Глеб и Аврора. Брак по расчету (СИ)

Глава 1

Аврора

Я летела домой на крыльях любви, а точнее на своей машине, которую мне подарил мой отец. Сегодня мы с моим любимым стали близки. Он был у меня первым мужчиной, и я надеялась, что последним. Ведь я так сильно его люблю и хотела прожить с ним всю жизнь. Мы с Павлом уже строили планы на будущее. Конечно, первый опыт был так себе, тем более и Павел был новичок в этом деле. Но это даже лучше, значит он тоже был чист. Опыт приходит со временем. А у нас с ним впереди целая жизнь. И не смотря на некий дискомфорт, который я чувствовала сейчас, всё же мне было приятно вспоминать, его восторженный взгляд, его руки, которыми он нежно гладил и ласкал моё тело. Это было мне компенсацией тех неприятных ощущений, которые были при… Улыбка не сходила с моих губ. Да, мне 22 и я стала женщиной. И не стыжусь этого. И пусть мои подружки давно уже распрощались со своей невинностью, хвастали своими парнями, которые периодически менялись, мне на это было всё равно. Я не собиралась растрачивать себя на легион озабоченных и безответственных самцов. Я хотела семью. Тем более, у меня был перед глазами пример моих родителей. Павел сказал, что приедет сегодня к моим родителям, просить моей руки. Я не сомневалась, что родители дадут согласие. Ведь Павла они знали, и он им нравился.

Миновала КПП охраны при въезде в наш коттеджный посёлок. Подъехала к воротам. Они открываются автоматически. Нажала кнопку дистанционного пульта. Ворота открылись. Заехав во двор, сразу пошла в дом. На крыльце меня встретила тётя Глаша, наша горничная. Давно у нас работает. Странно, тётя Глаша не была в униформе, она была одета в свою обычную одежду, в которой приходила работать к нам. И в руках у неё была сумка.

— Здравствуйте, тётя Глаша! — Я улыбнулась. — Вы куда-то уезжаете?

Женщина смотрела на меня сочувственно.

— Аврора, ты извини меня дочка, я больше у вас не работаю.

— Это почему? — Я от неожиданности сказанного Глашей замерла.

— Ты всё узнаешь, Аврорушка. Сама то ты где была?

— У своего будущего мужа. Я выхожу замуж, тёть Глаша. — Улыбаясь сообщила ей эту новость. Я хотела, чтобы все знали это, хотела поделиться со всеми своей радостью и счастьем!

— Бедная девочка. — Проговорила Глаша, качая головой и прикрыв рот ладошкой.

— Почему я бедная? — Настроение тёти Глаши меня стало тревожить. Я оглянулась. Странно, только сейчас заметила, что нет охраны. Вчера они ещё были, а сегодня никого. — Глаша, а где охрана?

— Нет больше охраны. Ночью снялись и уехали.

— Как так? Что происходит? — Тревога стала заползать ко мне в душу холодной змеёй. — Что случилось?

— Иди, Аврора. Там твои родители. Они всё объяснят. А я пойду с богом. Прощай Аврора. Дай бог тебе счастья.

Я быстро прошла в дом. Увидела в холле младшую сестру Кристину. Она была бледна и испугана.

— Аврора! — Крис подбежала ко мне и обняла меня.

— Кристина, что происходит? Где все?

— Все ушли, Аврора! Даже садовник, дядя Коля и тётя Глаша тоже. Аврора, я боюсь.

Сердце у меня билось встревоженной птичкой в груди. Я обняла свою младшую сестру. Кристине только исполнилось 16 лет. В этот момент в холл из своего кабинета вышел отец. Увидев его, я поняла окончательно, что случилось что-то страшное. Со второго этажа по лестнице спускалась быстро мама. Оба родителя были бледными. Мама плакала. Отец был осунувшийся.

— Папа, мама, что случилось?

— Ты где была, Аврора? — Спросил отец, игнорируя мой вопрос. — Тебе было невозможно дозвониться.

— У меня телефон разрядился. Извините. А была я у Павла. Да папа, мама. Мы с ним близки. И хотим пожениться. Он сегодня приедет просить моей руки у вас. Не надо на меня так смотреть. Я уже взрослая, мне скоро будет 23 года.

— У Павла? Это который?

— Папа, ты что? У меня только один Павел. И вы с мамой его прекрасно знаете!

— Павел Слуцкий? Да, конечно. Хороший молодой человек. И родители у него достойные. Его отец академик, член РАН. — Увидела, как отец посмотрел на маму. — Зоя, это хорошо. Пусть выходит замуж, как можно быстрее. А Кристину отправим за границу. Ты уедешь вместе с Кристиной, сегодня!

— Папа, — у меня начиналась паника. — Да что происходит?

Отец взглянул на меня. Увидела в его глазах лихорадочный блеск.

— Беда случилась, дочка. Я банкрот. Полный банкрот. Но это ещё не вся беда. На мне огромный долг.

— Папа, всё можно пережить. Ну и что, что банкрот. Многие себя банкротами объявляют. Это не смертельно!

— Ты ничего не понимаешь! — Закричал папа. Я вздрогнула. Он никогда раньше не повышал на нас с Кристиной голоса.

— У меня неподъёмный долг. Мне тюрьма светит. Но не это даже главное, а то, кто мои кредиторы! К кому я попал в капкан. По сути, Аврора, у нас ничего нет. Даже этот дом уже не наш. И квартиры, твоя и Кристинина, которые я покупал Вам на будущее, уже не ваши. Да чего говорить, твоя машина, уже тебе не принадлежит.

— Как это так? Что значит не принадлежит? А кому наш дом принадлежит?

— Стервятники скоро появятся. Так что, тебе лучше уехать. Уезжай к своему Павлу. Выходи замуж. Может тебя не коснётся всё это. Зоя, а ты что стоишь, быстро собирайся. Бери самые необходимые вещи. У меня есть наличные. Карточками не пользуйтесь, они уже заблокированы.

— Папа, как такое могло случиться? Ещё вчера всё было хорошо! — Я не верила в то, что говорил мой отец.

— Да не было вчера ничего хорошего. Просто я никому из вас ничего не говорил. Я последние дни, старался спасти положение, хоть как-то выправить ситуацию. Но проиграл. Всё было настолько стремительным. Меня сожрали, как последнего лопуха!

В этот момент заиграла мелодия мобильного у отца в кабинете. Он прошёл туда. С кем-то переговорил, потом вернулся к нам.

— Поздно. Они уже приехали. Первые стервятники. Девочки быстро уходите к себе. Ну⁈ — Отец посмотрел зло и в тоже время умоляюще на меня и сестру. Одновременно нажал на пульт, ворота стали откатываться. За ними стояли два больших чёрных джипа. Около них четыре человека. Они зашли на территорию, потом уверено прошли в дом. Я застыла как статуя, впала в ступор. И только крепче прижала к себе сестру. Двое из вошедших были в строгих черных костюмах, глаза закрывали солнцезащитные очки. Второй был в сером, светлом костюме. Снял солнцезащитные очки. Скользнул по мне и сестре взглядом. В них была похоть и жажда голода, как у хищника. На вид ему было за сорок.

— Ну что, Валя! Доигрался? Пора платить по счетам!

— Девочки, я сказал вам уйти к себе! — Проговорил твёрдым голосом отец, продолжая глядеть на человека в сером.

— Нет, Валя. Пусть здесь стоят. Давно я на твою старшую засматриваюсь. Аппетитная девочка.

— Не смей трогать моих дочерей!

— А то, что будет? Оплати счёт и никто твоих девочек не тронет. Мы же не звери какие.

— Вам мало моих активов?

— Каких активов, Рогов? Твой основной актив забрал дядя Костя! Не буду же я с ним бодалово устраивать, я не идиот. Что взяли Белозёрские, то уже никогда не отдадут. Ты прекрасно это знаешь. Тем более, они в своём праве. А кто мои деньги вернёт? А что у тебя осталось?

— Забери этот дом.

— Заберу. Он тебе уже не принадлежит. Но это не компенсирует моих потерь. Даже половины. Всю твою недвижимость заберут. Тем более, я не один такой кредитор. Скоро ещё подтянуться серьёзные люди. Поэтому я и поспешил самый первый. Если кроме этого дома у тебя больше ничего нет, тогда твои девочки долг будут отрабатывать. Я так уж и быть, организую им элитный бордель. Конечно, сначала сам их опробую!

— Ну ты! — Крикнул мерзавцу папа и кинулся на него. Но один из охраны ударил папу очень сильно, так, что он упал. Мы с сестрой закричали.

— Заткнулись! — Рявкнул в сером. — Потом посмотрел на моего лежащего и корчащего на полу отца. — Твоих дочерей я забираю. Тебе срок два дня погасить долг. И вот тебе документы, подписывай. Это на передачу дома мне, в счёт погашения задолженности. Привезёшь остальные деньги, верну твоих дочерей. Обещаю, за эти два дня их никто не тронет. Не привезёшь, начнут новую жизнь, жизнь элитных проституток. И пока не отработают всё, домой к папочке не вернуться.

К нам подбежала мама и вцепилась в нас с Кристиной. Один из охраны достал пистолет.

— Отошла старуха по-хорошему или я тебе ногу прострелю. А твоему дятлу яйца.

Но в этот момент около ворот остановились ещё две машины. Тоже большой чёрный джип и представительский «Мерседес». Из «Мерседеса» вылез старик с тростью. С ним было шестеро крепких мужчин. Они спокойно пошли к нам. Двое спутников старика достали своё оружие и направили его на людей мужчины в сером.

— Бросили оружие! — Двое охранников мерзавца, так я окрестила мужчину в сером, подняли руки.

— Константин Васильевич! — Улыбаясь проговорил «мерзавец». Но я заметила, что он нервничает.

— Володя, ты что здесь устроил? Твои идиоты оружием тут трясут. Ребёнка, вон, испугали. Не хорошо.

— Я пришёл за своим. Вам, дядя Костя, дорогу не переходил.

— Не переходил. И надеюсь, не будешь этого делать в будущем. Понимаю тебя, свои деньги всегда нужно забирать и никогда никому не прощать долгов.

— А я и не прощаю.

— Молодец, Володя. Я тоже за этим же. Понимаю, что ты приехал раньше меня, но ведь старшим нужно уступать. Или я не прав?

— Константин Васильевич, а Вы разве не забрал ещё своё?

— Не понял, сынок, ты что считаешь мои деньги?

— Нет, что Вы, просто я думал, что…

— Не надо думать, Володя, так как от некоторых дум голова может начать болеть. — Старик подошёл к креслу и сел. — Я сам определяю, когда всё, а когда ещё нет. Иди, Володя. Позвони мне завтра на счёт семьи Роговых. Мы, я думаю, решим этот вопрос.

Мерзавец в сером и двое его людей ушли. Папа уже встал. Стоял перед стариком, словно первоклассник перед директором школы, скособочившись и держась за бок.

— Что, Валентин, совсем плохо? А я ведь тебя предупреждал.

— Что Вам ещё надо, Константин Васильевич? Вы и так у меня почти всё забрали.

— Не всё. Забрал те активы, которые мне были интересны. Ты же не первый год в бизнесе. Здесь человек человеку волк. Чуть зевнул и всё, твои кости уже обгладывают. Ты зевнул, причём крупно. И за один раз всё потерял.

