Глеб и Аврора. Брак по расчету (СИ)

Глава 5

Глеб

Сегодня ушёл с работы пораньше. Специально подгадав к тому моменту, чтобы оказаться возле «Клеопатры», когда Аврора закончит там свои практические занятия. Заказал перед этим столик в одном небольшом и уютном ресторане. Купил букет цветов. Ну а что? Надо начинать, по словам деда, пытаться перехватить жену, пока она находиться в метании. Стрёмно это конечно, пытаться влюбить в себя свою же жену. Для этого есть конфетно-букетный период перед свадьбой. А у нас с ней его не было от слова совсем. Вот и придётся нам с ней его проходить, так сказать заочно, после свадьбы. Сидел в машине и ждал её. Наконец, из дверей центра вышли Аврора и Ксения, о чём-то весело разговаривая. Вообще удивительно, как они сошлись⁈ Или Ксения просто претворяется? Зная свою сестрёнку, слабо верил в её искренность. А вот Аврора со своей простотой может попасться в капкан. Хотя, может и вправду Ксюша решила сойтись поближе с моей женой, без всякого камня за пазухой⁈ Между прочим, Ксенья защищала мою жену, после случая в сауне. Глядя на меня, до безобразия, честными глазами, она уверяла меня, что Аврора не при делах и шуры-муры у неё с этим Серёжей нет.

А вот этот Сергей оказался довольно интересным кадром. На следующий день, утром за завтраком, дед как ни в чём небывало, сказал Ксении, что она поторопилась выгнать этого Серёжу. И его надо бы вернуть назад. И я, и Аврора, и Ксюша зависли.

— Дед, ты что серьёзно? — Спросил я его, отставив чашечку с кофе.

— Очень даже, Глеб.

— Дедушка, поясни? — Поддержала меня сестра.

— Он же вроде перспективный как хирург? — Спросил дед.

— Ну да. Что есть, то есть. — Ответила Ксюша. Аврора сидела тихо, как мышка и только недоумённо смотрела на моего деда.

— Хорошо. Ты молодец, внучка, раз подбираешь себе самых перспективных молодых людей и профессионалов. С дилетантами лучше не работать, себе дороже, ибо скупой платит дважды. Я же ведь прав, дорогая?

— Прав, дедушка. Ты сам меня этому учил.

— Прекрасно. Аврора, внучка, ты покушала?

— Да. Спасибо.

— Иди собирайся на учёбу.

Аврора встала и ушла наверх, в наше с ней крыло усадьбы. Я и сестра смотрели на деда вопросительно.

— Не хотел, чтобы это Аврора услышала. Так вот, Горячев мне нужен. Знаете, кто он?

— Кто? — Спросили мы с сестрой одновременно.

— Он двоюродный племянник Владимира Краснова, больше известного, как Вова Сибирский. Группа компаний «Эвридика». — Дед посмотрел на меня вопросительно.

— Я понял, о ком ты. Я с ним дел не имел, деда. Но этот кадр словно из 90-х. Ему бы малиновый пиджак, золотые печатки на пальцы, величиной с колесо от «Камаза» и мощную золотую цепь на шею, которую можно использовать в качестве судовой якорной цепи. Этот образ для него больше подходит. Он же дела решает в стиле лихих. Я вообще удивлён, почему его до сих пор не грохнули или не посадили?

Дед усмехнулся.

— Дедушка и что, что он двоюродный племянник этого уголовника? Мне-то что? Да пусть хоть он сын президента Вьетнама. — Спросила Ксения.

— Не спеши, Ксюша.

— Дед, я тоже не совсем понимаю. Этот урод на мою жену полез, а мы его после этого чуть ли не облизывать должны? Может ещё и извиниться перед ним, что Ксюша попёрла его под зад?

— Облизывать не надо. Он документы свои забрал?

— Ещё нет. Убежал тогда очень поспешно. Но, думаю, сегодня придёт. — Ответила Ксения.

— Вот когда придёт, поговори с ним строго. Скажи, что даёшь ему ещё один шанс, так как любишь иметь дело с профессионалами. Поэтому бизнес, это бизнес, а личное, это личное.

— Деда, но я всё равно не понимаю. Да плевать, что он перспективный. Плевать чей он там племянник. Что других перспективных нет?

— Есть и много. Но здесь другое. Когда у семьи Роговых случился дефолт, первым, кто к ним приехал, был Краснов. Помимо всего прочего, что он хотел забрать у твоих тестя с тёщей и их дочерей. То есть, Аврору и Кристину. И если бы не я, то не знаю в каком борделе они бы сейчас были. А у Краснова есть свои бордели. Уж очень ему твоя жена, Глеб, понравилась. Вот я и хочу узнать, какого он прислал в центр своего племяша. Никогда не поверю, что мальчик сам, по собственной инициативе. Значит, Володенька что-то задумал. А насчёт того, почему его не упрятали за решётку, то да, был бы он сам один самостоятельный игрок, от него бы уже избавились. Но за ним стоят определённые лица. Поэтому ему многое сходит с рук. Мои аналитики дали прогноз, 80% вероятности того, что грядёт новый передел. Кого-то посадят и разденут до исподнего, а кого-то просто закопают, якобы в криминальных разборках. Я достаточно понятно объяснил? — Мы с сестрой кивнули. — Очень хорошо, поэтому Ксюша, мальчика у себя оставишь. За ним присмотрят. О том, что вы знаете кто он, ему ни слова.

Я смотрел на деда. Акелла, стар, но сбрасывать его со счетов недругам не стоит. У него ещё есть силы вцепиться в глотку и порвать её. В какой-то момент мне стало страшно за него. Самое, что удивительное, страшно и беспокойно не за сестру, жену, мать, брата, а именно за деда. Он тащил на себе всё. А ему нужен был уже покой. Он его заслужил.

Я вышел из машины. Ксюша и Аврора увидели меня.

— Привет, девчонки. У вас уже всё закончилось?

— Привет, братец. — Усмехнулась сестра. — Вижу ты за Авророй. Ну ладно, я поехала. — Ксюша села в свою машину и уехала.

— Привет, Глеб. — Сказала жена, глядя мне в глаза и несмело улыбалась. Подошёл к ней поцеловал в щеку. Протянул ей розы.

— Это тебе.

— Спасибо, Глеб.

— Ты не сильно устала?

— Нет.

— Я столик в одном ресторане заказал, поехали, поужинаем?

— Глеб, но мне нужно переодеться.

— Поверь, Аврора, ты и так прекрасно выглядишь.

— Ты думаешь?

— Я вижу. Ну что, поехали?

— Мы будем только с тобой вдвоём?

— Конечно. А нам кто-то ещё нужен?

— Нет. — Улыбаясь ответила она.

Когда ехали в машине, Аврора молчала. Потом, посмотрев на меня сказала:

— Глеб, прости меня. Поверь, я не виновата.

— Я знаю. Не извиняйся. Только хочу тебя попросить, если он ещё раз начнёт какие-то телодвижения в твою сторону, ты скажешь мне?

— Да.

Сидя в ресторане, спрашивал её о том, как у неё дела в центре. Аврора рассказывала с удовольствием. Сразу было видно, что она увлечена учёбой. Рассказывал ей о том, что сам делал. Аврора выпила немного вина, раскраснелась.

Потом катались на речном трамвайчике. Приехали уже поздно. Аврора была слегка пьяная. Поднялись к себе в крыло усадьбы.

— Глеб, я в душ пойду. — Сказала супруга и выскользнула у меня из рук. Букет цветов я поставил в вазу. Налил воды. Переоделся в халат. Что-то мадам слишком долго в душе. Дверь была приоткрыта. Подошёл, открыл полностью. Аврора стояла под напором струй воды. Руки опущены вдоль тела. Лицо чуть приподнято вверх. Глаза закрыты, на лице улыбка.

— А я всё думала, когда же ты заглянешь⁈ — Услышал её голос. Усмехнулся, скинул халат, нижнее бельё и залез к ней. Прижался грудью к её спине, обнял, сцепив руки у неё на животе. Она откинула голову мне на плечо. Накрыла мои ладони своими. Так мы стояли некоторое время. Потом она развернулась в моих объятиях. Обняла меня сама за шею. — Глеб, спасибо тебе за такой прекрасный вечер.

— Хочешь, таких вечеров будет много.

— Очень хочу. — Почувствовал её губы на своих. Прижал её к себе плотнее. Одна моя ладонь была на её спине, другой я сжимал её ягодицу. Мы не переставали целоваться. Она сама крепко прижималась ко мне. Возбуждение нарастало. Вот Аврора сильнее сжала меня и обвила мою талию своими ногами, повиснув на мне. — Возьми меня. — Хрипло проговорила она, на мгновение оторвавшись от моих губ. — Я хочу тебя, Глеб.

Прижал её спиной к стенке душевой. Вошёл в неё, резко и до упора. Она застонала. Впилась мне в губы. Дикое желание обладать женой нарастало. Когда вошёл в неё, прижался плотно к её лону. Замер. Продолжая давить на неё. Не отпускал её губы. Хотел выпить её до конца. Она застонала сквозь мой поцелуй. Наконец, сумела оторваться от моих губ.

