Гарем на шагоходе. Том 11

Глава 15 Белоснежка в блестках

Кристалл страдала. Каюта Сэши стала её персональным филиалом ада. Если бы кто-то решил создать пыточную камеру для гота, он бы просто скопировал это помещение один в один. Стандартные панели обшивки были закрыты мягкими розовыми протекторами. Дежурное освещение заменено розовыми светодиодами. На полу лежал пушистый розовый ковёр. А ещё игрушки. Горы игрушек. Плюшевые котики, зайчики, медведи и какие-то неведомые существа с огромными глазами смотрели со всех полок. На полу валялись мячики и размотанный клубом пряжи. Постель была застелена, разумеется, розовым бельём с изображением радужных единорогов.

Венцом этого безумия был огромный, вмонтированный в стену экран, с которого непрерывным потоком лилась патока. Шёл какой-то мультсериал про поющих бельчат, которые решали все проблемы с помощью дружбы, обнимашек и песен с припевом, от которого хотелось проткнуть себе барабанные перепонки.

В центре этого розового апокалипсиса, на маленьком розовом пуфике, сидела Кристалл. Чистокровная альпа. Наследница древнего рода. Хищница, чей взгляд мог заморозить кровь в жилах… Сейчас она была одета в пышное розовенькое платье с рюшами и кружевами, которое Сэша с торжественным видом достала из шкафа и сообщила, что ходила в нём с Волком на бал. И там было так, кити-кити, весело!

Её роскошные белые волосы, предмет гордости и смертельное оружие, были накручены на пластиковые бигуди.

На лице вампирши читалась вселенская скорбь и омерзение. Она мечтала умереть. Просто и быстро. Прямо сейчас. Испариться. Провалиться сквозь палубы. Быть съеденной гигантским песчаным червём. Всё что угодно, лишь бы прекратить это!

Хуже всего, что Сэша говорила… Нет, не так. НЕ УМОЛКАЛА!!! НИ НА СЕКУНДУ!!! Она спрашивала. Много спрашивала. ОЧЕНЬ МНОГО СПРАШИВАЛА.

«Твои волосы такие мягкие! А они не устают так двигаться весь день, кити-кити? А они когда-нибудь спят? А их можно заплести в сто маленьких косичек? А давай попробуем?»

«А вы с Кармиллой в детстве жили вместе? А вы с ней дрались подушками? А кто побеждал? А почему у неё кожа тёмная, а у тебя светлая? Ты не любишь загорать на солнышке?»

«Тебе нравится моя комната? Я её сама украшала! Смотри, вот этого зайчика зовут Пушистик! А вот этого мишку — Топтыжка! Правда они милые, кити-кити? А у тебя были игрушки?»

«А ты любишь молочные коктейли? У меня есть клубничный! Хочешь? А тортики? А клыки тебе не мешают кушать тортики?»

«А мультик тебе нравится? Эти бельчата такие дружные! У тебя были такие хорошие друзья? Они тоже пели песенки, когда им было весело?»

«А почему у альпов глазки красные? А они становятся ещё краснее, когда ты плачешь? Ой, нет! Не плачь, кити-кити, всё будет хорошо! Я тебе сейчас такие красивые блёстки принесу! Посыпем на волосики, будешь сиять, как звёздочка!»

«А где ты раньше жила? У тебя был большой дом? А там жили котики? Нет? А почему? Котики же самые лучшие лапочки на свете!»

«А твоя обычная одежда удобная? А в ней можно быстро-быстро бегать? А прыгать? А давай потом поиграем в догонялки, кити-кити? Чур я догоняю!»

«Скажи, тебе нравится вот этот цвет помады? Он называется „Взрывной арбуз“! Правда, звучит вкусно?»

«А почему Кармилла тебя Крысой называет? Ты же не похожа на крыску! Ты похожа на снежную королеву! Особенно теперь, с блёстками!»

«А ты спишь в гробу? А он удобный? А там есть подушечка? А одеялко? А оно розовое?»

«А почему ты такая грустная? Разве тебе не весело? Мы же играем в принцессу! Все девочки любят играть в принцессу, кити-кити! Ты в детстве не играла?»

Сэша говорила быстро, почти без пауз, перескакивая с темы на тему. Кристалл не пыталась отвечать. Она просто мечтала запечатать уши воском.

— Вот так, кити-кити! Ещё немножечко, и ты будешь самой красивой принцессой на всём шагоходе! — щебетала Сэша, порхая вокруг неё. Кошкодевочка была в своей стихии. На лице сияла улыбка чистого, незамутнённого счастья.

