Глеб и Аврора. Брак по расчету (СИ)

Глава 2

Константин Васильевич в начале 90-х выкупил землю, где до революции располагалось фамильное гнездо семьи Белозёрских. Но это был уже завершающий этап. Ещё во второй половине 80-х он взял в аренду эту землю под индивидуальное жилищное строительство. И к моменту, когда земля окончательно перешла в собственность семьи, там уже высился трёхэтажный солидный особняк. Он не стал восстанавливать прежнюю усадьбу, тем более от неё практически ничего не осталось. С того момента семья Белозёрских жила там. В тридцати километрах от Москвы. Хотя и в самой столице у Белозёрских хватало недвижимости. Но всех их всё равно тянуло сюда — в семейное гнездо.

Аврора

Сволочь этот Глеб. И мне предстоит с ним жить! Ложиться в постель, удовлетворять его похоть и даже, мерзавец, вся семейка эта поганая, рожать ему и им всем детей! А я-то, наивная, думала, что с ним можно договорится! Ну ничего, мой будущий муженёк. Думаешь получил покорную овечку, которая по первому твоему требованию, будет прыгать в постель и раздвигать ноги? Заискивающе тебе улыбаться и ждать твоих подачек с барского плеча? Ошибаешься. Теперь главное не наделать ошибок. Старик очень опасен. Вон как смотрит. Словно меня на изнанку вывернул. Ладно, я подожду. Значит не только я в жёстких границах дозволенного по поводу моего будущего мужа, но и он тоже, по отношению ко мне. Это хорошо! Значит ему нельзя иметь любовниц. Странная семейка. Но это даже лучше. Такой красавчик как Глеб, а я не поверю, что он не кобелина порядочная и настоящее животное, верным мне уж точно не будет. Вот здесь я его и поймаю. Он хочет стать во главе семейного дела? Ну-ну. Посмотрим. То, что старик, пока живой навряд ли отпустит меня из своей семейки добровольно, без последствий для моих родных, в этом я убеждена, даже если его внучок и попадётся с какой-нибудь шалавой. Но на этом можно будет сыграть против самого Глеба. Сыграть и заполучить на него компромат. А с компроматом, я смогу от муженька много добиться. А когда старый хрыч сыграет в деревянный ящик, пусть и очень красивый, у меня уже будет куда уйти и с чем. Я основательно по щипаю Белозёрских к этому моменту. Хотели породистую кобылку, как сказал Глеб, хорошо, но в придачу к этому получите и порядочную стерву.

Последующие дни, я оставалась равнодушной к предстоящим торжествам. Смотрела как-то отстранённо за своими родителями. Они были оба на подъёме и энтузиазмом готовились продать меня. Вернее, уже продали, осталось только завершить сделку подписанием контракта. Ездили с мамой и церберами, настоящими цепными псами семьи Белозёрских покупать мне свадебные наряды. Мне было безразлично, что там мама купит и во что меня нарядит. Единственное, на что я отреагировала, это на выбор свадебного нижнего белья, когда мама привела меня в этот отдел. Задала маме вопрос — зачем? Можно вообще без чулок и трусов, какая разница, всё равно их снимать придётся. А так время тратить мой муженёк не будет. Увидела, как удивлённо на меня посмотрела хозяйка салона, которая лично сопровождала нас и давала консультации. Мама укоризненно посмотрела на меня и сделала по-своему.

И ещё, я заместила, как Крис стала отстраняться от меня. Это было странно, ведь мы с сестрой были очень близки. Я её любила, как и она меня. В один из вечеров я пришла к ней в комнату. Увидела, что на её глазах слёзы. Она плакала. Увидев меня, она отвернулась.

— Крис, почему ты плачешь? Что случилось?

— Я не хочу с тобой об этом говорить.

Я даже замерла от неожиданности. Такого у нас с сестрой ещё ни разу не было. Мы всегда делились с ней самым сокровенным. Я подошла и села рядом с ней на её постель. Обняла её, но она дернула плечами, давая понять, что не хочет моих объятий.

— Кристина, пожалуйста, скажи мне, что случилось? Почему ты так себя ведёшь со мной? Что я тебе сделала плохого? Ты же моя сестра! Моя любимая Крис. У меня никого ближе тебя нет. Даже родители стали мне не такими близкими, после того, как продали меня.

— Продали? — Кристина повернулась ко мне. Её глаза зло блестели. — Что ты врёшь? Сама небось рада⁈ Это я должна была стать женой Глебу, а не ты! Знаешь, Аврора, а ты лживая! Ты говорила о любви к Павлу, а сама моментально продалась сама же Глебу! Уходи, я ненавижу тебя.

Я была шокирована! Моя маленькая Кристина, она говорила мне такие вещи. Я не могла поверить в это. И ещё один шок для меня, это то, что Кристина влюбилась в Белозёрского! В моего будущего мужа. Господи!

— Кристинушка, подожди. Посмотри на меня. Ты думаешь я хочу быть его женой? Видит бог, нет. И я люблю Павла и надеялась, что стану его женой.

— Не лги!

— Я не лгу.

— Тогда откажись от Глеба и через два года, а может и через год, я стану женой Глеба! Ну же!

— Кристина, это невозможно. Я бы с огромной радостью уступила тебе своё место. Но здесь решаю не я. Пойми это. И даже не наши родители. Здесь всё решает этот старик, Константин Васильевич. Я правда не хочу быть женой Глеба. Я его не люблю. И он тоже меня не любит. Он сам мне об этом сказал.

— Правда? — Кристина смотрела на меня с надеждой.

— Правда, сестра. Но это никого не волнует. Я бы ни за что не согласилась выйти замуж за Белозёрского, но у меня нет выхода. Если я откажусь, нашу семью ждёт что-то очень плохое. Я пошла на это ради родителей и в первую очередь ради тебя. Крис, подумай хорошо. У тебя сейчас это просто влюблённость. Она пройдёт. Ты ещё так юна. Тебе всего 16 лет. Глеб старше тебя на 12 лет. Он для тебя старый. Он для меня то старый. Понимаешь? Он старше меня на целых шесть лет! Я себе не такого мужа представляла.

— Какой же он старик. Аврора⁈ Ты что не видишь какой он красивый, высокий, сильный.

— Это сейчас. Да ему 28 лет. Но пройдёт 10 лет. Тебе будет только 26, а ему уже под сорок! Ещё через 10 лет, ему под пятьдесят, а тебе всего тридцать пять!

— А в чём разница под пятьдесят или тридцать пять? Одинаково старые!

— Это ты сейчас так говоришь. В 16 лет, все кому 30 и старше, для тебя старые. Как и для меня в мои 22 года!

— Мне всё равно! Я его люблю! А ты хочешь занять моё место!

Господи, помоги мне. Кристина не на шутку влюбилась в Глеба. А она упрямая. Я знаю это как никто другой! Если она что-то вбила себе в белокурую головку, то это не выбьешь из неё даже палками. Бесполезно. Я не хочу, чтобы между нами встал этот мерзавец. Надежда только на то, что клин выбивается клином, то есть Кристина влюбится в другого, в того, кто помоложе. Ведь она совсем ещё девчонка. Надежда только на это.

— Крис, давай так. Когда ты подрастёшь, когда тебе минует 20 лет, я с радостью уступлю Глеба тебе. Надеюсь, что старик к этому времени уже будет на кладбище. И нам никто не помешает. Договорились? А пока я поберегу место возле него для тебя.

— Правда? — Сестра смотрела на меня с надеждой, потом погрустнела. — Но ты будешь спать с ним. А вдруг дети у вас родятся?

— Ну и что, что спать я с ним буду. Это необходимая жертва. Тем более он у меня не первый мужчина будет. До него моим мужчиной стал Павел. А дети, я постараюсь, чтобы они не родились. Если ты к этому времени не изменишь своё желание, то родишь ему сама. Договорились?

— Хорошо, Аврора. Договорились. — Кристина обняла меня. И я её. Белозёрский, это ещё одна причина ненавидеть тебя, сволочь!

Ну вот и наступил день свадьбы. Меня разодели как куклу. Я оставалась равнодушной. Нет, не совсем равнодушной. Во мне жила боль. Боль в моей душе. Накануне мне смог дозвониться Павел. Мы с ним поговорили. Я всё ему объяснила. Заверила его, что люблю только его и всегда буду любить. Я сказала, что нужно потерпеть. И если он меня любит по настоящему, то подождёт. Я обязательно что-нибудь придумаю.

Глеб

Подготовка к торжественному событию в нашей семье шла ударными темпами. Смотрел на всё это отрешённо. Мне вообще было плевать на всё это. Марго, с того времени, как приехал в Москву, не видел. Я ей не звонил и она мне. Но я понял, что она уже знает обо всём. За два дня до моей свадьбы я позвонил Марго. Мне нужно было её увидеть. Она сразу взяла трубку, словно ждала звонка.

— Але, Рита⁈

— Да, Глеб.

— Надо встретиться.

— Хорошо. Когда и где?

— В нашем кафе, через час. Сможешь?

— Хорошо, я буду.

Через час я сидел за столиком одного кафе, в которое мы любили с Марго приходить. Через пять минут, после моего появления в кафе, туда же зашла Маргарита. Увидела меня, улыбнулась. Я встал, когда она подошла. Мы поцеловались. Потом сидели за столиком. Я держал её ладошки в своих.

— Я всё знаю, Глеб. — Сказала она мне спустя некоторое время. Так как с момента встречи мы только молчали. Я кивнул. Её глаза были печальными. — Глеб, мне кое-что тебе надо сказать. — Продолжала смотреть на меня. Я ждал. — Один человек сделал мне предложение.

— Выйти замуж?

— Да. И я согласилась. Мы, наверное, с тобой больше не увидимся.

— Почему, Рита?