— Глеб! — Хрипло воскликнула она. — Бери меня, сильнее бери меня. Не останавливайся, родной мой, любимый. — Тогда я начал движение. Где-то даже жёстко, вбиваясь в неё до упора. Она только крепче сжимала руки, обнимая меня и стискивала ноги на моей заднице. — Ещё, ещё. — Шептала она, вздрагивая от моих толчков. Вода лилась на нас с верху. А я, прижимая жену к стенке душа, ускорялся. Почувствовал, как она стала сжимать меня стенками своего лона. Это было потрясающе. Я хотел ещё и ещё. Голова Авроры тряслась от моих движений. Вот она впилась коготками мне в спину. Стиснула ноги ещё сильнее. И стиснула меня внутри себя. Закричала, запрокинув голову. Я впился своими пальцами в её нежное тело, сжимая её ягодицы. Продолжал работать словно отбойный молоток. Наконец волна экстаза накрыла и меня. Зарычал, как дикий зверь. Начал изливаться в неё, но при этом продолжал движение ещё по инерции, потом вогнав своего малыша в Аврору до упора остановился. Прижимался к ней, к её лону, к её груди, к её лицу, целуя её шею. Аврора, закрыв глаза и чуть раскрыв губы, как-то по-женски, умиротворенно и покорно, принимала в себя моё семя, которым я наполнял её. Стенки её лона обхватили меня плотно, словно боялись пролить хоть капельку меня. Я содрогался, наполняя её собой. Учащённо дышал. Когда всё закончилось, целуя её кожу, сказал:

— Аврора, ты настоящее чудо. Я такого не испытывал ещё ни разу.

— Правда? — Тихо прошептала она, глядя мне в глаза.

— Правда. Не знаю почему, но с тобой это как-то по-другому, чем с другими женщинами.

— Даже чем с Марго?

— Даже чем с Марго. Хотя она в этом деле даст тебе сто очков вперёд! Извини, Аврора. Но ты сама меня о Маргарите спросила.

— Ничего, любимый. Я всё понимаю. Значит всё же я лучше, чем Рита? Пусть даже такая, не опытная?

— Скажем так, ты более желаннее.

Аврора, продолжая висеть на мне, обнимая меня, чуть отстранилась, посмотрела мне в глаза.

— Ты сейчас, Белозёрский, мне признался в любви? Я всё верно поняла? — И улыбнулась.

Я в ответ тоже улыбнулся. Поцеловал ей шею. Потом накрыл её губы, ничего не отвечая.

Мы ещё какое-то время так с ней стояли. Аврора, продолжая обнимать меня, уткнулась мне в плечо. Её ноги оставались скрещенными у меня за спиной. Я её поддерживал.

— Может пойдём в постель, Аврора?

— Пойдём. Унеси меня. — Попросила она. Перехватил её на руки и унёс. Там же вытерлись полотенцем и легли в постель. Положив голову мне на грудь, Аврора проговорила:

— Какое хорошее завершение вечера.

— Хорошее. Спи давай. Спокойной ночи.

— И тебе тоже, спокойной ночи.

Наверное, это был самый лучший наш с женой вечер, с того момента как мы стали супругами.

Аврора

После случая с Сергеем, у нас с мужем был серьёзный разговор. То, что говорил мне Глеб, во многом было правдой. Я на самом деле ко многим вещам относилась легкомысленно. С той же сауной. Не нужно замужней женщине оставаться в таких местах наедине с другим мужчиной. Мужчина это может посчитать, как приглашение к более близкому контакту. Можно общаться с парнями, особенно по работе или учёбе. Но ни в коем случае не нужно флиртовать, либо ещё как-то показывать, что молодой мужчина тебе интересен. Особенно если ты замужем или находишься с кем-то в отношениях. Сергей был мне интересен, но не как мужчина, с которым я бы хотела оказаться в постели. Он же посчитал по-другому. В итоге, всё могло закончится печально. Я рассказала всё мужу. Очень удивилась, что Ксения, сестра Глеба, стала меня рьяно защищать перед своим братом. Инцидент был исчерпан. После этого Глеб стал уделять мне больше внимания, чему я так же удивилась, но в приятную для себя сторону. Неожиданно мне понравилось его внимание. Теперь он не дежурно интересовался, как у меня идёт учёба и практика в медицинском центре, а проявлял настоящий живой интерес. Его букеты цветов, то розы, то хризантемы, то комбинированный букет из разных цветов. Потом был какой-то бешенный секс в душе. Эмоции и ощущения от близости с мужем были настолько сильными, что я чуть не потеряла сознание. Он не прерывался. Но мне было наоборот, приятно и желаннее, чтобы Глеб наполнил меня собой. Я жаждала этого, словно самка в брачный период. Была ему благодарна. И впервые сказала ему слова любви. Как и он мне, хотя не так прямо, но всё же. Наш роман только набирал обороты. Глеб стал часто дарить мне цветы, как то раз подарил мне букет из розовых пионий, как он сказал. Мне никогда раньше не дарили пионы. И они мне очень понравились. Глеб устраивал романтические вечера. Мне понравилось кататься наречном трамвайчике, о чём я и сказала мужу и он в один из вечеров опять арендовал прогулочный речной трамвайчик, там накрыли столик, один единственный. Мы с мужем были там вдвоём. Нас обслуживал один официант и трое музыкантов пели песни под гитару в латиноамериканском стиле. Это было так невероятно, что я в чувствах даже захлопала в ладоши! А потом оказалось, что и сам Глеб умеет очень хорошо играть на гитаре и поёт. Он вместе с этими музыкантами спел песню про какую-то дону Розу, которая разбила сердце горячему латиноамериканскому парню. У нас с мужем начался какой-то странный период. Мы были словно не муж и жена, а будто двое влюблённых. Как-то муж мне сказал, что у нас с ним начался конфетно-букетный период, который нормальные пары проходят до свадьбы. Но мы с ним ненормальные, поэтому у нас это произошло после свадьбы.

В какой момент это произошло, я сама не заметила. Сначала меня тянула к нему только физическая близость. Да, как любовник он оказался очень хорош. Я многому у него научилась. И мне это нравилось. А потом меня стало тянуть к нему не просто как к любовнику, но как к любимому мужчине. Спустя пару месяцев такого вот конфетно-букетного периода, я проснулась как-то ночью и не могла уснуть. Рядом спокойно спал муж. Дышал ровно, лёжа на спине. Я включила ночник и стала разглядывать Глеба. Глядела на него и улыбалась. Потом провела, едва касаясь кончиками пальцев ему по лицу. И вдруг мне захотелось его поцеловать. Сначала поцеловала его обнажённую грудь, потом накрыла его губы. И словно сорвалась с привязи. Чем больше его целовала, тем больше мне его хотелось. Глеб проснулся. Удивлённо на меня смотрел. А я продолжала его целовать. Даже уселась на него.

— Аврора, что с тобой? — Успел спросить он, как я впилась в его губы новым поцелуем. В процессе, я сумела избавится от ночнушки. Терлась о его тело своим. — Аврора тебе что, эротический сон приснился? — Усмехнулся муж, когда я стаскивала с него трусы. Я была какая-то озабоченная.

— Глеб, пожалуйста. — Просила я его, пристраиваясь на него сверху. Когда ощутила его в себе, чуть не взвыла от нахлынувшего на меня наслаждения. Он такой большой. Раздвигал стенки моего лона, растягивая их какой раз, заполняя меня всю. Опустившись на мужа полностью, приняв его в себя до конца, я застыла, наслаждаясь этим необыкновенным моментом. Он так глубоко в меня вошёл!!! Смотрела на него с верху вниз. Желание, страсть во мне разгорались, как лесной пожар. Я вновь стала шептать ему, что люблю. Люблю только его, люблю сильно. Даже заплакала. Говорила ему ласковые слова, называла любимым, дорогим, милым, хорошим. Боже, я влюбилась в собственного, когда-то ненавистного мне мужа. Ради него, я готова была сделать всё, что он захочет. Двигаясь на Глебе, ощущала как его стержень ходит во мне. Я сама определяла на сколько и как часто Глеб будет во мне. Я видела, что муж сильно возбуждён. Я хотела услышать его стон сладострастия. И когда он хотел прерваться, я не позволила ему это сделать. Так и сказала ему, что хочу, чтобы он наполнил меня до краёв. И впервые тогда сказала, что хочу ребёночка от него. Я помню, как муж смотрел на меня шокировано. Потом обнял, прижав к себе. Гладил по голове и целовал моё лицо. Я хотела, чтобы это никогда не кончалось. И опять впервые после того, как меня поставили в известность, что я выхожу замуж, я почувствовала себя счастливой. Мне было очень хорошо в объятиях мужа. Я поняла, что хочу быть с этим мужчиной. Быть до конца. Жить с ним. Видеть его каждый день. Ощущать своими руками его тело. Слышать его голос, видеть его глаза. Рожать ему детей. Это было невероятно, но это было так. Теперь, когда я говорила слово муж, мне становилось тепло от этого. И приятно было называть себя его женой. И что самое потрясающее, в тот же момент я почувствовала себя ужасной собственницей. Глеб мой муж и я имею на него право. Поняла, что буду, если придётся, драться за него. Никому не отдам. Меня это только подстегнуло. Боже, что я тогда в нашей постели только не делала. Теперь я не стеснялась совсем ничего. Я хотела показать Глебу, что он воспитал ту женщину, которую хотел, полностью без тормозов в постели, это были его слова. Мне даже нравилось, быть с ним порочной и развратной. С этой ночи, наше с ним отношение друг к другу изменилось. Теперь уже я старалась его соблазнить. Покупала откровенное бельё с специализированных магазинах. Так же приобрела себе очень короткую и полупрозрачную ночнушку, которая едва прикрывала мне зад. Один раз приехала домой раньше Глеба и стала ждать его, надев эту ночнушку и чулки. Больше на мне ничего не было. Когда Глеб зашёл в комнату, то увидел мой голый зад, который ночнушка не могла скрыть в той позе, в которой я находилась. Я делала вид, что что-то уронила на пол и ищу. Глеб замер. Потом поставил свой кейс, с которым ездил на работу, на стол. Стоял и наблюдал за мной. Я думала он сразу кинется на меня. Даже задом повиляла из стороны в сторону, приглашая его. Но он оставался стоять на месте. В итоге, повернувшись к нему, увидела его заинтересованные глаза и усмешку.

