Гарем на шагоходе. Том 11

Глава 18 Резня

Гости не сидели на байках. Они стояли рядом, лениво прислонившись к своим чёрным машинам. Их позы выглядели расслабленными, почти вызывающими. Словно они не замечали направленных на них стволов. Словно им было абсолютно плевать.

Солнце, уже почти коснувшееся горизонта, окрашивало всё в кроваво-красные тона. Длинные тени от байков и их всадников лежали на пыльной земле. Зловещая картина, явно обещающая хорошую драку.

— Кто такие? — голос Пеликана прозвучал очень весомо. — И что вам нужно в моих владениях?

Один из байкеров, очевидно, лидер, сделал шаг вперёд. Он был чуть выше остальных, и даже под глухим шлемом чувствовалась какая-то особая, властная стать.

— Мы просто путешественники, — раздался из динамика его шлема голос. Холодный, безэмоциональный, он был таким же безликим, как и сам шлем. — Искали, где бы промочить горло. Кажется, мы попали по адресу.

— Адрес правильный, — хмыкнул Пеликан. — Только вот фейс-контроль у нас строгий. Мы не любим незнакомцев. Особенно таких, что прячут свои лица.

— Уверен, что хочешь их увидеть, старик? — в синтезированном голосе проскользнула нотка насмешки.

Пеликан напрягся.

— А ну, сняли шлемы! — взревел Саблезубый, которому вся эта дипломатия уже порядком надоела. Он шагнул вперёд, выпятив грудь и поигрывая своим любимым ПП. — Покажите свои морды! Особенно ты, — он ткнул пальцем в лидера. — А то как-то невежливо получается. Вдруг ты симпотная девчонка? А мы тут с тобой, как с мужиком, разговариваем.

Пеликану захотелось немедленно отвесить Саблезубому затрещину.

Из-под шлема послышался густой смех.

Лидер медленно, почти театрально, поднял руки и взялся за края своего шлема.

— Как скажешь, смертный, — прозвучал уже не искажённый динамиком голос.

С тихим щелчком он снял шлем.

И мир для вольников на мгновение перестал существовать.

Длинные белые волосы водопадом рассыпались по плечам. Кожа, белая, как у мраморной статуи. И глаза. Красные, как два раскалённых уголька.

Живые, голодные глаза вампира.

Валериус улыбнулся, обнажая острые, идеальные клыки.

— Похож на девчонку? — уточнил он низким, бархатистым голосом.

Саблезубый стиснул челюсти, на его лбу выступила испарина. Даже этот дебил отлично знал, кто такие альпы и насколько они опасны. Но никогда раньше он не видел чистокровного вампира.

Вперёд выступил другой гость. Точнее, гостья, что было хорошо заметно по наряду, облегающему очень женственные формы. Шлем покинул её голову, девушка тряхнула волосами, которые рассыпались по плечам и спине так же эффектно, как у первого альпа.

Но вот кожа на этот раз оказалась смуглая, а морда до боли знакомая.

— Скучали по мне, мальчики? — улыбнулась полукровка.

Саблезубый замер с открытым ртом. Из-за этой дряни он потерял половину своих парней! Да как она вообще посмела вернуться⁈

Монах тихо, почти незаметно, снял с предохранителя свой пистолет. Его лицо превратилось в непроницаемую маску, но в глазах плескался холодный ужас.

А Пеликан… Пеликан не изменился в лице. Он просто смотрел на неё, и в его взгляде была вся тяжесть мира. Он всё понял. Она пришла не просто так. Она пришла за ними.

— Кармилла… — прохрипел Пеликан.

— Она самая, — кивнула вампирша, и её улыбка стала ещё шире, ещё более хищной. — Я смотрю, вы тут отдыхаете. Пиво пьёте, байки травите. А я вот… соскучилась. По старым друзьям. По душевным разговорам. И по тому, как красиво вы умеете умирать.

Она обвела их всех горящим взглядом, и по спинам вольников пробежал ледяной холодок.

— Ты… ты же работала на меня! — выдавил из себя Пеликан.

