Глеб и Аврора. Брак по расчету (СИ)

Глава 7

Данил

Ксения всё не выходила у меня из головы. Я даже сестру не слушал, что она там говорила, пока вёз её домой. Потом целый день так же мысли были все о ней, руководителе центра пластической хирургии. Меня даже на работе спросили, что со мной? Рассеянный какой-то. Ну вот, встретил женщину, которая меня зацепила с первого взгляда. И та оказалась уже на пороге замужества. Кое-что узнал о Белозёрских. Понял, что тут мне действительно ловить нечего. Серьёзная семейка. Несмотря на мой собственный бизнес, всё равно, я против Ксении голодранец. Да ещё жених у неё француз какой-то и явно не из среднего класса. Куда ни кинь, везде клин. Находясь уже дома, в своей холостяцкой квартире, вдруг понял, что думаю о Ксении не как об очередной девочки на ночь, а как о женщине, которую хотел бы видеть рядом с собой. Видеть постоянно. После развода с женой, поженились мы на втором курсе, дурак был, брак не выдержал и полутора лет. Хорошо детей не успели родить. После этого, я решил, что с меня достаточно и жениться в ближайшее будущее мне противопоказано. Спокойно занимался своим бизнесом, развивал его. Вышел на хорошие обороты. У меня всё было хорошо, ровно до того момента пока не встретил Аврору Рогову, свою школьную подругу. Ну как подруга⁈ Никакого интима или любовных терзаний у нас не было. Она относилась ко мне как к другу, не более. Меня это уязвляло, ведь я пользовался у наших девчонок успехом. Я даже ей признался в выпускном классе, что влюбился в неё. Думал клюнет. Нет. Она только рассмеялась. Не видел её с самого выпускного. А когда встретил, она уже была замужем и готовилась стать мамой. Сначала не придал значения, что она работает в «Клеопатре». Но потом, когда меня задолбала моя сестра с пластической операцией, в сердцах сказал, что есть там знакомая. Лучше бы молчал, идиот. Договорился, одним словом. Когда зашёл с сестрой и Авророй в кабинет к Ксении, словно натолкнулся на преграду. Смотрел на неё и все мысли посторонние вылетели из головы. Никогда не верил в любовь с первого взгляда. Считал это чушью полной, рассчитанной на лохов. А сейчас?.. Получается я сам лох или кто?

Ночью мне снилась Ксения. Проснулся в самый неподходящий момент. Мне снилось, как она меня обняла и наши губы соединились в страстном поцелуе. Сидел на кровати и пялился, как дурак в темноту комнаты. Потом встал, включил ночник. Сходил на кухню, сделал себе кофе. Уснуть так до утра и не мог. Это какое-то безумие. Весь день думал о том, под каким предлогом позвонить Ксюше. Потом вспомнил, что не знаю её телефона. Надо звонить либо в «Клеопатру», либо Роговой Авроре, тьфу ты, Белозёрской. А что я ей скажу? Аврора, у меня тут томление любовное по поводу сестры твоего мужа, ты мне подмогни, кинь телефончик золовки! Ага, разбежалась она аж сто пятьдесят раз. Да и сам я не буду звонить с такой чушью. Но делать что-то нужно.

Неожиданно Ксения позвонила мне сама. Было около пяти дня. Я даже не надеялся на что-либо подобное. Номер был мне не знаком.

— Алё?

— Алё, здравствуйте. Я говорю с Кораблёвым Данилой?

Её голос я сразу узнал. У меня даже во рту пересохло.

— Да, Ксения Антоновна. Это я. — В этот момент у меня находился мой зам по программным продуктам. Я ему стал махать рукой, чтобы он свалил на фиг. Тот вытаращился на меня. — Лёх, давай вали. — Сумел проговорить ему, прикрывая рукой трубку.

— Вы заняты? Я могу перезвонить.

— Нет, что Вы, Ксения Антоновна. Очень даже не занят. — Лёху готов был загрызть.

— В смысле вали? Дань, у нас тут дело на миллион. Ты чего? Мы же договаривались. — Кретин не понимал, что в этот момент мне этот миллион был, как зайцу стоп-сигнал.

— У Вас всё в порядке, Данил?