— Аврора, ты решила меня соблазнить в очередной раз? Довольно оригинальный способ. А если бы не я зашёл, а например мой братец или дед?

— Любимый, не считай меня за дурочку. — Я повернулась к нему, но продолжала стоять на коленях. — Я знала, что это ты идёшь. Я увидела тебя в окно. Потом услышала твой голос, когда ты зашёл в дом.

— Ну хорошо. — Мой любимый негодяй продолжал улыбаться. — Пусть я бы зашёл, но не один, а с тем же братцем или дедом. Или с кем-то из знакомых. Представь картинку? — Он засмеялся. Я представила и тоже захихикала. — Но мне очень понравился твой креатив, Аврора!

— Ну если тебе понравился, чего тогда тормозишь?

— Хочу дальше понаблюдать за твоим креативом. Я надеюсь, что ты на этом не остановишься.

— Хорошо. — Ответила ему и на четвереньках подползла к мужу. Уселась на коленках и расстегнула ему ширинку. Он продолжал смотреть на меня заинтересованно. Освободила из его трусов мужское достоинство, оно было уже в боевом состоянии. От вожделения я даже слюну сглотнула. — Какой мой красавец. — Облизала головку. Посмотрела на мужа снизу вверх. — Давай, Глеб, трахни свою маленькую блядь.

— Моя жена блядь?

— С тобой я буду такой, какой ты захочешь. Могу быть недотрогой, могу быть натуральной блядью. Но, мне почему-то кажется, что тебе больше нравится иметь именно блядь, а не недотрогу. Я права?

— Права. Ну что же, блядь, так блядь. Тем более, ты и одета соответствующе.

Я довольно улыбнулась и засунула себе в рот его напряжённую плоть. Мой мерзавец научил меня хорошо делать ему минет. И мне это нравилось. Глеб разрядился довольно быстро, заполнив мой рот своим семенем. Ни капельки не уронила. Всё проглотила. Дала мужу возможность, раздеться. Он сходил в душ. Наблюдая за ним, не выдержала и как была в ночнушке и чулках, залезла к нему. Мне было уже на всё наплевать. Главное почувствовать своего мужчину в себе. Почувствовала. С лихвой. Я на самом деле была какая-то одержимо-озабоченная. Мне было мало и я требовала от него ещё и ещё. Потом мы переместились на постель. Позже уже когда просто лежали с ним, отдыхая, я прижималась к нему, счастливо целуя ему грудь и поглаживая его.

— Аврора. — Глеб посмотрел на меня. — Я не понял, кто кого поимел?

— Какая разница. Главное, что поимели. Ты разве недоволен? Я чем-то не угодила тебе?

— Доволен. Всем угодила. Скажи милая, какой тебе подарок купить?

— Я не из-за подарка.

— Я понимаю.

— Раз понимаешь, тогда давай не будем портить такой хороший вечер.

Глеб усмехнулся. Подарок он мне всё же купил. Кольцо из белого золота с бриллиантом. Когда на следующий день, я приехала в усадьбу из института, на моём столике лежал букет цветов и маленькая коробочка, перевязанная ленточкой. И тут же открытка, где было написано почерком мужа: «Моей Авроре».

Я уже говорила, что во мне проснулась собственница. Я сама от себя такого не ожидала. И ещё я начала ревновать мужа. Ревновать ко всем женщинам. К его подчиненным на работе. Да, я побывала в его офисе. Глеб представил меня своему коллективу. Там практически все были молодыми. И кроме мужчин, были довольно симпатичные женщины. Но больше всех я ревновала его к той женщине, которая была у него до меня, к Марго. Пусть они не общались и она жила на другом континенте. Но я всё равно ревновала его к ней. Тем более, она родила моему мужу дочь. Да, я знала это, Глеб мне сам сказал об этом. У него даже фотография дочери была. Он не скрывал от меня ничего. Именно по этому, я сама задалась целью родить ему ребёнка, чтобы он забыл о той дочери. Хотя, я думаю, он не забудет. Они, Белозёрские, никогда не забывают своих детей.

Свою ревность я старалась не показывать. Но Глеб это чувствовал. Как-то вечером он обнял меня, прижав к себе.

— Аврора, вот уж не думал, что ты такая ревнивая.

— С чего ты решил, что я ревнивая?

— У тебя на лбу это написано. Мне достаточно посмотреть, как ты глядела на моих подчинённых женщин из моей команды. Я вижу, как ты смотришь на фотографию Марго с дочерью.

— А ты хочешь сказать, что не любишь Марго?

— Нет.

— А кого ты любишь? — Задав этот вопрос, я затаила дыхание. А ведь Глеб ни разу мне напрямую не сказал, что любит меня. Я ему призналась в чувствах, а он нет.

— Жену свою люблю.

— То есть, ты сейчас признался мне в любви прямо, так, Глеб Антонович Белозёрский?

— Так. Ты чем-то недовольна?

— Тогда почему у тебя фотография Марго?

— Там больше не её фотография, а моей дочери. Ты не должна ревновать. Марго забеременела ещё до того, как нас с тобой познакомили.

Я уткнулась ему в грудь и заплакала. Он стал утешать меня, словно я маленькая девочка. Я не хотела, чтобы у него были другие дети, рождённые не мной. Но тут я ничего поделать не могла.

Я любила Глеба, любила по настоящему. И чем больше времени проходило, тем больше я его любила. За день, пока его не видела, успевала соскучится. Звонила ему. Но не часто, так как он сам работал и отрывать его рассказывая, как я его люблю и выяснять любит ли он меня, я считала не правильным. В конце концов, мы с ним муж и жена.

Самое что главное, о Павле я вспоминала всё реже и реже. Я и сама уже не могла ответить, любила ли я его? Или это была просто влюблённость. И чтобы было, если бы я вышла за него замуж, а влюблённость прошла бы? Наверное, ничего хорошего. Павел звонил мне несколько раз за это время, но я не отвечала на звонки. Особенно после случая с Сергеем в сауне. А потом мне уже самой не хотелось.

Дело шло к защите диплома. Весна уже вовсю вступила в свои права. Как-то в один из дней, в институте ко мне подошла какая-то незнакомая девушка. Я её раньше на потоке не видела.

— Вы Аврора? — Спросила она.

— Да. А Вы кто?

— Это не имеет значения. Один Ваш знакомый попросил меня передать Вам записку. Возьмите. — Она протянула мне конвертик. После чего ушла. Я её больше не видела. В конверте лежала записка от Павла. Он писал, что очень болеет. Простыл. И позвонить мне не может, так как потерял телефон. Сам он сейчас в квартире, которую снимает. Просил меня принести ему лекарства. Писал, что деньги мне отдаст.

Я не знала, что мне делать. Но потом решила, что с Павлом нужно поговорить. Расставить всё точки над «i». Лекарства, про которые писал Павел, я купила в ближайшей аптеке. Приехала по указанному Павлом адресу. Некоторое время сидела в машине, думала — подниматься к нему или нет? Жаль, что телефона у него не было. Потом всё же решилась. Взяла пакет с покупкой и вошла в подъезд…

…Стив наблюдал за женой босса. Когда Аврора зашла в подъезд, он осуждающе покачал головой. Набрал номер Глеба.

— Але, Глеб, это я. Короче, Аврора решила навестить Павлика. Ты понял, о ком я говорю?

— Понял. Она сейчас у него?

— Да. Только, что зашла в подъезд. До этого заходила в аптеку. Что-то там купила.

— Понятно. Я сейчас подъеду. Жди меня, навестим любовное гнёздышко.

— Понял, жду…

Глеб

Звонок и сообщение Стива выбило меня из колеи. Дьявольщина! Аврора, ну почему? Ярость нарастала во мне лавинообразно. Кое-как взял себя в руки. Покинул здание офиса, сел в машину и приехал по адресу, который мне указал Стив. Он ждал меня.

— Здравствуй, Глеб. — Сказал он, когда я вышел из машины.

— Привет. Она там?

— Да. Глеб, ты себя в руках держишь? Надеюсь, всё будет без криминала?

— Всё нормально. Пошли. Дверь открыть сможешь?

— Да, без проблем.

Поднялись на третий этаж. Стив отмычкой открыл замок. Довольно очень быстро.