— Потому, что я улетаю сегодня за границу и навряд ли уже вернусь сюда. Рейс, через три часа. Я очень ждала твоего звонка. Хотела в последний раз увидеть тебя, мой дорогой граф.

— А куда улетаешь? В Лондон?

— Почему в Лондон?

— Не знаю, но почему-то все в Лондон ломятся, будто там мёдом намазано.

Маргарита улыбнулась. Погладила меня по руке.

— Нет, Глебушка. Я не люблю Англию, с её туманами и сырым климатом. Я люблю, когда много солнца и тепла.

— Италия? Испания?

— Нет. Бразилия. Рио Де Жанейро! У моего будущего мужа там на берегу залива Гуанабара своя вилла. Там круглый год лето, солнце и теплый океан. Я всегда хотела туда уехать.

— Будущего мужа? Вы ещё не женаты?

— Нет. Свадьба будет уже там. Знаешь, я никого из мужчин так не любила как тебя, Глебушка. Спасибо тебе за всё.

— За что, Марго?

— За любовь, которую я испытала к тебе и продолжаю испытывать, пусть даже ты меня и не любил. За те дни и ночи, которые мы провели вместе. Я была по настоящему счастлива. Я этого не забуду никогда.

Мы держали друг друга за руки. Глядя на Марго, я понял, что она мне дорога. Любил ли я её? В который раз задавался этим вопросом. Может и любил. И я знал, что она ждет от меня.

— Я тебя тоже люблю, Маргарита. Ты очень дорога мне. Это не пустые слова.

Увидел, как она счастливо улыбнулась. Марго именно это и хотела услышать. Потом мы стояли с ней на улице.

— Глеб. — Сказала Марго. — Я хочу тебе ещё кое-что сказать… — Она замолчала. Я видел, что в ней шла какая-то внутренняя борьба. Наконец, она тряхнула слегка головой и грустно улыбнулась.

— Что, Марго?

— Ничего. Не важно. Прощай мой граф. — Она потянулась ко мне губами. Мы стояли и целовались. Целовались страстно, словно пытаясь навсегда запомнить вкус губ друг друга.

Марго отстранилась. Я отпустил её. Она подошла и села в припаркованную около кафе машину. Мы ещё раз посмотрели друг другу в глаза. Вот заработал двигатель автомобиля, и она уехала. Я стоял и глядел ей вслед. Я понимал, что с исчезновением из моей жизни Маргариты, какая-то часть меня умерла или, лучше сказать, какую-то часть меня она увезла с собой. Это был рубеж. Я расставался с прошлой жизнью. Страница была перевёрнута. Впереди была другая жизнь. Та, которую я так жаждал. И всё же, что хотела сказать мне Марго на прощание? Этого я, к сожалению, уже не узнаю. Я так думал.

Свадебная церемония должна была проходить в нашем родовом гнезде. В назначенный день утром в усадьбе уже суетилось куча народа. Установили столы, накрывали их. Потом импровизированный алтарь, стулья и прочая лабуда. Наблюдал за этим с каким-то равнодушием из окна своей комнаты. Зашла мама.

— Сынок, ты готов?

— Сейчас. — завязывал галстук. На мне были белые брюки, такая же рубашка, с золотыми запонками. Завязав галстук, взял с плечиков белый пиджак. Надел его. Мама оглядела меня. Улыбнулась, чуть кивнула. Подошла ко мне ближе и поправила галстук. Провела пальцами правой руки мне по щеке.

— Молодой, красивый мужчина.

— Прямо уж так и красивый? — Я усмехнулся.

— Красивый. Ты очень на своего отца похож. Смотрю на тебя и словно в молодость свою возвращаюсь. Когда точно так же, меня привезли сюда, совсем молоденькую.

— Ты любила отца, мама? Только честно?

— Да. Я влюбилась в него ещё до свадьбы, когда нас первый раз познакомили родители. Перед этим, мне сказали, что приедет молодой человек, который станет моим мужем. Я очень волновалась. Боялась, а вдруг он страшный. Даже проплакала всю ночь в подушку. Но всё оказалось даже лучше.

— И ты никогда не жалела, что вышла за папу замуж? Может с кем-нибудь другим ты была бы более счастлива? Разве тебе никто из парней не нравился?

— Нравился один мальчик. Я ему даже стихи написала, правда так и не отправила и не прочитала.

— Серьёзно? — Я был сильно удивлён.

— Ещё как серьёзно.

— И где они?

— Нет их. Я сожгла стихи перед своей свадьбой. А счастливой я и так была. Я любила Антона. Родила от любимого мужчины детей. У меня всё в жизни было. Я ни о чём не жалею. Жалею только, что Антон ушёл так рано. Сейчас, я думаю, он был бы очень доволен. Он и так радуется за нас, там. — Мама посмотрела вверх.

— Но тебе же нравится этот…

Мама кивнула, улыбнувшись.

— Нравится. Жизнь идёт своим чередом, сынок. Твоего отца уже давно нет в живых. Я выполнила свой долг перед семьёй. И дедушка благословил меня на новые отношения.

— Ничего себе! Я удивлён.

— Не удивляйся. Твой дед очень мудрый мужчина. Я очень хочу, чтобы ты, Глеб, стал таким же как твой дед.

Мама глянула в окно.

— Пойдём, сын. Приехали сватовья, привезли твою невесту. Пожалуйста, Глеб, будь мужчиной. Аврора должна стать не просто частью семьи, она должна стать твоей половинкой. Тогда у вас всё получится.

— Почему именно Аврора?

— Так решил дедушка. Почему? Это только ему известно, Но, я согласилась с ним. Глеб, твой дед практически никогда не ошибается, знаешь почему?

— Почему?

— Потому, что перед тем, как принять то или иное решение он всё очень хорошо обдумывает. Просчитывает на два и даже на три шага вперёд. Он очень хорошо разбирается в людях. Пойдём, гости уже собрались. Из ЗАГСа уже приехали. Скоро всё начнётся.

— Пойдём, мама.

— Глеб, цветы возьми. Авроре их подаришь. — Она протянула мне красивый букет.

Церемония прошла штатно, как я и предполагал. Мы оба высказали желание вступить в брак. Аврора была спокойна и холодно-равнодушна. Это хорошо, а то сверкала бы своими злыми глазами. Родственники и гости сидели на стульчиках, наблюдая за нами. Согласно сценарию, невесту ко мне подвёл её папаша. Передал её руку мне. И мне даже показалось, что он облегчённо вздохнул, как грузчик сбросивший со спины мешок с мукой! Всё верно, теперь мне тащить этот груз. Давай негр, работай, солнце ещё высоко, плантация большая и белый хозяин недоволен, поэтому можешь огрести плетью на хребтине и пинок под зад. Несмотря на тёплую погоду, ладошка Авроры была холодной. Это ничего, зато моя горячая.

Потом нас поздравляли. Первым был дед, толкнувший речь о долге и семье. Пожелания о детях, продолжателях рода Белозёрских. Я поглядел на Аврору. Она была бледноватая. Я чуть усмехнулся. Не слабо её колбасит. Привыкай детка. Будешь рожать родовитых графьёв в полный рост! Не зря же тебя сюда привели, как кобылку за уздечку. Посмотрел на её губы. Отлично, сегодня опробуем, насколько они рабочие. Даже почувствовал возбуждение. Аврора старалась на меня не смотреть. Ну и наплевать. Могу в спальне даже глаза тебе завязать.

Банкет. Веселье, расслабон, танцы. В какой-то момент около меня нарисовалась сестра. Ксюша ухмылялась.

— Глебушка, братик мой! — Проговорила ласковым голосочком маленькая стервоза, держа бокал с шампанским. — А чего твоя молодая жёнушка такая зажатая? Словно ей кол в зад воткнули? Ты уж постарайся братик, расслабь её. А то как-то даже нехорошо.

— А тебе что, Ксюша, не нравится?

— Да она как кукла. Улыбается вроде, а такое ощущение, что паночка помЭрла и ты имеешь дело толи с манекеном, толи с трупом.

— У тебя бурная фантазия, сестричка.

— Глеб. Как я понимаю, дед тебя готовит на своё место?

— Правильно понимаешь, мелкая!

— Глеб, надеюсь, ты ничего не имеешь против того, что центр будет мой?

— «Клеопатра»

— Да.

— Посмотрим на твоё поведение, душа моя! Будешь борзеть, поедешь к своему лягушатнику.

— Что значит борзеть?

— Ксюш, я пошутил. О чём мы сейчас с тобой будем разговаривать? Ещё ничего нет. Вот когда будет, тогда и поговорим. А так, это просто пустые разговоры.

— Ладно, Глеб, я запомню.

— Запомни.

К вечеру мне уже всё надоело. Настроения не было вообще никакого. Увидел, как из дома вышел дед. Он отдыхал, оказывается, пока шёл тусняк. Подошёл ко мне с Авророй.

— Ну что молодые, — проговорил он, — думаю вы за день устали. Остальные пусть дальше веселятся. А вы идите отдыхайте. — Увидел улыбку у деда на губах. Я ему кивнул. Взял за локоток Аврору и повёл её в дом. Она шла молча. Вообще за весь день сказала очень мало слов.

Завёл её в спальную комнату. Закрыл дверь на замок. На столике стояла бутылка шампанского и фрукты в чашке. Скинул пиджак, открыл бутылку и налил в два бокала. Один протянул Авроре.

— Будешь? — Она кивнула. Мы выпили. Поставил пустой бокал на столик и расслабив, снял галстук. Потом расстегнул рубашку и скинул её. Посмотрел на молодую жену. Она глядела на меня, нервно вертя в руках пустой бокал.

— Аврора, а ты что стоишь? Раздевайся. Брачное ложе нас ждёт.

Девушка поставила бокал рядом с моим. Дерзко посмотрела мне в глаза.

— Если ты думаешь, что я достанусь тебе невинной, то ты ошибся.

— Серьёзно? И кто же он? Или был не один?

