Где зима тебя настигнет

Глава 27

Тэрэза не запомнила дорогу до палаты мамэн. Но осознавала, что держит Трэза за руку, радуясь тому, что он был с ней. Хотя он совсем недавно вошел в ее жизнь, она нуждалась в его поддержке. И он был рядом, их глаза встретились, когда они открыли стеклянную дверь и…

— Ларисса? — воскликнул ее отец.

О, Боже, она…

Тэрэза застыла на месте, и брат врезался в нее, едва не сбив с ног. Но… ей же не мерещится? Мамэн открыла глаза?

— Ларисса! — отец буквально рухнул на пол перед ее койкой. — Любимая!

Медсестра улыбнулась.

— Ее показатели намного уверенней, чем при госпитализации. Она вернулась. Нужно дать ей немного времени, если ничего не изменится, мы попробуем отключить искусственную вентиляцию легких.

Ее отец что-то шептал, мамэн смотрела в глаза своего хеллрена, и любовь между ними была осязаема, настолько материальна, словно в комнате был еще один человек.

А потом мамэн поискала взглядом Тэрэзу.

Слезы выступили на глазах и скатились на подушку, и она оторвала хрупкую руку от белой простыни.

Тэрэза бросилась вперед, копируя позу отца.

— Я здесь.

Бледные губы зашевелились, но Тэрэза, шмыгнув носом, покачала головой.

— Не пытайся говорить. Еще рано. Просто знай, что мы рядом и никуда не денемся. — Повернувшись, она указала на своего брата. Когда он подошел к ним, Тэрэза улыбнулась мамэн. — Видишь? Мы все здесь.

— Мамэн, — сдавленно прошептал Гарет. — Ты вернулась.

— Подожди, здесь есть еще кое-кто. — Тэрэза протянула руку. — Познакомься с моим… другом… Трэзом.

Повисла пауза, и Трэз, застывший на пороге, посмотрел на них. Его лицо было отстраненным, взгляд непроницаемым, тело окаменело. На короткое мгновение Тэрэзе показалось, что он уйдет. Но потом он натянуто улыбнулся и шагнул вперед.

— Мадам, приятно познакомиться с вами, — сказал он.

Он стоял в изножье кровати, а его огромный вес и невероятная сила, казалось, съедали все пространство в комнате.

Ларисса снова подняла руку. И едва заметно помахала.

Тэрэзе хотелось обнять Трэза изо всех сил. Да, ситуация ужасно неловкая… но он отлично справлялся. Как и всегда.

Все будет в порядке, подумала она. Без сомнений.

Странно… она словно убеждала сама себя относительно состояния мамэн.

— Итак, народ, — сказала медсестра. — Мы собираемся обследовать ее, поэтому прошу всех выйти.

Трэз вскинул руку.

— Я ухожу.

— Я останусь, — сказал Розэн.

Гарет оглянулся по сторонам:

— Никто не обидится, если я вернусь к еде? Умираю с голоду.

Когда Трэз отступил, Тэрэза улыбнулась, но, казалось вымученно. Хотя он все еще был с ними, ей казалось, что мысленно он в другом месте.

— Можешь забрать мою порцию, — сказала она брату. — Я наелась.

— Заметано. — Гарет похлопал маму по колену под простыней. — Мамэн, я буду неподалеку. Скоро вернусь.

Ларисса едва заметно кивнула.

— Я тоже. — Улыбнувшись, Тэрэза погладила тонкую руку матери. — Я сейчас.

Последовало короткое обсуждение относительно трубки… никто ничего не обещал, учитывая, что обследования еще впереди… а потом Тэрэза вышла вместе с Трэзом. Последовала пауза, в течение которой Трэз и Гарет обменялись парой слов, и тогда же она узнала, что Трэз уходит. Возвращается в город. Но доступен по телефону в любое время. Мужчины обменялись номерами… тут она пошутила о своей проблеме с СМС о проблемах в семье.

— Слишком рано? — спросила она, когда брат одарил ее сухим взглядом.

И, наконец, они с Трэзом остались наедине.

— Я провожу тебя? — предложила Тэрэза.

