За целую неделю – с понедельника по четверг – Юлька видела Александра Дмитриевича, если не считать лекции, всего дважды, хотя постоянно ловила себя на том, что во время перемен высматривает его в толпе. А когда всё-таки встретила – один раз в холле, второй – на лестнице – демонстративно не поздоровалась. Он же её обидел.
Ну а в пятницу шла в институт сильно заранее и вся на взводе.
В том, как её неодолимо тянуло увидеться с ним, был явно какой-то нездоровый оттенок. Вопреки всем своим убеждениям, она получала странное болезненное удовольствие. Не сказать, что это чистой воды мазохизм, но нечто схожее. Каждая ведь встреча с Анваресом заканчивалась плохо. Он унижал её, оскорблял, она злилась, страдала, даже всплакнула после прошлого семинара, а всё равно рвалась увидеть его. Разве это нормально?
И сейчас Юлька не ждала ничего хорошего и при этом торопилась, хотя времени до пары оставалось ещё много.
Правда, себе она говорила, что так спешит, потому что погода мерзкая – ветер, дождь, холод собачий. Вот она и неслась в припрыжку. И чуть не налетела на Рубцову. Та стояла с таким видом, будто впала в транс. Ещё и в промокшей блузке, тогда как Юльке и в утеплённой куртке было зябко.
Юлька отвела явно ничего не соображающую Рубцову в институт, дала ей свою толстовку погреться. Заодно полюбопытствовала, с чего вдруг та вздумала гулять под дождём. В принципе, ей было плевать – Рубцова ей никогда не нравилась, но не молчать же.
Та сначала помялась, а потом вдруг рассказала всё, как есть, даже не пытаясь выставить себя в лучшем свете. И такая бесхитростная откровенность Юльку неожиданно тронула. А ещё вспомнился Лёша, точнее, тот жуткий день, когда он её бросил.