— Это был мой любимый человек.

— Значит один?

— А какое это имеет значение?

— Да никакого. Мне наплевать, сколько их у тебя было. Ну раз не девочка, что же. Надеюсь, ты уже многое умеешь? И тебя разработали. Посмотрим. Покажи мужу класс, как нужно любить! А я посмотрю, оценю, может даже завтра тебе что-нибудь на шею куплю или в уши. Типа украшения с бриллиантиком. Но для этого, тебе нужно постараться.

— Засунь себе знаешь куда, свои бриллианты?

— Грубо, Аврора. Я хотел по хорошему. Но, вижу ты по хорошему не понимаешь… Разделась резче. — Последнее рявкнул так, что она вздрогнула.

Аврора

Глеб стоял передо мной по пояс раздетый. Когда он рявкнул, я вздрогнула. Но раздеваться не собиралась. Сердце у меня колотилось как сумасшедшее. Подумала, что он сейчас меня ударит. Сделала шаг назад от него. Но Глеб неожиданно усмехнулся.

— Упрямая? Это хорошо. Значит, говоришь, любимый мужчина у тебя есть? Тоже хорошо. Просто отлично! Вижу, дед допустил ошибку! Даже не верится! — Он засмеялся. Потом отвернулся от меня, взял рубашку и стал её надевать. Я даже обрадовалась, значит он не будет меня брать силой!

Надев рубашку и застегнув её, заправил в брюки. Потом надел туфли.

— Пошли. — Взял меня за руку.

— Куда? — Вопрос вырвался непроизвольно.

— Как куда? Вниз. Я отведу тебя к твоим родителям. Надеюсь, они ещё здесь и передам им. Вот и всё. И всем будет хорошо! Тебе не надо будет раздвигать ноги передо мной и стараться ублажить ненавистного тебе мужчину. Мне не надо будет спать с тобой. Прибежишь к своему милому и на радостях попрыгаете с ним на батуте. Что-то не так?

Я замерла, глядя ему в глаза. Конечно, это было бы просто замечательно. Вот только… Что будет с мамой, отцом и сестрой? Вырвала свою руку из его.

— Я никуда не пойду.

— Не понял, Аврора? В постель со мной ложиться не хочешь и валить отсюда тоже не хочешь. А чего ты хочешь?

— Глеб, пожалуйста.

— Что?

— Я знаю, что должна лечь с тобой в постель. Но я не люблю тебя. Понимаешь? Я люблю другого человека.

— Ну так и люби его на здоровье! Пожалуйста, иди. Завтра подадим заявление в ЗАГС и разведёмся. Подарки, которые нам надарили, вернём гостям назад. Скажем, ошибочка вышла.

— Глеб, но я не могу просто так уйти. Ты же понимаешь, что тогда будет с моей семьёй.

— И что? Мне какое дело до твоей семьи? Ты мне кто? Жена? Не похоже. Если жена, тогда раздевайся с радостью. Залезай в постель. Закрепи свой брак делом. Застолби мужа за собой. Если этого делать не хочешь, тогда просто разбегаемся. В этом случае я тебе ничего не должен, ты мне ничего не должна. Я не собираюсь свою жену насиловать. Я не для этого женился, Аврора. Пусть я и не хотел этого, но раз уж так произошло, то давай постараемся стать супругами. Если нет, повторяю какой уже раз, то разбегаемся. Заниматься клоунадой я не хочу. Любовниц мне иметь противопоказано, по крайней мере в ближайшее время. Конечно, в том случае, если я женат. А если нет, тогда сколько угодно. Вот и подумай, Аврора. Мне зачем такая жена как ты? Не зачем. Так что пошли. Закончим с этим и всё. Я уеду к своим друзьям и там расслаблюсь. Ты вернёшься домой, ну или можешь уехать к своему любимому. А кто он?

— Павел.

— Тем более. Можешь сразу ехать к этому Павлу.

— Подожди, Глеб. Не надо никуда идти. Налей мне ещё шампанского. А лучше водки, если есть.

— Коньяк будешь?

— Буду. Правда я раньше никогда не пила крепкого спиртного.

— Всё когда-то бывает в первый раз.

Глеб вышел, но очень быстро вернулся. Принёс бутылку какого-то коньяка. Посмотрел на меня, улыбнулся.

— Аврора, ты точно решила?

— Да.

— Тогда давай договоримся с тобой сразу, как говорят, на берегу.

— О чём?

— О том, что мы не будем устраивать из нашего брака балаган. Что, я буду твоим мужем не только на бумаге, но и в реальности. Как и ты моей женой. И мы оба будем перед друг другом нести определённые обязательства. Ты понимаешь?

— Понимаю.

— Хорошо. Я не требую от тебя, чтобы ты меня безумно полюбила. Это бред, а я реалист. Но и ты не требуй от меня большого чувства.

— Конечно.

Глеб был спокоен. В его глазах не было злости или ещё какого-то негатива ко мне. В тоже время я не видела у него вожделения и желания набросится на меня.

— Иди сюда. — Позвал он. — Садись. — Глеб показал мне на постель. — Не стесняйся.

Налил в бокалы из-под шампанского темно-янтарной жидкости. Но не много. Это говорило, что он не хочет напоить меня. Хотя я хотела этого. Так мне казалось, что легче перенесу близость с Белозёрским. Всё же кроме Павла и то один раз, у меня с другими мужчинами близости ещё не было. Я села на краешек кровати. Глеб вновь расстегнул свою рубашку, но не полностью и снимать её не стал. Протянул мне бокал. Сел рядом. Но обнять меня или ещё что-то подобного не делал. Сделал глоток из своего бокала. Потом взял виноградинку с вазы. Отправил её в рот. Потом отщипнул с грозди ещё одну виноградинку.

— Делай глоток. Это хороший коньяк.

Я сделала, горло обожгло огнём. Я даже закашляла.

— Рот открой. — Сказал он. Я пыталась вдохнуть. Он в это время положил мне в рот виноградинку. Жидкий огонь побежал у меня внутри с верху вниз. Я жевала виноградинку, смакуя её. В какой-то момент, мне стало легче. Меня отпустило то напряжение, в котором я находилась последние дни. Глеб, глядя на меня, улыбался.

— Ну как? Понравилось? — Я ему кивнула. — Тогда ещё глоток!

Сам он так же, опрокинул содержимое бокала себе в рот. Заедал тем же виноградом. Я глубоко вдохнула и тоже одним глотком выпила весть коньяк, который у меня оставался. И вновь он положил мне в рот виноградинку. Он начал мне рассказывать смешные случаи из своей жизни. Мы с ним смеялись. Как такое произошло, я не поняла. Смотрела на мужчину. А ведь он симпатичный. Мне захотелось прикоснуться к его груди, через расстёгнутую рубашку. Я даже сглотнула слюну. Он это понял. А я поняла, что он понял. Почувствовала, что краснею.

— Аврора. Не стесняйся. Сделай то, что хотела сделать.

Покачала отрицательно головой. Протянула ему пустой бокал.

— Налей мне ещё!

— Аврора, а если ты напьёшься в дрова? Я что с тобой пьяной вусмерть делать буду?

— Как что? Сексом займёшься. Ты же хочешь этого, Глеб?

Он засмеялся. У него был такой заразительный смех. Я смотрела на него недоумённо, но потом почувствовала, как мои губы, помимо моей воли тоже растягиваются в улыбке.

— Что не так, Глеб?

— Да всё не так. Поверь.

— Подожди. Но ведь вы, мужчины, всегда хотите напоить женщину, чтобы было проще овладеть ей. Разве не так? — Глеб опять засмеялся. Я тоже, глядя на него. — Глеб, ну что, разве я не права? Или я тут глупости говорю?

— Солнышко. Да, есть такое. Спиртное расслабляет женщину и снимает некоторые внутренние барьеры. Так легче добиться более тесного общения. Но, одно дело напоить женщину в хлам, чтобы она ничего не соображала и вырубилась. Тогда делай, что хочешь. Но так делают только подонки. Я так никогда не делаю. Да и с сильно пьяной женщиной никакого удовольствия нет. Она же будет лежать как бревно. Ничем не отличаться от силиконовой куклы.

— А ты что, пробовал с силиконовой куклой?

— Боже упаси! И надеюсь, что никогда к её услугам не прибегну в будущем. А вот с немного хмельной женщиной, заниматься любовью, одно удовольствие!

— А что с трезвой плохо?

— Почему плохо? Просто, если у дамы есть какие-то внутренние барьеры, я тебе это уже говорил, то алкоголь помогает их снять или заблокировать. — Он пододвинулся ко мне очень близко. Снял с меня фату. — Аврора. Я не сделаю тебе что-то такого, чего ты не хочешь. Но и ты должна решиться.

Он взял меня за руку. Я чувствовала тепло его ладоней. Чувствовала запах его парфюма. Смотрела на его оголённую грудь. Мне опять захотелось коснуться её. Я решилась. Кончиками пальцев левой руки, правую он держал в своих ладонях, я коснулась его кожи. Подняла глаза и остановила свой взгляд на его губах. На них была лёгкая улыбка. Чуть раскрыты, показывая две белые полоски ровных зубов. И тут он приблизил своё лицо к моему. Я почему-то не отстранилась. Он накрыл мои губы своими. Я закрыла глаза. У меня закружилась голова и я на какое-то время выпала из реальности. Когда пришла в себя, Глеб целовал моё лицо, губы, глаза, щеки, мои уши. Перешёл на шею. У меня было странное состояние. Почувствовала дрожь в теле. Внизу живота была сладкая истома. Поняла, что сама обнимаю его одной рукой, а второй глажу по его обнажённой груди. Позволила ему расстегнуть на мне платье. А потом снять его. Теперь я была в нижнем белье, в белых чулках. Он гладил меня. Что-то шептал мне на ухо. Что-то хорошее, ласковое. Опять целовал. Даже не поняла, как оказалась без лифчика.