— Но вы же приехали сюда не для того, чтобы забрать остатки?

— Нет, Валентин. Я хочу дать тебе шанс.

— Шанс мне? Вы?

— Я. А что тебя так смущает?

— И что за шанс?

— Я помогу тебе погасить долг. Но не просто так.

— И какую плату я должен буду заплатить?

— Хорошую. Поверь Валентин, очень хорошую. У тебя есть две дочери. Но одна ещё совсем ребёнок. А вот вторая, Аврора, вполне может составить моему внуку пару. Супружескую.

Я удивлённо посмотрела на старика. Что значит супружескую? Меня что, замуж собрались выдавать? Но ни отец, ни старик на меня не обращали внимания.

— А какому внуку?

— Старшему, Глебу! Подумай, Валентин. Я тебя не тороплю. Думаю, тебе времени до завтра хватит. Но не более. А чтобы тебя лишний раз не тревожили, я оставлю тут своих людей в качестве охраны. Ты не против?

— Нет.

— Ну вот и хорошо. — Старик встал. Посмотрел на меня. Он был высок и не смотря на свой возраст за 70, выглядел крепким ещё мужчиной и у него сохранились остатки былой мужской красоты. Я нервно сглотнула. Взгляд у старика был жёсткий и пронизывающий, словно просветил рентгеном меня насквозь. Но потом его глаза смягчились. Он улыбнулся мне. Попрощался с моей мамой и прошёл к «Мерседесу». С нами осталось четверо охранников. Тогда я впервые увидела главу семейства Белозёрских, частью которой мне предстояло стать.

Константин Васильевич сидел за столом в своём рабочем кабинете. Кабинет этот был расположен в большом трёхэтажном загородном особняке, так сказать, родовом гнезде семьи Белозёрских. Константин Васильевич посмотрел на фотопортрет в рамке. Там были его дед и бабушка. Пётр и Дашенька. Он в форме гвардейского офицера с георгиевскими крестами на груди, она в одежде сестры милосердия. Он часто на него смотрел. Они оба были такие молодые и красивые. Бабушка была уже беременной его отцом. Фотография была сделана в июне 1920 года в Севастополе. Константин Васильевич закрыл глаза…

…Белозёрские являлись боковой ветвью одного из самых старинных и родовитых дворянских семей России. Во времена императора Павла Первого, фамилия у них стала двойной, к изначальной прибавили фамилию ещё одного рода, фактически угасшего, это чтобы поддержать его и не дать исчезнуть полностью. К 1920 году от некогда большого рода остались совсем крохи. Революция и Гражданская война разбросала представителей этой семьи по разным сторонам света. Большая часть представителей этой семьи погибли в ходе ожесточённых боёв, попали в застенки ЧК, откуда живыми уже не вышли, умерли от тифа, голода, холода или просто сгинули безвестно. Фактически род угас. Пётр, гвардейский офицер, оставался последним мужчиной этой семьи. Он прошёл всю Первую мировую или как называли её в России — Германскую. В 1917, сначала присоединился к Корнилову, а после подавления мятежа, ушёл на Дон и встал под знамёна Деникина. Там он в 1919 году познакомился с Катенькой, 19-летней сестрой милосердия. Познакомились в госпитале, где он лежал после тяжёлого ранения. Тогда же их эвакуировали в Крым, в Севастополь. Они обвенчались в церкви. В начале ноября 1920 красные под командованием Фрунзе начали штурм укреплений Перекопа. Одновременно 8 ноября они успешно форсировали Сиваш. После этого началась катастрофа. Борьба шла ожесточённая. Положение Петра усугубляло то, что Катенька должна была родить. Он в своё время очень пожалел, что пошёл у жены на поводу и не отправил её за границу ещё в летом 1920, вместе с тестем, когда тот отплыл в Константинополь. Молодая супруга отказалась наотрез покидать своего Петю.

Бои шли уже на подступах к Севастополю. В самом городе нарастала паника. Люди, словно обезумевшие, пытались всеми правдами и неправдами попасть на отходящие транспорты. Остатки разбитой армии Врангеля, сменившего на этом посту Деникина, грузились на корабли и эвакуировались. В этот момент, когда Петру удалось договорится о месте на военном корабле для себя и жены, у Кати начались роды. И им пришлось остаться. Роды были тяжёлыми. Екатерина родила мальчика, которого назвали Василием. Она умерла спустя сутки после родов. Пётр сам унёс её на кладбище, сам копал могилу, глотая скупые мужские слёзы, сам руками закапывал её. А в городе и пригородах уже шла охота за теми офицерами и солдатами армии Врангеля, кто не успел эвакуироваться. Как Петр не попал в руки ЧК, было необъяснимо. Наверное, Екатерина своей жизнью оплатила жизни двух дорогих для неё людей — мужа и сына. Спустя несколько дней, Пётр, воспользовавшись неразберихой и хаосом, сумел выправить себе справку, о том, что он является мещанином Белозёрским Петром Владимировичем. Двойную фамилию Пётр сократил, так же поменял своё отчество. Всё же отказываться до конца от своей фамилии он не хотел. Судьба была благосклонна к нему. Сынок его, несмотря на свирепствующий в то время тиф и голод, выжил. Во многом благодаря отцу, который не жалел для малыша ничего, правдами и не правдами добывая питание, а особенно, такое драгоценное для грудничка коровье или козье молоко. Петр с грудным ребёнком на руках сумел выбраться из Крыма и уехать сначала в Кострому, а в 1925 году перебраться в Сибирь, где подрядился в артель золотодобытчиков. Там мало интересовались — кто ты и что ты? Хватило справки. Артель была частной. Такие артели сохранялись в СССР долго. Даже после великого перелома, когда стали ликвидировать НЭП, эти артели не тронули. Ответ на вопрос — почему, очень простой. Молодая страна Советов отчаянно нуждалась в валюте и золоте, чтобы закупать то многое, что ей было необходимо. Золотодобытчикам платили хорошо. Деньгами, продуктами, мануфактурой. Они могли позволить себе многое, чего была лишена большая часть населения страны. Но и условия работы были соответственно тяжёлыми. Это и подорвало здоровье Петра окончательно. Он умер в 1936 году. Сказались ранения, полученные как на самой Германской, так и уже в Гражданскую. Василию тогда было 16 лет. Он учился в школе-интернате в районном центре и мечтал стать геологом. Хотел поступить в институт. Перед смертью Пётр рассказал сыну кто он такой на самом деле. Передал ему свои Георгиевские кресты, полученные за мужество и героизм в боях с Кайзеровской Германией и фотокарточку, на которой были запечатлены он в форме гвардейского офицера и его молодая супруга, сразу после венчания в церкви. Конечно, Пётр очень сильно рисковал, сохраняя эти артефакты ушедшей эпохи. За это его могли расстрелять без суда и следствия. Но он не мог отказаться и от наград, заработанных кровью и от фото. Это была единственная фотокарточка его супруги, которую он продолжал любить до конца своих дней, так и не женившись после её смерти. Спасло его то, что тут в таёжном крае, никто особо не копался в биографиях людей. Здесь было достаточно тех, кого Советская власть могла расстрелять без зазрения совести, как своих классовых врагов. Ведь не так мало оставалось людей, кто по тем или иным причинам не смог эмигрировать за границу. Василий всё хорошо запомнил. Награды отца и фотокарточку своих родителей он надёжно спрятал. Умирая, отец сказал ему: « Сын, придёт такое время, оно обязательно придёт, что мои награды и эту фотокарточку можно будет спокойно выставлять, ни от кого не пряча. И не скрывая, кто мы на самом деле. Запомни это. Такое время обязательно придёт. А сейчас живи той жизнью, которой живёт молодёжь России. Вступай в комсомол, делай карьеру. Но никогда не забывай кто ты и какую цену пришлось заплатить твоим родителям, чтобы ты сейчас жил полноценной жизнью». Василий верил своему отцу.

Глеб

Открыл глаза. В окно пробивался рассвет. Неплохо вчера расслабились. Вечеринка у Жорика удалась на славу. Впереди ещё несколько дней расслабона и красивых женщин. Повернул голову налево. Её глаза сразу же раскрылись. Марго! Красивая, умная, невероятно сексуальная молодая женщина. Знаем друг друга уже три года. Ей тридцать два и она старше меня на четыре года.

— Ты что не спала? — Спросил её улыбнувшись.

— Спала. Просто проснулась вместе с тобой. Я чувствую, когда ты просыпаешься. Я чувствую твоё настроение, даже когда ты молчишь, знаю, что ты хочешь.

Да, она удивительно тонко чувствовала меня, предугадывала мои желания и мои намерения. Её ладошка покоилась на моей груди.

— Что хочет молодой граф? Кофе или получить заряд бодрости на день грядущий? — Она приподнялась на локте. Склонилась надо мной. Каштановые волосы волной накрыли нас, словно шатром, отгораживая наши лица от остального мира. Почувствовал как её ладошка стала скользить по моей груди, потом по прессу живота, опускаясь ниже и замерла у меня на паху, накрыв мою плоть. Марго была лишена комплексов в постели, тормозов не имела совсем и могла доставить мужчине истинное наслаждение, доводя его до самых вершин не только реальности, но и чего-то запредельного. Я прикрыл глаза. Возбуждение стало нарастать. — Так что хочет мой граф? — Прошептала она голосом полным вожделения.

— Тебе что мои слова нужны, Марго? Ты же меня с полувзгляда понимаешь!

— Тогда сначала заряд бодрости. Крепостная девка должна ублажить своего барина. А потом кофе.

Почувствовал её губы на своих. Ответил, она просунула свой язычок ко мне. Наши языки касались друг друга терлись, ласкали. Потом она слегка укусила меня за нижнюю губу, поцеловала мой подбородок, шею. Перешла на грудь. Целовала и покусывала мои соски. Постепенно смещаясь ниже. При этом рукой гладила мой возбудившийся и отвердевших член. Отбросила одеяло. Стала целовать пах. Наконец её губы коснулись головки моего стержня. Губы, язык. Она начала лизать и посасывать, постепенно насаживаясь на него ртом всё больше и больше. Её пальцы ласкали мои яйца. Положил руку ей на затылок. Чуть надавил и она покорно приняла весь мой член себе в рот и даже больше, он вошёл ей в горло. Она умела это делать виртуозно. Тело за ночь отдохнуло. Тем более это было развитое тело молодого, 28-летнего парня, здорового и очень активного. Оказалось, что для первого раза мне много не нужно было. Она активно стимулировала меня ртом и руками. Сердце бешено колотилось, Моя правая рука зарылась в копну её густых и нежнейших как шёлк волос, накручивая пряди на свои пальцы. Сжал ладонь в кулак. Знал, что причиняю ей боль, но она сама меня так просила делать. Мои глаза были закрыты от блаженства и вот в них взорвался настоящий фейерверк разноцветных огней. Внизу живота, в паху, нараставшее напряжение, до ломоты в члене и яйцах дрогнуло. Ощущение словно прорвало плотину. Я наполнял ей рот, глотку своей спермой. Она продолжала стимулировать меня. Сопела, глотала, хотя ей было трудно, даже закашляла, но быстро подавила кашель. Чувствовал облегчение и невероятных экстаз, негу. Марго дождалась, когда семяизвержение закончиться. Всё проглотила, обсосала всё ещё твердый член. Потом вылизала мой пах, на который попали её слюни вперемешку с моей спермой.

