Это не любовь

82

Юлька задыхалась от счастья. Буквально захлёбывалась им. Её не удручала даже дурацкая болезнь, свалившая её в постель так не вовремя, хотя, может, и вовремя – это как посмотреть. Ведь сам Он – такой невозможно красивый, умный и замечательный – ухаживал за ней! Это ведь немыслимо!

Она до сих пор поверить не могла. Всё боялась, что сейчас проснётся, и чудо растает, карета превратится в тыкву, ну и далее по списку.

Но волшебные выходные закончились, а чудо осталось.

Утром в понедельник Анварес уходил на работу и с самым серьёзным и заботливым видом говорил, какие таблетки принимать, что поесть и когда вернётся. Велел лежать и отдыхать.

Возникло ощущение, что она тут не заблудшая гостья, что она с ним живёт, что у них отношения. И от этого её распирал щенячий восторг. До безумия хотелось кинуться ему на шею, поцеловать напоследок, пожелать хорошего дня. Но… приходилось сдерживаться – она же не сумасшедшая. Хорошего дня она ему, конечно, пожелала, а вот вместо объятий и поцелуя лишь посмотрела на него с щемящей тоской.

Он это, наверное, почувствовал, потому что и сам перед уходом бросил на неё такой взгляд, что внутри всё сжалось.

Совсем сойти с ума от счастья не давали только мысли про Ларису Игоревну. Юльке не терпелось расспросить Анвареса о ней, но понимала – нельзя, как бы ни жгли язык эти вопросы.

Вот бы хоть узнать, как он к ней относится. Но и на это она не решалась. Когда-нибудь, думала, потом, позже…

Ну и немного её обескураживало ещё одно обстоятельство – почему он даже не притронется к ней после той их бурной ночи?!

Может, ему что-то не понравилось? Она ведь не гуру по части ублажения мужчин. Может, что-то было и не так? Но если вспомнить его лицо в те моменты… нет, такое лицо не бывает, когда что-то не нравится. Да и позже она несколько раз перехватила его голодный взгляд. Он хотел, конечно же, хотел! Но всякий раз, когда наступал такой момент, когда между ними будто струна натягивалась, он отстранялся и сбегал. И этого Юлька искренне не понимала. Ладно ещё, когда ты не можешь решиться сделать шаг и переступить границу в первый раз. Но когда ты эту самую границу пересёк трижды и без всяких колебаний, к чему теперь-то ударяться в мораль?

Никак не понимала она этого. Ну и тосковала по его теплу, конечно же, по рукам, по требовательным губам, по жаркому дыханию и всему остальному. Но особенно по поцелуям.

Когда вспоминала, с каким пылом он впился ей в губы тогда, сердце тут же заходилось. Вот бы ещё так!

Как-то даже мелькнула шальная мысль соблазнить его – но и тут она тоже совсем не гуру. Да и стыдно это. И вообще такое невозможно даже вообразить, чтобы она его, Анвареса, первая касалась, льнула к нему, ну или что ещё там делают с этой целью. Нет-нет-нет. Ни за что. Она же ни какая-нибудь там… Потому оставалось лишь смотреть на него, мысленно сокрушаясь…

Но, как оказалось, не только этот нюанс омрачил её счастье. Ещё и чёртова физиология всё испортила!

В понедельник Юлька проснулась, чувствуя лёгкую тянущую боль и тяжесть внизу живота.

В первый момент она и не заметила этого – всё её внимание было неотвязно приковано к Анваресу. А вот когда он ушёл на работу, когда схлынул восторг и накатила вдруг мечтательная грусть, Юлька прислушалась к своим ощущениям.

Сама по себе боль была несильной и доставляла лишь лёгкий дискомфорт. Хуже другое: эта боль означала, что завтра начнутся самые нелюбимые дни. И ей, хочешь – не хочешь, надо немедленно возвращаться домой.

Она сверилась с календарём – так и есть. Но как же это не вовремя! Они ведь только-только начали сближаться. Только-только он оттаял и стал с ней разговаривать не с позиции строгого преподавателя, а как друг и даже как мужчина. И тут вдруг такая подлость природы…

Хотя бы сегодня, загадала Юлька, случилось бы ещё раз это…

Ну если уж не это, то пусть хоть поцелуются. Пожалуйста!

Она даже разотважилась и написала ему смску: «Я соскучилась». С намёком. Но этот сухарь даже не ответил на её крик души.

И вечером, когда вернулся из института, был мрачен и молчалив. И как ей показалось, даже избегал её. Неужели устал от неё? Неужели надоела? Почему молчит? А если и говорит, то только об учёбе. Вот правда – только об учёбе он и может говорить, как будто больше ничего его не интересует. А тот, воскресный Анварес, который сидел рядом с ней на постели и немножко откровенничал, где он? Теперь он казался далёким и почти нереальным.

Анварес готовил ужин. Она крутилась рядом с ним. Точнее, стояла около, мысленно взывая: «Ну посмотри же на меня! Я же вот она, живая. Ты нужен мне…». Но он не поворачивался, даже когда говорил ей что-то.

Юлька совсем упала духом.

Последний день они вместе у него – и этот день пропадал зря.

Выслушав, что она завтра должна вернуться к себе, он и ухом не повёл. Даже отреагировал не сразу, только спустя минуту пообещал, что отвезёт. Да не это ей нужно было! Она бы и сама дошла или доехала. Но он бы хоть чуть-чуть, хоть капельку показал… А что показал – Юлька и сама не знала. Сожаление? Огорчение? Может, она и впрямь ему надоела? Чужой человек в доме... чужой…