Вот Глеб отстранился от меня. Я уже не сидела на постели, а лежала. Он встал. Снял рубашку. Потом брюки, носки. На нём оставались только трусы в облипку. Посмотрела на них, поняла, что он возбуждён. Возбуждён так же как и я. Желание во мне нарастало как снежный ком. Я смотрела на Глеба. У него было красивое крепкое тело. Мужчина склонился надо мной. Провёл обеими руками мне по бедрам. Погладил низ моего живота через мои трусики. Потом стал их снимать. Я не узнавала саму себя. Приподнялась, давая ему избавить меня от последней одежды. На мне остались одни чулки. Глеб развел мои ноги в стороны. Я не сопротивлялась, позволяла делать со мной то, что он хочет. Он целовал меня. Мои губы, глаза, шею, грудь. Я чувствовала, как он покрывал её поцелуями, слегка покусывал, брал в рот то один сосок, то другой. Я гладила его по затылку, словно поощряя. Почувствовала, как его рука скользнула мне между ног. Там у меня было уже влажно. В какой-то момент мне стало стыдно.

— Глеб. — Простонала. Говорить нормально не могла. Попыталась свести ноги вместе, но он не дал. — Прошу тебя, не надо там.

Он оторвался от моей груди.

— Почему не надо? Очень даже надо, девочка моя.

— У меня там…

— Я чувствую. Это говорит о том, — шептал он мне, — что ты уже готова и жаждешь принять меня. Так ведь, Аврора?

А дальше… Дальше я помню фрагментами. На меня словно нашло какое-то умопомрачение.

…Вот Глеб целует мой живот, опускаясь всё ниже и ниже. Мои ноги разведены максимально в стороны. Я сама этого хочу. Блаженство накатывает на меня волнами…

…Вот лицо Глеба над моим. Его губы… мои губы… Что-то твёрдое и большое касается моего лона. Я понимаю, что это. Но страха нет. Нет отвращения и неприятия. Наоборот, я хочу, чтобы он заполнил меня. Сама тянусь к нему. Обхватываю его за шею. Сама прижимаюсь к нему…

…Глеб во мне. Я чувствую его ствол… Как он глубоко проникает в меня. Даже чуть больно, но боль сладкая. Всё моё лоно пульсирует. Толчки мужчины. Словно поршень ходит во мне… Хотя почему словно, это и так поршень. Моё лоно плотно обхватило его. Глеб терзает меня. Мучает, то убыстряясь, то почти останавливаясь. Открываю глаза и вижу его. В его глазах горит огонь. Он как зверь, получивший свою жертву. Это была сладостная мука. Я отдавалась ему со страстью. Откуда она у меня?..

…Вот Глеб лежит на спине, а я сижу на нём. Моё лоно вновь пульсирует. Оно заполнено Глебом. Я чувствую этот стержень. Меня распирает он. Мои руки упёрлись в его плечи. Он то держит меня за бедра, то ласкает мою грудь. Сосёт и покусывает мои соски и мнёт руками. А я, как одержимая прыгаю на нём. То поднимаюсь, то опускаюсь до упора. Я всё быстрее ускоряюсь, как безумная. И вновь волны блаженства накатываются на меня, пока не накрывают с головой. Сначала стон вырывается из моих уст, а потом крик наслаждения. Я не могу его сдержать…

…Вот я стою на коленях на кровати. Руки согнуты в локтях, а головой упираюсь в постель. Глеб держит меня за бёдра. Его стержень продолжает терзать моё лоно. Его толчки всё сильнее и быстрее. А руки все крепче стискивают меня. Я сама издаю звуки, толи стоны, толи повизгивания. Потом не выдерживаю, кричу ему: «Ещё, ещё, Глеб. Сильнее!» Он перемещает свою правую руку к моей груди и стискивает её. Мамочка…

…Вот я лежу в изнеможении. Между ног у меня всё мокро. Мой живот мокрый. Я провожу по нему ладошкой. Скользко. Это Глеб прерывался и освобождался от своего семени мне на живот. Моя спина так же в его сперме. Почему он прерывался, я не знаю. Не спрашивала.

— Ты меня всю залил. — Тихо говорю мужчине. Он лежит рядом, на спине.

— Сходишь в душ, сполоснёшься. Я специально не стал в тебя кончать. Рано тебе ещё лялькой обзаводиться. Ты свой мед закончить должна. Закончишь, потом посмотрим.

Его глаза закрыты рукой, согнутой в локте. Мой взгляд скользнул по его телу и остановился на его естестве. Он был расслаблен. Села на коленки. Как зачарованная смотрю на мужское естество. Вдруг возникло сильное желание дотронуться до него. Погладить, взять в ладошку и ощутить в руке плоть мужчины. Протягиваю руку и глажу Глеба по поджарому животу. Рука останавливается возле его паха. Взглянула ему в лицо. Увидела его глаза. Глеб наблюдал за мной. На губах улыбка.

— Хочешь подержать? Не стесняйся. Поблагодари его. Он ведь хорошо постарался.

Глядя Глебу в глаза, сглотнула. Потом вновь перевела взгляд на его пах. Я ни разу не касалась мужского естества. Даже когда с Павлом была, не трогала его член. Вот я решилась. Прикоснулась к нему. Он был в полурасслабленном состоянии. Коснулась пальцами головки. Потом провела по всем стволу к самой мошонке. А после взяла в ладошку. Чуть сжала. Потом, не знаю почему, стала двигать рукой вверх-вниз. Ощущала как член стал напрягаться. И вот он уже жесткий и упругий. Опять сглотнула. Наверное, это всё коньяк.

— Поцелуй его. — Услышала голос Глеба. Но продолжала смотреть на член мужчины. А потом нагнулась и поцеловала его. Лизнула. Открыла рот и… Я сосала его, облизывала. Я, наверное, точно сошла с ума. Павлу я такого не делала. Глеб в блаженстве закрыв глаза, стонал. Положил руку мне на затылок. Надавливал на него и отпускал. Потом недовольно сказал:

— Не так, Аврора! — Отстранил меня. Встал в полный рост на кровати. Я оставалась на коленях и продолжала удерживать его естество в своей ладошке. Его член был перед моим лицом. Член был напряжён. «Он больше, чем у Павла. Боже как он меня не разорвал?» — мелькнула мысль и пропала.

— Аврора, отпусти его. — Я отпустила, хотя мне не хотелось. — Рот открой. — Я открыла, прильнув к мужчине. Он заполнил меня полностью, до глотки. Глеб удерживал мою голову и стал делать поступательные движения. Я схватилась ему за ягодицы. «Да он же меня трахает прямо в рот. Как последнюю бл…ь!» — Пришло понимание. Но стыда почему-то не ощутила. Я хотела, чтобы он так со мной обошёлся. Внизу живота, появилось сладко-ноющее чувство. В какой-то момент Глеб вздрогнул. Его движения стали замедляться, пока он не остановился, крепко прижимая мою голову к своему паху. Я не могла дышать. Давилась слюной. А тут ещё ударила мне в горло его сперма. Её было много. Я захлебнулась. Глеб отпустил меня. Я кашляла. Слюни и его выделения бежали у меня изо рта. Он встал рядом со мной на колени. Стал вытирать мне губы платком.

— Как ты, Аврора? Я не переборщил?

— Нет. — Взяла платок у него из руки и вытерлась сама. У меня желание никуда не ушло. Наоборот, только стало больше. Даже заболел низ живота.

— Глеб, дай мне ещё коньяка.

Он плеснул в бокал, который протянул мне. А так же, взял из блюда виноградную гроздь. Я выпила одним глотком. Глеб отщипнул от грозди несколько виноградин. Я открыла рот, и он положил их мне туда. Потом взяв моё лицо в ладони, поцеловал меня. В голове у меня шумело.

— Глеб, я хочу ещё.

— Что ещё? Коньяка?

— Нет.

— Ещё пососать?

— Нет. Сюда. — Сунула руку себе между ног, накрыв лоно. — А то у меня даже немного ломит.

— Хорошо. Ложись на спину.

Я легла. Глеб поднял мои ноги и закинул их себе на плечи… Дальше провал.

…Проснулась утром. Глеба рядом не было. Вспомнила, что было ночью и что я творила сама, словно под действием какого-то гипноза или наркотика. Стыд накрыл меня с головой. Я даже лицо закрыла ладонями. Хотелось плакать. Господи, я изменила Павлу, как самая последняя дрянь…

Глеб

Стоял в душе под струями воды. Глаза закрыты, полная расслабленность. Вспоминал ночь. Неплохо с Авророй оторвались. А она очень даже темпераментная девочка. Правда совсем неумело любит. Даже сосала неумело. Наверное, вообще ни разу этого не делала. Что там за кретин у неё был? Но, это ничего, дело наживное. Я усмехнулся. Начали с того, что у неё есть любимый, закончили её воплями и повизгиванием, да ещё сама мне пыталась задом подмахивать. Вот и вся любовь. А Аврора ничего, красивая девочка. От воспоминаний почувствовал, как нарастает желание. Она ещё спит. Ничего разбудим. Спросонья даже лучше. Заспанная и горячая. Выключил воду, обтёрся полотенцем и вышел из душевой. Вот и кровать. Аврора лежала, закрыв ладошками лицо. Значит уже проснулась. Ну что же, тем лучше. Сел рядом с ней на постель.

— Аврора, ты чего личико закрыла? С добрым утром. — Она ничего не ответила и отвернула лицо в сторону от меня. Аккуратно, но настойчиво взял её за руки и убрал их. Глаза жены были закрыты. Из-под чудных ресниц бежали слёзы. — Ты чего плачешь? Тебе плохо? Я сделал тебе больно?

— Нет. Ты не сделал. — Продолжала отворачивать от меня лицо. И глаза не открывала. Я же продолжал удерживать её руки в своих. Ладошки она сжала в кулаки. — Это я себе сама больно сделала.