Мля, у меня ни хрена не в порядке. От её голоса, я даже вспотел. Не дай бог она сейчас положит трубку. Глянул на Лёху бешеным взглядом. Он заткнулся на полуслове.

— Ну так бы и сказал, что Лёха иди в жопу. — Недовольно проговорил мой зам и забрав документы, отвалил.

— Алё? Ксения Антоновна?

— Да, Данила. Я звоню Вам по такому случаю, тут появилась возможность провести операцию Елизавете через три дня. Как Ваша сестра на это смотрит?

— Уверяю Вас, Ксения Антоновна, Лиза смотрит на это сугубо положительно! Я перед Вами в неоплатном долгу. Чем я могу выразить Вам свою признательность?

— Ну почему, сразу уж и неоплатный долг?

— Потому, что это вопрос жизни и смерти.

— Даже так?

— Абсолютно. Вы спасли мне жизнь и мой мозг!

— Ну если спасла Ваш мозг, то это дорого стоит! — Я услышал, как она засмеялась. — Дайте я тогда подумаю… Данила, Вы можете меня в таком случае пригласить куда-нибудь. Я буду не против.

От этих слов я даже вскочил на ноги, зацепил монитор компьютера и уронил его.

— Данил, что там у вас за шум?

— Ничего, Ксения Антоновна. Это производственный процесс, так сказать. И так, может сегодня я смогу отблагодарить Вас ужином в ресторане?

— Ужин в ресторане? — Она некоторое время помолчала. — Хорошо, Данил. Я согласна. Где и когда?

— В восемь вечера, ресторан «Белый пеликан», знаете такой?

— Нет. Ни разу там не была.

— Поверьте, его стоит посетить. Там готовят изумительные блюда из морепродуктов. Вы любите морепродукты?

— Да, тем более это очень полезно.

— Отлично. И там подают прекрасное вино.

— Хорошо, Данил. Мы договорились.

— Я заеду за Вами, Ксения?

— Заезжайте. Я Вас буду ждать. — Она продиктовала мне адрес и отключилась. Я ещё некоторое время вслушивался в трубку сотового, но она молчала. Потом, как дурачок стал улыбаться. Таким меня и застал Лёха, который, в отличии от меня не считал миллион стоп-сигналом.

— Даня, а ты что такой?

— Какой?

— Как олигофрен, стоишь улыбаешься, ещё чуть и слюни до колен свесятся.

— Знаешь, что, Лёша Мережко?

— Что?

— А не пошёл бы ты в жопу!

— Я так и знал! Я то пойду, а вот миллион уйдёт по другому адресу.

— Ладно давай документы, что там надо, чтобы ты отстал от меня?

Заказал столик в ресторане. Вообще там забронировать места проблематично, но я знал хозяина ресторана, мы ему в своё время устанавливали компьютеры, терминалы и средства наблюдения. Причём я сделал ему это со скидкой, хорошей скидкой, поэтому всегда имел возможность заказать столик в любое время. Какой бы аншлаг там не был.

В половине восьмого я стоял перед дверью квартиры Ксении в элитном особняке. А что ты хотел, Даня? Одно слово, Белозёрские.

Дверь открыла сама Ксения. На ней было шикарное вечернее платье с оголённой до низа талии спиной. Глядя на неё, даже сглотнул слюну. Протянул ей серьёзный букет роз.

— Здравствуйте, Ксения! — Она взяла цветы, понюхала их и улыбнулась белозубой улыбкой.

— Здравствуйте, Данил. Проходите, ещё пять минут и я буду готова.

Я шагнул в её квартиру…

Ксения

Этот Данил меня заинтересовал. Чем? Я даже сама не могла себе это объяснить. Высокий, хорошо сложенный парень. Мы с ним были одного возраста. Вроде бы ничего такого, но вот его глаза и как он на меня смотрел! Странно, но на меня часто мужчины смотрели, кто вожделенными глазами, кто восторженными. Я привыкла к ним и порой даже не замечала, особенно если мужчина был мне не интересен. Пусть на расстоянии слюной захлёбывается. Но вот его взгляд… Когда он с своей сестрой и Авророй ушли из кабинета, подошла к окну. Понаблюдала за ними. Данил о чём-то разговаривал с Авророй. Потом он уехал. Сначала, окунувшись в работу, забыла о нём. А вот когда приехала в усадьбу к дедушке, вернее ещё по дороге, опять вспомнила школьного друга Авроры. Вспоминала какие он на меня взгляды бросал и улыбалась сама себе.