Кристалл тяжело вздохнула. Одна из прядок расслабилась и опустился вниз, разматываясь. Сэша сразу же подобрала бигуди и аккуратно намотала прядь обратно.

Рядом в кресле развалилась Кармилла. Она почёсывала за ухом крылатого лисёнка, который лежал у неё на коленях и млел от удовольствия. Его ушки светились нежно-розовым, что бесило Кристалл ещё больше. Сама Кармилла наблюдала за сестрой с выражением отстранённого, безмятежного счастья, какое полагается разве что в раю.

— Не морщи носик, сестрёнка, — прыснула она. — От этого появляются морщины. А принцессам они не к лицу.

Кристалл медленно повернула голову. Её красные глаза метали молнии.

— Я. Тебя. Ненавижу, — процедила она каждое слово так, словно выплёвывала яд.

— Взаимно, дорогая, абсолютно взаимно, — не моргнув глазом, ответила Кармилла. — Но нужно признать, этот цвет тебе идёт. Он так подчёркивает твою бледность и желание сдохнуть.

— Я сейчас уйду, — прошипела Кристалл, делая попытку встать.

— Сидеть, — рубанула Кармилла. — Ты забыла? Ты наказана. И не мной. Самим капитаном. А его приказы, как мы все уже усвоили, лучше выполнять.

Кристалл сжав зубы, снова опустилась на пуфик.

— Это несправедливо! — зашипела она. — Я взяла кровь, потому что наши были голодны! Даже этот твой… капитан… это понял! Он не стал мне мешать!

Кармилла расхохоталась. Громко, от души, запрокинув голову. Хики на её коленях испуганно пискнул.

— Но я-то тебе не разрешала, — отсмеявшись сказала она. — И так здорово, что вы с Изольдой решили подраться! Да ещё повредили гидравлику! Вы, две истеричные курицы, устроили цирк на рабочем месте, а Волк ценит эффективность. И умеет наказывать. Так что на весь сегодняшний день ты в полном моём распоряжении.

Она откинулась на спинку кресла, снова принимая расслабленную позу, и продолжила:

— Изольда, кстати, сейчас тоже платит. На кухне. Чистит картошку в поте лица, бедняжка.

Кристалл удивлённо моргнула.

— Картошку? И что в этом такого? Унизительно, конечно, но…

— Волосами, — с наслаждением уточнила Кармилла. — Каждую картофелину. Фунтик следит, чтобы она не жульничала.

На лице Кристалл отразилась сложная гамма чувств, в которой отвращение боролось со злорадством. Злорадство победило. Она представила себе гордую, великолепную Изольду, стоящую на коленях перед мешком картошки и ювелирно орудующую своими волосами… Боже, как восхитительно!

— А мне капитан велел делать всё, что ты прикажешь… — пробормотала Кристалл.

Губы старшей сестры снова искривились в ухмылке.

— Мне он сказал: «Она твоя. Сделай с ней что-нибудь, чтобы она надолго запомнила, что такое субординация. И постарайся не убить». Надо отдать ему должное, в нём есть искра настоящего садизма. Я восхищена.

Кристалл скривилась. Оказаться во власти Кармиллы хуже чистки картошки. Гораздо хуже. А та ещё и петь начала!

Волк сегодня удивил,

Мне Кристалл он подарил!

Эта новость завела,

Огранить его пора!

Я, конечно, КОРОЛЕВА,

Значит мне пора за дело!

Чтоб самой не утруждаться,

Надо срочно разобраться!

Отдаю сперва я КОШКЕ,

Поиграла чтоб немножко!

Будет красить, наряжать

И характер проявлять!

Я же буду наблюдать,

И от смеха помирать!

Пусть почувствует Кристалл,

Кто теперь вершит тут бал!

— Ура! Готово! — радостно объявила Сэша, отступая на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. — Причёска просто, кити-кити, шикарная!

Кристалл бросила на неё испепеляющий взгляд… и заметила на груди кошкодевочки кулон, выбившийся из-под одежды. Он выглядел как… вампирский клык в серебряной оправе.

— А это у тебя что? — спросила она, указав на побрякушку.

Сэша тут же просияла и сообщила:

— Нравится? Правда красивый? Это мне Волк подарил! Сказал, что это символ моей с вами дружбы! Мы же с вами теперь лучшие друзья на свете, кити-кити!

Кристалл сжала челюсти. Клык. Выбитый клык Дрэйвена. Наверняка это он. Капитан повесил его на эту кошку, чтобы альпы не забывали, насколько опасно трогать членов его экипажа. Жестоко и назидательно. Идеальный амулет.

— Теперь макияж! — провозгласила Сэша.