— Мой сладкий мальчик. Как я люблю тебя. — Я открыл глаза и посмотрел на неё. Лицо Марго раскраснелось. Глаза шальные и полные желания. Она облизала губы язычком. Потом вытерла их краем одеяла. Перекинула свою идеальную ножку через меня. Замерла, глядя мне в глаза.

— Мой граф разрешит своей девке ещё доставить ему удовольствие? И заодно самой тоже кончить?

— А что, не кончила? Ты же от минета торчишь?

— Нет, не кончила. Тебя стимулировала, чтобы ты быстрее для первого раза разрядился. А сейчас ты в самый раз будешь.

Направила, мой, как она говорит, нефритовый стержень, в себя. Я наблюдал за ней. Всегда наблюдал, когда она в такой позе насаживалась на моё естество. Голова чуть запрокинута. Идеальная красивая грудь топорщиться с большими твёрдыми сосками, что говорило о её крайней степени возбуждения. Глаза прикрыты и чувственный рот немного приоткрыт, показывая две полоски белых ровненьких зубов. Положил свои руки ей на бёдра.

— Глебушка, — с придыханием произносит она, — я сама. Дай я сама.

Не мешаю ей в этом. Сначала зашла головка. Она остановилась, сжимая её собой и словно наслаждаясь, пробуя на вкус. Чувствую, что совсем мокрая. Ещё один показатель сильного возбуждения, даже почувствовал, как потекли капельки по стволу. Вновь движение вниз. Зашло в неё половина. Она опять остановилась. Раздался едва слышимый стон. Наконец опустилась полностью. Замерла на некоторое время. Потом не открывая глаз, немного склонилась вперёд уперевшись руками в подушку по обе стороны моей головы. У меня перед лицом были её груди. Поймал губами её правый сосок, чуть сдавил зубами. Опять сладострастный стон. Начала движение. Левую руку держу на её правом бедре. Правой рукой ухватил её за левую грудь. Стал мять, сжимать нежную, бархатистую кожу, пропуская сосок между пальцев и сжимая его ими. Правы сосок по-прежнему у меня в губах, между зубов. Пришлось чуть приподняться. Левую руку переместил ей на ягодицу и вцепился в неё сдавливая. Пресс у меня хороший, так что в таком напряжении продержусь. Она всё убыстрялась на мне уже тихо подвывая. Глаза по-прежнему закрыты. В какой-то момент она задрожала. Почувствовал, как стала сжимать меня внутри. Марго очень хорошо владела своими мышцами там. Член у меня был как каменный, даже ломить стало. Марго взвыла и закричала. Стала замедляться. Меня такое не устраивало, я только стал подходить к своей вершине. Она упала на меня, её продолжала бить дрожь. Перевернул её на спину. Женщина развела широко ноги согнув их а коленях. Нет, не так. Отстранился от неё. Перевернул её на живот и приподнял её зад за бёдра в верх. Марго хоть и была в нирване, иногда даже после такого выключалась, но сейчас поняла инстинктивно, что я хочу. Головой уткнулась в подушку коленями упирается в постель, приподняв и оттопырив зад. Схватился ей за бёдра и даже не направляя, сразу и сходу попал туда куда нужно. Её лоно заглотило мой стержень с жадностью. Начал с ожесточением двигаться в ней, держась за бёдра. Её тело дергалось в такт моих толчков. Марго повизгивала в подушку. В этот момент открылась дверь в комнату. Там появились три физиономии. Двое парней и одна девчонка.

— А мы думаем, кто с утра пораньше порно устраивает, до воплей и визгов⁈ — Ухмыляясь проговорил Жорик. Сам он был в трусах, как и второй парнишка, имя его не помнил, только вчера познакомились. Девица была почти голая, только в одних трусиках.

— Дверь закрыли! — Рыкнул я на них. Ноль эмоций.

— Да ладно, Глеб. Поверь, классное порно! Дай посмотрим. — Ответил Жорик. Заметил, как у обоих идиотов в трусах стало напрягаться. Девица смотрела на нас с Марго во все глаза. Стала облизывать губы. Понял, что возбуждается. Я не прекращал движения. Марго меня то сдавливала внутри себя, то слегка отпускала.

— Классно Глеб её дерёт! — Хриплым голосом проговорила девушка, смотрящая на нас. Вспомнить её имя даже не пытался. — Я тоже так хочу. Блядь, сейчас кончу. Глеб настоящий самец.

— Крис, так в чём дело, вставай раком, я тебя трахну. — Засмеялся Жорик. — Смотри, у меня уже в боевой готовности! — Он спустил трусы до колен. Кристина, вспомнил, точно Кристина, взглянув на Жорика сморщилась.

— На хрен ты мне, доход. Толи дело Глеб. Да и с тобой я уже пробовала. Хочу с Глебом. А его Марго сразу застолбила.

— Крис, Марго нашего графа уже года три как застолбила. Она не любит им делиться. Так что давай пошли. Мы тебя с Ромычем в два смычка, вместо зарядки. — Парни схватили Кристину и утащили куда-то, захлопнув дверь. Наконец, пошёл приход. Марго сжала меня опять. Причём не просто сжала, а она словно массаж мне там делала, выдаивая до капельки. Я вцепился в её бедра ещё сильнее, сжимая их. Прижался к ней плотно. Даже толкнул её. Она поддалась вперёд, ноги её выпрямились, и она упала животом на кровать. Я на неё сверху. Так и лежали с ней молча некоторое время. Потом я отстранился и лег рядом, перевернувшись на спину.

— Ну как, мой граф, твоя крепостная доставила тебе блаженство? Хорошо постаралась? — Промурлыкала Марго и стала поглаживать меня по груди. Сама оставалась лежать на животе.

— Хорошо взбодрила с утра. Умничка. Знаешь, всё хочу тебя спросить, да боюсь обидеть.

— Спрашивай.

— Тебя ко мне мой дед приставил или нет? Только честно, Рита.

Она некоторое время молчала, поглаживая по груди. Потом ответила:

— Нет. Он не подставлял. Но разговор с ним имела. Уже после того, как мы с тобой пару раз переспали. Я, если честно, тогда сильно испугалась. Но Константин Васильевич со мной довольно мило поговорил. Сказал, что даёт добро на наши попрыгушки. Но у него есть условия, которые я не могу нарушать.

— Что за условия?

— Не дай бог я заражу тебя какой дрянью. Нельзя мне тебя влюблять в себя и последнее, я не должна от тебя беременеть.

— Даже не удивлён. А если ты нарушишь?

— Он прямо не говорил, но я поняла, что будет очень плохо. Я тогда впервые испугалась, я тебе говорила это. — Мы опять немного помолчали. Марго продолжила. — С того разговора, я кроме тебя, практически не с кем сексом не занималась. Постоянно посещаю гинеколога и сдаю анализы. Влюбить тебя в себя у меня не получилось. Зато сама в тебя влюбилась, Глеб. Знаешь, я понимаю, что это невозможно, но так про себя, иногда мечтаю, что я твоя жена. Я бы была тебе очень хорошей женой. Верной. — Я усмехнулся. — Правда, Глеб. Это не пустые слова. Я даже заметила, что секс с другим мужчиной мне доставляет совсем не то наслаждение, чем с тобой.

— Марго, давай только без этих дифирамбов.

— Это не дифирамбы. И дело не в том, что ты крутой профи в этом. Я тебя профессиональнее. Да и мужчины у меня были, настоящие профи в доставлении женщине наслаждение. Но ты уже близко к этому. Всё же три года со мной не прошли для тебя даром. Дело в самом тебе. От одного осознания, что я сплю с настоящим графом, природным, у меня начинается химия и трусы мокнут. Ты настоящий. В тебе чувствуется порода. Не то, что эти, бутафорские дворяне, картонные, понакупившие цветных фантиков-свидетельств о дворянстве. А по сути своей, как были скоморохами, быдлом, так ими и остались. Посмотри на них? Это же клоуны. Я заметила, что ты никогда не напивался до соплей, никогда не нюхал кокс, не глотал химию и прочую дрянь. Ты всегда выдержан, контролируешь себя, даже когда расслабляешься. Всегда собран. Знаешь, иногда в твоём взгляде проявляется что-то волчье. Тоже самое, что и у твоего деда. Это пугает и в тоже время завораживает и тянет к тебе непреодолимо.

— Значит, графиней хочешь стать?

— А почему бы и нет, Глебушка. Разве я плохой бы была? — Смотрела на меня преданно, как собачонка. Любил ли я Марго? Наверное нет. Да я и не знал, что такое любовь к женщине. Деда любил, маму любил, отца покойного любил, старался на него походить. На него и на деда. Брата своего младшего любил и сестру, хоть она и зараза порядочная была. А вот женщину как мужчина, не знаю, не любил, поэтому и не ведаю, что это такое. Марго мне нравилась как женщина, но именно нравилась. Была симпатия. С ней было интересно. Она была красива и сексуальна. Имела хороший вкус в качественной и стильной одежде. И даже дома, одетая по простому была притягательна. Рита была умной женщиной эрудированной, имела хорошее образование. Умела поддерживать разговор, причём на любые темы. С ней было комфортно выходить в великосветские тусовки. Именно там я с ней и познакомился. Ну и наконец, самое главное, она была непревзойдённая в постели.

Марго побывала замужем, успешно для себя развелась, я бы даже сказал развела мужа, откусив у него неплохое приданное себе. Потом имела любовников, которых так же успешно ощипывала как петушков или стригла как пуделей на деньги и ценные вещи. Став моей любовницей, меня на деньги раскручивать не пыталась. Да и не смог бы я её в достаточной мере финансировать в отличии от других жаждающих её тела. Мне, конечно, выделялись деньги, как члену семьи, но не так много, как думают некоторые. Что раз сынок богатых родителей, то деньгами себе зад подтираю. Это не так. И я получал зарплату, работая в одной из фирм, принадлежащих семье. Но вот только далеко не на руководящей или значимой должности, а менеджером среднего звена. Хотя у меня было блестящее образование. Я закончил Оксфорд. Но меня не допускали к серьёзному бизнесу, к серьёзным делам. Почему, я не понимал. И это меня напрягало.

Отвлёкся от мыслей. Посмотрел в её глаза.

— Ладно, солнышко, давай заканчивать. Я в душ.

— Тогда я кофе тебе сделаю.

— Сделай.

Марго соскочила с постели. Накинула на себя легкий и короткий халатик. Улыбнулась мне и вышла из комнаты. Я уже хотел идти в душ, как зазвонил мобильный. Это была мама.

— Алё⁈

— Глеб?

— Да, мама?

— Возвращайся домой. Срочно!

— А что случилось?

— Дедушка хочет видеть тебя.

— Так прямо срочно, мам?

— Именно так.

— То он меня игнорирует, то хочет видеть срочно!

— Глеб! Ты меня удивляешь. Дед никого, никогда не игнорирует. А тем более, тебя, своего старшего внука. Я не собираюсь сейчас что-то тебе доказывать и объяснять. Но ты должен знать, дед всегда всё знает. А ты у него на особом счету.

— Если на особом счету, тогда почему я, мама, долбанный клерк средней руки в заштатной конторе?

— Это ты у него спросишь! Я тебе сказала, ты услышал. Приезжай, сынок. Пожалуйста.