— Где? — Отпустил одну её руку и отбросил одеяло. Испугался, что она себе что-то на самом деле сделала. Но ничего не увидел. Она лежала передо мной обнажённая. На одной ноге у неё всё ещё оставался белый чулок невесты. Второй куда-то делся.

— Пожалуйста, Глеб. — Попыталась натянуть на себя одеяло. Но я не дал. — Пожалуйста, не смотри.

— Почему? Я тебя уже видел голой. И не только видел, но и любил, точно так же как и ты меня. Ты что, стесняешься меня? И где ты себе сделала больно, Аврора? — Отпустил её вторую руку. Наконец, она повернула лицо ко мне. Открыла глаза. Положила свою правую ладошку себе на левую сторону груди.

— Здесь я себе больно сделала, Глеб. Я изменила своему любимому. Сама изменила. Никогда не думала, что опущусь до такого. Я последняя дрянь. Шлюха!

Сначала даже не знал, что ей на это ответить!

— Изменила любимому со своим мужем? Аврора⁈ Серьёзно? Это что-то новое! — Засмеялся. — Блин, кому скажи, ржать будут как кони. — Хохотал, глядя на девушку. — Аврора! Ну ты даёшь, мать!

— Что ты ржёшь, Глеб⁈ Тебе смешно, что я думаю, что люблю другого? Самому не противно?

Я продолжал смеяться, отрицательно покачал головой.

— Нет, не противно. — Смех сошёл на нет. Смотрел на супругу и продолжал улыбаться. Оглядел её красивое тело. Она покраснела и попыталась в очередной раз натянуть на себя одеяло. Я вновь воспрепятствовал. — Дорогая, ну что за цирк? Говоришь, что думаешь о другом? Замечательно! Могу предложить вариант взаимоотношений.

— Какой? — Так как я не давал ей закрыться одеялом, она пыталась закрыться руками.

— Когда мы будем заниматься любовью и исполнять супружеские обязанности, думай о своём… как его, Павлик, да? — Она кивнула. Потом её глаза расширились. Я усмехнулся вновь.

— То есть, когда ты меня будешь… иметь, то… ты извращенец?

— Почему извращенец? Я реалист.

— А если в порыве страсти я назову тебя его именем?

— Ну и называй. Считай, что мы поделили тебя с ним. Он тебя будет… как ты говоришь, иметь в твоём воображении, а я в реальности. Меня такой расклад устраивает. По-моему не плохо, как ты считаешь?

— Это мерзко, Глеб.

— Ничего не вижу мерзкого и грязного. Давай попробуем.

Аврора уселась на свой аппетитный зад и даже отодвинулась от меня, прикрывая грудь и своё сокровенное место ладонями.

— Не надо, Глеб. Пожалуйста.

Я к ней пододвинулся.

— Аврора, тебе же самой понравилось. Я точно это знаю. Тем более, сейчас утро и мы с тобой отдохнувшие, набравшиеся сил. Молоды, здоровы. Я даже вижу, как твои соски напряглись. Ты явно хочешь!

Она ещё больше краснела. Потом её взгляд скользнул вниз. Я в отличии от неё ничего скрывать не пытался. Она натурально вытаращилась на меня. Похоже ночью не разглядела. Зато сейчас, утром всё было на виду.

— Вот чёрт! — Выдохнула она. Подняла взгляд своих синих глаз на меня и посмотрела испуганно. Я опять засмеялся.

— Ты чего испугалась?

— Ничего. — Старалась не смотреть, но я видел, как её глаза, по мимо её воли постоянно соскальзывают на мой пах.

— Притягательно, да, душа моя⁈ Вот так же и для мужчины притягательно смотреть на красивую обнажённую женщину. Аврора, а у кого больше, у меня или у твоего Павлика?

— Я не буду отвечать на этот похабный вопрос.

— Хорошо, мы его немного подкорректируем. У кого лучше? У меня или у твоего Павлика?

— Послушай, Глеб. Разве тебе самому не противно? Разве ты не ревнуешь?

— А кого мне ревновать и к чему, или к кому?

— Как кого? Меня к Павлу. Ведь ты у меня не первый мужчина! Неужели не ревнуешь к тому, что до тебя у меня был другой?

— Нет. Не ревную. Тут, дорогая моя, ключевое словосочетание: «До тебя». Вот именно, Аврора. Это было до меня. Я тебя тогда и знать не знал, и видеть не видел. И ты тоже у меня не первая женщина. Поверь, далеко не первая. Мало того, ты девочка взрослая. Тебе ведь 22 года⁈

— Да, 22!

— Ну вот. Я бы даже удивился, если бы ты была ещё невинной. Подумал бы, что у тебя что-то ненормально. Хотя знаешь, по началу я так и подумал, в том смысле, что ты меня обманула, насчёт некого Павла. Но раз крови нет на простыне, значит и правда у тебя кто-то был. И ещё, душа моя, ревнуют только того, кого любят. Так как ревность, это неотъемлемая составляющая любви. А тех, кого не любят, тех не ревнуют. А у нас ведь с тобой взаимной любви нет, так ведь?

— То есть, если у меня появится любовник ты ревновать не будешь. И ничего предпринимать так же не будешь?

— Ревновать не буду. Здесь будет другое. Ты, наверное, пропустила мимо ушей то, что я тебе говорил вечером. Если так, то напомню. Вступив в брак, мы оба взяли на себя определённые обязательства. Нарушение или игнорирование этих обязательств будет жёстко наказываться. Я тебе сказал, что мне нельзя будет иметь любовниц, пускай определённое время, но нельзя. Единственной моей женщиной будешь ты. И я требую от тебя того же. Любить не люблю, это так и ревновать не буду. Но любого другого мужчину, которого ты попытаешься допустить до себя в физическом плане, я буду считать своим врагом, это покушение на то, что принадлежит только мне, по праву супруга. И, соответственно, Аврора, последствия для тебя могут быть печальными. Таковы правила и не нам их с тобой менять, пусть и на первом этапе нашей с тобой семейной жизни. А потом посмотрим. Может изменим их, если захотим. Так что в своих мыслях ты можешь любить кого угодно, как угодно и сколько угодно. А в реальности у тебя будет только один мужчина, это я! И детей ты будешь рожать только от меня, пока являешься моей женой. Я доходчиво объяснил, Аврора?

— Доходчивей некуда.

— Ну вот и славно. Я смотрю, ты начала сама уже разогреваться.

— С чего ты так решил, Глеб? — Аврора прижалась к спинке кровати. Колени свела вместе, закрываясь правой ладошкой. Грудь пыталась прикрыть левой рукой, только получалась плохо. Я видел набухшие соски. Сама девушка возбуждённо дышала, хотя пыталась скрыть это. И взгляд постоянно соскальзывал на мой пах. Я пододвинулся к ней ещё ближе. Провёл ей ладонью по внешней стороне бедра.

— Весь твой вид говорит, что в тебе нарастает возбуждение и желание. Не отрицай это, Аврора. Плюс ты мысленно, даже против своей воли возвращаешься к тому, что было ночью. И тебе ведь это понравилось, так ведь, девочка моя?

Супруга взглянула мне в глаза.

— Глеб, ты настоящие исчадие ада, дьявол. — Я продолжал ей поглаживать бедро. И Аврора не пыталась отстранится. — Я знаю, что ты сейчас добьёшься своего. Но запомни, я не буду делать то, что делала ночью.

— Это почему? Душа моя, я тебя не заставлял, ты сама это делала. Ты даже хотела это делать.

— Вот именно. Это мерзко. Я чувствую себя после этого грязной потаскухой.

— Ошибаешься. Запомни, всё что происходит в постели между мужчиной и женщиной, а тем более между мужем и женой априори не может быть чем-то мерзким, грязным или порочным. Здесь допускается всё, что поможет обоим получить максимум наслаждения от обладания друг другом. Ведь не только я владею тобой в эти моменты, но и ты владеешь мной.

Осторожно убрал её руку от груди и положил её себе на плечо. Потом также взял её ладошку, которой она прикрывала себе своё сокровенное место и положил её себе на другое плечо. Супруга руки свои с моих плеч не убирала. Но попыталась отвернуть лицо. Прикусывала себе губы. Так же аккуратно и нежно развернул её лицо ко мне.

— Не отворачивайся.

— Всё равно я не буду делать то, что ты хочешь.

— Это не только я хочу, этого и ты сама хочешь, только стараешься сама себе не сознаваться. Но я тебе помогу. — Накрыл её губы своими. Всё поехали душа моя…

Аврора

Глеб, ты дьявол во плоти. Что ты со мной делаешь? Я себя ненавижу. Разум и моё сердце отказывают ему, а тело жаждет его. Ноги сами раздвигаются, чтобы принять вес его поджарого тела. Моё лоно жаждет его плоти и получив ликует, отдариваясь сладостной болью и наслаждением. Грудь отзывается на его сильные горячие ладони, а соски на его губы, язык. И это уже не я, Аврора. Это другая, совершенно мне не знакомая. Он пробуждает во мне что-то, что таилось в самых глубинах моего сознания, моего естества. В его руках я становлюсь развратной, похотливой и порочной. Словно животное в брачный период. Моё сознание кричит нет, а моё естество — ДА!

