Где зима тебя настигнет

Глава 1

Рауль Хулия — не имеющий никакого отношения к почившему великому актеру[1] — впервые увидел ангела холодной ночью, в Колдвелле, посреди декабрьской бури.

И все из-за «БМВ».

Он встал перед пересечением Главной и Десятой, длинное шерстяное пальто было застегнуто на все пуговицы до самого горла, шарф плотно закрывал грудь, а ноги промерзали даже в ботинках. Снежинки, начавшие свой танец в полдень, вскоре основательно растолстели и к вечеру уже не могли выписывать арабески на холодном ветру. Сейчас они спешили упасть на землю и освободить место в воздухе для своих собратьев, и после приземления их ждала незавидная участь — быть раздавленными под подошвами ботинок и автомобильными шинами, или же образовать кучи грязи — как некие отщепенцы по сравнению с теми, что еще парили в воздухе.

Когда-то уникальные в своей красоте, они превращались в сугробы, которые позднее уберут колдвелловские коммунальные службы.

И это печально. Очень похоже на взросление детей.

Стоя на пересечении улиц, не двигаясь по указке красной ладони на сигнале светофора, Рауль понял, что ему безумно надоел этот холод, бьющий в лицо, поэтому он повернулся спиной к светофору. Светофора он теперь не видел, но звуковой сигнал сообщит ему, когда можно будет идти, как и дорожное движение, которое сейчас было медленным и напряженным, словно машины также не оценили погодные условия. При лучшей погоде он бы спрыгнул с тротуара и высмотрел возможность перебежать на красный… он родился в Бруклине незадолго до того, как Джулиани[2] навел порядок в пяти районах Нью-Йорка, поэтому был экспертом по чтению дорожного движения… но зимой правила менялись. Полный привод не гарантировал мгновенную остановку, а пробуксовка и занос всегда добавляли существенную долю риска.

А Раулю было ради чего жить. Особенно этой ночью.

В его кармане лежала маленькая черная коробочка, кожаная снаружи, бархатная изнутри. Он женился на своей Ивелисс тридцать два года назад, и хотя их годовщина в апреле, и это даже не круглая дата, вроде двадцати пяти, тридцати или пятидесяти лет, в обед он не смог пройти мимо ювелирного магазина. Витрина была забита золотыми и платиновыми украшениями, а яркие лампы были установлены таким образом, чтобы бриллианты выгодно сверкали в их свете. Там было выставлено много помолвочных колец в преддверии традиционного сезона помолвок… в противовес сезону бракосочетаний, который, по словам его младшей дочери Алондры, наступал в июне… но также на витрине лежали и крестики.

Как бы красиво не выглядело это великолепие, Рауль пошел дальше по своим делам, намереваясь вернуться к своей работе статистика в страховой компании. Шагая по снегу наряду с остальными смельчаками, посмевшими высунуться на улицу в обед, он думал о крестиках, не о каком-то конкретном, а в целом. Они лежали единым кластером в правом нижнем углу, примерно штук десять, и их затмевали кольца. По неясной причине он не мог выбросить эти украшения из головы, мысль настолько прочно засела в нем, что его даже охватила паранойя, что должно случиться что-то плохое. Даже рабочие вопросы, которых всегда было предостаточно, не могли отвлечь его от этих мыслей.

Может, это был знак. Или предзнаменование.

Его часто посещали такие мысли. С другой стороны, он зарабатывал на жизнь тем, что составлял статистику смертности, осуществлял расчет рисков, который ложился в основу страхования жизни… а когда занимаешься этим на протяжении двадцати лет, то паранойи не избежать. Например, каждая родинка на его теле — повод для меланомы. Каждый раз, когда сердце пропускало удар, он видел в этом признак инфаркта миокарда. Или, скажем, мигрень, настигнувшая его в пробке по пути на работу, — предвестник инсульта.

Хотя, такие преувеличения попахивали безумством.

Наверное, ему пора в отпуск.

И, тем не менее, когда Рауль закончил рабочую смену, сразу после пяти, он натянул пальто, попрощался с коллегами и в спешке покинул здание. Вместо того чтобы направиться к открытой парковке в шести кварталах, он вернулся в ювелирный магазин. Он продирался сквозь бурю с мыслями, что тот наверняка уже закрылся… но нет. Подходило время рождественских праздников, и когда он толкнул дверь в магазин, то узкое и относительно небольшое помещение оказалось забито покупателями. Ему пришлось ждать добрых пятнадцать минут, чтобы поймать свободного консультанта, а когда женщина отмахнулась от него так, словно обещала освободиться не раньше Нового года, Рауль посмотрел на часы, подумывая бросить эту затею.