Телефон его сестры у меня был. Но не буду же ей звонить и спрашивать: «Лиза, дай мне телефончик брата. Я тут с ним о тебе хочу поговорить». Это же бред. Решила узнать всё у Авроры. Конечно, невестка обо всём догадалась, что Данил меня заинтересовал. Напомнила мне о женихе. А что жених? У нас с ним не по взаимному чувству, а по интересам наших семей. Так что тут всё ровно. Хотя я знаю, что Рене в меня влюблён. Балбес. Я даже переспала с ним, чтобы узнать, как он в постели. В конце концов, будущий муж же! Что хочу сказать, по оценке баллов Рене — средне. Не плохо, но и не высший пилотаж. А ещё говорят, что французы мастера в этом деле. Чушь полная. А вот Данил мне запал чем-то. Странно, я же ведь мужчин умею читать, как раскрытую книгу. У них ведь все желания на лбу написаны, когда они смотрят на меня. А что у Данила? Восхищение! Да это есть. Но такое для меня не внове. Но было что-то в нём ещё. Пока не могла сказать что. А он ведь так молод! Но уже имеет свой бизнес. Молодец. Значит в нём есть потенциал. Симпатичен. Даже сказала бы красив, особенно его лицо. Мягкий овал, губы красивые и самое главное глаза. Большие ресницы, как у девушки. Необычное сочетание. Думала о Даниле весь вечер. Легла спать и мне он приснился. Будто мы на море. Я в купальнике, он в купальных трусах. Вот он выходит из воды на берег. Вода льётся с него водопадом. Он трясёт своей головой как волк, разбрызгивая брызги в разные стороны, даже фырчит. Я смотрю на него и улыбаюсь. Он подходит ко мне, я лежу на шезлонге, он наклоняется и целует меня, страстно. Но этом я просыпаюсь. Лежу какое-то время в полной темноте стиснув колени. Поняла, что возбуждена. Господи, со мной такого давно не было. Даже трусы намокли. Встала, сходила в ванную. Там стояла под струями воды, закрыв глаза. И вдруг ощутила, что он стоит рядом со мной. Что обнимает меня, прижимает к себе меня спиной, целует мне шею. Его руки накрывают мою грудь… Стряхнула наваждение. Господи, что со мной? Это какое-то безумие. Такого со мной никогда не было.

Весь следующий день я была сама не своя. Какая-то рассеянная. Мало вникала в дела центра. Наконец, решилась. Своим волевым решением сдвинула ещё сроки операции Елизаветы. Чем не повод позвонить её брату. Хотя по идее я должна была звонить ей. Но на это наплевать. Позвонила. Если честно, волновалась как малолетка. Но Данил… Я даже почувствовала, как он сам волнуется. Что-то у него там грохнулось. Кого-то он просил свалить подальше. Мы с ним договорились встретиться. И я, и он понимали, что это не просто деловой разговор, это что-то большее. Я готовилась к встрече. Почему-то мне хотелось его поразить. Заставить замереть и дышать через раз. Сходила в салон, сделала причёску и укладку. Потом макияж. Наконец, дома, в своей городской квартире выбрала себе вечернее платье. Я его ни разу не надевала. Спина открыта до задницы. Пусть оценит, какое я сокровище. И вот звонок. Открыла ему дверь. Шикарный букет роз. Взяла их понюхала.

— Здравствуйте, Данил. Проходите, ещё пять минут и я буду готова.

Хотя я уже была готова. Но зачем ему это знать? Я решилась на одну авантюру, хотела посмотреть его реакцию. Зашла в спальную, но дверь оставила открытой. Если сидеть в зале, то через открытую дверь можно было видеть отражение в зеркале встроенного платяного шкафа, кто и что делает в спальной. И точно так же я могла видеть часть зала. Я села на свою пастель и стала надевать чулки, вытянув сначала одну ножку, потом вторую. Конечно, подол платья был задран до пояса. М-да. Это надо было видеть. Сначала Данил сел на диван, стал ждать меня. Оглядывал комнату и интерьер. Потом его взгляд перескочил на зеркало в моей спальной. Он замер, как статуя. Глаза его расширились, а я делала вид, что не замечаю. Ему, наверное, дышать стало трудно, так как он схватился за узел своего галстука и пытался его расслабить. Закончив надевать второй чулок, я посмотрела в зеркало. В глаза его отражению, то есть ему в глаза. Он покраснел и отвернул лицо. Всё верно, мой мальчик, тебя застали за подглядыванием. Ай-яй-яй, как не хорошо! Встала одернула подол и вышла к нему. Смотрела на Данила вопросительно. Он тоже вскочил.