Он всё же добился своего. Я не только не оттолкнула Глеба и не убрала свои руки с его плеч, не отвернула своё лицо, не давая ему поцеловать, но наоборот, прижимала его к себе обнимая, сама его целовала. А когда он вновь вошёл в меня, поддалась ему навстречу. И стоило его плоти наполовину выйти из моего лона, он замирал, выжидая, а я бессовестно сама двигалась ему навстречу, прося не покидать меня. Просила ещё. Даже давила ему на ягодицы, чтобы он как можно глубже проник в меня. Сама уже целовала его, тёрлась своим языком о его… Нет это была не я, это была другая Аврора с глазами, в которых горел огонь разврата и наслаждения. Та, другая сама бесстыдно подняла ноги, согнув в коленях развела в стороны и прижала их к груди, открывая перед жадным взором мужчины своё самое сокровенное. И каждый толчок его сильного тела выбивал из моего горла стон. А потом он вообще сделал то, о чём я даже подумать не могла. Ведь это так мерзко и грязно. Выйдя из моего лона, он приставил свою возбуждённую плоть к моей попе. И стал давить. При этом гладил меня по поднятым бёдрам и шептал:

— Потерпи, Аврора. Ты должна принять мужа и туда. Тебе понравится. Пусть не сразу, но понравиться, обещаю, радость моя.

И я опять не оттолкнула его, не закричала в порыве ненависти и омерзения. Я терпела, мало того, это даже стало доставлять мне некое удовольствие.

— Аврорушка, расслабься не напрягай свою сладкую щёлочку. Она тоже хочет. Дай ей насладиться. — Шептали его губы. А его плоть проникала в меня всё больше и больше. Было больно, но я терпела, прижимая свои ноги к груди. — Расслабься, душа моя и боль уйдёт.

Боже мой, мне казалось, что он разорвёт меня. Я думала эта странная пытка никогда не кончится. Но вот низ его живота прижался к моим ягодицам.

— Ну вот, Аврора я весь в тебе. Ничего страшного не случилось. Я держу твои ноги. А ты помоги себе. Положи руку на свой лобок. Массируй свой клитор. Мягко и нежно.

Я стала это делать, а он стал осторожно двигаться во мне. Боже, какой же он большой у него. Боль оставалась, но вместе с ней появилась и чувство возбуждения, неги, наслаждения.

— Глеб, — мой голос был хриплым, — нежнее пожалуйста.

— Я сама нежность, девочка моя.

Чувство блаженства стало нарастать во мне. Я стала ускорять круговые движения по клитору, а Глеб стал ускорять своё движение во мне. Экстаз ударил волной резко. Я закричала. Почувствовала, как задрожал он, потом зарычал, как дикий зверь и стал изливаться в меня. От этого скольжение стало более приятным. Вот мужчина стал замедляться, пока не остановился, плотно прижавшись своим пахом к моим ягодицам. Его плоть пульсировала во мне. Я это чувствовала. Потом он покинул меня. Но продолжал оставаться на коленях перед моими разведёнными ногами. Стал меня гладить, целовать грудь, живот. Почувствовала его губы на своём лоне. Опустошение, нега и блаженство, вот что я чувствовала в этот момент. Лежала выжатая, как лимон. Глеб выпрямился. Опять его губы на моих губах, и я отвечаю ему. Но это не поцелуи страсти, а поцелуи благодарности, как с его стороны, так и с моей.

— Ты великолепна, душа моя.

Некоторое время так и лежали с ним. Я на спине и он рядом, тоже на спине. В какой-то момент на меня накатила омерзение к самой себе и жалость. У меня всё побаливало и лоно, и попа. Закрыла лицо руками как до этого. Слёзы сами полились у меня. Я заплакала, даже зарыдала. В кого я превратилась???! Глеб встал с кровати, потом взял меня на руки и отнёс в душ. Вход был тут же из его комнаты. Аккуратно поставил меня на ноги, но не отпускал, прижимая меня к своей груди. Включил тёплый душ. Стоя под струями воды, падавших на нас сверху, он продолжал обнимать меня. Целовал меня в макушку, в мои намокшие волосы. Гладил по спине.

— Ты чего плачешь, девочка моя? Всё хорошо. Теперь ты стала полностью моей женой. Я тебя не обижу, обещаю. Обещаю так же заботиться о тебе.

Я стояла, уткнувшись ему в грудь, плакала, прощаясь с прежней Авророй. Поняла, что возврата к прежнему нет. Я стала другая. Муж сделал меня другой. От последних мыслей я замерла. Поняла, что впервые назвала, пусть и мысленно, Глеба своим мужем. До этого я его так не называла и не воспринимала, и не собиралась называть. От жалости к себе не осталось и следа, зато ненависть и злоба к самой себе и к Глебу стали нарастать. Убрала ладони от лица. Взглянула ему в его наглые глаза. Сволочь. Потом стала бить его кулачками и ладошками по груди.

— Сволочь, мерзавец, ненавижу тебя. Что ты со мной сделал? — Кричала я и колотила его. Он стоял спокойно. Не пытался меня остановить. Я опять заревела и уткнулась ему в грудь. Он обнял меня.

— Пока ещё я ничего с тобой не сделал. Твоё изменение только началось.

— Изменение? — Взглянула ему в глаза. — И кем же я стану? Грязной… — Договорить он мне не дал и накрыл мои губы своими. Я упёрлась ему в грудь руками и попыталась отстранится. Он и это мне не дал. Что я, слабая девушка, могла сделать? Он здоровый и сильный мужчина. И мои губы вновь ответили ему. Ненавижу себя.

— Аврора, успокойся. — Проговорил Глеб, прервав поцелуй. — Ты станешь не только красивой женщиной, но ещё и страстной, и чувственной. То, что мне нужно!

— Тебе нужно? А мне, нужно? Ты меня спросил?

— И тебе это нужно. Просто поверь. — Он гладил меня по спине. Потом одна его рука сместилась на мои ягодицы.

— Хорошо, Глеб. Ладно, ты как муж имеешь право получать от меня интим. Я всё понимаю. Но не такой, который был только что. Это уже слишком. Я прошу тебя, не надо больше.

— Почему, душа моя? Разве тебе не понравилось? Не обманывай себя. Я же видел, слышал и самое главное ощущал, как ты откликалась, как была возбуждена и как получила просто невероятное наслаждение.

— Это не я. — Вырвалось у меня. И я тут же пожалела. Краска стыда стала заливать моё лицо. Чтобы он не увидел это, пришлось уткнуться ему в грудь вновь.

— Конечно не ты. — Услышала я голос мужа. Он стал поглаживать меня по голове. — Это, наверное, была другая Аврора.

Я замерла. Он что? Читает мои мысли? Отстранилась от него. Он меня спокойно отпустил. Струи воды били в нас сверху. Растекались каплями и ручейками. Глеб стоял и наслаждался, закрыв глаза. Я смотрела как ручейки бегут по его груди. По всему его телу. Красивому телу. Поджарому и в тоже время холёному. С грустью признала, что у Павла не так. Павел был ещё совсем юнцом, а здесь, передо мной стоял мужчина в своей настоящей мужской красоте. Опустила взгляд вниз. Потом опять подняла глаза вверх, на грудь мужа. Слово муж, почему-то стала воспринимать уже спокойнее. И тут мне захотелось прижаться губами к коже его груди, слизнуть один из ручейков. Попробовать на вкус. Закрыла сама глаза, только не это. Хватит с меня всего того, что произошло ночью и утром.

— Аврора, давай я тебя вымою? — услышала Глеба. Открыла глаза и посмотрела на него.

— Зачем?

— Просто так. Тебя хоть раз мыл мужчина?

Хотела ответить, что нет. Это так и было. Даже после близости с Павлом я пошла в душ одна и его не пустила, хотя Паша очень хотел. Глядя в глаза Глебу, ответила:

— Мыл. Мой возлюбленный.

— Ну и как?

— Мне понравилось.

— Тогда давай и я вымою тебя. Сравнишь, кто лучше! — И улыбка на его губах. Сволочь. Как хочется и ударить его по этой ухмылке и… Впиться в неё поцелуем. Почувствовала сладкую тяжесть внизу живота. Господи, опять? Что же ты со мной сделал Глеб? Я что, становлюсь озабоченной? Нимфоманкой. Господи, спаси и помилуй. И он ведь не отстанет.

— Хорошо, Глеб. Но прошу тебя, больше не надо.

— Чего не надо?

— Близости. У меня, — я опустила голову, — там всё болит.

— Хорошо. Не хочешь, не будет.

Не хочу… Да нет, наоборот хочу, как последняя дрянь. Главное выдержать. Павлик, помоги мне.

Глеб вымыл меня. Очень ласково и нежно. Не приставал и не пытался меня возбудить. Да ему это и не надо было делать. Я сама возбудилась. Мерзавец какой. Что же ты со мной сделал? Но я удержалась, ничего ему не сказала. Стояла как памятник. Но когда он закрыл воду и обернул меня в огромное полотенце, мне показалось, что он всё знает. Всё понял. Из душа он перенёс меня назад в спальную. Вытер насухо и положил передо мной новое и чистое нижнее бельё. Капроновые колготки в упаковке. Новое платье сиреневого цвета и туфельки в цвет платью. При этом оставался обнажённым. Сам вытерся моим же полотенцем. Я быстро одевалась. А он не спеша. Одевшись, даже не посмотрела на себя в зеркало. Смотрела на него. Вот он надел джинсы, батник с коротким рукавом. Носки. Взъерошил себе волосы. Посмотрел на меня.

— Аврора, ты что зависла? Расчеши свою гриву! Или так пойдёшь? И косметики немножко тебе не помешает.

Я словно очнулась. Взглянула в большое зеркало. На меня смотрела какая-то сумасшедшая, правда платье было очень красивым и полностью мой размер и фасон, какой я люблю. Сидело на мне идеально, подчёркивая мою фигуру. И цвет хороший, мне такой всегда нравился. Откуда он знает?

— Извини. — Гриву, как сказал Глеб, действительно надо было расчесать. А она у меня густая и длинная. Ещё двадцать минут понадобилось, чтобы привести себя в более- менее нормальный вид. Заплела косичку. Немного косметики. Глеб спокойно, всё это время стоял и ждал меня.

— Готова? — Наконец, задал он вопрос. Я встала с пуфика, на котором сидела возле зеркала и кивнула. — Пойдём, гости нас уже ждут.