— Да, мама, извини меня, я всё понимаю. Конечно, я приеду. Вылетаю первым же рейсом.

Отключился. Твою мать. Расслабон дальнейший откладывается…

В 1941 году, Василий был студентом одного московского института, куда сумел поступить по комсомольской путёвке. И когда началась война, он пошёл, как и его однокурсники и друзья в военкомат. Его отправили на курсы ускоренного обучения младшего командного состава Красной армии. В школу артиллеристов. Армия отчаянно в них нуждалась после разгрома и больших потерь кадрового состава на первом этапе войны с нацисткой Германией. Василий прошёл всю войну. Был дважды ранен. Войну закончил в Вене в 1945 году в звании майора. Командовал разведротой полковой разведки. В 1942 году, будучи на излечении в госпитале, он познакомился с Татьяной, бывшей студенткой мединститута. Она, как и многие её сверстницы просились на фронт. Но её определили в госпиталь медсестрой. Они оба были молоды. Любовь вспыхнула как лесной пожар. Выписавшись из госпиталя и вернувшись в свою родную часть, Василий и Татьяна не потеряли связь между собой. Они переписывались, говоря в каждом своём письме о любви. И итогом этой любви стал маленький Костик, родившийся в самый разгар ожесточённых боёв на Курской дуге.

В один из теплых вечеров августа 1945 года, Татьяна укладывала сына спать, пела ему тихо колыбельную. Она жила у своих родителей в Туле. В квартиру аккуратно постучались. Дверь открыла мама Татьяны. Укачивая малыша, Татьяна услышала мужской голос. Её сердце тревожно застучало. Это был до боли знакомый голос, голос её Васи. И она не ошиблась. В комнату зашёл высокий красивый молодой офицер. Майор. На его груди было три ордена — два боевого красной знамени и один красной звезды, это не считая многочисленных медалей.

— Васенька. — Прошептала она.

— Танюшка моя! — Воскликнул Василий и шагнул к ней.

Они, наконец, поженились. Усыновлять Костика Василию не пришлось, так как в свидетельстве о рождении он уже числился его отцом. После войны у четы Белозёрских родилось ещё двое детей — дочери. Сам Василий после войны демобилизовываться не стал, продолжил военную службу. В 50-х годах, окончил военную академию имени Фрунзе. Много лет служил в аппарате Главного разведуправления Генерального штаба Министерства обороны СССР.

Константин получил хорошее образование. По совету отца, стал делать карьеру в партаппарате. Сначала в комсомоле, потом уже и в партии. Все данные, ресурсы и возможности у него для этого были.

Константин обладал лидерскими качествами, был упорен, имел деловую хватку и не страдал излишним человеколюбием. Идеальный партаппаратчик. Наверное, в нём проснулась кровь сибирского золотопромышленника и фабриканта Лыкова Евсея Трофимовича, отца его бабушки Екатерины, умершей после родов в Севастополе. Евсей Трофимович был выходцем из крепостных крестьян. К моменту реформы 1861 года, когда крепостное право было отменено указом императора Александра Второго, ему было 16 лет. Он успел отучиться, окончить три класса церковно-приходской школы, которую организовал в их селе помещик Каретников, большой меценат и человек прогрессивных взглядов. Евсей умел читать и считать. Этого ему хватило. Он обладал железной хваткой, упорством и не был обременён христианской моралью о любви к ближнему своему. И молодой парень, имевший крепкое тело и железное здоровье, отправился в Сибирь, край вольный и богатый. Сколько было закопано в тайге как его врагов, так и его компаньонов, знал только сам Евсей Трофимович. К 1917 году, он владел несколькими золотыми приисками в Сибири, двумя мануфактурами, фабрикой по производству целлюлозы и механическим заводом, где производили паровые машины. Евсей женился уже поздно, для своих лет на дочери купца второй гильдии Самсонова. Его супруга была довольно болезненна, но он любил её, а кроме того, за ней было дано богатое приданное. В браке у них родился только один ребёнок — дочь. Больше господь им детей не дал. Дочку Евсей Трофимович любил больше всего на свете и во всём ей потакал. Он не смог в 1918 году уговорить её уехать заграницу, она пошла в добровольческую армию Деникина сестрой милосердия, где и познакомилась со своим будущим мужем Петей Белозёрским. Евсей Трофимович, ещё в 1914 году предположил, что ничем хорошим эта война для России не закончиться и стал переводить свои активы за рубеж. В те же Северо-Американские Соединённые Штаты, где имел хорошие связи среди бизнесменов и вёл удачную торговлю. Находясь в Крыму, он уговаривал зятя и дочь уехать пока не поздно. Но зять категорически отказался, мотивировав, что он дворянин и офицер и бежать, пока есть хоть один шанс спасти Россию ему не позволит его честь и совесть. В итоге, Евсей один уехал, сначала в Константинополь на пассажирском судне, а оттуда уже в Америку. Он до конца жизни ждал зятя, дочь и внука. Ведь к моменту его эмиграции, Катенька была беременной. Умер Евсей Трофимович Лыков в 1937 году в Канаде, всего на год пережив своего зятя и до последнего своего вздоха ждал своих родных.

Аврора

Я не верила своим ушам, своим глазам! И этот старик, и мой отец говорили обо мне, словно меня тут не было. Будто я какая-то… кобыла, которую осмотрели, оценили и… Купили! Как ещё мне в рот не полезли, зубы проверять! Отец, проводив старика, вернулся назад. На его лице была улыбка.

— Эля, ещё не всё потеряно. Я о таком, даже мечтать не смел. — Довольно потирая руки, сказал отец маме.

— Ты о чём, дорогой?

— Ты что, Эля, не поняла? Мы станем родственниками Белозёрским. Аврора станет женой старшему внуку Константина Васильевича. Знаешь, как его зовут между собой? Граф.

— Я знаю. Белозёрские старинный дворянский род.

Отец кивнул матери и посмотрел на меня.

— Ну что дочка, поздравляю, станешь настоящей графиней! — Он усмехнулся. — Нарожаешь нам внуков, маленьких графов и графинь!

— Папа! — Я была в шоке. — Ты что такое говоришь?

— А что такое, Аврора?

— У меня есть любимый мужчина. Я же вам сказала уже. И сегодня он приедет просить моей руки.

— А сынок академика. Неплохая бы из вас пара получилась, но ситуация изменилась. Так что, пусть твой мальчик поищет себе другую жену.

— А ты меня, папа, спросил? Хочу ли я выходить замуж за какого-то, пусть даже и графа. Да хоть князя или герцога. Мне наплевать!

Мама молчала, глядя то на меня, то на папу. Поддержки от неё ждать не стоило. Это я поняла.

Отец сел в кресло. Положил ногу на ногу и внимательно на меня смотрел.

— Ну что же, дорогая наша дочь. Ты, конечно, можешь отказаться, послать меня с матерью подальше и убежать к своему возлюбленному. Понимаю. Держать тебя насильно я не собираюсь. У нас как ни как 21 век на дворе, а не дикое средневековье. И, возможно, ты даже будешь счастлива с ним, а может и нет. Возможно, через два-три года вы разбежитесь. Что-то из цикла любовь разбилась о серый быт. Или ещё что-то. Мало ли сейчас молодых семей разваливается, не выдержав трёх-четырех лет брака. А многие и через год. Всё возможно. Но вот ты забываешь, что сейчас семья находиться в очень тяжёлом положении, фактически в катастрофическом. Так как жить нам негде, возможно кто из родственников приютит нас. Вернее, твою мать с младшей сестрой, так как мне постель, вернее шконку в тюрьме и баланду обеспечит государство на несколько лет. И ещё неизвестно, что сделают разные твари типа сегодняшнего Владимира с твоей младшей сестрой. Она, скорее всего, пропадет без вести. Но тебе же на это наплевать. Ты сама так сказала. На меня, на мать, на сестру, наплевать. Иди же, собери свои вещи, дождись своего возлюбленного и исчезни отсюда. Давай. Может и правда ты будешь счастлива.

— Папа, зачем ты так? Я не понимаю, можно же что-то сделать и без помощи этих Белозёрских. Есть полиция. Надо обратиться туда. Сказать, что нам угрожают… — Я замолчала, глядя на отца. Он встал с кресла. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Я всегда считал тебя, Аврора, умной девочкой. А теперь вижу, что ты мозги свои потеряла где-то. Либо я изначально ошибался в тебе. Полиция, говоришь? Так полиция и начала против меня дело о мошенничестве в особо крупном размере. В арбитражный суд поступило несколько исков о взыскании с меня огромной суммы. Но ладно бы это были только наши, отечественные компании. На меня подали иск и две зарубежных. Причём не только в российский суд, но и в Испании, и в Бельгии. А ты знаешь с какой лёгкостью европейские суды арестовывают активы российских бизнесменов за рубежом? И вся судебная волокита там может длиться годами. Наша вилла в Испании арестована уже европейским судом. Счета заблокированы. Ты понимаешь или нет? У нас ничего нет. Вообще ничего нет! Мне даже адвоката нанять хорошего не на что! Я не буду тебя принуждать. Иди, собирай свои вещички и уходи, чтобы я тебя больше никогда в своей жизни не видел.

— Папа, подожди. Пожалуйста… — Слёзы сами полились у меня из глаз. Я закрыла лицо руками. Я очень любила своих родителей. Они были для меня самым дорогим, как и моя младшая сестра. Отец подошёл и обнял меня. Я разревелась ещё больше, вцепившись в него и уткнувшись ему в грудь. Он стал гладить меня по голове. Так как гладил всегда, особенно в детстве, если я была чем-то расстроена.

— Пойми, доченька моя. Это единственный шанс, что мы сможем пережить этот нелёгкий период. Я всё сделаю, чтобы восстановить всё, что вы потеряли из-за меня. В конце концов, мы же тебя не на смерть отправляем. Выйдешь замуж. Что такого? Да, понимаю, брак будет у вас с Глебом не по любви, по расчёту. Но многие браки в нашем кругу заключаются именно по расчёту. Бизнес идёт к бизнесу, деньги к деньгам. Семья твоего нового жениха очень богатая и влиятельная. Кроме того, Я видел Глеба. Высокий, красивый молодой человек, как и все они Белозёрские. Я знал его отца. Он погиб больше 10 лет назад. Они все такие. Одной породы. И знаешь, в их семье браки крепкие и долгие. Там только один брак распался, это у кого-то из двоюродных внуков Константина Васильевича. И ещё. Ты же у меня будущий пластический хирург⁈ И ты мечтала поработать в «Центре пластической хирургии 'Клеопатра»? А как ты знаешь, чтобы попасть туда весь мед персонал проходит очень жёсткий отбор. Причём, связи и знакомства абсолютно не работают. Только профессионализм. — Я затихла у отца на груди. Он продолжал меня гладить по голове. — Аврора, этот центр и принадлежит Белозёрским. Это одно из направлений их бизнеса. Я думаю ты, как невестка и член семьи, попадёшь туда, так сказать, автоматом. Но решать тебе, дочка.

В холл зашёл один из новых охранников.

— Там какой-то молодой человек подъехал. Говорит, что у него встреча с Вами.

Я отстранилась от отца. Стала вытирать платком слезы. Папа, посмотрев на меня, сказал, чтобы гостя впустили. Я поняла, что это приехал Павел.