— Только до лифта. Ты нужна здесь.

Когда он предложил ей руку, Тэрэза с облегчением приняла ее, вместе с тем понимая, что этот жест с его стороны — рефлекторный. Когда они прошли мимо череды стеклянных дверей в палаты, она старалась не смотреть внутрь. Она не хотела напоминаний о том, как легко лишиться почвы, которую они неожиданно для всех обрели. И были другие вещи, о которых она не хотела думать.

Какая ирония — за одну ночь вновь обрести семью и потерять Трэза.

— Трэз? — окликнула она его, когда они проходили мимо сестринского поста и оставили отделение.

— Да?

Они одновременно остановились и посмотрели друг на друга. Внезапно ее сердце пропустило пару ударов, а ладони вспотели.

— Знаю, все это странно. — Она откинула волосы за спину, чувствуя, что они в беспорядке. А, может, это не ее волосы путались, а мозги. — В смысле, в последнее время столько всего произошло. Должно быть это выглядит странно.

Прошу, пусть дело будет только в этом.

— Нет, все нормально. Я просто… — Он покачал головой. — Это чудо, что твоя мамэн очнулась…

— О чем ты думаешь. И будь честен. Я на пределе, чтобы расшифровывать ложь, даже если она из лучших побуждений.

Трэз открыл рот, словно собирался обойтись дежурной фразой. Но потом отошел и принялся расхаживать из стороны в сторону. Когда двойные двери в отделение открылись, Тэрэза приготовилась увидеть медсестру, которая скажет, что они ошиблись. Или что требуется реанимационная тележка. Но нет. Всего лишь санитар со свежим бельем.

Когда мужчина скрылся из виду, Тэрэза больше не могла выносить ожидание. Нервы были натянуты, она совсем вымоталась, а чудесные блюда от айЭма осели в желудке куском цемента, приправленного орегано и базиликом.

— Знаю, я собиралась набраться терпения — сказала она. — Но, наверное, я переоценила свои возможности…

Трэз резко остановился и посмотрел на нее.

— Моя шеллан умерла. В муках. Не так давно. Совсем недавно.

Тэрэза шумно выдохнула воздух, который задерживала. Новость была ужасной, но не стала сюрпризом для нее, по крайней мере, она сама тут не при чем.

— Мне так жаль. — Она кивнула на двойные двери. — Должно быть, тебе сложно видеть все это. Находиться…

— Наблюдать, как твой отец воссоединяется с любимой? — он вскинул руку. — Я не завидую ему, не подумай. Надеюсь, твоя мамэн поправится, правда. Но я не понимаю… слушай, я не хотел тебя обманывать. Серьезно.

Ииииии она снова не может дышать. Так случается, когда на полной скорости летишь в дерево. Он тосковал по своей шеллан, а воссоединение ее мамен и отца разбередило эту рану? Трагично, но она могла пережить это. Поговорить с ним. Помочь как-нибудь. Но это «я не хотел обманывать тебя» — прямое указание на выход.

Трэз медленно покачал головой, от сожаления лицо стянуло маской напряжения. Прежде чем он успел продолжить, Тэрэза перебила его.

— Все нормально. Я знаю, что это все… чересчур быстро, — услышала она себя. — Я понимаю.

Хотя нет, на самом деле. Что ж, она понимала, что такая утрата не позволяла влюбиться в кого-то очень долгое время. И кого она обманывала? Она хотела от него именно любви. Потому что сама… полюбила его.

Черт, подумала Тэрэза. Она втрескалась сильнее, чем предполагала.

Как она умудрилась влюбиться в него за такой короткий срок?

Трэз подошел к ней и положил руки на ее плечи. Его голос был тихим и напряженным, черные глаза смертельно серьезные, мускулистые тело застыло.

— Я не хочу причинять тебе боль. Ты должна это знать. Верить в это. Я не хотел… не хочу ранить тебя.

Значит, на самом деле. Они расстаются. Хотя произошедшее и отношениями не назовешь.

— Трэз, я понимаю, что ты не хотел этого.

Хотела независимости? — подумала она.