Девушка, которая в конечном итоге обслужила его, выглядела взвинченной и измотанной, словно уже не в первый день работала допоздна, как сегодня, и впереди ее ждало еще больше таких смен. Наверное, она была возраста его Алондры, а на ее безымянном пальце красовалось кольцо с внушительным бриллиантом — без сомнений, она выбила для своего жениха хорошую скидку. В ее глазах читалась усталость, но она улыбнулась ему — именно это заставило его остаться, а не время, потраченное на дорогу до магазина, в очереди или на раздумья о том, стоит ли совершать покупку.

Когда он расплатился… а девушка сделала ему хорошую скидку… Рауль пожелал ей удачи с предстоящим бракосочетанием. Тогда она просияла и рассказала ему о своем женихе, планах на свадьбу и платье. По всей видимости, ей приходилось скрывать свою радость на работе, а ее счастье, молодость и предстоящие события, хорошие и плохие, едва не заставили его расплакаться.

Выйдя на улицу, он с облегчением списал влагу на глазах на холод.

И вот он, на перекрестке, с бриллиантовым крестом, за который его убьет Ивелисс, и разбитым сердцем.

В январе Алондре бы исполнилось двадцать три. И он купил крест не в качестве подарка на годовщину свадьбы, хоть и пытался убедить себя в этом… ведь тогда пришлось бы признать, что он купил его в память их дочери, погибшей в подобную снежную ночь четыре года назад, на заднем сидении машины, которую ее лучший друг — кстати, он выжил — вел слишком быстро по ледяной дороге.

И это ведь ненормально.

Думая о автокатастрофе, забравшей столь ценное у него, его жены и их детей, Рауль вспоминал обо всех опасностях, которые можно было предсказать. Когда ты ставишь под серьезный риск свое здоровье, тело, финансы и привычки, то, выражаясь статистическим языком, с высокой долей вероятности ты попадешь в ловушку, созданную собственноручно. Он знал это. Изучал статистику, предсказывал тренды, оценивал с доминирующей позиции Господа. Но все это стало неважно, когда его кузен Фернандо постучал в дверь его дома в час снежной декабрьской ночи. Когда Рауль открыл ее и увидел, как мужчина снял кепку с эмблемой «ОПК»[3], он сразу все понял.

У него с Ивелисс было трое детей, и многие, особенно из старшего поколения, не преминули отметить, что, по крайней мере, у них осталось две дочки. Словно это могло стереть боль или уменьшить ее на две трети. Ему хотелось орать на них из-за такой бесчувственности, кричать прямо в лицо, вцепиться в волосы. Он любил оставшихся дочерей также сильно, как любил свою Алондру, но их жизни не могли компенсировать ее смерть. Той ночью сложившиеся обстоятельства привели к трагедии, комбинация быстрой скорости и наледи, вкупе с тем фактом, что Алондра, сидевшая на заднем сидении, не пристегнула ремень, привела к результату, который Рауль оценивал каждый рабочий день с девяти до пяти.

Смерть забрала самого родного и близкого человека, и долгое время Рауль винил себя в этом. Он думал, что своей работой накликал беду на семью, и Бог наказал его за то, что он пытался взять на себя вопрос, который не был в компетенции человечества.

Ему помогла вера. Вера в существовании доброго и благожелательного начала на небесах помогла ему абстрагироваться от вины, что пришла на первых, самых иррациональных стадиях горя.

Со временем не становилось легче. Когда он думал о младшей дочери, боль была также сильна, как и в то мгновенье, когда Фернандо открыл рот и сообщил печальные новости, о которых Рауль и так догадывался. Тогда он думал о другом, как и сейчас.

С этим «БМВ».

Он стоял спиной по направлению своего движения, с ветром, бьющим в спину, и руками, спрятанными в карманах шерстяного пальто, когда у стоп-линии на Десятой остановился самый красивый автомобиль «БМВ» купе M850i xDrive[4].

Он с облегчением переключил мысли со своей погибшей дочери, понимая, что он вручит Ивелисс крест этим вечером, не дожидаясь Рождества, потому что смерть Алондры и работа научили его, что не стоит ожидать удачного момента для важных поступков… их в любом случае ждет много слез и боли по потерянной дочери. Поэтому нужно собраться с силами. К тому же, дорога домой за рулем и в темный снежный вечер будет достаточно сложной — из-за опухших от слез глаз.

«БМВ» стал его спасением, необходимой возможностью переключить мысли. И он помог не просто потому, что был роскошным спорткаром в кузове купе. Это машина его мечты. Это — люксовый спортивный купе. Гладкий и обтекаемый, с мощным двигателем и комфортными сидениями, Рауль в прошлом году сидел в такой — в дилерском центре. Начальная цена в сто одиннадцать тысяч девятьсот долларов превышала его финансовые возможности… и так будет всегда. Забавно, как возраст меняет мировоззрение. В юности ты листаешь страницы «Road&Track»[5] с мыслью, что непомерно дорогие автомобили — лишь временное разочарование, что-то, к чему неизбежно приведут предстоящие годы учебы, реализованные планы, тяжелая работа и жесткий фокус.