— Ксения, прошу меня извинить.

— За что?

— Я не нарочно, увидел, как Вы надевали чулки.

— Правда? Ну это не страшно. Вы же видели всего лишь моё отражение. Пойдёмте, не надо стесняться.

Взяла его под руку. Пока мы ехали в такси, Данил пытался шутить, но его взгляд постоянно с моего лица съезжал на мои ноги. А ножки у меня очень красивые, хотя сейчас закрыты платьем до самых туфель. И когда я демонстрировала их мужчинам, они теряли остатки своих мозгов, выпрыгивая на ходу из своих штиблетов и трусов. Готовы были на всё, лишь бы я дала им возможность прикоснуться губами к этим ногам. А если при этом на мне ещё не было и нижнего белья, я могла с таким мужиком делать всё что захочу и требовать чуть ли не луну с неба. Все они предсказуемые.

В ресторане Данил освоился, был весел. Ассортимент блюд, которые он заказал, мне понравился. Белое вино он наливал мне в бокал сам, сразу отослав официанта. Мы хорошо посидели. С ним было интересно. У нас оказалось много общего в интересах. И самое главное он и я были любителями активного отдыха. Да, я любила пройтись каким-нибудь горным или лесным маршрутом. Посидеть вечером возле костра. Поесть суп, сваренный в котелке на костре, а не на газовой или электрической плите. Меня не напрягали многокилометровая ходьба, с рюкзаком за спиной. Нравилось кататься на горных лыжах и на сноуборде. Мы с ним много о чём разговаривали, где и на каких маршрутах бывали. Он очень удивился, что не встретил меня раньше, так как некоторые места, мы посещали оба и даже ходили теми же маршрутами, практически в одно и тоже время. Потом прогулялись с ним по улице. На мне была моя меховая накидка, прямо на платье. Конечно, гулять по городским улицам в моём платье было не совсем удобно, но я не замечала этого. Данил подарил мне ещё один букет. И вот мы стоим перед моим домом.

— Ксюша. Спасибо тебе. — Мы с ним ещё в ресторане перешли на ты. — Спасибо за прекрасный вечер. Ты потрясающая девушка. Ты не только красива, ты ещё и такой разносторонний человек, что сейчас редкость. Я очень бы хотел сходить с тобой каким-нибудь горным или лесным маршрутом, сплавится по таёжной реке или покататься на горных лыжах.

— Ну так что тебе мешает, Данила-мастер?

— Данила-мастер. — Он усмехнулся. — Если я Данила-мастер, тогда ты Хозяйка медной горы!

— Хозяйка медной горы! Пусть так. — Улыбнулась ему в ответ.

— Значит мне нужно сделать для тебя каменный цветок?

— Ну каменный мне не обязательно, что я с ним буду делать? А вот живые цветы, я очень даже люблю. — И понюхала букет, который он мне подарил при выходе из ресторана.

— Я рад, что сумел тебе угодить, Ксюша. Так не охота расставаться с тобой.

— Ты уверен в этом, Данил?

— В чём?

— В том, что не хочешь расставаться?

— Да, уверен. Наверное, это глупо, говорить такие вещи на первом свидании, но я скажу. — Он замолчал, словно собираясь с силами. Зачем-то опять расслабил свой галстук, потом посмотрел мне в глаза. — Ксения, я влюбился. Влюбился с первого взгляда, хотя раньше никогда не верил в такую любовь.

— А может это не любовь, Даня? Может просто влюблённость? Или желание оказаться со мной в постели? А на утро вся влюблённость исчезнет, как утренний туман?

— Нет, не исчезнет. И это на самом деле любовь. Я знаю. И ещё я знаю, что у тебя есть жених. И ты выйдешь замуж. И для меня так и останешься недосягаемой мечтой.