Не дожидаясь ответа, она подскочила к своему туалетному столику и вернулась с огромной розовой косметичкой, набитой баночками, тюбиками и кисточками.

— Нет! — запротестовала Кристалл. — Не надо!

— Надо, сестрёнка, надо, — подбодрила её Кармилла. — Ты должна сиять. Как новогодняя ёлка. Сэша, детка, не жалей блёсток. И вон те тени, цвета «ядерный фуксин», ей особенно пойдут.

— Кити-кити, точно! — согласилась Сэша и с энтузиазмом принялась за дело.

Для Кристалл начались самые долгие пятнадцать минут в её бессмертной жизни. Сэша, с усердием и полным отсутствием художественного вкуса, наносила ей на лицо боевую раскраску. Тени легли двумя яркими фиолетово-розовыми пятнами до самых бровей. Румяна, щедро нанесённые на щёки, создавали эффект, будто Кристалл страдает тяжёлой формой аллергии. Губы были обведены кривоватым контуром и накрашены ярко-розовой помадой. Финальным штрихом стала маленькая розовая звёздочка, наклеенная на щеку.

Всё это время Ягодка летала вокруг и бесстрастно фиксировала процесс на свою камеру. Ди-Ди определённо получит бесценный компромат.

— Готово! — наконец, выдохнула Сэша. — Красота! Теперь ты похожа на фею!

— Скорее на клоунессу, сбежавшую из горящего цирка, — хмыкнула Кармилла. — Но в этом есть свой шарм.

Кристалл медленно подняла руку, коснулась липкой от блёсток щеки и посмотрела на свои пальцы. Затем её взгляд упал на небольшое зеркальце, лежавшее на столике. Она взяла его. Секунду смотрела на своё отражение. А потом её лицо исказилось в гримасе такой чистой, незамутнённой ярости, что Хики на коленях Кармиллы испуганно заскулил, а его уши вспыхнули ярко-красным.

— Я УБЬЮ ВАС ВСЕХ! — взревела она, вскакивая.

И в этот самый момент дверь в каюту с тихим шипением открылась.

На пороге стояла Лекса. Она держала в руках планшет и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но замерла. Её профессиональный, непроницаемый взгляд скользнул по комнате. Зацепился за Кармиллу, развалившуюся в кресле. Перешёл на Сэшу, сияющую от гордости. И остановился на Кристалл.

Лекса медленно, очень медленно моргнула. Один раз. Потом второй. Её лицо не выражало ничего. Абсолютно. Это была выдержка опытного полицейского, видевшего в своей жизни всякое. Но даже для неё это зрелище оказалось за гранью.

Она молча смотрела на чистокровную вампиршу в розовом платье, в бигуди, с макияжем портовой шлюхи и горящими от ярости глазами.

Прошла вечность. Бельчата на экране закончили петь одну песню и начали другую.

— Я… просто оставлю это здесь, — наконец, произнесла Лекса ровным, лишённым всяких эмоций голосом. Она шагнула вперёд, положила планшет на столик рядом с Кармиллой и, не говоря больше ни слова, развернулась и вышла. Дверь за ней закрылась.

В каюте повисла тишина. Даже Кристалл застыла с открытым ртом, сбитая с толку такой реакцией. Кармилла первой нарушила молчание. Она взяла планшет, это оказался её собственный, оставленный на мостике. Мельком взглянула на экран.

— А, отчёт Ди-Ди про восстановление турбин и рекомендации по экономному расходу топлива. Скукота, — она отложила его в сторону и снова посмотрела на сестру. Её глаза горели дьявольским весельем. — Ну что, дорогая? Макияж есть, причёска готова. Думаю, теперь самое время заняться ноготочками. Сэша, у тебя ведь остался тот лак? С радужными переливами и запахом клубники?

Кристалл издала предсмертный хрип.

В баре «Лимонная долька» время текло неспешно. Посетителей было немного: пара дальнобойщиков, угрюмо цедивших пиво в дальнем углу, крысолюд и старый киборг-шахтёр, чей единственный работающий глаз тускло сканировал этикетку на бутылке с крепким алкоголем.

Тишину внезапно разорвал звук удара, а затем последовала отборная ругань. За столиком у стены двое здоровенных мужиков решили перейти от словесных аргументов к физическим. Один, с бородой, похожей на воронье гнездо, попытался впечатать лицо своего оппонента в тарелку с остатками рагу.

Вики, стоявшая за барной стойкой, лишь устало вздохнула. Она даже не вздрогнула. Это было так же привычно, как утренняя головная боль. Она уже открыла рот, чтобы крикнуть что-то вроде «А ну прекратили, уроды!», но её опередили.

