Это не любовь

73

В конце концов Юлька всё же выбралась из постели – не до ночи ведь валяться. Застелила кровать. Вот только кроме белья никакой другой своей одежды она не обнаружила.

В первый момент растерялась, потом вспомнила, как Анварес срывал с неё одежду там, в прихожей, и её тотчас бросило в жар.

«Вот он…!» – не подобрав эпитета, прошептала она со счастливой улыбкой.

Но... всё это, конечно, волнующе и приятно, однако как выходить из спальни? Короткая чёрная майка едва скрывала пупок. Щеголять трусиками перед Анваресом даже после бурной ночи было стыдно.

Юлька раздвинула дверцы шкафа-купе, но, лишь взглянув на безупречный порядок, тотчас закрыла – даже помыслить страшно о том, чтобы шарить в его шкафу.

В конце концов сообразила – приоткрыв дверь спальни, выглянула и тихонько на цыпочках добежала до ванной. Там, на держателе висело белое махровое полотенце, им она и решила обернуться, сварганив подобие юбки с запа?хом. Заодно почистила зубы, выдавив на палец полоску Колгейта, худо-бедно пригладила торчащие вихры. Пристально оглядела в себя в зеркало.

Счастье как-то не очень красило её. Лицо казалось мертвенно бледным, под глазами пролегли тёмные круги, сами глаза лихорадочно горели. Она легонько похлопала себя по щекам, чтобы хоть чуть-чуть прилила кровь.

Затем вдохнула полной грудью, и вышла из ванной. Как же она отчаянно трусила! Как же боялась напороться на его холодность! Теперь вдруг стало казаться, что она этого попросту не выдержит. Умрёт от горя на месте.

Квартира у Анвареса была очень просторной, хоть всего и две комнаты. Только прихожая маленькая, да и то маленькая лишь условно, по сравнению с остальным помещением. Кухня, например, огромная – запросто вместила бы две родительских. Широкий, длинный коридор – хоть на роликах гоняй. Спальня – тоже есть, где развернуться. И гостиная… Вчера она туда не заглядывала. А сегодня обомлела от её размеров. Тут вполне можно было и две очень даже неплохие комнаты организовать.

Собственно, гостиная и состояла из двух частей. Одна – огорожена стеллажами с книгами, как в читальном зале, посреди этих стеллажей – письменный стол .

Вторая половина комнаты имела более светский вид. Диван, торшер, два кресла, низенький столик, тёмный прямоугольник плазмы на стене. Даже уютно...

А Анварес-то где?

Озираясь, Юлька разволновалась ещё больше. Ещё острее почувствовала себя уязвимой, неуверенной в себе и какой-то неуместной здесь, лишней, ненужной.

И снова остро ощутила тоску, которая непременно будет её теперь грызть, когда он выпроводит её отсюда. Конечно, выпроводит! Не дура же она совсем, чтобы наивно верить, что, переспав, он, как честный джентльмен, возьмёт её в жёны. Это смешно, а всё равно горько… Получил своё и шагай, девочка. Он ведь ничего ей не обещал, не принуждал. Всё случилось добровольно. И если уж совсем откровенно, то она и не жалела о том, что произошло. Ей самой этого хотелось. Просто теперь хотелось большего.

И от понимания, что это невозможно, становилось плохо, очень плохо, до головокружения, до тошноты, до ломоты в костях.

Юлька прошла вглубь комнаты – и правда, нет никого. Во всей квартире она была совсем одна. Полюбопытствовала, что у него на столе – бумаги какие-то, книги... теория литературы, Хализев, Беззубов, Сухих, Ван Дейк… Она пробежалась глазами по корешкам и отвернулась – ничего интересного. Зато на стеллаже приметила более знакомые имена: Хемингуэй, Драйзер, Теккерей, Стейнбек, Диккенс, конечно же, Шекспир… а вот и злополучный Фицджеральд. Вовек она его не забудет!

Поколебавшись, достала с полки Фицджеральда. В книге, помимо новелл, было несколько рассказов. Юлька просмотрела оглавление и к своему удивлению наткнулась на «Загадочную историю Бенджамина Баттона». Этот фильм она видела несколько лет назад, прекрасно его помнила, но никак не ожидала, что снят он по Фицджеральду. Прочитала, конечно же, – хотелось сравнить. Следом проглотила «Долгое ожидание» и вдруг растрогалась, пожалев несчастную миссис Кинг.