— И… я буду в порядке. — Тэрэза заставила себя напряженно улыбнуться ему. — Все со мной будет в порядке. Я сделаю все для этого. У меня есть семья и…

— Мне так жаль, — выдохнул он, пробежав пальцами по ее лицу. — И я не хотел говорить это здесь и сейчас. Правда.

Она вспомнила, как он рыдал прошлой ночью, и сейчас поняла почему. Он все еще хранил в себе боль… запер внутри, но не далеко, на поверхности. Пройдет еще много времени, прежде чем он сможет проникнуться к кому-то чувствами, отдаленно похожими на любовь. И она не спрашивала, что он чувствует к ней. Он держал ее руку, когда они спешили к палате ее мамэн. Она видела от него только заботу, тот дом, финансы… ну и в интимном плане.

— Знаю, наверное, ты до сих пор любишь ее, — прошептала Тэрэза. — Наверное, она забрала в Забвение часть тебя. Значит… я тут не при чем. То есть…

— Нет, — сказал он. — Дело не в тебе. Честно.

***

Это правильный поступок, — сказал себе Трэз.

Несмотря на боль во взгляде Тэрэзы, напряженность в ее теле, и четкое желание держать себя в руках… это был правильный поступок.

Об этом его предостерегал айЭм. Тэрэзе было больно от того, что вообще не следовало начинать.

— Ты заслуживаешь, чтобы тебя любили за то, какая ты есть, тебя одну, — сказал Трэз хрипло. — Не потому, что ты занимаешься чье-то место. Не потому, что с твоей помощью кто-то пытается спасти себя. Я виноват. Просто потому, что ты выглядишь как она, мне не следовало…

Тэрэза нахмурилась.

— Что?

Он попытался воспроизвести то, что вылетело из его рта, но настолько погрузился в эмоции, что не мог вспомнить. Вместо этого он хотел исправить нанесенный ущерб… хотя это равносильно попытке отремонтировать сгоревшую комнату изолентой и хомутами.

— Ты потрясающая, — сказал он. — Невероятная женщина, красивая, умная и веселая…

Она отступила назад.

— Нет. О схожести. Что ты сказал?

Изучая ее лицо, волосы и тело, он видел Селену и позволил себе это сравнение в последний раз. После этого разговора они вряд ли еще раз встретятся, потому что он и так знал, что она уедет с семьей.

— Ты сказал, что я похожа на нее, — медленно повторила Тэрэза. — Но я не просто смутно напоминаю тебе ее, ведь так?

Когда он не ответил, Тэрэза скрестил руки на груди:

— Я выгляжу в точности как она, так?

Сделав глубокий вдох, он просто кивнул.

Последовала длинная пауза. А потом Тэрэза отошла от него на какое-то расстояние. А он тем временем думал о том, не стоило ли солгать про внешнюю схожесть. Но это уже трусость. Тэрэза заслужила знать правду, а он заслужил ее гнев.

Она резко остановилась. Повернулась к нему. Подошла.

— Ты сказал, что живешь с Королем, верно? — когда он кивнул, Тэрэза отвела взгляд. — Значит, Братство Черного Кинжала — его личная охрана, верно. Значит, тот мужчина, чей столик я обслуживала… Рейдж… с шеллан, они знают тебя, так? Потому что тоже там живут. — Трэз снова кивнул, понимая, к чему она клонит. — Значит, они знали ее. Верно?

Когда он снова кивнул, Тэрэза принялась расхаживать из стороны в сторону.

— Поэтому они так смотрели, когда я подошла к их столу. И поэтому твой брат вел себя так странно в моем присутствии. Поэтому вы поругались прошлым вечером… и поэтому Хекс, начальница службы безопасности в твоем клубе, смотрела на меня таким взглядом. Они все это видели. Все видели во мне то же, что видел ты. Кого-то другого.

— Да, — выдохнул он. — И мне очень жаль…

Она вскинула руку.

— Перестань. Просто… остановись, хватит.

— Я не хотел…

Поддавшись вперед, Тэрэза, прищурившись, посмотрела на него.

