Жена для непокорного и мама в придачу

Глава 3 – ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

– Нога! – Мари подняла голову и увидела Эми, лежащую рядом с ней. Из ноги ее торчала длинная стрела с красным оперением.

– Мкруты! – закричала Мари, закрывая сестру своим телом.

Свиста стрел или воя топоров больше не было слышно, все смолкло, как и в первый раз. Лишь солнце стало закрываться, теряя свет и закрывая темнотой землю. От страха Мари вжалась в сестру, со всей силы сдавив плечо. Но Эми не собиралась так легко сдаваться.

– Бежим! – Она первой оттолкнула сестру и попыталась подняться. Не оглядываясь, Мари потащила Эми к ближайшим кустам, держ под руку и не давая упасть. Шанс не велик, если мкруты их заметили, в живых не оставят. Но так появлялась надежда.

– Мы не уйдем. – Мари перестала поддерживать сестру, и они обе повалились на землю. – Они плохо видят, но зато хорошо чуют. Нужно сбить наш запах.

– Я только матушкиными духами надушилась! Хотела Кхиля привлечь запахом. – Эмилия заломила руки, но понимала, что сестра права. Обе начали лихорадочно натирать оголенные части тела грязью, которая в изобилии была под ногами.

– Ничего, ошеломишь его своим видом. Думаю, он будет удивлен.

– Увидев меня в грязи? – хмыкнула Эми. – Еще как. Думаю, он таких невест еще не видел.

– Расчлененных мкрутами тоже. Так что наш вариант будет получше.

Сестры отчаянно мазали руки и лицо грязью, что даже не заметили, что вокруг не слышно ни свиста стрел, ни шума огромных крыльев мкрутов, ни скрежета их зубов. И уж того, что их никто не трогает, тоже не замечали.

– Девушки, – раздался голос совсем рядом. Человеческий голос, – а что это вы делаете?

Мари остановилась, но сразу не смогла понять откуда говорят, да и вообще кто говорит. Мкруты имели свой язык, больше похожий на рев дикого кабана, до развитой речи им было еще несколько веков эволюции. Она разжала руки и выбросила ком грязи, который держала в руках, потерла глаза, пытаясь разглядеть говорящего.

Как только зрение освободились от грязи, первым делом она увидела высокие кожаные сапоги, уходящие голенищем до колена, затем кожаные штаны и мундир горгульего патруля. Последнее, что она смогла разглядеть, высоко задрав голову, это широкую улыбку и черные, пышные усы.

– Вы не мкрут? – Мари внимательно осмотрела стоящего рядом. Точно не мкрут. Больше похож на горгулий патруль, только в ограниченном количестве.

– Если бы мы были мкруты, – хохотнул голос рядом, – вас бы уже в живых не было.

Мари перевела взгляд на Эми, которая уже перестала обмазываться грязью, а сидела на земле, широко расставив ноги, и грязной рукой поправляла съезжающий на глаза чепец.

– Вы те отважные воины, которые пришли нас спасти?

Даже в такие минуты Эми не изменяла себе и флиртовала с первым встречным, не обращая внимания на то, что по уши перемазана в грязи. Юный хохотун, помощник усатого, издал сдавленный смешок и показал назад, где все еще лежали тела оглушенных и побитых оборванцев.

– Помощь нужна, но, кажется, не вам.

Эми фыркнула, откидывая измазанную в грязи прядь волос.

– Уверена, они не в обиде.

– Заявлений от них точно не будет. – Усатый подошел и проверил пульс у каждого. – Вы, кажется, фениксы?

– Да, я феникс. – Эми протянула руку молодому горгулю. Но тот сперва подошел ко мне, помог встать и даже протянул белоснежный платок. Я взяла его склизкими от грязи пальцами и не знала, что с ним делать дальше. В избавлении от грязи он вряд ли поможет, да и пачкать такую красоту жаль. Эми фыркнула от обиды, вспомнив, что в нашем положении она всего лишь служанка, и попыталась встать сама. Но, совершенно забыв о том, что ранена, со стоном повалилась обратно.

– Помогите же ей! – спохватилась Мари, понимая, что без моей просьбы служанке помогать никто не будет.

Патрульные подошли, вытащили стрелу и помогли Эми встать. Пока молодой поддерживал ее под руку, усатый с интересом разглядывал оперение.