— Почему обязательно недосягаемой? — Я придвинулась к нему очень близко. Провела ладонью по его лицу. Чувствовала, что он напряжён, словно перед прыжком с парашютом. — Данил, я хочу пригласить тебя на чашечку кофе. Сейчас.

— На чашечку кофе? — Переспросил он хриплым голосом.

— На чашечку кофе. Ты не против?

— Нет. Тем более, кофе я люблю, он очень полезен для организма.

— Кто бы сомневался! — Улыбаясь проговорила я.

— В чём, Ксюша?

— В полезности кофе.

Мы поднялись ко мне на этаж. Я чувствовала нарастающее возбуждение. Меня даже дрожь пробила. В низу живота было сладостное томление. Дьявольщина, от того, что он рядом со мной, от его прикосновений, от его дыхания и запаха молодого сильного мужчины, разбавленного хорошим парфюмом, у меня стало сносить крышу. Ещё в лифте, стоя лицом к нему, не выдержала, обняла за шею и прикоснулась своими губами к его. Он словно ждал этого. Прижал меня к себе. Жадно, с нарастающей страстью целовал меня, как и я его. Из кабины лифта мы даже не вышли, а буквально вывалились, не отрываясь друг от друга. Я не знаю, как сумела открыть дверь, но вот мы в прихожей. Его горячие ладони на моей обнажённой спине. Но мне этого мало. Я хочу всего его, всего целиком, обнажённого. Даня утащил меня в спальную. Я упала на спину, на свою кровать. Подол платья задран, до пояса. Мои трусики уже на полу, как и его брюки и всё остальное, кроме рубашки. Я уже не могла больше терпеть. Мои ноги разведены, открывая перед его жадным взглядом своё самое сокровенное. Вот мужчина навалился на меня. Я успела просунуть руку между нами, обхватить нежно пальчиками его возбуждённое естество и направить в своё лоно. Он рывком, словно боялся, что я в последний момент откажусь, вошёл в меня. Вошёл до конца и застонал. Я тоже. Господи, это какое-то безумие. Я никогда, ни одного мужчину так не жаждала, как его. Мелькнула мысль о презервативе, но тут же ушла. Я вдруг поняла, что не хочу, чтобы между нами что-то было, даже сверхтонкое. Данил замерев на какое-то время, начал движение. Его толчки, глубокие, всё ускорялись. Одной рукой я обнимала его за шею, другой давила ему на ягодицы. Давай родной, сильнее люби меня. Я поддавалась ему навстречу своим ненасытным лоном. Разрядка наступила быстро, у нас обоих. Наверное потому, что оба были невероятно сильно возбуждены. Я почувствовала, как его член запульсировал во мне и Даня взорвался в моём лоне, выплёскивая в меня своё семя. Я закричала от накрывшего меня экстаза, а он зарычал, словно дикий зверь. От его горячего семени, мой оргазм только усилился. У меня даже в глазах потемнело. Обеими ладонями я вцепилась в его ягодицы и давила на них, не давая ему отстраниться и покинуть меня. Хотя он и не пытался это сделать, наоборот вжимаясь в меня. Мы оба дышали, словно пробежали, как спринтеры сто метровку. Переместила руки ему на голову. Стала гладить его по волосам. Целовать в ухо, в щеку. Потом отстранила его лицо от своей шеи, куда он уткнулся. Целовала его в глаза, в нос, в губы.

— Всё хорошо, родной. Ты великолепен. — Шептала ему.

— Прости, Ксюшенька, что я не сдержался. — Глухо проговорил он.

— И не надо сдерживаться, любимый мой.

— Ты назвала меня любимым?

— Да. Поверь, я никому из мужчин, никогда не говорила слов любви. Хотя слышала сама их и ни один раз.

— И своему жениху?

— И своему жениху. Хотя я знаю, что он очень их ждёт. А тебе говорю. Я влюбилась, Даня, в тебя. И ничего не могу с этим поделать.

— И я, Ксюша, люблю тебя. Ты свела меня с ума. Я заболел тобой.

— Тогда давай болеть вместе. А сейчас, надо раздеться полностью. У нас с тобой вся ночь впереди. Я хочу любить тебя всего, без остатка. До последней капельки. Не сдерживайся. Никаких преград, между нами, больше нет. Люби сам меня. А я покажу тебе, как я могу любить. И я знаю, что ты никогда этого уже не забудешь.