— Что ты решила, дочь? — Спросил меня отец. Я опустила голову. Не могла смотреть ему в лицо.

В холл зашел Павел. У него в руках был роскошный букет. Павлик был просто загляденье. Одет с иголочки. Костюм, бабочка. Не знаю какой там Белозёрский граф, Но Павел выглядел настоящим аристократом.

— Папа, мама, — обратилась я к родителям, — это Павел. Я вам говорила о нём. Павел, это мои родители Валентин Викторович и Элеонора Станиславовна.

— Валентин Викторович! — Он слегка поклонился. — Элеонора Станиславовна! — Павел сделал несколько шагов к моей матери. — Позвольте. — Взял её правую руку и поцеловал пальчики её рук с тыльной стороны. — Это Вам! — Передал ей букет.

Мама улыбнулась ему: — Спасибо, Павел. Очень приятно.

— Мне тоже очень приятно, Павел. — Сказал отец и подошёл к нему. Они обменялись рукопожатием. — Чем обязаны, молодой человек? Вы по делу или так просто, в гости к моей дочери?

Павел сначала даже замер. Недоумённо посмотрел на меня. Я отвела взгляд.

— Простите, Валентин Викторович, Элеонора Станиславовна. Но разве Аврора не говорила вам? Я хочу просить официально руки вашей несравненной дочери. Мы оба любим друг друга. И хотим пожениться. Аврора? — Он опять смотрел на меня. Только теперь в его взгляде была растерянность.

— Понятно, молодой человек. Присаживайтесь, пожалуйста. Эля, сделай нам кофе пожалуйста. Павел или Вы предпочитаете чай? А может, что покрепче?

— Чай, если можно. Я за рулём.

— Хорошо. Эля, чай.

Мама с Кристиной ушли на кухню. Я осталась стоять в холле. Павел стал понимать, что, что-то случилось.

— Павел, — начал мой отец, — Вы знаете, при других обстоятельствах я был бы очень рад тому, что Вы стали бы моим зятем, поверьте. Я знаю Вашу семью, она очень уважаемая. Повторяю, при других обстоятельствах, я был бы за. Но, поймите правильно, Павел. Аврора уже помолвлена.

— Как помолвлена? — Павел даже вскочил с кресла. Посмотрел на меня. — Аврора, ты мне ничего не говорила! Как же так?

Я не могла смотреть ему в глаза.

— Извини, Павел. Так получилось. Сегодня была помолвка, как только приехала домой. Я дала согласие на брак с другим мужчиной.

Мой любимый подошёл ко мне.

— Почему, Аврора? Что случилось, дорогая моя? Скажи. Я сделаю всё!

— Ничего не случилось. Просто так получилось. Назад ничего нельзя вернуть. Пожалуйста, Павел, не смотри так на меня. Ты разрываешь мне сердце. Не спрашивай меня ни о чём! Прости меня. Я не могу по-другому. Тебе лучше уйти.

Я видела, что Павел был не просто обескуражен, он был раздавлен. Для него словно небо упало на землю. Я повернулась и убежала в свою комнату. Вскоре пришла мама. Села рядом со мной. Гладила меня, успокаивала и плакала вместе со мной. Она больше мне ничем не могла помочь. В эту ночь я выплакала свою любовь, свою прошлую жизнь. И я стала другой.

Утром, отец вывел на планшетник фото молодого мужчины. И передал мне.

— Смотри, твой будущий муж. Белозёрский Глеб Антонович. 28 лет. Окончил Оксфорд. Завтра вы познакомитесь с ним официально. Надеюсь, с твоей стороны, всё пройдёт хорошо. И спасибо, дорогая, за то, что ты не оставила нас.

Василий Петрович Белозёрский умер в 1982 году, в тот же год, когда отошёл в мир иной Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Он уже был в отставке по состоянию здоровья. Дослужился до генерал-полковника. Незадолго до своей кончины, он разговаривал со своим сыном. Рассказал обо всём, что должен был рассказать. Передал Константину фотокарточку своих родителей и георгиевские кресты своего отца. Для Константина это было откровением. Особенно фотокарточка. Всё дело в том, что ещё дед Константина — Пётр сумел спрятать её под другой фотокарточкой. В 1925 году, он с пятилетним Васей сфотографировался в одном фотоателье в Костроме, перед тем как уехать в Сибирь на золотодобычу. Там он сидел на стуле, а маленький Вася был у него на коленях. Там же в ателье он заказал и рамку. Позже вставил в рамку своё фото с женой, с лицевой стороны прикрыл его своим фото с сыном, а с тыльной была картонка. И глядя на фотопортрет отца с сыном, заподозрить, что там двойное дно, было невозможно.

Константин долго рассматривал фотографию своего деда и бабушки. Потом перевернул её тыльной стороной. Там были надписи. Название каких-то банков и цифры чисел. Он вопросительно посмотрел на отца. Генерал усмехнулся. Со слов отца, Константин понял, что, покидая навсегда Россию, Евсей Трофимович написал на обороте фотокарточки зятя и дочери названия банков и номера счетов, где хранились вывезенные ещё до революции его активы. Часть в валюте САСШ, часть в английских фунтах и часть в золоте. Два банка американских, два английских и один в Канаде. Евсей Трофимович не хранил яйца в одной корзине. И оказался прав. Во времена великой депрессии конца 20-х, начала 30-х один из американских банков разорился и был ликвидирован. Все деньги, лежавшие там сгорели. Никакой компенсации никому выплачено не было. Мало того, в 1933 году то золото, которое хранилось Евсеем Трофимовичем в другом американском банке, было конфисковано правительством САСШ. Стоимость конфискованного золота, старику выплатили бумажными деньгами, по курсу 20,66 долларов за тройскую унцию, что было настоящим грабежом. Так как, после полного изъятия золота, его цену резко подняли до 35 долларов за унцию. Это не только у него конфисковали, это шло изъятие золота у граждан и организаций на всей территории страны, на основании изданного президентом Рузвельтом указа № 6102 о фактической конфискации у населения и организаций золота, находящегося в слитках и монетах. После этого, Евсей полностью закрыл все счета на территории САСШ и перебрался в Канаду. Доверять правительству САСШ он уже больше не хотел, считая их ничем не лучше большевиков.

— Костя, — проговорил старый генерал, — я по своим каналам очень аккуратно проверял информацию по этим банкам. Вот этого банка нет ещё с тридцатого года. Второй в США до сих пор функционирует. Так же до настоящего времени существуют вот эти два английских банка и банк в Канаде, только у него другое сейчас название. Счета я не проверял. Сам понимаешь, это было чревато. Теперь это уже будет твоё дело. Чувствую, что скоро всё. Уйду вслед за своей Татьяной. Меня всё чаще беспокоят мои старые раны. Когда мне было 16 лет, отец мне сказал, что когда-нибудь, наступит такое время, что эти фотографии и своё происхождение мы не будем скрывать. Жаль я не увижу этого времени, а ты увидишь. Ты же сам, как партаппаратчик всё прекрасно понимаешь, к чему всё катиться? — Константин кивнул. — Поэтому, постарайся, когда всё пойдёт под откос приготовится к этому моменту. Возьми всё, что сможешь. Ты понял меня?

— Понял, отец. Я уже начал готовится. И не я один.

— Не надо будет, Костя, бежать за границу. Там ты всегда будешь чужой, сколько бы у тебя денег не было. Тебя всё равно не пустят в узкий круг их элиты, особенно англосаксы. А при случае ещё и ограбят. Они это любят делать. Войди здесь в элиту, которая будет неизбежно рождаться. Понимаешь?

— Понимаю, отец. Я запомнил.

— Хорошо. И ещё, счета проверь, когда будет уже можно. Здесь не только номера, но и шифры-ключи к ним. Об этом позаботился твой прадед, Лыков Евсей Трофимович. Это будет тебе подспорьем. Это всё сын. Дальше сам.

— Спасибо, отец. Скажи, а где было родовое поместье нашей семьи?

— Недалеко под Москвой. Но там почти ничего не осталось. Усадьбу угробили за годы Советской власти, а во время войны туда попала 100-килограмовая авиационная бомба, практически уничтожив то, что от неё оставалось. Немцы, когда не могли своими бомбовозами прорвать противовоздушную оборону столицы, скидывали бомбы куда придётся. Вот одна и попала туда. А что ты хочешь?

— Я верну назад наше родовое гнездо. А усадьбу… Построю заново. Обещаю, папа.

— Ну это уже твои дела будут. Я, если честно, как-то этим не страдаю.

Женился Константин в 1966 году. Жену ему выбрал отец. Она была дочерью одного серьёзного чина во Внешторге. Не сказать, что Елена была ослепительной красавицей. Но она не была лишена шарма и привлекательности. Девушка была умна, эрудированна, знала три иностранных языка, училась в МГИМО. Но самое главное, Елена была, не смотря на юный возраст, очень прагматичной девушкой. Константин ей понравился с первой встречи. Высокий, красивый парень, при этом у него впереди была блестящая карьера. Любил ли Константин свою жену? Он не мог ответить однозначно, наверное, любил. Но самое главное он её уважал. Ведь она стала для него не просто женой, матерью его детей, но и другом, соратником в его делах, надёжным тылом. Именно через неё, по линии Внешторга, в конце восьмидесятых, когда уже практически ничего не скрывая, Константин сумел проверить счета своего прадеда. В САСШ счетов не оказалось, зато оказались в Англии и в Канаде. За ними присматривала одна старейшая английская юридическая контора, в соответствии с завещанием Евсея Трофимовича и получала свой процент от счетов. За почти 80 лет одних процентов набежала значительная сумма. Эти деньги позволили Константину сделать стремительный рывок в начале 90-х, скупая народное добро за копейки. Как говорил Константин своей супруге, он возвращает своё, плюс компенсация семье за всё время, когда им приходилось прятать своё истинное лицо и подстраиваться под систему…

Глеб

Приняв душ, оделся. На кухне Марго уже приготовила кофе и бутерброды с маслом, сыром и бужениной. Сама она так и оставалась в коротеньком халатике. Улыбнулась мне.

— Присаживайся, Глебушка, я тебя покормлю.

Когда оба завтракали, появился Жорик, в трусах. Повёл носом.

— Марго, а меня не покормишь?

— Тебя пусть Кристина кормит. Надеюсь, ты её со своим дружком уже накормил?

— Накормили. У нас тоже с утра зарядка на троих была. — Жорик налил себе кофе, схватил с тарелки бутерброд и уселся за стол. — Марго, — прожевав бутер, проговорил он, — ты, когда Глеба бросишь, скажи мне. Я тоже хочу как он с тобой зарядкой по утрам заниматься. Вы классно оба смотрелись.

— Слюни подбери, Жора! Я даже рассматривать твою кандидатуру не буду. — Ответила девушка, отпивая из чашечки кофе.

— Жора ещё одна такая выходка и получишь в бубен. Ферштейн?

— Какая, Глеб?

— Такая. Дурочку не включай. Не надо устраивать кинотеатр по просмотру эротического кино с моим участием. — Ответил ему.

— Надо было закрываться.

— Я тебя предупредил.

— Я понял. Ну ладно друзья, что на сегодня, какая программа?

— У тебя не знаю, а я вылетаю в Москву.