Глеб

Ещё два дня гулянки, стали утомлять меня. Нет, расслабляться я любил, ну а как без этого? Но здесь, все эти гости, нужные люди, партнёры, депутаты, чиновники. Я понимаю, что это неотъемлемая часть моей жизни, особенно будущей. Конечно, своего недовольства не показывал. Аврора тоже хорошо держалась. Вообще молодец девочка, даже не смотря на её закидон по поводу некой любви к Павлику! И смех, и грех. Как дети с ясельной группы. В постели мне говорит, что любит другого. Мне по барабану, кого она там любит, но судя по тому с каким жаром и страстью мне отдаётся, то странная какая-то у неё любовь. Спустя неделю, когда мы были в свадебном путешествии на Мальдивах, Аврора вышла утром на балкон, голая. Меня уже не стеснялась. Похоже стыд я в ней убил напрочь. Хорошо это или плохо, время покажет. Смотрел на неё. Красивая девка, тут слов нет. Стоит на балконе кушает персик. Причём, так сексуально. И самое главное, делает это не на показ, а неосознанно. Увидел, как сок плода побежал по её подбородку, стал капать ей на грудь. Но она не обращала на это внимания. Кушала, прикрыв глаза. Балкон был на втором этаже. Я подошёл ближе. Увидел, как какой-то мужик смотрит на Аврору, открыв рот. Хоть и было утро, солнце только вставало из кромки океана, но народ уже начал суетиться. Аврора полностью игнорировала зрителя. Мужику было лет 40. Тоже турист, толи немец, толи голландец. Я стал наблюдать. Мне стало интересно, Аврора специально себя выставила на обозрение или нет? А если специально, то зачем? Может меня позлить? Вызвать ревность? Вскоре к зрителю присоединился ещё один, этот был из обслуживающего персонала отеля. Молодой парень. Он вообще завис сразу. Я даже увидел, как у него белые брюки стали топорщиться. А эта зараза на них ноль внимания. Продолжает кушать персик. Съела наполовину, потом, я чуть не заржал, еле сдержался, оставшейся половинкой, сочащейся соком, потёрла себе соски. Потом полностью обе груди. К двум зрителям присоединился ещё один. Этот был мулатом или метисом, хрен их разберёшь, короче молочный шоколад. Он смотрел и скалился белозубой улыбкой, потом крикнул Авроре по-английски:

— Красотка, натри себя всю и дай мне облизать тебя.

Я думал Аврора сейчас в темпе свалит. Но нет. Она посмотрела на озабоченных спокойно. Я понял, что она изначально их заметила, но делала просто вид. Глядя на мужчин, ещё откусила персик. Потом потерла им себе между ног и показала зрителям фак! Здесь я не выдержал и засмеялся. Аврора обернулась. Смотрела на меня. Я смеялся. Она тоже улыбнулась. Зашла в номер. Глядя на меня, доела персик. Косточку положила в вазу к остальным фруктам.

— Что, Глеб, понравилось? — Спросила она улыбаясь.

— Аврора. К чему этот цирк, я не понял?

— Почему цирк? Ты же смотрел. Тебе понравилось, что на меня смотрели другие мужчины?

— Мне наплевать. Пусть смотрят, главное, чтобы руками не трогали и не облизывали.

— А ты?

— А что я?

— А ты, мой нелюбимый муж, не хочешь облизать жену, на которую тебе наплевать?

— Ну почему же? Можно и облизать.

— Тогда чего ждёшь?

Подошёл к ней вплотную. Взял за талию и поднял так, чтобы её грудь оказалась в меня перед лицом. Она обхватила меня ногами. Стал облизывать и сосать её сладкую грудь, оба полушария. Так как руки у меня были заняты, я держал её, она одной рукой обхватила мне шею, а другой стала подсовывать мне то одну, то другую, говоря при этом: «Сейчас эту… А сейчас эту». Дышала возбуждённо. Стискивала меня ногами. Потом хрипло проговорила:

— Я себе ещё между ног натерла. Там тоже вылижи. Давай муж, оближи меня. Ты же хочешь этого! Ты уже делал это.

Она сидела на моих руках. Я держал её за ягодицы. Подошёл к постели и опустил её. Аврора легла на спину и широко развела ноги в стороны.

— Вижу, уже не стыдишься меня?

— Я даже других уже не стыжусь. Молодец, Глеб, ты сделал из меня похотливую шлюху. Тебе такая жена нужна?

— Если только со мной ты будешь похотливой шлюхой и больше не с кем. Ты знаешь правила, дорогая. Или хочешь в борделе оказаться?

— Знаешь, я вот уже начала думать, а чем плох бордель? Там много мужчин. Будут драть меня сразу во все мои дырочки. — Начала массировать себе между ног.

— Хочешь казаться хуже, чем ты есть?

— Ну ты же этого хочешь, муж мой. — Слово муж, говорила с определённой интонацией, словно издеваясь.

— Ты прекрасно знаешь, чего я хочу. — Взял из вазы ещё один персик, подошёл к постели. Персик протянул Авроре. — Возьми.

— Зачем? Я уже покушала.

— Ничего, ещё покушай. Бери, Аврора. Делай то, что тебе муж говорит.

Супруга села на постели, взяла персик и откусила. Я стоял перед ней. Мой малыш был уже в боевом положении. Аврора ещё откусила персик, смотрела на моё естество. Потом подняла глаза и посмотрела на меня.

— Хочешь, чтобы я тебе натёрла персиком?

— Конечно. Давай. Тебе же будет слаще.

— А мне, Глеб?

— Ты своё получишь.

Аврора взяла меня одной рукой и второй стала натирать. Сначала головку, потом весь ствол. Потом лизнула, глядя мне в глаза. Улыбнулась и открыв рот насадилась им на мой стержень. Стала сосать. Я стоял, прикрыв глаза. Умница. У неё намного лучше стало получаться. Гладила мой стержень. Вытаскивала его изо рта, мазала персиком и опять заглатывала. Довела меня до оргазма. Держал её за голову и разряжался в неё. Аврора замерла, поглаживая меня. Я отпустил её голову. Она ещё некоторое время держала меня во рту, посасывая. Потом отпустила. Улыбаясь, посмотрела мне в глаза, откусила персик.

— Всё проглотила?- Жена кивнула.

— Проглотила и заела.

— Вкусно?

— Вкусно. Ты доволен, муж мой?

— Доволен. Молодец девочка.

Аврора ласкала свою грудь. Её соски набухли.

— Я тоже хочу быть довольной, Глеб. Я сильно возбудилась.

— Ложись. Давай персик. — Она отдала мне наполовину съеденный плод. Лежала на спине, разведя ноги. Надавил на персик и его сок закапал на её лоно. Оно было открытым, влажным и розовым. Наклонился и поцеловал его. Аврора застонала. Ласкал губами, языком её лепестки, клитор. Аврора стала стонать всё громче и громче. Обхватила мне голову, прижимая к себе. Почувствовал, как её стала бить дрожь. Оторвался от её лона, поднялся выше и с ходу вошёл в неё. Она ждала этого, протяжно застонала вцепившись мне в плечи руками. Меня самого охватило возбуждение и желание обладать ей. Наращивал темп движений. Чувствовал, как стенки её лона обхватили мой ствол и сжимаются. Слышались только её стоны, шлепки тела о тело. Аврора закричала, всаживая свои ноготки в кожу моих плеч. Я впился в её шею засосом. Аврору била крупная дрожь. В какой-то момент она ослабила хватку своих рук на моих плечах. Её тело стало расслабляться. Но я не останавливался. Жена лежала подо мной, как безвольная кукла, сотрясаясь от моих толчков. Наконец и я взобрался на гребень волны. Успел выйти из женщины. Залил ей весь живот. Хреново, конечно, так прерываться. Спасибо супруге, она уже на автомате, когда я покидал её лоно каждый раз, брала в руки моё возбуждённое естество, чуть сжимая и продолжая имитировать руками близость, тем самым помогая мне. Часто и с шумом дышал, нависая над женщиной, уперевшись руками в постель по обе стороны её головы. Поняв, что я закончил, Аврора отпустила меня, потом размазала по своему животу всё, что я излил на неё. Глаза не открывала. Лежала с улыбкой на губах. Потом облизала свои пальцы. Я сел на постели. Смотрел на Аврору. Она была расслаблена. Потом, так же не открывая глаз проговорила.

— Господи, Белозёрский, ну почему ты такая сволочь и негодяй.

— Это что, выражение недовольства или наоборот, благодарности?

— И то и другое. За секс спасибо. Во всём остальном, ты же не прошибаемый.

— Так это ты для меня, представление со стриптизом на балконе устроила?

— А для кого ещё? Хотела посмотреть, как ты отреагируешь. Хотела увидеть твою ревность. А тебе наплевать.

— У нас помнишь, был с тобой разговор? Я же тебе сказал, что ревнуют только тех, кого любят, радость моя.

— Да, Белозёрский, классная у нас с тобой семейка. Трахаемся как кролики, но любви ноль.

— А ты сама-то кого любишь? Меня или своего Павлушу?

Аврора открыла глаза и посмотрела на меня.

— Белозёрский, мою любовь нужно заслужить.

Я засмеялся.

— А чем твой Павлуша заслужил твою любовь?

— Тебе не понять.

— Ну и хорошо. Только ты слишком большого мнения о себе, дорогая моя. И ты себя переоценила. Это тебе мою любовь надо будет заслужить, а не мне.

— Уверен?

— Уверен. Время покажет, моя девочка.

Аврора закрыла глаза.

— Я вся липкая от персика и от тебя, Белозёрский.

— Может в душ тебя отнести?

— Отстань, Глеб. Дай я полежу. Мне так хорошо. Иди сам в душ. Я чуть позже.