– Видите. – Показала Мари на яркую красную окраску. – Мкруты здесь все-таки были.

Усатый сжал оперение пальцами, поднес к лицу и вдохнул.

– Они? – спросил молодой.

– Они.

Мари больше не переспрашивала. По лицам патрульных было понятно, что опасность с их появлением не ушла. Но все ее знания о мкрутах говорили, что дикий народ вряд ли отступил бы при появлении всего двух патрульных.

– Свистни лошадей, – приказал старший, – повезем их по земле.

Пока молодой призывал лошадей, старший отошел на несколько десятков метров и стал что-то докладывать в переговорное устройство. Услышать ничего не представлялось возможным, но выражение его лица было настолько встревоженным, что Мари стало не по себе.

– Садитесь, девушки.

Мари не заметила, как к ним подбежали двое прекрасных лошадей. Черные гривы лоснились и было не похоже, что они только что бежали по грязное земле. Молодой горгуль помог Эми забраться на лошадь, а усатый подсадил Мари. Закинув единственную оставшуюся сумку Мари, они сели вперед и тронули лошадей.

– Вы нас в Дохан везете? – запоздало спросила Мари, глядя на голую, выжженную землю вокруг без травы, деревьев и какого-либо жилья на километры вокруг.

– А куда еще. Вы же невеста, вас только к собору и везти, больше некуда.

– Ничего, что я вас немного пачкаю? – Эми сидела, обхватив молодого горгуля одной рукой, а второй держась за раненую ногу.

Мари только закатила глаза. Исправить сестру было невозможно, даже в таких ситуациях, когда сама Мари ревела бы в три ручья от боли, сестра умудрялась флиртовать.

– Мы привычные. – Молодой горгуль заулыбался от удовольствия. – А вы… теплая.

Эта фраза заставила Мари вздернуть голову и сурово посмотреть на сестру, которая нагло прижималась к горгулю.

– Я служанка, мне можно, – одними губами ответила ей сестра.

***

Дохан поражал своей красотой. Эмилия и Мари постоянно слышали от родителей, что Дохан – город вечной тьмы, а живут в нем злобные и страшные горгульи. Это же изображали на картинках в детских книгах и учебниках. А крестьяне рассказывали такие страшные истории, что соседняя страна представлялась исчадием ада. В реальности же они видели трехэтажные домики, окрашенные в яркие цвета, между которыми росли фруктовые деревья. В маленьких скверах, раскиданных по всему городу, били фонтаны и цвели прекрасные кусты.

– Простите, – не выдержала Мари и тронула за плечо горгуля, сидящего перед ней, – а почему город такой…

– Красивый?

Горгульи засмеялись, как по команде. Мари покраснела и взглянула на Эмилию, в глазах той был тот же немой вопрос.

– Не переживайте, – успокоил ее старший горгуль с большими усами, – Дохан закрытый город, поэтому все, что вы знаете о нем, приходит от личной свиты Совета. А они следуют традициям и выходят исключительно по ночам. Поэтому все фотографии Дохана, которые где-либо появлялись, сделаны в темноте. Вот всем и кажется, что это страшный, мистический город.

– А зачем тогда так ярко наряжать город, если жители не видят его днем?

– В Дохане живут не только горгульи, но и другие расы. Город считается закрытым из-за нападений мкрутов. А так сюда может приехать каждый.

– Но после таких фотографий и рассказов– никто и не захочет, – хмыкнула Эми.

Мари с укором посмотрела на сестру.

– Все же, неужели ради приезжих город будет высаживать столько деревьев, раскрашивать так ярко дома.

– О, леди, это сделано не для приезжих. В темноте плохо различимы цвета, поэтому горгульи часто путают свои дома с чужими.

Эми не выдержала и залилась смехом.

– Представляю, как здорово можно объяснять в своей постели чужого мужчину.

Мари даже шикнуть не успела на сестру, а старый горгуль смутился.

– Отчасти это правда. Многие пользовались именно этим оправданием. Поэтому дома теперь красят в яркие цвета, которые и в ночном зрении можно отличить. А деревья нужны для того, чтобы восполнять силы. Полеты, как и трансформация, отнимают много сил. Особенно боевым горгульям нужно подкрепиться после дежурства. А многие из нас не обзаводятся семьями, которые оставят на столе фруктовую тарелку.