От стойки отделилась тень. Тень размером с небольшой грузовик. Борг поднялся во весь исполинский рост, едва не задев рогами потолочные балки. Минос не спешил. Его движения были плавными и ленивыми, как у сытого хищника. Он подошёл к столику, где уже вовсю летала посуда, и положил по массивной, покрытой густой шерстью руке на плечо каждому из дебоширов.

— Господа, — пробасил он так, что завибрировали бутылки на полках. — Вы мешаете отдыхать другим посетителям. И портите инвентарь.

— А ты не лезь, бычара! — прохрипел бородатый, пытаясь вывернуться.

Зря он это сказал. Борг не любил, когда его так называли. Он не сказал больше ни слова. Просто сжал пальцы. Раздался хруст ткани и, кажется, чего-то ещё. Лица драчунов исказились от боли. Минос без видимых усилий оторвал их от стульев, поднял в воздух, как двух нашкодивших котят, и, развернувшись, понёс к выходу.

— Эй! Пусти! Мы платили! — верещал второй дальнобойщик, лысый.

Борг донёс их до дверей, распахнул их пинком и аккуратно, почти нежно, выставил наружу.

— И не возвращайтесь, — всё так же спокойно посоветовал он.

— Да пошёл ты! — донеслось с улицы. — Думаешь, долго тут ещё командовать будешь, рогатый⁈ Хозяин твой сдох! Газета «Лиходарский вестник» уже некролог готовит! Скоро эту дыру прикроют, и пойдёшь на бойню, на фарш!

Дверь захлопнулась, отрезая дальнейшие проклятия. Борг вернулся к стойке, отряхнул руки, словно от пыли, и снова уселся на свой стул, который жалобно скрипнул под его весом.

Вики, слышавшая каждое слово, поджала губы. Рука, протиравшая стакан, на мгновение замерла. «Хозяин сдох». Официального подтверждения всё ещё не было. Никто не пришёл описывать имущество, никто не предъявил права на бар. Они продолжали работать почти как обычно. Но слухи, что их Ворон участвовал в боевой операции против Волка, расползались.

И каждый такой выкрик, каждая газетная утка, каждая пьяная сплетня впивались в её сердце ледяной иглой. Она мысленно твердила себе, что всё это ложь. Ворон — хитрый, изворотливый и до омерзения живучий. Он не мог просто так погибнуть. Он должен был выкрутиться. Он всегда выкручивался.

«Пожалуйста, Марк, будь жив», — беззвучно молилась она, сама не понимая, кому из богов.

В этот момент экран телевизора, до этого показывавший рекламу средства от ржавчины, мигнул и ожил. Заставка экстренного выпуска новостей сменилась непривычной картиной: небо, несущееся под камерой, и раскинутые на фоне выжженной земли фиолетово-изумрудные крылья.

Миранда Фифи.

Она летела над Пустошью, её лицо, снятое крупным планом с одного из её персональных дронов, выражало вселенскую скорбь. Ветер драматично трепал её оперение на голове.

— Я здесь! — её голос, усиленный и пронзительный, ворвался в тишину бара. — Там, где не решаются летать даже военные! Власти Лиходара, прячась за ширмой протоколов безопасности, запретили приближаться к месту последней битвы! Они хотят скрыть масштабы трагедии! Но я, Миранда Фифи, не могу молчать! Мой журналистский долг, моя совесть, мой священный обет перед вами, дорогие зрители, велит мне показать правду! Какой бы ужасной она ни была!

— Опять эта крикливая птица, — проворчал Борг, но на этот раз не закрыл глаза, а с интересом уставился на экран.

Камера сменила ракурс. Теперь она показывала то, что видела сама Миранда. И у Вики перехватило дыхание.

На экране, как стальные монстры, лежали поверженные Волоты. Камера медленно облетала искорёженную, безрукую тушу «Кинг-Конга». Затем показала разорванное надвое, похожее на гигантского червя, тело «Серпента». И, наконец, замерла над «Звероящером», в голове которого зияла чудовищная, оплавленная дыра.

— Посмотрите на это! — голос Миранды дрожал от сдерживаемых эмоций. — Это не просто груды металла! Это братские могилы! Здесь, в этих раскалённых саркофагах, нашли свой конец десятки отважных воинов! Экипажи, которые до последнего вздоха защищали нас с вами от надвигающегося ужаса по имени Волк! Они пали смертью храбрых, и их имена навсегда останутся в наших сердцах!

Миранда сделала круг над полем боя, и камера выхватила разбросанные тут и там обломки другой техники.