— Работала, — согласилась Кармилла и нашла в толпе Саблезубого и Монаха. — Смотри-ка, будто ничего не случилось. Что эти двое рассказали тебе, Пеликан? Что избушка оказалась настолько опасным противником, что они едва ноги унесли?

— Что ты переметнулась на сторону врага! — взревел Пеликан.

— Это правда, конечно, — хохотнула Кармилла. — Но они не рассказали тебе, почему я переметнулась? Эти придурки решили кинуть тебя, Пеликашка. Они кинули меня и решили оставить всю добычу себе, а не принести её тебе. Они предали нас обоих. И выбрали себе нового лидера, Змея.

— Она врёт! — вскинул пистолет-пулемёт Саблезубый.

— Вру, не вру. Какая разница? — прыснула Кармилла. — Теперь это всё просто история. И вы тоже сейчас станете историей.

Она сделала шаг вперёд. За её спиной, как по команде, остальные альпы синхронно сняли шлемы. Белоснежные водопады волос рассыпались по чёрной коже их курток. Алые глаза, горящие холодным, голодным огнём, уставились на ошарашенных вольников.

На улице воцарилась тишина. Мёртвая, звенящая, оглушительная.

— Это что, реклама шампуня? — наконец выдавил один из байкеров, и эта фраза стала последней в его жалкой жизни.

Кармилла даже не повернула головы. Она лишь скосила глаза в сторону шутника. Её волосы пришли в движение. Они метнулись к байкеру, удлиняясь с неестественной скоростью. Прежде чем тот успел даже пискнуть, пряди обвились вокруг его шеи и торса мёртвой хваткой, и тут же рывком притянули к вампирше.

Раздался короткий вскрик, который тут же захлебнулся. Кармилла впилась клыками в его шею. Она жадно пила горячую кровь с лёгким привкусом спиртного. Секунда, другая, десятая — и она отшвырнула обмякшее тело в сторону, словно пустую банку.

Вампирша медленно провела тыльной стороной ладони по губам, стирая капли крови.

— Ещё желающие пошутить? — с улыбкой спросила она.

Пеликан первым вышел из ступора. Он понял, что переговоров не будет. Что это конец.

— ОГОНЬ! — заорал он. — УБИТЬ ИХ ВСЕХ!

И в ту же секунду воздух взорвался. Десятки стволов выплюнули свинец. Пули целым роем устремились к Кармилле и её спутникам.

Белоснежные пряди альпов, ещё секунду назад лениво развевавшиеся на ветру, ожили и взметнулись, превращаясь в мельтешащий непробиваемый кокон. Искры сыпались во все стороны, будто кто-то пытался заточить кусок металла о бетонную стену.

Пули, деформированные, сплющенные, отлетали в сторону рикошетами. Но ни одна не ранила вольников. Никакой случайности. Вампиры просто не хотели портить свой ужин.

Грохот стих, паутина волос опала.

Вольники замерли. Их пальцы, готовые снова нажать на спусковые крючки, онемели. Рты приоткрылись в коллективном, беззвучном охренении. Да, многие из них знали, что так будет. Но всё равно надеялись, что плотный огонь проймёт альпский щит.

— Чёртовы патлы! — проскрежетал Саблезубый, меняя магазин.

Волосы Кармиллы медленно вернулись в исходное состояние. Ни единый волосок не упал с её головы.

— Неплохо для полукровки, — раздался рядом язвительный голос.

Кристалл подошла ближе. Её лицо исказила презрительная усмешка, а красные глаза с смотрели на сестру. Длинные, идеально белые волосы тоже опустились и водопадом хлынули на плечи.

— Правда, обрати внимание, насколько мы, чистокровные, делаем это изящнее, — добавила она, проводя пальцем по одной из своих прядей. — Но тебе, с твоей человеческой кровью, простительно.

— Блин, это же реально вампиры… — прозвучал голос из толпы вольников. Очевидно, он принадлежал новичку, который попал в банду уже после исчезновения Кармиллы.

Что ж, матёрым воином дорог он уже не станет.

Началась бойня.