Когда размениваешь пятый десяток, когда оба твоих ребенка учатся в магистратуре, на шее висят последние платежи по ипотеке, а рядом находится жена, заслужившая хорошую жизнь, корыстный оптимизм испаряется. Невозможное остается невозможным. Может, если бы у них не было детей, он смог бы рассмотреть приобретение подобного автомобиля. Но он никогда бы не променял своих три драгоценности, даже с болью от потери Алондры, на автомобиль.

Но какой это был автомобиль, сказка. Владелец за рулем выбрал угольно-черный металлик и двадцатидюймовые легкосплавные черные диски. Внутренняя отделка не была видна, но Рауль мог поспорить, что мужчина максимально персонализировал салон по своему вкусу, что, согласно сайту «БМВ», увеличивало время на изготовление на шесть-восемь недель.

Рауль знал это, потому что пару месяцев назад делал расчет модели «под себя» на сайте. В его случае это была просто мечта, к которой он мог прикоснуться, просто щелкая мышкой и выбирая конфигурацию, добавляющую тысячи долларов к и без того запредельно дорогой машине. В случае с водителем все было иначе. Кем бы он ни был, у мужчины было достаточно денег на такой автомобиль, и Рауль испытал укол зависти… а также любопытство относительно того, кто мог выписать подобный чек.

Рауль подался вперед, прищурившись. Насколько он видел, за рулем машины его мечты сидел невероятно красивый афроамериканец лет тридцати. У парня было идеально симметричное лицо, с волевым подбородком и глубоко посаженными глазами. Прическа была отличной, в нижней части волосы сбриты под ноль, в верхней остался короткий ежик, затемнявший его череп. Рауль плохо видел его одежду, но понимал, что на нем не было ни пальто, ни куртки. Мужчина сидел в одной рубашке, судя по посадке — шелковой, а в свете уличных фонарей блеснули запонки.

Он вполне мог оказаться спортсменом, но, судя по всему, был бизнесменом. Невозможно узнать наверняка, да разве это имеет значение? Чем бы он ни зарабатывал на жизнь, очевидно, ему хватало на покупку такого «БМВ» и даже больше.

Жаль, что мужчина совсем не выглядел счастливым.

Рауль просто покачал головой. Богатые, они такие. Не ценят, что имеют, и это — одно из определений ада: сидеть за столом, который ломится от еды, неспособной утолить его голод…

Без предупреждения произошло нечто странное, и Рауль еще сильнее прищурился, присматриваясь к тому, что он без сомнений расскажет Ивелисс, когда вернется домой: на какое-то мгновение в машине сверкнула вспышка оливкового цвета.

Поначалу Рауль решил, что он исходил от экрана сотового телефона — словно водитель, раздраженный остановками на светофорах через каждые три минуты, решил проверить электронную почту. Но нет, дело не в телефоне. «айПэде». Ноутбуке. Может, это было отражение зеленого сигнала, когда переключился светофор… но нет, все еще красный. Рауль в смятении подумал, что ему это привиделось.

И тогда он заметил мужчину, стоявшего перед «БМВ».

Снег стремительно кружил вокруг мужской фигуры, судя по размерам торса, снежинки огибали трехмерное тело, которое, хотя бы в теории, должно быть смертным. Проблема в том… что Рауль видел сквозь фигуру здание на другой стороне улицы. Он видел все — от угла перекрестка до дверей в вестибюль банка и толпы пешеходов, которая подходила к «зебре».

Рауль потер глаза, но это не изменило картинки перед ним, и тогда колеса «БМВ» начали вращаться. Когда, наконец, загорелся зеленый свет, все четыре низкопрофильные шины потеряли сцепление с дорогой, и машину не просто повело юзом, в стиле неуклюжего старта, а окончательно и бесповоротно. И это странно, учитывая, что на M850i установлена система xDrive. С приводом на все колеса.

Мощный мотор взревел. И еще раз.

Рауль видел, как мужчина за рулем крепче вцепился в руль и подался вперед, к лобовому стеклу, словно мысленно приказывал машине сдвинуться с места.

Колеса все вращались, а призрак загораживал путь «БМВ».

— Извините, — обратился к нему кто-то.

Рауль, повинуясь рефлексу, выработанному за годы городской жизни, не глядя отступил в сторону, считая, что на расчищенном тротуаре есть свободное место для маневра. Его не было. Он наступил на скользкий от снега край бордюра, тело лишилось равновесия…

В тот момент, когда полуприцеп попытался затормозить на своей полосе перед красным сигналом светофора, но выехал на перекресток, заставляя броситься врассыпную пешеходов, а потом пронесся мимо «БМВ», пытавшегося сдвинуться с места, и устремился прямо на Рауля.