– Все сделано для удобства горгулей. – Кивнула Мари. – Жаль, что мы не видели этого раньше. Настоящий Дохан лучше того, о котором мы слышали.

– На всю эту милоту можете не обращать особого внимания, – засмеялся молодой горгуль, – вы же едете в Собор, к самой Таморе Тэлай. А вот там все ваши страшилки точно обретут реальность.

Старый горгуль шикнул, заставив замолчать младшего.

– Мне все это не нравится. – Эми протянула руку сестре. – И я дико рада, что поехала сюда не одна.

– Не передумала еще замуж за горгуля выходить?

– Еще чего! – фыркнула Эми, забирая руку обратно. – Конечно, мне не по себе от такого контраста, но я хочу сама увидеть, что из себя представляет эта элитная семейка. Я хочу сама увидеть этого Кхиля, чтобы решить.

– И я бы на него посмотрела, – тихо сказала Мари, чтобы сестра ее не услышала.

Собор встретил их громким хлопаньем крыльев. Со всех сторон опускались крылатые горгульи, охраняющие Собор. Во дворе, куда они въехали, уже стояли кареты с гербовыми знаками нетопырей, летучих мышей, белок-летяг и летающих лисиц.

– Не кажется, что мы лишние на этом празднике кровопийц? – Эми нахмурилась, осматривая подъездную дорожку.

Мари ответить не успела, поскольку из дома вышла она. Ошибиться было невозможно: худощавая, высокая с невероятно прямой спиной и острым, пронизывающим взглядом. Тамора Альбетта Тэлай была точно такая, какой изображали ее на фотографиях и как описывали в детских страшилках.

– Это что еще за грязь на моем дворе? Выкинуть немедленно.

К ним двинулись двое ее сопровождающих, но старый горгуль вышел вперед и, поклонившись, доложил.

– Эмилия Рунн, прибыла на отбор по вашему приглашению. В дороге на девушек напали разбойники и обокрали.

– А, это та самая.

Во взгляде Верховной не было ни сочувствия, ни радости от встречи.

– Пусть служанка соберет вещи и идет за госпожой.

– Служанка ранена, – отрапортовал юный горгуль.

Зря, потому что Тамора, не успев уйти, повернулась и осмотрела Эми с ног до головы.

– Это ее проблемы. Если она не может прислуживать, пусть убирается, калеки здесь не нужны.

– Может, поедешь домой? – с дрожью в голосе спросила Мари сестру. Ей самой хотелось бежать от этой страшной женщины подальше, закрыться в своей родной комнате и читать книгу, не вылезая из-под одеяла.

– Ни за что!

Эми поправила съехавший чепец и вцепилась в ручку чемодана. Мари не сразу заметила, что взгляд сестры прикован к входной двери. И только когда подняла голову, увидела, что мимо матери проходит высокий статный красавец. Сегодня Кхиль выглядел еще более ослепляющим, чем при их встрече ночью: кожаные брюки, заправленные в высокие сапоги, белая рубашка, расстегнутая до середины торса не прикрывала жесткие завитки, выбивающиеся из-под ткани.

– Застегнись! – величественно приказала Тамора, видя, что ее сын направляется к девушкам.

– Я же не могу оставить наших дорогих гостей в затруднительном положении. Тем более, я слышал, что им пришлось пережить встречу с разбойниками.

– Достойно пережить, – хмыкнул юный горгуль из патруля, но тут же сделал вид, что закашлялся.

Кхиль оглядел девушек, лишь мимолетно пробежав взглядом по Мари и более выжидательно по Эми. Он подхватил чемодан, не забыв при этом прикоснуться к ее руке. Мари вспыхнула, сама не поняв от взгляда на нее или на сестру, у нее такая реакция.

– Прошу девушек следовать за мной.

Он жестом пригласил девушек за собой.

– Да, мой сир. – Поклонилась Мари, опуская глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом.

– Сир-кассир. – Эми толкнула сестру под ребра. – Перестань быть собой, ты роль играешь, не забыла?

Играть старшую сестру было нетрудно, так считала Мари. Быть грубой, своенравной, заставлять людей краснеть от ее фраз – все это казалось Мари примитивными речами, которые заложены в фениксов изначально. Но сейчас выдать что-то резкое, остроумное и обидное не получалось.