— Не понял? Ты же только недавно прилетел⁈ Говорил на неделю. — Недоумённо спросил Жорик. Марго тоже с удивлением и тревогой посмотрела на меня.

— Почему, Глеб? Что-то случилось?

— Понятия не имею. Мама звонила только что. Сказала, чтобы я возвращался. Дед меня видеть хочет. А игнорировать пожелания деда себе дороже. Меня и так задвинули. Ксюха и то больше имеет. На медицинский центр нацелилась.

— На «Клеопатру»? — Спросила Марго.

— Да. И ей, похоже, дадут зелёный свет.

— Но она молода. Всего 24 года.

— Молода, но далеко не дура и амбициозна. А прогибаться перед дедом и получать бонусы она умеет как никто. Тем более, любимая внучка.

— Да, Глеб, — мечтательно проговорил Жорик, — сестра у тебя класс, отпадная девочка! Как с картинки.

— Даже не думай. — Марго усмехнулась. — Тебе этот приз не по зубам. Подавишься. Старый граф тебя в бетон закатает. Уверена, ей уже выгодную партию подобрали.

— Есть такое. — Я кивнул.

— Кто он? — Марго и Жорик задали вопрос синхронно.

— Француз один, сын партнёра деда. Их уже даже познакомили. Лягушатник чуть слюной не захлебнулся. Эта коза умеет себя подать так, как нужно.

— Глеб, я тоже тогда в Москву возвращаюсь. Вместе с тобой. — Я кивнул.

— Марго, а ты то, что едешь? Оставайся, расслабимся! — Жорик даже облизнулся.

— Слюни подбери, Жорик. Я же тебе сказала, расслабляйся с другими. Их тут много. А я себя не на помойке нашла.

— А чего сразу помойка? Я может тебе предложение хочу сделать?

Услышав это, я засмеялся. Марго тоже.

— А давай, Жора. Ты женишься на мне, но рожать я от Глеба буду. Так пойдёт?

— Почему от него? Я же буду твоим мужем⁈

— А он красивее. А значит и дети будут красивые! Тебе плохо что ли?

— Соглашайся, Жора. Не плохой вариант! — Я похлопал его по плечу. — Зато будешь знать, где свою супругу искать в случае чего! Ну и на правах мужа, ты даже сможешь наблюдать в реале за процессом воспроизводства потомства. И в бубен получать за это не будешь!

Жорик сидел, вытаращившись на нас с Марго. Она смеялась, я улыбался.

— Жора, я даже больше скажу, ты как мой муж будешь иметь право погладить меня по попе и даже, если заслужишь, дам тебе полизать себя. Оцени мою щедрость! — Марго приподняла краешек своего халата. Под ним ничего больше на женщине не было.

— Да ну вас обоих. Я серьёзно, а вы…

— Жора и я серьёзно. — Отсмеявшись, сказала Маргарита.

Ехать решили на «Сапсане». Заказали два билета онлайн. После чего позвонил матери, сказал, когда буду в столице и на каком вокзале.

Четыре часа не так много. Даже подремать получилось. На вокзале нас ждала машина. Завезли Марго домой и потом уже меня привезли в загородную резиденцию. Первой, кто мне встретилась, была сестра Ксюша.

— О, братик старший появился. А где твоя…

— Я тебя тоже люблю, сестричка. — Перебил её, не давай ляпнуть оскорбительное слово в адрес Марго. Увидел маму.

— Здравствуй, мам.

— Здравствуй, сын. Ксения, нет чтобы поздороваться нормально с братом, так ты обязательно его уязвить хочешь.

— А чем я его уязвила? Я поздоровалась, как и полагается. Даже больше, мам. — Мелкая подошла и чмокнула меня в щеку. Я усмехнулся. Ну да, конечно!

— Ксюш, ты как, научилась готовить фирменное французское блюдо?

— Какое? — Она в недоумении посмотрела на меня.

— Жаркое из лягушек⁈

— Ты дурак, Глеб.

— Ну вот, начались оскорбления, Ксения Антоновна. — Сделал оскорблённую физиономию. Откровенно посмотрел на её грудь.

— Ты чего так на мою грудь уставился?

— Неужели ты себе сиськи увеличила?

— Ещё чего не хватало. Они у меня и так хорошие!

— Дети достаточно! Ксения, у тебя дела есть, забыла? А ты, Глеб, иди, умойся и дед тебя ждёт.

— А что за срочность, мама?

— Там всё узнаешь.

Ксюша хихикнула злорадно.

— Не понял⁈

— Иди братик, иди. Там всё узнаешь. Флаг тебе в руки и барабан на шею.

— Ксения! — Мама повысила голос.

Пошел в туалет, сполоснулся. Потом прошёл к рабочему кабинету деда. Постучал.

— Заходи. — Услышал голос патриарха семьи. Он, как обычно, сидел за своим рабочим столом. Посмотрел на меня поверх своих очков. — Чего встал, проходи садись.

Устроился напротив дедушки. И что готовит мне миг грядущий? Подумал мельком.

— Я вот всё за тобой наблюдаю, Глеб. И меня крайне не устраивает твоя жизнь.

— А в чём конкретно?

— Никакой ответственности. Делаешь всё спустя рукава. Свободное время проводишь не за тем, чтобы самосовершенствоваться, а шляешься по барам, ночным клубам. Девочки, такие же никчёмные парни.

— Очень интересно. А мне дают что-нибудь серьёзное? Меня же от всего отодвинули. Вон Ксюше и то, целое направление выделил.

— Ксюша старается и из неё получиться толк! Она именно работает, а не шляется, как это у вас, по тусовкам. А ты что сделал?

— Я подготовил инвестиционный проект. Год над ним работал. И где он? Похерили его.

— Не похерили. Хороший проект. Молодец. Но пока преждевременный. Я его отложил. Тебе аналитики сколько раз давали прогноз по финансам и состоянию промышленного производства, как у нас, так и мировые тренды? — Я промолчал. — Молчишь? Вот и молчи. Умник какой. Проект хороший, но нужно его доработать с учётом аналитики. Ладно, раз ты сам не в состоянии сдвинуться места. Я тебя сдвину. Для начала женишься. И я посмотрю, как ты будешь нести ответственность за свою семью. Это будет показатель можно ли тебе доверять что-то большое. Безответственность по отношению к своей семье, это показатель общей безответственности. А такому лоботрясу разве я могу доверить активы семьи? Ты же их спустишь в канализацию, Глеб!

— Почему обязательно спущу?

— Может я не прав? — Я опять промолчал. Да, косяки за мной были. — Запомни, великое начинается с малого. Твоё великое начинается с твоей маленькой семьи, то есть с тебя и твоей супруги. Дальше больше.

— А остальная семья?

— А остальная семья, большая будет очень внимательно смотреть за твоей маленькой пока семьёй. Все твои предки, Глеб, имели крепкие семьи. Почему?

— Потому, что семья, это основа.

— Правильно. Семья, это твой последний рубеж, твой бастион. Твоя жена не просто мать твоих детей, она твой соратник, друг, партнёр. Ты никому не сможешь так доверять, как ей. Это залог успеха.

— А ей можно будет доверять? Что-то я смотрю семьи рушатся у многих. Какое там доверие? То мужья начинают бегать налево, то жёны. Да ещё подставляют друг друга, обдирают до трусов.

— Верно. Потому, что идиоты. По тому, что неправильно выбирают себе своих будущих супругов. Что самое главное в отношениях между мужем и женой? Ответь?

— Любовь.

Я видел, как дед усмехнулся.

— Правда, что ли? Ну вот, женятся по любви. И что? Бывает, получаются успешные пары. Но много ли таких? А что в основном? Ты сам только что сказал. Самое главное в отношениях мужа и жены, это общие цели и, запомни, уважение. Будет уважение, будет всё остальное. А любовь, она как приходит, так и уходит. И в данном случае она может прийти к вам, пусть позже, особенно когда осознаете, что вы неразделимы, как две половинки одного целого. Для осознания этого нужно время. Именно поэтому в нашем роду принято относится очень серьёзно к выбору будущего партнёра — мужа или жены. Этим всегда занимаются старшие. Так же было и у меня с твоей бабушкой. Так же было и у твоих родителей. Крепкие семьи получились?

— Да.

— Были ли вы, дети, обделены вниманием, заботой и любовью?

— Нет.

— Вот поэтому тебе я и присмотрел жену. Этим должен был заниматься твой отец с матерью. Но Антона нет в живых. Так получилось. Поэтому жену тебе выбрал я, с участием твоей матери.

— И кто она?

Дед положил фотографии на стол. С них на меня смотрела молодая, красивая, что уж тут говорить, девушка.

— Рогова Аврора Валентиновна. 22 года. Студентка мединститута.

— И чем она так вам с матерью приглянулась, кроме смазливой мордашки?

— Мы в ней разглядели потенциал. Умна, целеустремлённая. В тусовках и прожигание папиных денег, и жизни не замечена. Очень увлечена своей будущей профессией.

— То есть, у нас в семье ещё одна медичка? А на кого учится?

— На пластического хирурга.

— Серьёзно⁈ Дед, это же бомба замедленного действия. Ксюша знает?

— А при чём здесь она?

— Дед, да Ксюша её же загрызёт, если почувствует любое поползновение со стороны этой Авроры на центр пластической хирургии. А я уверен ты введёшь её в коллектив, так ведь?

— Возможно и введу. Ну а ты сделай так, чтобы не загрызла. И ещё, Глеб. С этого момента прекращай все свои внебрачные связи. Всё, хватит, попрыгал в чужих постелях. Теперь у тебя будет только жена. С Марго тоже завязывай. Ты меня понял?

— То есть, теперь в моей жизни, до самой смерти будет только одна женщина?

— На первом этапе да. Ну а дальше, когда займёшь моё место, если оправдаешь моё доверие, сам уже решишь. Одна она у тебя будет или нет. И не разочаруй меня, мальчик мой. А то у тебя есть младший брат, Владимир. Ему пока ещё 18 лет, но он хоть и ловелас, конечно, порядочный, тоже девочки, машины и всё прочее, но границы дозволенного знает и в первую очередь тратит время на своё обучение. А уже потом на девочек. Поэтому смотри, не разочаруй меня. Иначе так и останешься простым клерком средней руки в заштатной конторе. Завтра познакомишься с невестой. Дату свадьбы я назначу. Но не позднее одного месяца. Понял?

— Понял.

— Свободен.

Выйдя от деда, облегчённо вздохнул. Был всё это время напряжён, словно перед преподавателем на экзамене. Взъерошил себе волосы. Твою душу! Женят. И какая ещё цаца мне попадётся⁈ Сразу её построить? Я бы лучше на Марго женился. Но кто меня спрашивать будет⁈ Да ещё, не дай бог, Марго пострадает. Жаль. Привык я к ней. Хорошая она и как женщина мне нравится. Надо будет с ней поговорить. Пусть уедет куда-нибудь, на время. А там посмотрим.