Белые волосы метнулись вперёд. Они двигались с нечеловеческой скоростью, рассекая воздух со свистом. Они изображали кнуты, щупальца и очень гибкие лезвия.

Лазарус махнул головой. Его волосы, сплетясь в один тугой жгут, хлестнули по группе из пяти вольников. Раздался омерзительный, влажный хруст ломающихся костей, и пять тел, как сломанные куклы, рухнули на землю. Бугай неспеша подошёл и принялся за трапезу.

Изольда даже сейчас выглядела как роковая женщина. И действовала изящнее. Её волосы, разделившись на отдельные волоски, пронзили воздух. Вольники, стоявшие перед ней, взвизгнули и начали падать, их тела дёргались в конвульсиях. Она не убила их. Она парализовала их, пронзив нервные узлы. Чтобы насладиться их страхом. Чтобы выпить их тёплую, полную адреналина кровь, не спеша.

Валериус двигался с аристократической грацией. Он не суетился. Он просто шёл вперёд, а его волосы, как послушные слуги, делали всю грязную работу. Они ломали руки и ноги, оставляя вольников лежать в пыли и кричать. На его холодное аристократическое лицо то и дело попадали брызги крови, потому что не все члены его группы действовали так же чисто.

Никс и Эреб, например, ни в чём себе не отказывали. Обычно спокойные, безучастные, сейчас они расцвели и полностью отдались насилию. Попадавшие в их лапы вольники очень быстро теряли кровь, а затем превращались в разорванные на куски останки.

Валериус размышлял, отправил ли Волк следить за ними одного из вигтов? А может прикрепил к одежде Кармиллы незаметный жучок с камерой? Но вампир быстро отогнали эти мысли. Раз их новый повелитель сам разрешил поохотиться, то не станет наказывать за… повышенную эффективность. Он слишком прагматичен для таких деталей.

Так что Валериус расслабился и просто шёл сквозь эту кровавую мясорубку с таким видом, будто прогуливался по прекрасному саду, изредка останавливаясь, чтобы полюбоваться особенно красивым цветком.

Он ещё никого не выпил, лишь выбирал подходящую жертву, словно бутылку дорогого вина. Его целью стал Монах.

Лидер одной из байкерских банд, в отличие от остальных, не потерял голову. Он отстреливался, отступая, пытаясь найти брешь в живой стене из волос. На его одежде Валериус заметил древний символ триединства. Инь-янь-хрень. Вампир улыбнулся… и двинулся вперёд с такой скоростью, что Монах потерял его из виду.

— Ваша тактика примитивна, как и ваша раса, — его бархатный голос прозвучал совсем рядом с намеченной жертвой.

Монах обернулся и увидел, как одна-единственная белоснежная прядь тянется к его горлу. Он выстрелил. Пуля отскочила с тихим «дзинь». Прядь коснулась его шеи. И всё. Монах замер, его глаза остекленели. Он схватился за прядь, сжал её, но ничего не смог сделать. Рывок вперёд, и вот Валериус наконец-то причастился крови вольников.

Кристалл же откровенно развлекалась. Она уже убила нескольких бандитов и насытилась их кровью, но останавливаться не собиралась. Её новой жертвой стал Саблезубый. Он, видя, что дело пахнет керосином, попытался сделать то, что умел лучше всего… по его мнению. Соблазнить бабёнку.

— Эй, киска, — заорал он, пытаясь перекричать предсмертные вопли своих товарищей. — А у тебя волосы везде такие же белые и шелковистые?

Кристалл расхохоталась. Звонко, весело, как ребёнок, которому подарили новую, очень забавную игрушку.

— О, я смотрю, у нас тут ценитель женской красоты, — иронично улыбнулась она. — Конечно, дорогой. Подходи ближе и проверь. Ну что же ты стоишь? Поторопись! Я вся горю в ожидании твоих ласк!

Её волосы двумя удавами метнулись к нему, обвились вокруг его ног и с лёгкостью подняли в воздух, перевернув вниз головой.

— Э-эй! Ты чё творишь⁈ — закричал он, выронив ПП.