Тамора остановилась в дверях и с пренебрежением смотрела, как ее сын сам несет чемодан. Это было неподобающе, непозволительно и очень странно. Сначала непонятным образом оказавшееся имя в списке, потом это явление двух девиц, вымазанных в грязи, что не отличить, где хозяйка, где служанка, теперь сын тащит чемодан этим замарашкам, как заправский лакей.

Заводить скандал прилюдно было рано. Ненужные девицы должны уйти первыми и не привлекая внимания. Кажется, эти будут первыми.

Чем ближе оказывалась Тамора, тем сильнее билось сердце у Мари. «Я сильная, наглая и эгоистичная», – повторяла она как мантру. И ровно за шаг до Таморы, она подняла голову и с полными восхищения глазами заявила:

– Вы такая стильная! Я думала, что все мамы похожи на наседок: ходят в фартуках и пушистых тапочках!

***

Кхиль споткнулся и чуть не упал, чудом успев ухватиться хвостом за перила лестницы. Слуги, не в добрый час оказавшиеся рядом, притихли и побелели, стараясь стать невидимыми. Патрульные и вовсе вытянулись по струнке, устремив взгляды в небо.

– В фартуках и тапочках?

Тамора нависла над Мари темной тучей. Поняв, что ляпнула совсем не то, что собиралась, Мари опустила голову, замерев взглядом на красных лакированных туфлях Таморы.

– Вы очень стильная, – повторила она, в надежде, что остальная фраза сгладится из памяти. Но Тамора и не собиралась изображать амнезию.

– Ты кто? – Ткнула она пальцем в ее сторону. – Невеста или служанка? Если судить по уровню грязи, на той, на ком ее больше, та и хозяйка?

Кхиль замер на ступени выше. Спасать девицу ему не было никакого резона, а вот посмотреть, что выйдет из этой ситуации, было очень интересно.

Тамора прошла еще один круг, разглядывая девушек. Эмилия стояла, боясь пошевелиться, благословя Ярчайшего, что чепец снова съехал ей на лоб, закрыв все лицо. Но даже из-под ажура, она видела, с каким интересом разглядывает ее Кхиль.

– Я и есть невеста, – еле выговорила Мари, присев в кривом реверансе. – И очень рада вас видеть.

– Не могу сказать того же. – Мари показалось, что еще один круг, и у нее закружится голова. – Не вижу из-за грязи, вы, деточка, из какого клана?

– Фе… – начала Мари, но тут Кхиль, проявлявший полнейшее равнодушие, сорвался с места и подхватил ее под руку.

– Это уже становится неприлично! Думаю, если предоставить девушкам возможность отмыться, разговаривать с ними будет более интереснее.

Вырвав у матери добычу, он быстро уволок Мари в дом. Эмилия, прихрамывая, шла следом.

– Комнаты для служанок, – начал Кхиль, но Мари резко его оборвала.

– Служанка будет жить со мной. Мне так удобнее.

Кхиль поднял на ее удивленный взгляд, чем воспользовалась Мари, вырвав у него свою руку.

– Не стоит хватать все, что плохо лежит. Я не в том виде, чтобы брать меня за руку.

– Фениксы, они такие фениксы. – В глазах Кхиля играла улыбка. Мари гордо отвернулась, а вот Эмилия заметила и странную улыбку, и оценивающий взгляд, брошенный в ее сторону. – Я провожу в ваши комнаты.

– Мы будем жить вместе! – выпалила Мари чуть более резко, чем хотела. И тут же стушевалась: не хватало сказать еще какую-нибудь глупость самому жениху.

– Это я понял, – хмыкнул Кхиль. – Маман приготовила для невест одноместные комнаты, но я вас поселю в гостевой комнате, рядом со своей.

Мари вспыхнула, но постаралась совладать с собой.

– Быть вредной, занозой и невыносимой, – как мантру повторяла она себе под нос.

– Это неприемлемо! – выдала со всей эмоциональностью, на которую была способна. – Жить в соседней комнате с мужчиной!

Казалось, такая эмоциональность смутила Кхиля, он обернулся и посмотрел на девушку.

– Если не будете ходить ко мне по ночам, ничего неприемлемого не случится. Хотя, если горячий феникс заглянет на пару часов…

– Мы запрем двери! – Эми дернула сестру за рукав.

– Разумно со стороны крестьянской девушки, – Кхиль взглянул на нее серьезным взглядом, а потом быстро подмигнул. – Но, если что, дверь между нашими комнатами на задвижку закрывать не буду.