Когда взгляд метнулся на надвигающийся капот полуприцепа, Рауль без тени сомнений понимал, что умрет. Удар произойдет на достаточной скорости, чтобы нанести непоправимый вред его органам, и, учитывая траекторию движения фуры, пробитая голова ему гарантирована.

Хотя надежды не было, он вытащил руки из карманов, коробка, которую он сжимал в ладони, вылетела следом, но его попытки спастись были несвоевременными, их оказалось мало.

Первая его мысль была об Алондре. Что он, наконец, сможет встретиться с ней.

Вторая мысль была о его Ивелисс и двух оставшихся дочках. Они умрут с горя. Они едва отправились от первой трагедии, сотрясшей их семью… как им пережить и его смерть, особенно такую глупую, случайную… из-за скользкого снега.

Третья была о том, как это несправедливо. Он жил скромной жизнью. Любил свою жену и уважал. Не чаял души в детях. Честно трудился, жил по совести и поступал с другими так, как они относились к нему. Почему это произошло…

Время остановилось.

Иначе невозможно описать неописуемое.

Все застыло на месте: мчащийся грузовик, он — посреди падения, пешеходы, разбегающиеся в стороны, шины «БМВ». Все просто… замерло.

Кроме снега.

Снег продолжал падать, невесомо приземляясь на картину смерти. И фигура перед «БМВ», прозрачная фигура повернула голову и посмотрела на Рауля. У мужчины было настолько красивое лицо, что Рауль заплакал, его слезы приземлялись вместе со снегом на дорогу, на которую ему самому не суждено упасть, ведь его снесет капот фуры.

И тогда Рауль увидел всю правду.

Мужчина не был человеком и не был призраком. Он был ангелом, с длинными светлыми и черными волосами, разметавшимися по плечам, и с крыльями, огромными тонкими крыльями, переливающимися всеми цветами радуги. Его окружало мягкое сияние, оно исходило от его тела, такое можно встретить на картинах, и этот божественный свет доказывал, что загробная жизнь существует, и тот, кто правил этой вселенной, действительно был милосердным Богом, раз послал своих слуг на сотворенную им землю, чтобы заботится о хрупких смертных, сотворенных его рукой, а не зародившихся в космосе в результате случайного столкновения электронов, протонов и нейтронов.

Рауля спасли от смерти.

Он в открытую зарыдал, когда ангел протянул ему свою руку, добрую, щедрую руку, не давая ему упасть, направляя его, спасая ему жизнь. Контакт и был и не был одновременно — несмотря на расстояние между ними Рауль ощутил прикосновение, теплое, касание матери и отца, старшего, что решил убедиться, что ребенок не поранится по глупой неосторожности.

Рауль ощутил, как его телу придали равновесие и отдернули дальше к тротуару, и его затопило облегчение и благодарность. Это маловероятное спасение укрепило его веру, что помогла пережить смерти родных и близких, особенно Алондры. Да, подумал он, его любимая дочка ушла очень рано, и сейчас она коротала вечность в счастье и безопасности, и он встретится с ней снова, и радость от этой встречи затмит то горе, что он пережил на Земле, оно будет казаться таким же мимолетным, как и падающий снег.

Ангел улыбнулся ему.

Рауль услышал в своей голове низкий и властный голос: не беспокойся, мой друг. Впереди тебя ждут лучшие годы, а когда тебя призовут к Создателю, ты встретишь всех, кого лишился.

А потом ангел исчез, и мир снова завертелся вокруг него.

Фура понеслась со свистом и ревом клаксона, из-под колес летели комья снега, когда онв пересекла перекресток. Пешеходы ругались и кричали, трясли кулаками, топали ногами. «БМВ» поймал сцепление с дорогой, выезжая на тот участок дороги, который должен был привести его в могилу.

Рауль врезался во что-то позади себя. Здание. Гранитное. Очередной банк, мелькнула мысль на задворках сознания.

— Эй, приятель, ты в порядке? — спросил кто-то. — Господи Иисусе, тебя едва не размазало.

Рауль ответил что-то. Точнее, думал, что ответил. Что он знал точно — что его щеки покрылись коркой льда, слезы кристаллизовались на холоде, из-за ветра и зимы. Он собрался смахнуть их…

Кожаная коробочка, та, из-за которой на него будет кричать его любимая жена, лежала в его ладони. Хотя он видел, как она вылетела из рук за секунду до его неслучившейся гибели.

Чудо, подумал он, смотря на коробку.

Ему на голову свалилось рождественское чудо. В самый последний момент.