— Однако, — сказал ему, — домушником не пробовал поработать?

— Нет. Зачем? Мне ты и так не плохо платишь, босс.

Зашли в квартиру. Из зала слышалась какая-то возня. Прошёл туда. Блядь, картина маслом! Он завалил мою жену на диван. Сам был голый. Возле дивана валялся халат. Платье на Авроре было задрано. Он целовал её, одновременно пытаясь стащить с неё трусы. Суки. В последний момент, он, наверное, услышал мои шаги, оглянулся.

— Отпусти меня! — Крикнула Аврора, упираясь ему в грудь.

Я схватил его за волосы и отодрал от своей жены.

— Здорово, крысёныш! — Он попытался вырваться. От души врезал ему кулаком в лицо. Слуцкий перелетел через кресло и грохнулся на пол.

— Глеб, остановись. — Крикнул Стив.

— Всё нормально. Я уже в норме. — Посмотрел на Павла. Он пытался подняться, из носа и разбитой верхней губы бежала кровь. — Это тебе, крысёныш, от обманутого мужа.

Посмотрел на Аврору. Она одернула платье. Смотрела на меня испуганно. Побледнела.

— Я не буду тебя спрашивать, почему? Мне это уже не интересно.

— Глеб, пожалуйста. — Она отрицательно стала качать головой.

— Что пожалуйста? Скажи ещё, что это не то, о чём я подумал? Ты меня за кого держишь? Значит так, пока я на работе, едешь домой, собираешь свои шмутки и уезжаешь к папе с мамой. Это всё, Аврора.

Повернулся к Стиву.

— Всё, охрану снимаю. Поехали в офис.

— Глеб, подожди! — Аврора, вскочив с дивана, подбежала ко мне. — Я не виновата. Пожалуйста, выслушай меня.

— Достаточно. Я всё сказал. — Вышел из квартиры и сбежал по лестнице вниз. Сел в машину. Меня всего колотило. Твою мать. Из подъезда выбежала Аврора. Кинулась к машине. Двигатель уже работал. Переключил передачу и нажал на педаль газа. Не хотел её видеть и слышать. Ничего не хотел. Приехал в офис и закрылся в кабинете. Секретарю сказал, что меня нет ни для кого. Достал из бара бутылку коньяка… Телефон разрывался, но я не отвечал. Ни с кем не хотел общаться. Потом вообще выключил сотовый. Отключил стационарный телефон. На хрен всё. В какой-то момент понял, что переживаю за Аврору, вернее за то, что она сделала. Переживал больше, намного больше, чем за проект. Плевать на него. Плевать на президентское кресло. Плевать вообще на всё…

Очнулся от того, что меня трясли за плечо.

— Глеб, проснись. — Надо мной стоял Стив. За окном было темно. Ночь уже, понял я. На столе стояла пустая бутылка из-под коньяка и почти пустая из-под виски. Меня сильно штормило. — Глеб, давай я тебя домой отвезу.

— Отвези, а то я не в кондиции.

— Конечно, не в кондиции. Два флакона почти съел.

— Как ты дверь открыл?

— Работа у меня такая. Пошли, босс.

Ехали домой по ночному городу. Тупо смотрел перед собой в окно.

— Вот скажи, Стив, — обратился я к парню, — что им надо? Я старался быть хорошим мужем. Нормально, не унижал её. Не обделял чем-то, пусть нас и поженили против нашей воли. Зачем и почему она так? Что ей не хватало? Я же предлагал ей, всё объяснить родителям и разбежаться. Нравиться ей этот Паша, да за ради бога, иди, спи с ним, облизывай его, только не будучи моей женой. Я ведь не держал её насильно.

— Может тебе стоило выслушать её?

— Кого?

— Жену.

— А смысл? Я не виновата, он сам пришёл! Мне это надо было выслушать? Кто её туда тащил? Никто. Сама пришла. Если бы мы не появились, спокойно бы раздвинула ноги, а потом смеялась бы надо мной, вместе с этим Пашей. Я пока что себя ещё уважаю.

— Может всё же всё не так, как видится, Глеб?

— Что не так? Сначала поцелуй на улице. Он что, её силой брал тогда? Нет. Ты же сам видел всё. Даже обняла его. Я всё ждал, когда она скажет об этом. Даже поверил в то, что она якобы влюбилась в меня. Стерва. Потом этот кадр, Серёжа в сауне. Если бы не её сестра, которая всё сняла на телефон, её обнимашки, она бы и не созналась. Тут просто у неё выбора не было. А теперь пожалуйста. Сама ведь пришла к нему. И что мы видим? Они на диване. Платье задрано и трусы практически сняты. Нормально да, Стив?

— Не нормально. Согласен. Но всё же днём, когда проспишься, выслушай её.

— На хрен. Проект доведу до конца, потом свалю. Дед ошибся. Из моей жизни какой-то цирк устроили. Аврора так и не стала моей женщиной. Марго с дочерью потерял. В итоге, одно пепелище. Пусть младшой разбирается со всем этим. Ничего, пусть вступает во взрослую жизнь, а не по клубам колбасится. Или вон Ксюха пусть рулит. Она давно этого хочет. И вообще, Стив, я понял одну простую вещь — все бабы бляди. Нет нормальных.

— Глеб, в тебе сейчас говорит уязвленное я. Не торопись. Не наломай дров. Из тебя очень хороший босс. Такой, какой и должен быть. Свалить ты всегда успеешь. Не распускай сопли. Ты же Белозёрский! Цельный, самый настоящий граф!

— Ты сейчас издеваешься надо мной? Какой на хуй граф? В задницу всех этих графьёв и прочих дворян сраных. Какой я на хрен босс? Если не могу разобраться в своей семье? Если от меня жена бегает налево? Вот скажи, Стас, когда от тебя жена ушла, бросив тебя и совсем ещё маленькую дочь, что ты чувствовал? — Увидел, как заиграли желваки на его скулах. — Извини, брат, что затронул это.

— Нормально, Глеб. Я это пережил. Большое спасибо тебе за дочь. Она смысл моей жизни. Я всегда в неоплатном долгу перед тобой.

— Перестань. Мы с тобой говорили на эту тему уже. Как она, кстати?

— Всё ждёт дядю Глеба в гости. И куклу, которую дядя Глеб ей обещал подарить.

— Твою душу. Извини, Стас. Я тут с этим проектом и со всем остальным совсем замотался. Малую забыл. Я приеду. Завтра. С куклой. Всё по боку, главное, это кукла для маленькой принцессы.

— Уже сегодня.

— Хорошо, уже сегодня.

— И ещё, Глеб. За твоей женой ведётся наблюдение.

— За Авророй?

— Да.

— Кто?

— Думаю люди Николая. Цербера Вашей семьи. Знаешь, я тут понаблюдал и понял одно, чем-то Константин Васильевич очень сильно привязал Николая Сеченова к себе. Он профи высшего уровня, если так можно сказать. Он порвёт любого ради твоей, Глеб, семьи.

— Я не знаю. Но Сеченого я помню с детства. Они с дедом всегда были вместе. Он ещё и с моим отцом что-то мутил. Потом, когда отец погиб, там история была какая-то мутная. Дед молчит, нам ничего не говорили. Мама тоже. Но я знаю одно, что после гибели отца, у криминала какая-то жуткая резня была. И Сеченов к этому имеет прямое отношение. Его боятся, как огня.

— Да, серьёзный мужик. Ладно, Глеб, всё, приехали. Тебя проводить?

Мы остановились у ворот усадьбы.

— Не надо. Всё нормально. Меня штормит, но я в адеквате. Езжай.

Вылез из машины. Стив развернулся и подождал пока я зайду в калитку. Калитку мне открыл один из охраны. Прошёл в дом. Первой кого увидел, была мама. Она смотрела на меня и осуждающе качала головой.

— Красавец, сынок.

— Извини, мам. Так получилось.

— Что случилось, Глеб?

— Ничего. Просто моя семья рухнула в драбадан! А так всё нормально.

— Я видела Аврору. На ней лица не было. Я ничего не понимаю. Может объяснишь?

— А тебе что, Аврора ничего не сказала?

— Нет.

— Плохо. А ты чего не спишь?

— Уснешь тут с вами. Дедушка сказал, чтобы ты зашёл к нему.

— А он тоже не спит?

— Сейчас уже, наверное, спит. Ты знаешь сколько времени?

— Нет. Как-то на часы не смотрел. Но сейчас посмотрю.

— Не надо. Четвёртый час ночи. Тебя Станислав привёз?

— Да.

— И всё же, что у вас с Авророй случилось?

— Она мне изменила со своим женишком. Ну почти изменила. Я вовремя успел, пока он с неё трусы стягивал. Дал ему в морду, а потом ушёл. Напился как свинья. Я, мама, не оправдал ваших с дедом надежд. Извини.

Мама подошла ко мне, погладила меня по лицу.

— Сынок, не делай поспешных выводов.

— Да что вы все? И Стив туда же. Поговори с ней. Зачем, мама? Я сказал ей, чтобы собрала свои манатки и ехала к родителям. Всё. Не хочу её видеть. Не хочу её слышать. Ничего не хочу. Я постарался быть хорошим мужем, как вы с дедом и хотели. Извини, ничего не получилось. Ладно, мам. Я спать пойду. Мне протрезветь нужно. Я днём к Юле поеду. Куклу ей обещал, а обещание своё не выполнил. Нельзя детей обманывать.