– Мы… подопрем чем-нибудь, – не сдавалась Мари.

– Тогда вам будет сложно приходить в гости.

Мари показалось, что она сейчас взорвется от возмущения. Одно дело, когда фривольности позволяли себе крестьяне и торговцы. От них особого этикета ждать не приходилось. Но с ними хотя бы было понятно, что делать: нравоучительный тон или резкий окрик останавливал наглецов. А вот что делать с сыном самой Верховной, которому и не нагрубишь, и пощечину не дашь. Хотя, такой опыт у нее уже был.

Мари замотала головой, прогоняя мысли о той ночи. Больше она не позволит чувствам перекрыть свой разум. Из любой ситуации можно найти выход словами.

– Не думаю, чтобы ваша мама была довольна тем, что вы поселите нас так близко. Это дает неравные шансы для других претенденток.

Кхиль подхватил сумку и стал подниматься по витьеватой лестнице, ведущей в левое крыло собора, уводя от основных залов. Судя по девичьему гомону, раздававшемуся справа, поселить их собирались в противоположное крыло от других невест. Легкая тревога закралась в душу к Мари. Нехорошо это, неправильно, не подобает приличным девушкам быть так близко к мужчине. Что скажут другие?

– Мой отбор, мои правила, – коротко ответил Кхиль и распахнул дверь небольшой комнатки.

Когда Мари заглянула, она увидела совсем не то, что планировала от комнаты по соседству с хозяином собора. Темное помещение, наглухо задвинутые шторы, две кровати, расположенные друг напротив друга, один стол, один стул.

– Это комната для прислуги?

Эмилия перегнулась через плечо сестры и многозначительно фыркнула:

– Больше похоже на кладовку для старых швабр.

– Вот две здесь и будут жить.

Кхиль подтолкнул девушек внутрь, закинул сумку на середину комнаты и закрыл дверь.

Обе девушки обернулись на резкий звук и так и переглянулись.

– Я что-то не поняла, – Эмилия села на кровать, – нам оказали честь или унизили?

Мари прошла по комнате, проводя пальцем по столу и подоконнику.

– Скорее, указали на наше место. Все еще хочешь замуж за него?

Эмилия ответила не сразу, что вызвало улыбку у Мари. Вспыльчивая, как и все фениксы, Эми бросалась в омут, на ходу разбираясь с тем, во что влезла. Мари не останавливала сестру, это было бесполезно, но всегда задавала правильные вопросы, помогая самой разобраться. Вот и сейчас она только молчала, разглядывая место, куда попали.

Отодвинув тяжелые шторы, она выглянула в окно. Увидев там темные окна, которые не мыли, наверное, никогда в жизни, она повернула тугую ручку и открыла окно. Свежий воздух ворвался в помещение, с интересом поднимая в воздух тучу пыли. Сестры закашлялись, дождались, когда пыль осядет и только тогда смогли поговорить.

– Здесь нужна хорошая уборка, – резюмировала Эмилия. – В такой комнате только паукам размножаться.

Мари задумалась, оглядывая пыльную мебель и постельное белье, которое вряд ли кто-то когда-то менял.

– Нужно обратиться к Таморе, чтобы она позвала сюда горничных.

– Сначала нужно привести себя в порядок. – Эмилия подняла две ноги, показывая грязь и рану, которая, хоть и была перевязана патрульными, но все равно кровоточила.

– Ты права. Вымыться и найти врача, который займется твоей ногой.

– Мари, ты такая наивная. Мы в соборе у горгулий! Если к невестам такое отношение, то кто будет заниматься слугами! А ты знаешь, я сама не смогу.

– Верно. – Кивнула Мари. – Фениксы не могут лечить самих себя.

Она посмотрела на свои руки, которые до противного выглядели как человеческие. Она сосредоточилась, но ничего не изменилось.

– Сестренка. – Эми покачала головой. – Перестань немедленно.

– Что? – Мари быстро убрала руки за спину.

– Винить себя, что в тебе нет силы феникса. Я тебя и без этого люблю.

Мари тяжело вздохнула.

– Но я совершенно бесполезна.

– Никогда, слышишь, никогда не говори так. Ты для меня сделала больше, чем любой другой животворящий феникс. И давай все-таки смоем эту грязь? А то по запаху меня от горгульего патруля не отличить.