— Ну как? — поинтересовалась она, медленно раскачивая его перед собой. — Всё ещё интересно? Ты не молчи, говори! Я так люблю остроумные шутки!

Ещё одна прядь потянулась к блондину и обвила его горло.

Саблезубый захрипел, его лицо начало синеть. Он дёргался, пытаясь вырваться, но это было бесполезно. Её губы изогнулись в хищной улыбке.

— Что, котик, язычок проглотил? — прошептала Кристалл. Её волосы сжались чуть сильнее. — Ладно, не буду тебя сильно мучить. Меня учили хорошим манерам, а играть с едой — моветон.

С этими словами её волосы перестали душить парня. Но не успел он насладиться глотком воздуха, как в ярёмную вену на его шее впились клыки.

А Кармилла… Кармилла не принимала участия в этой резне. Она просто шла вперёд, сквозь хаос, сквозь крики и кровь. Одним вольником она уже перекусила, да и не страдала от голода так сильно как другие, ведь в её распоряжении был капитан, а после его божественной крови любая другая — эрзац.

Её целью стал Пеликан.

Он стоял на крыльце своего бара, окружённый последними уцелевшими телохранителями. Его лицо было спокойным, но в глазах плескалась глухая, первобытная ярость. Он смотрел, как истребляют его армию, его братьев, его мир. И он не двигался. Он ждал.

Кармилла остановилась в нескольких шагах от него. Её волосы лежали на плечах, но Пеликан чувствовал, как они напряжены, насколько готовы в любую секунду сорваться вперёд.

— Пеликан, — сказала она спокойно. — Я пришла за всеми вами, — она обвела рукой поле боя. — Но к тебе… к тебе у меня особое отношение.

Она сделала ещё шаг вперёд. Его телохранители инстинктивно вскинули оружие.

— Не стоит тратить патроны, мальчики, — усмехнулась Кармилла. — Вы же не хотите испортить мне причёску?

Она посмотрела прямо в глаза Пеликану и сказала:

— Змей и остальные предали меня, так что должны заплатить. Но лично ты меня не предавал. — Она замолчала, давая ему осознать её слова. — Так что уходи, — сказала она. — Забирай своих людей, тех, кто ещё может ходить, и проваливай. Сегодня я добрая. У тебя есть пять минут, чтобы исчезнуть с моих глаз. А потом… потом моё хорошее настроение может закончиться.

Пеликан смотрел на неё. На его лице отразилась целая буря эмоций. Шок. Недоверие. И, наконец, ярость. Он, лидер вольников, хозяин этих земель, должен бежать, поджав хвост, по приказу какой-то полукровки? Никогда.

— Я никуда не пойду, — процедил он.

— Как хочешь, — пожала плечами Кармилла. — Я дала тебе шанс. Ты его не использовал. Очень жаль.

Последовавшая реакция Пеликана удивила её.

Он улыбнулся. Улыбкой человека, у которого в рукаве припрятан туз.

Его рука скользнула за пазуху кожаной куртки. Телохранители, решив, что их лидер тянется за оружием, немного воспряли духом. Но он извлёк нечто другое.

Это был невзрачный прибор с решёткой динамика и единственной большой красной кнопкой. Отпугиватель вредителей, ультразвуковой.

— Я ведь знал, что ты за тварь, Кармилла, — его голос прозвучал очень спокойно. — Знал, что однажды ты можешь попытаться меня предать. Путь я умру, но и ты, паскуда, не переживёшь этой бойни.

Он нажал на кнопку.

Для людей не изменилось ничего. Но для альпов мир взорвался.

Чистая, концентрированная, ультразвуковая агония поразила Кармиллу. Боль ударила по её сверхчувствительным ушам. Вампирша взвыла. Она издала сдавленный животный вопль существа, которое разрывают на части изнутри. Мир перед её глазами превратился в размытое, вибрирующее месиво. Голова, казалось, вот-вот расколется.

Её волосы, её гордость, её оружие, безвольно обмякли и упали на плечи. Она рухнула на колени, зажимая уши руками, но это не помогало. Звук был не снаружи. Он был в её голове, в каждой клетке, в каждой капле её полукровной, несовершенной крови.