К 1991 году, Константин Васильевич работал в секретариате ЦК. Он очень внимательно отслеживал ту борьбу, которая происходила в верхушке партии. В борьбе сошлись две основные группировки — одни были за полное сворачивание всей советской системы и реставрации капитализма, хотя прямо об этом не говорили. Другие за реформирование системы по китайскому образцу. Были и третьи, которые хотели оставить всё как есть. Но их уже активно отодвигали на задний план. Константин Васильевич открыто не влезал в эту возню. Наблюдал со стороны, так как ему оба первых варианта подходили. Он сильно нигде не отсвечивал, старался быть в тени и делал своё дело. Фактически, финансово-промышленная империя семьи Белозерских стала складываться во второй половине 80-х годов 20 века, когда советская система начала агонизировать. Часть особо ценных, промышленных предприятий нефте-газового сектора и нефтепереработки уже контролировались людьми Константина. Так же он решил возобновить семейный бизнес по золотодобыче. Но здесь было уже всё поделено. Константину пришлось применить весь свой административный ресурс. Милиция, прокуратура, суды, которые уже кормились из его рук. К тому же у него у самого, у одного из первых, ещё в Советской стране появилась своя профессиональная служба безопасности, из настоящих профессионалов — бывших военных, сотрудников спецслужб. Война была жесточайшей. Местных чинуш, пусть и с выходом на Москву активно прессовали, увольняли, лишали партийных билетов. Константин Васильевич и до этого человеколюбием не страдал, а тут тем более. Криминалитет, с которым активно шло сращивание партийно-хозяйственного аппарата, подставляли и стравливали друг с другом, их убивали киллеры, арестовывали по надуманным и сфабрикованным делам и особо упёртых убивали уже в тюрьмах и лагерях. Константина тоже пытались убить, но его спецы работали не за страх, а за совесть. Тем более, уровень их организации и оснащённости был на много выше такого же уровня криминалитета. Практически все основные фигуранты находились под колпаком. Их слушали 24 часа в сутки. Все их места проживания были напичканы прослушками. И в их окружении постоянно были агенты и информаторы. Причём, информаторами оказывались даже те, кому тот или иной авторитет полностью доверял. Именно поэтому, все попытки устранить Константина провалились. Наконец, в девяносто третьем году, когда Советский Союз и вообще вся советская система уже два года как приказала долго жить, а особо одиозные, жадные и несговорчивые личности были устранены, именно устранены, то есть отдыхали на кладбище, под впечатляющими монументами, либо просто по тихому закопаны в какой-нибудь лесополосе, состоялась встреча, на которой был заключён договор. По которому Константину Васильевичу отходил часть сектора золотодобычи. На него работало уже к этому моменту пара заводиков по изготовлению ювелирных украшений, а также просто переплавляли золотое сырьё в золотые слитки.

У Константина было трое детей. Сам Константин в это время усиленно грыз гранит науки, учась в университете. Интрижки у него, конечно, были, как без этого, но ничего серьёзного. Тем более, сам Константин парнем был видным, высоким, хорошо развитым и красивым. Это ему дано было от природы. Елена, его невеста, была умна, училась в МГИМО, знала три иностранных языка, была эрудированна и самое главное её качество, не смотря на юность, девушка была прагматичная до мозга костей. Константин спокойно отнёсся к выбору своего отца. Раз отец сказал, что Елена хорошая партия, значит так оно и было. И Костя не прогадал. Всепоглощающей страсти у них не было. А вот уважение к жене и трогательное чувство к ней было. Елена же в отличии от Константина влюбилась в этого красивого парня с одной стороны и спокойного и холодного с другой. Она стала ему не просто женой, матерью его детей. Но и подругой, соратником, партнёром, единомышленником. Елены и помогла мужу добраться до счетов своего прадеда — Лыкова Евсея Трофимовича. Там скопилась очень серьёзная сумма за 50 с лишним лет. Очень серьёзная. Константин не стал закрывать счета. Мало того, он продлил договор с юридической конторой, которая вела сопровождения счетов. Потом эти деньги сыграли одну из решающих ролей в захвате собственности. Большой собственности. Все дефолты и 1994 года и 1998 года только обогатили Константина. И всегда не зримым ангелом-хранителем за ним стояла его супруга. После свадьбы у Константина никогда не было других женщин. Ему некогда было этим заниматься, он строил свою империю. И тот молодой Костя, став намного старше, провожая свою супругу в последний путь, понял одну простую вещь — его жена была его неотъемлемой половиной, его жизнью. Ибо никому он не доверял больше, чем своей Елене. И её потеря была для него большим ударом. Он сумел это пережить. Но всегда и часто ездил к ней на кладбище. Где просто сидел, говорил с ней. И обещал, что как всё устроит, придёт к ней. Скупо, по-мужски просил её простить его за то, что так мало говорил ей, какая она и что значила для него…

Аврора

Я очень волновалась. Сегодня приедет тот, кто станет моим мужем. Я не знаю, что испытывала. Во мне была злость и даже ненависть к нему. Так как именно он разрушил моё будущее счастье. Счастье с любимым мужчиной. Я видела его фото. Да смазливый мальчик… Вернее уже не мальчик, так как был старше меня на шесть лет! Шесть лет!!! Для меня это бездна. Я так молода. Мой Павел старше меня всего на полтора года. А тут ШЕСТЬ лет! Он, конечно, не старик, но всё же. Я была уверена, что самый лучший союз со своим сверстником или максимум два года разницы. Я, конечно, оделась к этому, мать их, замечательному событию. Сволочи, мерзавцы эти Белозёрские. Ненавижу их. Заранее ненавижу. И мужа своего будущего ненавижу. Пусть лягу с ним в постель. Но он не дождётся от меня страстного поцелуя, объятий, страсти и любви. Он получит просто куклу, безвольную куклу, с которой может в постели просто удовлетворить свои скотские желания. Даже если я после этого забеременею. Хорошо, рожу им их наследников. Но я никогда не буду любить его. Это я знала точно. Я всегда буду любить своего Павла. Он мой первый мужчина и мой последний. Остальное не важно.

Я смотрела на то, как суетятся мои родители. Прислуга вернулась назад. Значит деньги вновь появились. Откуда, если их не было вообще? Или дело только в том, что я товар? Как это больно осознавать. Я — ТОВАР! Который мои родители выгодно для себя продали. Меня стала утомлять вся эта суета и я ушла в свою комнату. Боже, как же это противно. Отец, а потом мама проверили, как я одета и не только внешне, а даже что я надела под платье! Они что меня раздевать будут? Это уже слишком.

Наконец, пытка закончилась. Белозёрские приехали. Боже, какой апломб. Пара представительных «Мерседесов», плюс три машины охраны. Одуреть, наверное, президента так не охраняют как эту поганую семейку. А то, что она поганая, в этом я была уверена.

Ага, старик вышел, со своей тростью. Чтоб он навернулся с ней. После него вышла женщина. Стоит сказать красивая. Но какая-то холодная, как Снежная королева. По сравнению со стариком более моложе. Надеюсь, не его жена! А то такие стариканы падкие на более молодых. Наконец, из другого «Мерседеса» вылез молодой представитель клана Белозёрских. Одернул пиджак. Огляделся. Ничего так, симпатичный. Даже скажу больше красивый парень. Сразу видна родственная связь со стариком. Потомок его, версия старого хрыча, только молодая, такой же оценивающий и наглый взгляд, что хочется ударить его чем-нибудь тяжёлым. Идут. Старик первый, ковыляет со своей тростью. За ним женщина и потом этот молодой.

Боже мой, первый раз вижу, как мои родители перед кем-то расстилаются, даже больше скажу — пресмыкаются. Раньше такого никогда не было. Я стою и пытаюсь сохранить спокойствие. Хотя очень хочется уродам показать их место! Но молчу. Они зашли в НАШ холл. Ведут себя, как хозяева. Мне стыдно за своих родителей, за отца, который всегда был сильным. А тут… Мама… Она тоже всегда была отрешено спокойной и холодной, но здесь и сейчас!!! Её взгляд заискивающийся. Господи, за что мне это? Я не буду перед ними так пресмыкаться.

Наши глаза с молодым Белозёрским встречаются. Стараюсь быть холодной и отрешённой. А он?.. Смотрит на меня с любопытством. Потом его взгляд скользнул по мне, словно оценил! Сволочь! Покупатель чёртов! Смотрела в его глаза. В небесно-голубые, даже больше синие, как летнее небо. Увидела на его губах чуть презрительную улыбку. Ну да, мы же прогибаемся под вас, ублюдок! Я отомщу. Я решила. В залезу змеёй ядовитой и убью вашу семья. Я решила это. Как-то одна моя подруга учила меня одной улыбке, она сказала, что так женщины зовут мужчину. Для меня это улыбка конченной бляди. Но сейчас я вспомнила и улыбнулась молодому Белозёрскому. Он даже удивился, его брови удивлённо изогнулись. Потом распрямились и его губы расплылись в ещё более мерзкой улыбке. Что я сделала? Дура! Дала понять, что я конченная шлюха? Жар ударил меня в лицо. Щёки покрылись румянцем, помимо моей воли. А этот мерзавец очень внимательно за мной наблюдал. Потом усмехнулся, кивнул чему-то своему и… Отвернулся. Замечательно! Я провалила экзамен!

У Константина и Елены, в браке родилось трое детей. Как и у отца Константина — Василия. Только отличие было в том, что у Кости родилось двое сыновей и только одна дочь, самая младшая. Старший сын Антон. Средний — Пётр в честь прадеда. Но в 17 лет, Петя разбился, катаясь на мотоцикле «Харлей Дэвидсон», который ему привезли из Америки. Константин себя потом казнил многие годы, что поддался на просьбы сына.

Находясь в своём рабочем кабинете, Константин Васильевич вызвал к себе невестку.

— Вызывали, папа? — Спросила женщина лет 50, заходя в кабинет. Она, не смотря на годы и троих детей, выглядела очень привлекательно.

— Проходи, Дашенька. Присаживайся. — Он подождал пока она сядет на стул, по другую сторону его рабочего стола. — Даша, мы с тобой разговаривали о будущей жене Глеба.

— Да, папа. Как Вам Аврора?

— Я думаю она нам подойдёт. У тебя намётанный глаз, молодец. Я уже сделал её отцу предложение, от которого он не смог отказаться.

— Вам не принято отказывать, папа. — Женщина усмехнулась.

— Нам отказывать, Дашенька, нам.

— Насколько я понимаю, Роговы полностью зависимы от нас?

— Конечно. Где Глеб?

— В Санкт-Петербурге.

— Вызывай его. Завтра будем знакомить молодых друг с другом.

— Хорошо.

Константин Васильевич внимательно смотрел на свою невестку. Потом сказал ей:

— Дашенька, ты была хорошей женой моему сыну. Ты была и остаёшься хорошей матерью моим внукам. Но Антона нет уже почти 10 лет. Тебе 50, ты ещё не старая женщина, красивая. Ты можешь выйти замуж ещё раз. Не хорони себя. Тем более, я заметил, как на тебя смотрит Савичев. И я не ошибусь, если скажу, что и тебе, дочка, он не безразличен. — Дарья смущённо покраснела. — Не смущайся. Мне достаточно было увидеть, как радостно блестят у тебя глаза, как ты улыбаешься при разговорах с Вадимом.

— У меня ничего с ним не было, папа. Даже намёков.

— Я всё знаю. Поэтому, считай я даю тебе своё родительское благословение. А Вадиму я дам понять, что ему стоит проявить больше активности. А то он так и не решиться. — Глава клана усмехнулся.

— Папа, ну зачем Вы так? Вы меня гоните?