— Иди.

Поднялся в наше с Авророй крыло усадьбы. Горько усмехнулся. «НАШЕ»! Уже не наше. Зашел в комнату. Аврора спала на диване, одетая. Наверное, ждала меня. Смотрел на неё. Злость опять стала возвращаться. Отвернулся и ушёл. Зашел в домик для охраны, возле ворот. Там была двухъярусная постель.

— Глеб Антонович⁈ — Удивлённо посмотрел на меня один из охраны. Второй спал.

— Всё нормально. Я это, парни, тут посплю у вас? Вы не против?

— Нет. Пожалуйста. — Охранник продолжал удивлённо на меня пялится. По хрен на всех. Завалился на второй ярус и уснул…

Проснулся от того, что меня трясли за плечо.

— Глеб Антонович. — На меня смотрел уже другой охранник. — Вас к себе Константин Васильевич требует.

— Мне вообще дадут нормально поспать?

— Извините.

— Всё нормально.

Соскочил с кровати. Умылся тут же в домике. Посмотрел на себя в зеркало. Жесть. Лицо серое, опухшее. Под глазами круги. Сплюнул. Зашел в усадьбу, поднялся к себе. Увидел Аврору. Он была бледная. Ничего ей не сказал, ушел в душ. Дверь за собой закрыл на защёлку. Контрастный душ самое то. Потом побрился. Вышел из душа в халате.

— Глеб, подожди. Давай поговорим. — Аврора смотрела на меня и теребила край рубашки, в которую была одета.

— О чём мы с тобой будем говорить? Я, по-моему, тебе вчера ещё сказал собираешь вещи и сваливаешь. Всё, Аврора. Семьи нет. Ты слила её в канализацию. Ты думаешь я не знаю про твои шашни с этим Пашей? Знаю. И как вы сосались там, возле твоего института. Просто всё ждал, когда ты мне скажешь это. Ты не сказала. Потом эта история с Сергеем. А теперь опять с Пашей. Извини, что попортил трафарет твоему возлюбленному. Не сдержался. Я тебе прямым текстом говорил, Аврора, что не потерплю измены. Я нормальный мужчина, а не рогоносец конченый. Я тебе ещё в первую нашу ночь предлагал разбежаться. Ты отказалась. Я не навязывался тебе, не брал тебя силой. Я старался стать тебе нормальным мужем. Я даже влюбился в тебя, Аврора, что ещё горше. А что ты сделала?

— Подожди, Глеб. Прости меня пожалуйста. Давай поговорим. Я прошу тебя.

— Достаточно, Аврора. Наговорились уже. Я сколько раз с тобой разговаривал? Кредит доверия вышел. Выйди отсюда, мне переодеться нужно. Сейчас с дедом ещё разговаривать буду. Мне сейчас все мозги вынесут. Я этого не заслужил, Аврора. Уходи…

За десять часов до этого…

Константин Васильевич сидел в своём кабинете. Дверь открылась, заглянул начальник СБ.

— Константин Васильевич⁈

— Заходи, Коля. Что у тебя?

— Ваша невестка подставилась.

— Проходи, садись. Как именно подставилась?

Сеченов сел в кресло рядом с боссом. Поставил на стол ноутбук. Открыл его и включил запись.

Слуцкий в халате, один в квартире. Раздался звонок. Он открыл дверь. На пороге стояла Аврора.

— Здравствуй, Паша.

— Здравствуй, Аврора. Ты пришла, спасибо.

— Я принесла то, что ты просил. Нам нужно поговорить.

— Конечно, проходи.

Девушка прошла к зал. Перед этим сняла обувь и куртку в прихожей. Поставила на стол пакет.

— Павел, это наша с тобой последняя встреча.

— Почему?

— Потому, что я не хочу изменять мужу. Я честно тебе скажу, я влюбилась в него. Да это так. У нас семья. И я хочу родить ему ребёнка. Поэтому все наши отношения закончены. Больше не звони мне, не пиши и не пытайся встретиться.

— То есть, ты предала нашу любовь?

— Любовь? А была она эта любовь? Павел?

— Не знаю, что с твоей стороны, но у меня она была. И есть сейчас. Помнишь, как ты отдалась мне? Разве ты тогда не любила?

— Я не знаю. Честно. Может просто влюблённость была. Я же ведь до этого с мальчиками вообще не имела никаких дел. А ты первый. Но сейчас другое. У меня есть муж. Он очень хороший. Он меня любит, и я его люблю, По-настоящему. Сильно. Это жизнь, Паша. Я принесла тебе лекарства. Это всё. Больше ко мне не обращайся.

Павел подошёл к Авроре.

— Подожди. Аврора, неужели он так для тебя важен? Даже больше, чем я?

— Да, важен. Даже больше, чем ты. Извини. Так получилось. И знаешь, я себя чувствую счастливой. Пожалуйста, Павел, если ты меня любишь, не ломай мне жизнь. Будь мужчиной до конца. Прими то, что я выбрала другого.

Павел смотрел некоторое время на свою возлюбленную. Потом раскрыл халат и сбросил его на пол. Он был полностью голым.

— Паша, ты что с ума сошел? — Девушка побледнела.

— Почему с ума? Хочешь уходить, уходи, но давай напоследок вспомним, что было между нами!

— Да пошёл ты!

Парень накинулся на девушку. Он был сильнее её. Повалил на диван. Платье на Авроре задралось, обнажив её идеальные ноги.

— Сволочь, оставь меня! — Закричала она. Но Слуцкий не дал ей договорить, накрыл её губы своими. Зажал ей ноги и стал стараться стащить с неё нижнее бельё. В этот момент в квартиру зашли Глеб и Стив. Глеб подскочил к дивану и схватил Слуцкого за волосы. Оторвал от девушки.

— Здорово, крысёныш! — После чего ударил парня в лицо. Слуцкий перелетел через кресло. Стив попытался остановить его, на что Глеб отреагировал спокойно. Заверил, что всё нормально и сказал Слуцкому, что это ему от обманутого мужа. Потом было жёсткое требование к Авроре собрать вещи и уехать к родителям. Константин Васильевич всматривался в лицо внука. Он был в ярости, но сдерживал себя. Старший Белозёрский удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

— Молодец Глеб. Всё правильно сделал.

Сеченов усмехнулся.

— Хороший наследник растёт. Главное не теряет контроль. Это важно.

— Ты прав, Коля. Я не ошибся в Глебе.

— Что с Авророй делать будем?

— Ничего. Хорошая ему жена досталась. Я и в ней не ошибся. Глупая правда. Но это временно. Девочка получила хороший урок. Она его запомнит на всю жизнь.

— Уверены?

— Уверен. Лучшей жены для внука я не вижу. Она уже влюбилась в него. Как и он в неё. Заметил его реакцию?

— Заметил. Так не любящий человек не реагирует. Он сейчас заперся в своём кабинете и пьёт. — Кивнул Сеченов.

— Пусть пьёт. Он должен это пережить. Проследи за ним, чтобы не натворил чего-либо.

— За ним Стив проследит. Он как нянька за Глебом.

— Так предан?

— Да. Будущий цербер семьи.

Оба мужчины засмеялись.

— На пенсию собрался, Коля? — Спросил своего собеседника Константин Васильевич, отсмеявшись.

— Все мы когда-то на пенсию уходим, Костя. А Стас хорошая кандидатура. Этот за Глеба порвёт любого в клочья.

— Это хорошо. Начинай его интегрировать в систему. Объясни, что всё нужно согласовывать с Глебом. Самодеятельность чревата.

— Понял. Я всё сделаю.

— Да, Аврора, наворотила дров. Будем выправлять ситуацию. Ладно, подожду, когда внук появится. Аврора пришла?

— Да здесь уже, сама не своя.

— Хорошо. Надо дождаться Глеба. Будет день и будет пища.

Аврора

То, что произошло у Павла в квартире, стало для меня шоком. Я не ожидала от него такого. Он же был как настоящее животное. Господи, неужели я была влюблена в этого подонка? От страшного меня спас Глеб, отбросив Слуцкого за волосы как щенка, да ещё ему в лицо ударил кулаком, сказав, что это ему от обманутого мужа. Вот именно, от обманутого мужа. Но я не обманывала Глеба. Но вот его глаза… В них была боль и… Разочарование. Первое время я была словно замороженная, не могла пошевелится. Платье я хоть и одернула, но не до конца, оно только скрывало моё нижнее бельё, но я этого не замечала. Во мне нарастала паника. Взгляд, слова Глеба, сказанные мне, говорили только одно, я его потеряла. Кем Глеб стал для меня? Теперь я могла сказать с полной уверенностью — дорогим и любимым человеком. Который был мне предназначен самой судьбой, которую, как известно, не обманешь. Да, я выходила замуж за него не любя. Я вбила себе в голову, что люблю другого и всегда показывала это мужу. Не скрывала. Но Глеб всегда был выдержан, не давил на меня, не заставлял делать что-то через силу. Даже в первую ночь, предложил мне выбор — разойтись или стать мужем и женой. Если мужем и женой, то тогда и жить, как муж и жена. Я тогда отказалась уходить, боялась за свою семью. И в эту нашу первую ночь, он не брал меня силой, нет. Всё случилось само собой. Вино, наш разговор, который муж сумел перевести в шутливый, а потом случилось это. После всего, я, конечно, ненавидела себя, считая, что предала свою любовь. Господи, какая дура! Но я ведь сама захотела этого с Глебом. Да, именно сама.