— Но и это ещё не всё! — трагически воскликнула она. — Этот монстр уничтожил не только эскадру возмездия! Посмотрите! — камера показала обгоревший остов летательного аппарата. — Это «Мухолёты»! Новейшее, самое совершенное оружие, гордость корпорации «Меха»! Её глава, гений и великий филантроп Магнус фон Штербен, не пожалел собственных средств! Он снарядил и отправил эти машины, чтобы помочь властям Лиходара остановить террориста! Он верил в победу разума и порядка! Но даже эти произведения инженерного искусства, эти ангелы смерти, не смогли устоять перед слепой, разрушительной яростью Волка!

Она зависла в воздухе, раскинув крылья, как скорбящий ангел.

— Что теперь? — задала она риторический вопрос в пустоту. — Кто остановит его? Власти бездействуют! Армия разбита! Но я… я не сдамся! — её голос обрёл стальные нотки. — Я отправлюсь дальше! Я пойду по его кровавому следу! Я буду вести прямой репортаж и покажу всему миру каждое его злодеяние, каждый его шаг! И пусть этот подвиг будет стоить мне жизни! Пусть! Но вы, дорогие зрители, будете знать правду! Вперёд, за мной! За правдой!

С этими словами она резко взмахнула крыльями и устремилась вперёд, туда, где за горизонтом скрылась избушка Волка. Её дроны-операторы последовали за ней.

Экран снова заполнила реклама, на этот раз — успокоительного для домашних животных. «Всего два прыска, и ваша киска не орёт, как солистка!»

Вики молчала, глядя на погасшее изображение битвы. При виде дыры в голове Звероящера, у неё внутри всё сжалось, но девушка отогнала мысль, которая напрашивалась сама собой.

— Эта Миранда… она очень отважная, — наконец тихо произнесла барменша. — Лететь туда в одиночку… зная, что этот Волк может сбить её в любой момент.

Борг фыркнул.

— Отважная? — он повернул к ней массивную бычью голову. — Эта курица — лицемерка.

Вики удивлённо моргнула.

— Почему? Она рискует жизнью, чтобы показать всем правду!

— Она рискует жизнью ради сенсации, — поправил её минос, и в его маленьких глазках блеснул холодный, аналитический ум. — Подумай сама. Она изображает вселенскую скорбь по погибшим экипажам. Кричит о трагедии. Но что она сделала, чтобы помочь?

— Ну… она показала нам всё…

— Она показала нам обломки, — отрезал Борг. — Если бы её действительно волновали жизни, а не рейтинг своего шоу, она бы не речи толкала. Она бы искала выживших.

Вики нахмурилась, уже понимая, к чему он клонит.

— Вероятность выживания в таких боях всегда есть, — невозмутимо продолжил Борг, загибая толстый палец. — Аварийные капсулы. Катапульты. Укреплённые отсеки. Да мало ли. И у неё, — он ткнул рогом в сторону экрана, — были все возможности это проверить. У неё есть крылья. Она быстрая и манёвренная. Ей не нужен трап или какое-то снаряжение для подъёма. Она могла бы без особого риска залететь в любую пробоину, в любую дыру в этих корпусах. Облететь внутренние помещения за пару минут. Проверить, не подаёт ли кто-то признаков жизни. Но она этого не сделала.

Он шумно выдохнул через ноздри, давая Вики осознать его слова.

— Вместо этого она покружила сверху, поплакала на камеру и полетела дальше, за новой сенсацией. Ей плевать на погибших. Ей плевать на выживших. Ей нужен Волк. Живой или мёртвый, но на экране. Потому что это — рейтинг. А рейтинг — это деньги. Так что не называй её отважной. Она просто делает свою работу. Цинично и эффективно. И, кстати, ракурсы у её дрона отвратительные. Совершенно не передают масштаб. Дилетант.

Он закончил свою тираду и отвернулся. А Вики стояла, ошеломлённая его логикой. Он был прав. Абсолютно прав. Миранда даже не попыталась. Она просто констатировала факт разгрома Волотов, нарисовала трагическую картину и полетела дальше.

И от этой мысли на душе стало ещё гаже. Значит, никто даже не искал. До сих пор никто не проверил обломки и не попытался спасти выживших, если они есть.

Включая Ворона.

Она снова взяла тряпку и принялась ожесточённо тереть и без того чистый стакан. Но на этот раз в её движениях была не растерянность, а злая, упрямая решимость.

Если все списали его со счетов, это ещё ничего не значит. Она будет ждать. Вопреки всему. Вопреки новостям, слухам и логике.

Потому что… да она сама не знает почему!