— Ни в коем случае, Дашенька. Даже если ты выйдешь замуж, ты всё равно останешься неотъемлемой частью нашей семьи. И всегда можешь рассчитывать на поддержку семьи, её заботу, помощь и защиту. Двери этого дома будут всегда открыты для тебя. Твоя комната навсегда останется за тобой. Я тебя не гоню, это будет только твоё решение. Но если ты решишь всё же связать свою судьбу с Вадимом, то я буду только за это. Мужчина он серьёзный, во всех этих клоунадах свадебных с молоденькими сыкушками не замечен. Вдовец. Очень небедный. Знаю, что жену свою любил и до конца боролся с её болезнью. М-да, таких у нас мало осталось, к сожалению. Дети у него взрослые и живут отдельно. Так что выбор за тобой. Тем более, ты у нас невеста с богатым приданным!

— Спасибо, папа.

— Иди, Даша, сына вызывай и будем готовится. С Ксюшей всё хорошо? Я имею ввиду её замужество?

— Да, всё нормально. Рене приезжает на днях. Мы ещё раз всё обговорим.

— Правильно. Подтянем этих франков к нам поближе. Тем более, он старший сын у родителей, а значит потенциальный кандидат в наследники. А состояние их очень даже вкусное! Они нам нужны.

— Я всё понимаю. Не беспокойтесь, папа. Ксения всё сделает правильно.

— Жить они будут здесь. Ты об этом знаешь.

— Конечно. Это является одним из условий брачного контракта.

— Хорошо. Так мы будем лучше контролировать мальчика и воспитаем его в нашем духе.

Дарья улыбнулась:

— Я бы не сказала, что уж прямо мальчик. Он ровесник Глеба.

— Для меня они все пацаны ещё.

Глеб

Ну вот мы и на фазенде Роговых. Дед, как старший впереди, потом моя мама и последним я. Вот сам Рогов. Занятный мужик. Как он перед дедом и моей матерью прогибается. Прогиб, походу, засчитан! Нас представили. Я поздоровался с со старшим Роговым. Мы друг другу улыбнулись, пожали руки. Его жене пришлось, галантно, поцеловать ручку. Так, а это кто, моя невеста что ли? Нет, на мордашку симпатичная, но слишком молода. Лет пятнадцать — шестнадцать. Похожа на ту, что была на фото, но явно не она. Младшая сестрёнка, наверное. Точно. Зовут Кристина. А мою, как я помню Аврора. Классное имя, как у революционного крейсера! И, кажется, богиню, толи греческую, толи римскую так звали. Чем она там рулила… А, богиня утренней зари. Одуреть, не встать! А вот и моя невеста. Моя Аврора!

Смотрел на неё, она на меня. А что это взгляд такой уничтожающий? Ещё чуть и искры из глаз полетят. Не нравится, что ли? Ты думаешь мне вся эта байда нравится? Выдержанней надо быть, крошка. Оглядел её с ног до головы. Ноги от ушей. Точёная фигурка. Рот чувственный. Очень даже рабочий. Интересно, пробовала уже или нет? Хотя думаю пробовала. В таком возрасте и не попробовать у мужика член, это даже как-то не прилично. Крашенная блонди? Нет. Естественная. Глаза синие, сейчас потемневшие от злости. Не нравится, что покупатели приехали, словно за породистой кобылой? А кто ты? На этой ярмарке ты именно кобыла. И жеребца породистого привели. Я усмехнулся. Увидел, как взгляд её изменился. Я даже оторопел сначала. Из злющей и гордой блондинки она превратилась в натуральную конченную блядь! Не слабо! Это кого мне дед с маменькой сватают? С таким успехом можно в бордель сходить! Неужто она и на самом деле… Да ну на хрен. Дед с матерью такой косяк явно не допустят. Сто процентов мадемуазель пробили со всех сторон. Я опять усмехнулся, глядя ей в глаза. Увидел досаду на её личике. Это она меня что, троллить собирается? Весело, однако! А ничего так, аппетитная курочка, но, похоже, та ещё стерва. Но ничего дорогуша, посмотрим. У нас самая упоротая стерва становится для своих лапочкой и начинает блюсти интересы семьи. Интересно сколько же ты продержишься? Или тебя ломать придётся? Ничего обломаю и объезжу. Тем более, как я понимаю, от того, какой ты будешь мне женой, зависит судьба твоей семейки.

— Глеб, познакомься, это Аврора! — Сказала моя мама. Я дежурно улыбнулся, как учит Карнеги. Она тоже. Только это была улыбка змеи. Поцеловал ей ручку.

— Вы само совершенство, Аврора! — В свой взгляд попытался вложить видение, как я её поставил на четыре точки и имею на полную катушку. Это был мой ответ этой белобрысой козе на её блядский взгляд. Не знаю поняла или нет, но её рука в моей дрогнула. Глаза полыхнули ненавистью. Всё верно, можно делать какое угодно лицо, но вот глаза всегда говорят правду. Ты меня ненавидишь. Очень хорошо. Пока правда не знаю за что, так как я на память не жалуюсь и вроде бы нигде с тобой не пересекался. Поэтому не совсем понятна твоя ненависть.

— Аврора. — Обратился к девушке мой дед. Он очень внимательно наблюдал за нами. — Ты, я вижу, не очень нам рада?

Рогов и его жена напряглись. Моя будущая тёща даже побледнела.

— Что Вы, Константин Васильевич. Просто я себя не очень хорошо чувствую. Мне что-то душно. — Ответила Аврора и попыталась невинно улыбнуться.

— Душно? Тогда прогуляйся, внучка, с Глебом. Глеб, составь компанию своей невесте.

Так как я продолжал удерживать её ладошку в своей, то, кивнув деду, повел мадемуазель на выход. Она шла не сопротивляясь. Да, неплохая фазенда у Роговых и пусть с нашей не сравнить, но тоже хорошо. Даже сад есть небольшой. Повёл её туда.

— Отпусти мою руку, пожалуйста.

Отпустил. Посмотрел ей в глаза.

— Аврора, надо быть более выдержанней. Не проявлять так открыто своё неприятие. Я бы даже сказал ненависть. Это тебе может дорого обойтись. Поняла?

— Поняла. — Девушка смотрела куда-то помимо меня. Увидел, как задрожали её губы. Даже влага появилась на глазах. Не хочет крошка замуж.

— Скажи мне, Аврора. Мы с тобой нигде же не пересекались? А то я может забыл?

— Нет, нигде.

— Очень хорошо. Тогда объясни мне, почему такая ненависть ко мне? Я тебе, пока ещё, ничего плохого не сделал.

— Я тебя не люблю.

— Замечательно. Но это не ответ на вопрос.

— Ты говоришь, что ничего плохого мне не сделал. Сделал.

— Удивительно, и что именно?

— Я люблю одного человека. Он должен был сделать мне предложение, вернее попросить моей руки у родителей. А тут ваша семья.

— То есть, моя семья причина того, что ты не вышла замуж по великой любви.

— Да! Я никогда не думала, что выйду замуж именно так. Я хочу замуж по любви. А тебя я не люблю, Глеб!

— Но разве я у тебя спрашивал, любишь ты меня или нет? По моему, не спрашивал. Мне вообще глубоко по барабану любишь ты или нет. Ты думаешь я в восторге от того, что мне назначили в жёны левую блондинку? Не в восторге. Поверь.

— Хорошо, Глеб. Если так, то давай договоримся с тобой?

— О чём?

— Мы поженимся. Пусть. Я понимаю, что не могу отказаться от замужества. Так как от этого зависит судьба моей семьи. Но давай договоримся, что наш с тобой брак будет формальным. Фиктивным. Я обещаю, что на людях и перед твоими родными буду разыгрывать хорошую и даже любящую супругу. Но в реальности у нас с тобой ничего не будет. Мало того, ты можешь встречаться с кем угодно. А я буду встречаться с тем, кого люблю.

Я, если честно, одурел от такого предложения. Потом захохотал. Аврора смотрела на меня недоумённо.

— Что ты смеёшься, Глеб?

— Ты что решила из меня рогоносца сделать? И предупреждаешь об этом заранее?

— Нет. Рогоносец это тот, кого жена обманывает.

— Серьёзно? Ну хорошо. Пусть не рогоносцем, но тогда куколдом конченым! Ещё лучше! То есть, отпуская тебя к твоему, возлюбленному, блядь, я не могу, кому скажи ржать будут, как стадо носорогов, я буду заранее знать, что он тебя там будет драть во все щели, а я в это время буду пускать слюни? Ну ты даёшь, Аврора! А потом на людях сосаться с тобой, изображая идеальную супружескую пару?

— Но ты тоже будешь с другой женщиной! Что тебя не устраивает?

— В том то и дело, что не буду я с другой женщиной. — Смеяться я перестал. Смотрел на неё словно сам, превратился в кусок льда. — Ты из меня, Глеба Белозёрского собираешься сделать конченое чмо? Ты, похоже, не поняла во что попала? В том то и дело, Аврора, у меня не будет других женщин. Это такие правила игры. Очень серьёзной игры. Это тебе не в песочнице в куличики играть. Тут, дорогая, башку потерять можно. Мы обязаны будем с тобой играть по этим правилам. Оба! И ты и я! Нравится нам это или нет. И мужем с женой мы будем по настоящему. Да, девочка моя. Тебя продали. Ты уже моя. Хотя я лично, не в восторге! Но это ничего не значит. И не дай бог, хоть один залёт с твоей стороны с любимым или ещё с кем, я этим воспользуюсь. Воспользуюсь, чтобы стать свободным. Главное, что это произойдёт не по моей вине, а значит последствий для меня не будет. А вот что будет с тобой, даже не знаю. Хотя мне будет на тебя, в этом случае, глубоко наплевать.

— А если по твоей вине?

— Тогда я лишусь своего президентского кресла!

— Какого кресла? — Аврора удивлённо посмотрела на меня.

— Кресла президента холдинга. Нашего семейного бизнеса. А я не хочу его лишаться. Тем более, оно пока не моё. Но у меня есть все шансы его получить. И я его получу. С тобой или без тебя. Поэтому на первом этапе, других женщин у меня не будет. А это что значит? А это значит, что у нас с тобой брак будет по взрослому. Ты будешь моей женой и будешь исполнять супружеский долг, в полном объёме. И других мужчин у тебя не будет. В нашей семье такая лажа не проходит. Таковы правила и законы. А вот потом, когда я стану во главе семейного бизнеса и дед отойдёт, тогда могу тебя отпустить, к твоему возлюбленному. Ради бога! Правда, если за это время родятся дети, они останутся в семье. Уж извини, но это без вариантов. Хотя тебе же лучше. Зато твой возлюбленный получит тебя без прицепов. Я тебе даже деньжат подкину. А то вдруг твой возлюбленный к этому времени станет голодранцем. Поможешь ему.

— Сволочь ты, Глеб. Ненавижу тебя.

— Да ради бога, ненавидь. Мне всё равно. Но запомни, с этого момента, за тобой будут очень внимательно смотреть. И не по моей просьбе. Это требование моего деда и матери. Так как ты, с этого дня, официально, считаешься моей невестой. А теперь сделай ошибку и дай мне повод избавиться от тебя, Аврора! И я посмотрю, умная ты девочка или тупая блондинка, каких вагон и пара маленьких тележек! Ну как, проветрилась? Тогда пошли назад. А то, что-то меня эта прогулка стала утомлять.