Когда Глеб ушёл со своим товарищем, оставив меня в квартире один на один со Слуцким, я словно очнулась. Мой бывший возлюбленный встал на ноги. И мне в глаза бросилось то, что я не замечала ранее. Павел всё так же оставался голым. Нет, это не Глеб, с его красивым, поджарым телом мужчины, а не мальчика. А этот какой-то угловатый, да ещё брюшко уже начало расти. Пусть немного, но уже есть. А что будет лет через пять-десять? Павел никогда не утруждал себя спортом или ещё чем-то, что могло превратить его тело в более мужественным, сильным. Или я уже это просто придираюсь. Смотрела на него с отвращением и даже ненавистью. Он же самодовольно улыбался.

— Ну вот, Аврора, твой муженёк и ушёл. Теперь впереди развод. И ты свободна.

Я встала, окончательно одернув платье.

— А ты подонок, Паша. И знаешь, что я тебе скажу? Ты просто мерзкое, ничтожное существо, насекомое, которое хочется раздавить. Никогда больше не подходи ко мне ближе километра.

— Куда ты собралась, мы ещё не закончили. Я должен получить сатисфакцию, за твоего мужа. Он меня ударил.

— Пошел ты.

Павел шагнул ко мне, протянув руку и я ударила его. Со всей силы. Ногой между ног. Он не ожидал этого, взвыл. Его согнуло и он присел на корточки. Как же он был мерзок.

— Сука! — Хрипел Слуцкий. — Ты ещё пожалеешь. Теперь у тебя нет защиты Белозёрских. В борделе сгниёшь, тварь. — Визжал он. Я схватила свой рюкзачок, который валялся на полу и выскочила из квартиры. Меня всю трясло. Глеб не захотел меня слушать, когда, выскочив из подъезда, я бросилась к его машине, и уехал. Села уже в свою машину и заблокировала двери. Руки ходили ходуном. Меня всю била дрожь. Даже зубы выстукивали какую-то дьявольскую дробь друг о друга. Слёзы бежали ручьём. Я даже не заметила, как стала подвывать. Сколько я так сидела в машине, не помню. Среагировала только на звонок мобильного. Я очень хотела, чтобы это позвонил Глеб, но звонила Ксения. Я ответила, хотя телефон дрожал у меня в руке.

— Аврора, ты где? — Я ничего не могла ответить, только выла в трубку. — Аврора, что случилось? Не реви. Объясни толком, где ты? Я сейчас приеду.

Кое-как ответила ей. Ксения подъехала минут через десять. У меня уже вовсю была истерика. Золовка постучала в окно. Я кое-как нажала кнопку разблокировки. Она уселась на переднее пассажирское сиденье. Взяла моё лице в обе свои ладошки.

— Аврора, смотри на меня! Что случилось? Тебя всю трясёт, одни слюни, сопли и слёзы. Тебя что изнасиловали?

Я с трудом сумела ей всё рассказать.

— Да, сношенька моя, ну ты и натворила дел. Так, теперь надо успокоится. Сейчас я тебе дам пилюлю одну. — Ксения покопалась в своей сумочке, вытащила коробочку из-под лекарств и протянула мне овальную пилюлю. — Рот открой. Вот так. Глотай. — Потом достала из сумочки пластиковую бутылочку с питьевой водой и напоила меня. Пока я приходила в себя, вытерла мне лицо носовым платком. — В таком состоянии ты далеко не уедешь. Пошли в мою машину, я тебя отвезу домой. А за твоей машиной отправлю кого-нибудь из охраны.

Я постепенно приходила в себя, всё ещё продолжая всхлипывать сказала, что Глеб велел мне собрать вещи и ехать к родителям.

— Вещи ты всегда собрать успеешь. Сначала надо успокоится. Братец скорее всего появится только завтра утром.

— Почему?

— Странная ты. В таких случаях мужики водку или ещё, что алкогольное начинают жрать. Напиваются до поросячьего визга и валяются там же, где и пили. А некоторые ещё облюются или того хуже… И спят в этом дерьме. Я тебе гарантирую, появится завтра утром.

— А что хуже?

— В смысле?

— Ты сказала облюются или того хуже.

— Обоссутся. Впрочем, женщин это тоже касается, когда напиваются до белки в глазах.

— Но Глеб никогда не напивался до такого состояния.

— Всё бывает в первый раз. Особенно, когда ты узнаёшь, что конченный рогоносец!

— Ксюшаааа… Ничего не случилось. Глеб не рогоносец. — Я опять заплакала.

— Вот именно, это благодаря ему самому, он не стал рогоносцем. А так бы трахнул тебя этот Слуцкий и всё. Я не удивлюсь, если там ещё и камера включена была. Записал бы весь процесс и дело в шляпе. Так, хватит реветь. На ка ещё пилюлю… Умница, запивай.

Мы перешли в машину Ксении. Мою она поставила на сигнализацию. По дороге Ксения продолжала говорить.

— Аврора, я удивляюсь, тебя что в теплице растили?

— Почему? — Я уже немного успокоилась. Платок был у меня весь мокрый. Ксения сунула мне другой.

— Ты почему такая наивная? Это я мягко сказала? Не, я понимаю, что там любовь-морковь по младости лет была, первый перепихон. Но мозг то нужно иметь. Я бы не за что к этому идиоту не пошла в квартиру, да ещё одна. И я не понимаю, а что там было любить, даже по малолетству? Там же не парень, а одно недоразумение со спермотоксикозом из ушей. Ты как пятнадцатилетняя дурочка.

— Ты не так уж на много меня и старше. Всего на год.

— Аврора, да ты хоть до тридцати, сорока или вообще до семидесяти можешь дожить, но так и остаться малолеткой в своём развитии. Нельзя быть такой наивной и доверчивой, особенно молодым женщинам, как мы с тобой. Знаешь, я сначала к тебе отнеслась негативно. Нет, не в том плане, что хотела бы видеть женой моего братца другую. А в том, что решила, что ты мне можешь составить конкуренцию в центре. Но приглядевшись поняла, мама моя дорогая! Да тебя сожрать, это, как говорят мужики, как два пальца об асфальт. Даже твоя младшая сестрёнка и то намного в таких вопросах продвинутая. Так как, не побрезговала подставить свою родную сестру. Вот если бы она стала женой Глеба, думаю, мне с ней пришлось бы повозиться. Это как пить дать. Та ещё стервоза. Я сама стервоза, но твоя сестричка, это нечто!

— Скажи, Ксюша, Глеб меня простит?

— Не знаю, врать не буду. Он тот ещё упёртый баран. Все мы Белозёрские упёртые. Но поговорить тебе с ним нужно обязательно. Не знаю, как дед ещё отреагирует. С мамой надо поговорить тебе. Рассказать ей всё. Она на Глеба имеет влияние. А сейчас тебе нужно успокоится.

Мы приехали в усадьбу. Поднялась к нам с Глебом в комнаты. Залезла сразу в душ. Там опять поревела. Ничего не могла с собой поделать. Ксения верно сказала. Глеб ночевать не приехал. На мои звонки не отвечал, сначала просто сбрасывал, потом вообще отключился. Перед тем как лечь спать, ко мне зашла свекровь.

— Аврора, что случилось? Мне Ксения в двух словах рассказала, но я хочу поговорить с тобой. Как такое могло произойти?

Мы сели с ней на диван, я стала рассказывать. Рассказала всё с самого начала, как познакомилась с Павлом. Обо всём рассказала, ничего не утаивала.

— Понимаете, Дарья Дмитриевна, я хотела поговорить с Павлом, поставить все точки над i, как говорят. Я поняла, что к нему была влюблённость. А вот мужа я уже полюбила, понимаете, полюбила по-настоящему. Я и хотела Павлу это объяснить. Сказать, что между нами ничего больше быть не может. Что у меня есть другой мужчина, которого я люблю. Но я даже предположить не могла, что он на такое способен. А когда Глеб ушёл, он хотел закончить начатое им, но я дала отпор и услышала в свой адрес столько грязи и угроз. Я не понимаю. Он ведь не был таким. Он был другим.

— Все мы меняемся. Этот Павел изменился и не в лучшую сторону. А возможно, он таким и был изначально, только претворялся.

— Разве такое возможно?

— Конечно. Аврора, девочка моя, ты слишком наивна. Запомни, доверять можно только очень близким, своим людям. И круг этих доверенных людей очень мал. Понимаешь? Твоя ошибка в том, что ты до конца не доверяла Глебу. Но зато ты доверяла полностью этому Павлу. Так нельзя. По сути тебя предали все, твои родители, твой возлюбленный, даже твоя младшая сестра. Да, я знаю, что она сделала. Тебя не предавал только один человек, твой муж. Не обязательно близкому человеку лгать, достаточно не сказать чего-то важного, того, что может нанести вред ему самому. Ты ничего не сказала Глебу о Павле. Что вы общаетесь и, что самое важное, Павел пытается тебя заманить к себе в квартиру. Придя туда, ты подвергла себя большой опасности. Ты могла стать не только жертвой насилия, но и последующего шантажа. Все мужчины собственники, как, впрочем, и женщины. И тем и другим очень больно, когда они становятся жертвой предательства. А для мужчин это удар вдвойне, так как бьёт по мужскому самолюбию, по их мужской самооценке. Нам женщинам тоже очень больно, но мы более гибче в этом вопросе, чем они.