— Нравится? — злая усмешка появилась на губах Пеликана. — Теперь проверим, как тебе понравится вот это! — он вытащил мачете и шагнул к Кармилле.

Остальные альпы тоже слышали дикий ультразвуковой писк. Но они, чистокровные, могли выдержать. Они зашипели, их лица исказились, но они остались на ногах. Зато повернулись в сторону Пеликана. Все до единого.

Кристалл, после первого болезненного вздрагивания, посмотрела на свою сестру, корчащуюся в пыли. На мужика, который занёс клинок, чтобы отсечь полукровке голову… И на её лице отразилось… нет, не сочувствие. А крайнее, аристократическое раздражение.

— Как недостойно, — прошипела она, глядя на Кармиллу. А затем перевела взгляд, полный ледяной ярости, на Пеликана. — Ничтожество.

Её волосы, в отличие от волос Кармиллы, не обмякли. Они напряглись, как стальные тросы.

— Никто, — прошипела она, — не смеет мучить мою сестру. Кроме меня.

Прежде чем Пеликан успел осознать, что происходит, её волосы метнулись вперёд. Они двигались с такой скоростью, что человеческий глаз не мог за ними уследить. Белые молнии.

Первая прядь обвилась вокруг руки Пеликана, сжимавшей мачете. Вторая — вокруг руки с излучателем. Раздался хруст. Пеликан взвыл, его пальцы разжались. Мачете со стуком ударилось о доски крыльца. Но прибор не упал следом. Другая прядь подхватила его в воздухе, сжала с силой гидравлического пресса, и излучатель, издав жалобный писк, превратился в груду искорёженного металла и пластика.

Адский звук прекратился.

Кармилла тяжело, судорожно вздохнула, её тело всё ещё сотрясала дрожь.

Но Кристалл ещё не закончила. Теперь её волосы занялись самим Пеликаном. Они оплели его, как гигантский удав, с ног до головы, подняли в воздух и лишили возможности пошевелиться.

— Держи, сестричка, — Кристалл грациозно подошла к Кармилле и, подтащив к ней беспомощно барахтающегося Пеликана, бросила его к её ногам. — Подарок. Ты угостила меня, теперь я угощаю тебя. Так что потом не говори, что я о тебе не забочусь. Развлекайся.

Кармилла медленно приподнялась. На губах запеклась кровь, её собственная, она случайно прокусила губу в момент агонии. Но её глаза… её глаза горели таким огнём, что, казалось, реально могли испепелить. Вся боль, всё унижение, которое она испытала, теперь превратились в чистую, концентрированную ярость.

Она посмотрела на Пеликана, который лежал перед ней, спелёнатый волосами её сестры, как младенец.

— Я дала тебе шанс, идиот, — прошипела она. — Ты мог уйти. Уйти живым. Сохранить свою жалкую, никчёмную кровь. Но ты выбрал это.

Она склонилась над ним. Её тень накрыла его, как саван, а волосы Кристалл одновременно расслабились и неспешно отпустили его.

— Ты решил показать мне, что у тебя есть зубы? — продолжала Кармилла. — Что ж, поздравляю. Ты их показал. А теперь я покажу тебе свои.

Она растянула губы в оскале.

Её клыки, острые и белые, блеснули в лучах заходящего солнца.

— Прощай, Пеликан.

Кармилла впилась в его шею.

Вольники, те немногие, кто ещё остался в живых, смотрели на это с ужасом, который парализовал их волю. Они видели, как дёргается тело их лидера, как его глаза закатываются, как его кровь течёт по подбородку вампирши.

А потом всё закончилось.

Кармилла отстранилась, облизывая губы. Её глаза снова горели жизнью. Насытившейся, торжествующей жизнью. Она посмотрела на своих сородичей, на свою сестру, на поверженных врагов. Вольники вздрогнули от этого взгляда.

— Ну что, — сказала она властно. — Кто-нибудь ещё хочет показать мне свои зубы?