Завтрак нам прикатил на тележке тот самый парень, который пялился на голую Аврору, когда она показывала стриптиз на балконе. Парниша во всю глядел на мою жену. Только на этот раз на Авроре были трусы и майка-топ. Волосы заплетены в две косички. Супруга смотрела на парня с усмешкой. Эротично облизала себе губы и раздвинула ноги, демонстрируя ему полоску своего нижнего белья на интимном месте. Потом вопросительно выгнула бровь. Я молчал, наблюдая за этой сценой.

— Что-то не так? — Спросила она стюарта.

— Нет, мэм. Всё в порядке. — Ответил он и поспешно свалил из номера.

Сидели завтракали с ней. Завтрак я заказал, так называемый расширенный континентальный. Аврора пила чай. Кушала с аппетитом. Разрезала свежую булочку, намазывала масло. Тут же кушала яйцо всмятку. Я ел яичницу с ветчиной, такую же булочку, тоже с маслом. Пил кофе.

— Сегодня у нас, радость моя, рыбалка. — Сказал Авроре и сделал глоток кофе.

Супруга удивлённо посмотрела на меня.

— Ты хочешь сделать из меня рыбачку Соню?

— А что не нравится?

— Глеб. Я в своей жизни ни разу не держала в руках удочку. И вообще считаю рыбалку скучным занятием. Как раз для старичков.

— Ошибаешься, душа моя. У нас будет не такая рыбалка, как ты себе представляешь. Ты, наверное, думаешь, что будем сидеть на берегу с удочками?

— Ну да. А, я знаю, ещё сетью ловят. Правда не совсем представляю как⁈

— Мы ничего ловить сетью не будем. Мы будем ловить марлина или тунца. Как получиться. Это большие рыбы. И ловить будем с яхты. Я арендовал одну. Так что, готовься.

Через час мы уже были на борту. Аврора надела короткие шорты, топ, кроссовки. На голове бейсболка. Из-под неё торчали две белокурые косички до середины спины. На одной косичке был розовый бантик, на другой — белый. Совсем весело. Но я ничего ей не говорил. Владелец яхты поприветствовал нас. Внимательно посмотрел на Аврору, улыбнулся ей. Она в ответ. Но тут же потеряла к нему интерес. Зато проявила его к спиннингам. Серьёзные спиннинги с серьёзной леской. Ну что же. Надеюсь, ей понравится такое развлечение.

Аврора

Я не знаю, зачем Глеб потащил меня на эту рыбалку, ведь я вообще в своей жизни ни разу удочку не держала в руках. Но он настаивал и ухмылялся нагло. Сволочь он всё-таки. Я бы лучше на пляже полежала. А сколько там парней красавцев!!! Нет, Глеб тоже далеко не хилый. Видно, что следит за собой. Поджарый такой и кубики есть у него, и грудь широкая. Но тут я видела и других, которые совсем, как с обложки глянцевого журнала. А как они смотрят призывно!!! Я им улыбалась и тоже смотрела призывно. Я видела, что Глеб это всё замечает. Но наплевать. Смотреть, это не значит изменить ему. А поэтому, он мне ничего предъявить не может. Но он почему-то только ухмылялся на всё это. Меня даже бесить начинало!

Вышли в открытый океан, это так Глеб сказал. Глеб по деловому снарядил, это я знаю с его слов, спиннинги какими-то большими… Как же их… поппининги, во! Я, услышав, даже засмеялась — поппининг! От слова попа что ли⁇!!! А ещё есть какие-то слайдеры!!! Я в этом ничего не понимаю, от слова совсем! Потом Глеб закинул крючки с поппером или как там, в океан. Показал мне, как крутить рулетку на спиннинге, причём подергивая спиннингом вниз. Он сказал, чтобы поппер опускался под воду и играл там. Я ничего не понимала, но делала так, как он сказал. Первым выловил большую рыбу, я чуть не описалась от страха, Глеб. Это был тунец. Я смотрела на мужа, а он был доволен, точно так же, как тогда, когда поимел меня, первый раз. Я даже разозлилась. Это что получается, он меня с какой-то рыбой сравнил? Мерзавец! Я разозлилась и сказала ему, что поймаю рыбу больше, чем он! Глеб только рассмеялся. Сволочь, мерзавец и негодяй. Потом он закинул мой спиннинг ещё раз и отдал мне. Я начала крутить рулетку, подергивая сам спиннинг вниз, как он и говорил. И в этот момент почувствовала рывок… Я чуть от страха не выпустила удочку с катушкой. Но сумела в неё вцепиться. Не знаю, что Глеб и капитан яхты увидели во мне, наверное мои глаза, вылезающие из орбит и побелевшее лицо. Глеб резко бросил свой спиннинг и подбежал ко мне. Ухватился за мой спиннинг.

— Аврора, спокойно. Давай, девочка моя, отпусти его. — Я не понимала, что значит отпустить? Но спиннинг дергало сильно. — Аврора отпусти его.

— Кого отпустить? — Прохрипела я, продолжая цепляться за эту палку.

— Приотпусти. Сдай леску чуть назад. — Я сдала. — Теперь стоп! Назад крути. На себя! Подтягивай его к себе. — Я крутила, подтягивала. Потом опять отпускала и вновь крутила на себя. В какой-то момент Глеб отпустил меня и мой спиннинг. Только говорил. Меня охватил азарт. Я хотела вытащить то, что поймала! При отпускала и вновь тащила к яхте, изматывая рыбу, это мне так сказал Глеб. Я видела, как моя добыча поднимала буруны, когда поднималась к поверхности. Я боялась и в тоже время, повизгивала от возбуждения. Вот рыба была уже возле яхты. Она уходила под корпус судна, но я её не отпускала. Глеб и капитан, яхта легла в дрейф, как сказал мой муж, стояли один с крюком, а второй с колотушкой. Меня потряхивало. Это что там за рыба, если один к таким крюком, а второй с натуральным молотом? Акула или кит? Я даже испугалась! Мамочка! Но спиннинг не отпускала.

— Аврора, подтягивай ближе! — Крикнул Глеб. Я пыталась крутить катушку. Она шла с натягом. Волны были слабые и тут я увидела, как закипела вода возле борта яхты. А потом показалось из воды… Я даже завизжала от страха… Из воды показалась голова рыбы с каким-то длинным носом и острым! Глеб зацепил её крюком и тащил на палубу. Капитан ударил её по голове колотушкой. Но она билась. Я видела, как двоим мужчинам с трудом удавалось сдерживать её. Потом капитан ухватился за нос рыбы, и они вдвоём с моим мужем затащили её на палубу. Я уронила спиннинг. У меня был шок. Я поймала такую большую рыбу⁇!!! Сама не поняла, как завизжала ещё громче, чем прежде. Прыгала и хлопала в ладоши, как сумасшедшая. Смотрела на мужчин. Они сами были в шоке. Особенно мой муж. Впервые видела у него такие глаза, как уши у Чебурашки.

— Ну, Аврора, забодай меня марлин!

— Глеб! Что это за рыба? — Наконец, перестав прыгать и хлопать в ладоши, спросила мужа. — Это акула?

— Нет, радость моя, это не акула. Это марлин. Ещё его называют парусником. Но самое главное, это редкий вид марлина, чёрный. И какой большой! Метра четыре, точно! Очень ценная рыба. Мировой улов чёрного марлина в год не превышает пары-тройки тысяч тонн и всё. Ну ты даёшь, дорогая, жару! — Я видела, как Глеб судорожно сглотнул, продолжая рассматривать мою рыбу! — Посмотрел на меня. Улыбнулся. — Молодец. А мне вот за всё время, как я рыбачу тут или в Атлантике, никогда не удавалось поймать чёрного марлина! Точно говорят, новичкам везёт! Вернёмся назад, нам приготовят из марлина очень вкусный ужин!

Мою рыбу замерили. В длину она оказалась — три метра и девяносто шесть сантиметров. И весил почти полтонны. Мужчинам удалось затащить марлина на палубу только по тому, что она была низко над водой в этом месте. Ну ещё и от жадности моего супруга. Он потом мне признался, что готов был сам за этой рыбой прыгнуть в воду, если бы они её отпустили, не сумев вытащить.

Рыба была очень красивая. Спина и голова были чёрного цвета, а брюшко серебристого. Длинный нос как копьё. Красивый большой плавник на спине. На пристани к нам сбегался народ. Глядели, восторженно что-то цокали языками. Поздравляли. Мы сфотографировались с этой рыбой. Я её обнимала. Видео сняла. Потом видео снял Глеб в главной роли я и моя рыба! У нас её купили, как и тунца, которого поймал Глеб. Купил представитель отеля, где мы и отдыхали. Конечно же нам бесплатно сделали блюда из марлина. Стейки на грили с овощами и соусом. Очень вкусно, я чуть язык не проглотила. Готовили всё прямо при нас. Нежнейшее филе в сырно-сливочном с чили соусе, с рисом, баклажанами и томатами. Такое же филе марлина, только замаринованное. Просто объеденье. Нам подавали блюда из него по не многу, но достаточно, чтобы мы наедались оставшуюся неделю. Кушали марлина под белое вино. Восхитительно.

Вот после этого я загорелась морской рыбалкой! Попросила мужа купить мне такой спиннинг. Глеб рассмеялся. Пообещал, что обязательно купит. Потом дал слово, что мы ещё раз поедем, в следующем году на рыбалку. Я даже расцеловала его от радости.

Но наш отдых в Мальдивах закончился. Мы съездили ещё в Европу, где пробыли неделю и вернулись домой. Мне нужно было в институт, начиналась учёба. Последний курс. Спустя месяц, в октябре, я увидела Павла. Он ждал меня в фойе института. Моё сердце бешено заколотилось при его виде.

— Аврора! — Он подошёл ко мне. Павлик осунулся. В его глазах было страдание и… Любовь.

— Павел! — Мы смотрели друг другу в глаза. Я протянула руку к его лицу и провела пальцами ему по щеке. Дорогое и любимое лицо…