— Я не изменяла Глебу.

— Деточка, измена может быть не только физической, но и эмоциональной. Тем более, как ты сама мне сказала, что прямо говорила мужу о своей любви к другому мужчине. А в подавляющем большинстве случаев, физическая измена начинается с эмоциональной. Обе эти измены отделяет друг от друга только один шаг. Даже полшага. Вот только одни удерживаются и не совершают эти полшага. А другие делают его. Исключения, это когда женщина находиться под сильным алкогольным, либо наркотическим опьянением или без сознания и не осознаёт, что с ней происходит, вернее, что с ней делают. Когда ты решила пойти к Павлу, Глеб это воспринял как эмоциональную измену и готовность к измене физической.

— Он меня простит?

— Я не знаю, Аврора.

— А где он сейчас?

— Я этого тоже не знаю. Честно тебе скажу. Нам остаётся только дождаться его прихода и надеяться, чтобы он ничего не натворил. Знаешь, я заметила, что ты стала ему не безразлична. Он старался этого не показывать, но от меня такого не скроешь. Тебе нужно лечь отдохнуть, Аврора. Ты перенесла очень сильный психологический шок.

— Спасибо, Вам.

— Отдыхай.

Ночь прошла тревожно. Я практически не спала, ожидая Глеба. Так, проваливалась в короткий неспокойный сон. Даже не сон, а какое-то забытьё. Глеба не было до утра. Как позже я узнала, сначала он пил у себя в офисе, один. Потом его оттуда увёз в усадьбу его друг. В усадьбе он проспал до утра в домике для охраны. Когда он появился утром в нашем крыле, я его с трудом узнала. Он был какой-то весь осунувшийся, почерневший. Муж ничего мне не сказал и ушёл в душ. Дверь за собой закрыл. Хотя раньше никогда так не делал, даже чуть оставлял её приоткрытой, словно приглашая меня. И я так же потом стала делать.

Когда он вышел из душа, в халате я пыталась с ним поговорить, попросила прощения. Но Глеб не стал меня слушать. Отказался разговаривать. Сказал, что время разговоров закончилось. Что кредит доверия исчерпан. Каждое его слово было правдой. Да, он пытался со мной разговаривать, но я сама отказывалась, под разными предлогами. И от этого мне было ещё больнее. Я сама и только сама во всём виновата. Глеб даже попросил выйти меня, чтобы он мог переодеться, хотя раньше такого никогда не было. В его глазах было презрение. Он не хотел меня больше видеть.

Когда Глеб, переодевшись ушел на разговор с дедушкой, я собрала кое-какие свои вещи в свой рюкзак и покинула усадьбу. Машину мою уже пригнали. Приехала в дом к родителям. Отец с матерью стали задавать мне вопросы, так как внешний вид у меня был не очень жизнерадостный. Но я не хотела с ними разговаривать. Почему-то я уже не испытывала к ним той близости, которой испытывала раньше. Мне было всё равно. Я прошла в свою бывшую комнату и заперлась там. Легла на кровать, отвернулась к стене. Мне ничего не хотелось. Ни есть, ни пить, ни кого-либо слышать. Мне хотелось просто закрыть глаза и обо всём забыть, пусть хоть на какое-то время. Я даже задремала или опять провалилась в забытьё. Но пришла в себя от того, что почувствовала сильную тошноту. Закрыв рот рукой, я выбежала из комнаты и еле-еле успела в туалет. Меня стошнило. Тошнило долго, всю выворачивало. Мамочки, что со мной? Когда тошнота меня отпустила и я вышла из туалета, увидела родителей и младшую сестру. Вот кого я меньше всего я хотела видеть, это их. Они вопросительно на меня смотрели.

— Тебя тошнило? — Спросила мама.

— Да. Съела, наверное, что-нибудь.

— Как же съела! — Ехидно ответила Кристина. — Ты беременная! Я так и знала! Ты всегда лжёшь! Ты мне не сестра! — В итоге со злостью крикнула она.

— Вы о чём, девочки? — спросил отец.

— Ни о чём. — Ответила Кристя. — У неё спросите.

— Знаешь, что, сестрёнка? — Меня стала разбирать злоба. — Да пошла ты, тоже мне невеста сопливая! Радуйся. Мы с Глебом будем разводиться.

— Как это, разводиться? — Отец смотрел на меня широко раскрыв глаза.

— А так. Ваша старшая дочь оказалась шлюхой! — Крикнула я. — Ты довольна, сестричка? — Выплюнув эти слова, глядя Кристине в глаза, прошла к себе в комнату.

— Аврора, стой! — Рявкнул отец. Я остановилась. — Объясни мне, что происходит?

— Я почти изменила мужу, и он меня отправил к вам, моим родителям. Достаточно?

— Значит так, дочь моя. Собирайся и езжай к мужу. Надо — на коленях стой, надо, ноги ему лижи, но назад сюда не возвращайся. — Отец был в ярости. Я его не узнавала. Это мой отец? Тот которого я любила, который меня любил и называл своей маленькой принцессой? Вдруг мне стало абсолютно спокойно. Посмотрела на маму. Она была испугана.

— Валентин, ты что такое говоришь? Она же твоя дочь! — Мама всё-таки сделала попытку меня защитить.

— Если моя дочь становится шлюхой, как она сама сказала, значит она мне перестаёт быть дочерью.

— Хорошо. Я сейчас уеду. — Спокойно ответила ему. Повернулась и ушла в свою комнату. Из рюкзака я вещи не доставала. У меня тут ещё оставалось кое-что из одежды. И даже деньги мои тут были, немного, но я и этому была рада, так как не знала, банковскую карточку мне Белозёрские заблокировали или нет. Надела свой рюкзачок, взяла сумку и вышла из дома. Села в машину. Машина моя. Записана на меня. Теперь это мой дом. Я поехала в город. Сотовый выключила. Не хотела ни с кем говорить. По дороге ещё один раз останавливалась, так как меня начинало тошнить. Да что такое то? Вроде ничего не ела. И вдруг резко нажала на тормоз. Хорошо позади меня на трассе не было машин. Мамочка, только не это. Продолжила движение, увеличив скорость. В городе заехала в ближайшую встретившуюся мне аптеку. Купила тест. В ближайшем банкомате сняла наличность. Карточка была активна. Это хорошо. Остановилась около небольшой и дешёвой гостиницы. Мне сейчас не до жиру. Оплатив на пару дней одноместный номер, закрылась в туалете. Увидев результат, откинулась спиной на стенку. Я беременна. Всё верно. Глеб в последнее время не прерывался. И я не предохранялась. Села на корточки и заплакала. Ничего не хочу. Куда я с ребёнком? Даже на работу не устроюсь…

Глеб

— Проходи, Глеб, присаживайся. — Сказал дед, указывая на свободное кресло рядом со своим. Тут же на столике стоял стакан с чаем. По аромату понял, что дед как обычно пьёт свой травяной чай. Сел в предложенное им кресло. Посмотрел на деда. Он взял стакан, глотнул из него и довольно зажмурился. — Чай будешь? — Спросил он.

— Спасибо, не хочу.

— Зря. Очень полезно для органов пищеварения.

— У меня всё нормально с органами пищеварения.

— Верю. С ними у тебя всё нормально. У тебя с другим ненормально.

— Это с чем-же?

— Что у тебя с женой?

— Ничего. Так называемая жена должна собрать вещи и отвалить к своим родителям. Надеюсь, что она так и сделает.

— Почему? — Дед опять сделал глоток из стакана. Он почему-то любил этот стакан. Такие раньше были при советской власти. Стаканы в подстаканниках.

— Дед, ни за что не поверю, что ты не в курсе.

— А ты расскажи. Мало ли что я знаю, мне интересно, что ты сам скажешь.

— Хорошо. Дед, вот ты сказал, что мне нужно жениться и взять ответственность за свою семью. И если я буду отвечать за семью, значит я смогу нести ответственность и за всё остальное. Так ведь?

— Всё верно. Большое начинается с малого.

— Вот. Хорошо, я женился на той, на которую вы указали мне с матерью. Хотя видел её второй раз в жизни. Ладно, я пошёл на это. И я старался быть Авроре хорошим мужем, хотя она ещё в самом начале сказала мне, что замуж за меня выходит по принуждению. И что любит другого. Но я это проглотил. Пусть любит, главное, чтобы любила на расстоянии. О чём ей и сказал. Я привык себя уважать, деда. Я ни разу не унизил свою жену. У меня не было никого кроме неё, с момента нашей свадьбы, хотя никаких чувств к ней не испытывал. Мне другая нравилась.

— Знаю я кто тебе нравилась. Дальше.

— Я старался оказывать Авроре внимание. Старался чтобы у нас была полноценная семья. И что я получил в итоге, дедушка?