— Ты не хотел использовать меня? Поведай, с чего этот аргумент должен сработать. Как ты не планировал заменить мною свою покойную супругу, когда я очевидно похожа на нее. Объясни, как ты трахая меня, не думал о ней все время. — Он собирался что-то сказать, но она опередила его: — Что на самом деле ты должен сказать, так это как ты умудрился не называть меня ее именем…

Тэрэза замолкла. Потом потерла виски так, словно болела голова.

— На самом деле, ты не обращался ко мне по имени. Не так ли? Во время близости ты ни разу не назвал меня по имени. Боже, я этого даже не заметила. Я даже не… кормление. — Когда она внезапно побледнела и накрыла рот рукой так, словно ее сейчас стошнит, Трэз ощутил, словно ему дали по яйцам. — Ты не взял мою вену, хотя был голоден, потому что не хотел знать, что моя кровь на вкус отличается. Не хотел нарушать свою фантазию, напоминать себе, что она — не я.

Трэз наблюдал, как Тэрэза осознавала глубину его предательства, и хотел откатить все назад. С самого начала, с первой ночи, когда он попытался заставить ее отвезти его к Хэйверсу и до произошедшего в потайном коридоре клуба и всего, что случилось в «Кейп-коде». Он хотел избавить ее от тех чувств, что она сейчас испытывала.

Но для этого он должен был прислушаться к совету брата.

С осознанием насколько он ошибался, Трэз понял, что пробил новое дно. А учитывая его послужной список? Это говорит о многом.

Тэрэза сделала глубокий вдох.

— Я должна идти. А ты больше никогда меня не ищи. Передай брату, что я увольняюсь без отработки… что-то мне подсказывает, что он поймет причину…

— Тэрэза…

— Нет! — отрезала она, топнув ногой.

А потом снова накрыла рот рукой, словно пыталась удержаться либо от гневной речи, либо от слез. Может, одновременно…

— Просто уйди, — выдавила она. — Я оказалась в глубокой яме, и мне нужно начать выбираться отсюда.

— Жаль, я…

— Нет, — парировал она, — тебе не жаль. Ты понимал, что делаешь. Точно знал, как поступаешь со мной. Мне плевать, что ты в трауре. Это было неправильно. Все… с самого начала. — Но потом она рассмеялась резко. — Но, хэй, я же ни о чем не спрашивала. Почему ты меня преследуешь. Я не защитила себя. Мы не оговаривали правила и границы в отношениях или… ради всего святого, у нас дважды был секс. Пора бы мне уже повзрослеть.

Тэрэза произнесла все так, словно напоминала себе все факты. Словно перефразировала… пыталась.

— Мне так жаль, — прошептал он.

— Так, знаешь, катись ты к черту, — перебила она его. — Слишком поздно для извинений. Прошу, просто уйди. Ради всего святого, ты стоишь сейчас здесь лишь потому, что не хочешь прощаться с той женщиной, не со мной. Ты достаточно натворил. По крайней мере, имей совесть убрать за собой. Никогда больше не звони мне.

Кивнув, Трэз отвернулся и ушел по коридору. Он не знал, куда направляется.

Лейтмотив его жизни в последнее время.

Одно он знал точно: он причинил боль близкому человеку, и это его вина. Как сказала Тэрэза, неважно, какие у него были намерения, в каком он был состоянии, это изначально было неправильно.

Так низко он еще не падал. Но, что в этом хорошего? По крайней мере, его не тянуло на суицид.

Не-а. Он не отделается так легко. Смерть Селены и пришедшее с ней горе — не его рук дело. Но то, что он сделал с Тэрэзой? Целиком и полностью его вина, и ему придется жить с этим до конца своих дней.

Сколько бы ему ни было отведено времени. Таково его наказание.

Пожизненный приговор, от которого он не откосит самоубийством. Утоплением…

Когда зазвонил телефон, Трэз вцепился в трубку, словно это могла быть Тэрэза. Но на ее старом мобильном не было его номера.

И она не позвонит ему. Никогда больше.

Это Хекс. Наверняка увидела пропущенный и решила перезвонить.

Он не ответил. Ему нечего было сказать в этот момент. Никому.

Боже… также больно, как и после смерти Селены, подумал он.

Наверное, даже больнее.