— А что ты получил? На мой взгляд нормальную жену. Молодая, красивая, пока ещё не опытная и слишком доверчивая. Но эти недостатки проходят со временем, поверь мне, я это знаю.

— Это не смешно.

— Ты видишь, что я смеюсь? Чего набычился?

— Я не набычился. Просто из меня сделали клоуна.

— Если ты сам хочешь быть клоуном, то будешь им. Продолжай дальше, в чём у тебя проблема?

— В том, что мне повесили мощные рога. Ты считаешь, что это нормально? А как же семейные ценности, которые культивируются в нашей семье?

— А что с ценностями не так? Ценности всегда остаются ценностями. Они не измены.

— Тогда тебе это надо не мне объяснять, а той, которую мне навязали.

— Поясняй.

— Я же тебе сказал, что ещё в самом начале Аврора сказала, что любит другого.

— Павла Слуцкого?

— Его. Он, типа, её первая или чёрт её знает какая ещё любовь. Я её предупредил, насчёт любви. Но она не поняла или ей было на моё предупреждение плевать. Переписки, встречи с этим крысёнышем имеют место быть, деда. Потом были поцелуи. И наконец, как итог, он залез на неё. Причём, дед, она сама к нему пришла. И что самое циничное, она перед этим призналась мне якобы в любви. Это уже перешло все границы. И знаешь, что, деда? Если я не оправдал твоих надежд, хорошо. Я отойду в сторону. Пусть кто-то другой становится во главе семейного дела. Вон, Володя например?

— Твой брат ещё сопляк. Ему учиться и учиться. И что значит ты готов отойти в сторону? Ты так легко сдашься? Опустишь руки?

— А что мне ещё делать?

— Для начала разобраться с женой.

— Я уже разобрался.

— Выгнал девчонку. Хорошо разобрался. Ты её выслушал?

— А зачем? Я сколько раз пытался с ней поговорить по душам, откровенно. Бесполезно. Время разговоров закончилось. Мне достаточно того, что я увидел.

— А что ты увидел?

— Дед, ты что, смеёшься надо мной?

— Отнюдь. Что ты увидел? Я задал вопрос.

— На кровати моя жена, а на ней голый мужик. Как любил говорить один мой бывший сокурсник: «Картина Репина 'Приплыли»!

— Аврора как-то это объяснила?

— Никак. Я не стал слушать. Зачем? Чтобы услышать очередное её враньё?

— Вот именно, Глеб. Ты не стал её слушать. А как минимум, ты должен был её выслушать, а потом уже делать выводы. Пойми, внук, иногда бывает так, что то, что ты видишь, на самом деле оказывается иллюзией, либо всего лишь фрагментом более цельной картины. Воспринимая этот фрагмент и не видя, не понимая целого, ты делаешь неправильные выводы, которые в свою очередь, ведут к ошибочным действиям. Именно этому я вас всех и учу. Не торопись принимать поспешные решения, так как это может привести к фатальным последствиям.

— Ты так говоришь, будто знаешь что-то ещё?

— Аврора виновата в том, что была не столько откровенная с тобой. Так?

— Признаваясь мне в любви, она умолчала о её встречах с крысёнышем. А потом этот случай в сауне. О нём она сказала только лишь по тому, что их там увидели. Младшая сестра Авроры, Кристина. Даже засняла всё на телефон. У Авроры не было выбора, как рассказать мне всё. Но тут же себя выгородила. И я ей даже поверил. Дед, что ты знаешь такого, чего я не знаю?

— Поговори со своей женой.

— Хорошо, поговорю. Но не сегодня.

— Почему?

— Потому, что сейчас мне нужно к Юле. Я совсем забыл о девочке. А она ждёт меня и мой подарок ей.

— Съезди. Но после этого поговори с Авророй.

— Хорошо. И всё же, дед?

— Постарайся увидеть всю картину в целом, а не её фрагменты. Иначе так и не научишься принимать правильные решения. Не научишься быть на шаг впереди, а лучше на два. И всё время будешь опаздывать. Это твой урок. И я посмотрю, как ты его усвоишь. Поймёшь всё правильно, значит я в тебе не ошибся. Постарайся увидеть всю картину в целом. Это важно. Для тебя, как для мужа, для отца в будущем и для главы семьи, всей семьи, а не только для Авроры. Свободен. И не разочаровывай меня, Глеб.

Пять минут спустя…

Константин Семёнович отпил из стакана. Улыбнулся, смакуя вкус выпитого. В дверь кабинета постучались. Дверь приоткрылась и в кабинет зашёл начальник службы безопасности.

— Проходи, Коля. Чего застыл?

Вошедший усмехнулся, прошёл в кабинет и сел в кресло напротив своего шефа.

— Спрашивай. — Сказал старший Белозерский.

— Вы показали Глебу видео?

— Нет.

— Поясните, Константин Васильевич?

— Этого пока не нужно.

— Почему? Я не совсем понимаю. Ведь у него семья рушится.

— Вот поэтому и не показал. Они оба должны пройти свой путь. Видео, это последний довод. Понимаешь, Коля, Глеб должен научиться доверять своей жене, как и Аврора доверять своему мужу. Доверять полностью. До конца. Только так и не иначе. Тогда у них сложится очень сильный тандем. Скажи, Коля, что самое важное для руководителя? Для главы корпорации и для главы семьи, что одно и тоже? Ибо корпорация, это и есть семья.

— Быть уверенным в преданности?

— Это не мало важно. Но преданности кого? Твоих партнёров, коллег, подчинённых? Да. Если разговор идёт о них. Но Аврора нечто большее. Она не подчинённая, не партнёр по бизнесу. Она часть его самого. И здесь нужна не преданность. Вернее, не столько преданность. А кое-что другое.

— Я понял, Константин. Доверие, на котором и будет у них всё построено. Но это такая хрупкая вещь.

— Согласен. Она хрупка, но в тоже время крепче стали. Самый мощный фундамент. Будет он у него, значит со всем остальным он справится.

— Вы уверены, что это возможно именно с Авророй?

— Уверен. Иначе можешь меня списать в утиль, как старого маразматика.

— Ну, до маразматика Вам далеко, Константин Васильевич.

— Поживём, увидим. Где Аврора сейчас?

— Уехала. Сделала то, что хотел Глеб. Сначала к себе домой. Но там ей были не рады.

— Выгнали собственную дочь?

— Что-то в этом роде. Не прямо выгнали, но мне не понравилось поведение Рогова.

— Дерьмо человечек. И как у него могла родиться настоящая жемчужина, удивлён.

— Может отдать его Сибирскому?

— Нет. Нравится он нам или нет, но он отец нашей девочки. Будущей матери моих правнуков. Пусть живёт. Кстати, что насчёт этого засранца?

— Сибирского?

— Да. Что-то он активизировался. Ты выяснил, кто за ним стоит?

— Да. Вот вся информация по нему. — Начальник СБ положил на стол ноутбук, который принёс с собой. Открыл его. Некоторое время Константин Васильевич знакомился с информацией. Потом усмехнулся и закрыл ноутбук.

— Чуть позже я ознакомлюсь со всем детально. Но знаешь, Коля, я не удивлён. Что-то подобное я и предполагал. Ты знаешь, что делать?

— Конечно. Но уровень очень высокий.

— Ну и что? Мы же аккуратно всё сделаем?

— Да.

— Вот и хорошо. Вернёмся к нашим деткам. Где Аврора сейчас?

— В гостинице. Фактически ночлежка.

— Упёртая девочка. Молодец. Пригляди за ней.

— Пригляжу. Но за ней и Стив приглядывает. Не смотря на приказ Глеба, снять наблюдение.

— Это хорошо.

— Но по-мимо Стива, она попала в поле зрения людей Сибирского.

— Поясни?

— Гостиница принадлежит его подставному лицу.

— Очень интересно. И?

— Пока ничего.

— Аврора не должна пострадать, ты понимаешь это?

— Понимаю. С ней всё будет хорошо.

— Вмешаешься только при критической ситуации. А так, дадим им возможность самим разобраться.

— Понял.

— Дядя Глеб! — Юля прибежала в коридор. Радостно улыбалась.

— Здравствуй, принцесса! — Я присел на корточки. Протянул к ней руки, и она обняла меня.

— Ты долго не приходил.

— Извини меня. Я был очень занят. Хотя это меня и не оправдывает. Но я принёс тебе подарок, как и обещал. — Встал и вытащил из пакета коробку с куклой. Дорогой куклой. Юля смотрела на неё раскрыв до невозможности глаза. Посмотрел на её отца. Он усмехнулся.

— Дядя Глеб, это мне?

— А кому ещё? Другой девочки я здесь не вижу. Не твоему же отцу или бабушке. Хотя она тоже девочка!

Мать Стива посмотрела на меня с осуждением и покачала головой. Юля схватила коробку с куклой, прижала её к груди.

— Дядя Глеб, а мы с бабушкой песенку разучили. Я тебе её спою.

— С удовольствием послушаю. Тем более, ты ещё та, голосистая дама!

— Так, мужчины, проходите, мойте руки и будете обедать. Я борщ сварила. — Сказала улыбаясь Нина Федоровна, мать Стива и бабушка Юли.

— Бабушка ещё пирог постряпала! — Вставил свои пять копеек ребёнок.