Мне было радостно, ведь у нас и правда вся ночь впереди. Ночь любви, страсти и наслаждения с любимым мужчиной. И пусть потом я буду принадлежать другому, но сейчас и здесь я буду принадлежать только ему, моему Даньке. И он будет принадлежать только мне. О кофе мы с ним до утра так и не вспомнили…

Константин Семёнович, как всегда, сидел в своей беседке. Подошёл его начальника СБ.

— Коля, давай без прелюдий! Чем ты меня хочешь обрадовать?

— Константин Васильевич, если честно, пока не знаю, как это рассматривать. Дело касается Ксении.

— А что с внучкой не так?

— У неё появился бойфренд.

— И что? Первый раз что ли? Она девочка взрослая, умом не обижена.

— Скоро её жених приезжает. И на их брак Вы сделали большую ставку.

— Да. Что-то есть конкретное по любовнику Ксении, по их интрижке?

— Нет. Всё как обычно.

— Тогда что тебя беспокоит?

— Пока не знаю. Так, на уровне интуиции.

— Интуиции, говоришь? Ладно, присмотрись к ним внимательнее. Но ничего не предпринимай. Просто наблюдай. Что со Стивом?

— Нормально парень работает. Начал вписываться в команду. А то всё как волк-одиночка. А нам ведь не нужна самодеятельность⁈

— Ты прав. Самодеятельность не нужна. Даже противопоказана. Слишком дорого выходит. Хорошо, работай с ним. Что по новой команде Глеба?

— Вопросов нет. Хорошо работают. Слаженная команда. Как швейцарские часы. Глеб молодец, весь в Вас.

— Это радует.

— С Авророй у него всё хорошо, как я понимаю?

— Да. Я же говорил, хорошая из неё жена получится. А то, что наивности много, это пройдёт. Уже проходит. Она постепенно начинает себе клыки и зубы отращивать. Хорошая девочка. — Константин Семёнович усмехнулся. — Коля, что с нашим третьим субъектом?

— Притих. Понял, что под каток попадёт. Сидит на заднице ровно. Он не пытался с Вами связаться?

— Нет. — Константин Семёнович покачал отрицательно головой. — Да даже если бы и пытался. О чём с ним разговаривать? Он понимает, что Глеба я никому не прощу. Если честно, то удивлён, что он ещё за границу не сбежал.

— Он надеется на свой административный ресурс. У него серьёзные связи.

— Вот на этом мы его и поймаем. В этой стае могут очень быстро слить и сами же его начнут рвать на куски. Надо только подтолкнуть их. Года три назад от отобрал серьёзный актив у одной семьи.

— Уральская сделка?

— Да. Бережные затаились, но не забыли. Мы им поможем. У тебя же есть компрометирующий материал по несовершеннолетним девочкам?

— Есть. Но навряд ли мы его этим зацепим. Он там не светиться.

— Это уже не важно. Зато там засветился его близкий родственник и приближенные лица. Этого достаточно, чтобы начать атаку. Пусть начнёт жёлтая пресса и как можно агрессивнее. А центральные СМИ посмотрят, если скандал будет раскручиваться, они тоже не захотят стоят в стороне. Обязательно клюнут. А ты дашь команду, когда страсти накаляться, начать нашим яйцеголовым атаку на фондовом, на его активы. Но так, чтобы напрямую с нами связать это не смогли. И наконец третье. У тебя есть человек, который сможет выйти на Бережных? Нужен такой, который даст им понять, что мы их поддержим. Но прямо об этом говорить не нужно. Игорь Бережных не дурак, всё поймёт и начнёт действовать. Вот пусть он этого субъекта и начнёт кушать.

— А он справится?

— Бережных-то? Справится. Главное ему помочь. У него не только отобрали серьёзные активы, но ещё и выставили полным кретином. Это мощный удар по имиджу. А Игорь мужчина злопамятный и жёсткий, как и вся их семейка. Я за ними давно наблюдаю. И вот что решил. Приглядись к дочери Игоря, к Ольге. Соплячка ещё, но все задатки молодой волчицы на лицо. Как говорят.

— Для Володи?

— Конечно. Свести их надо вместе. Ты же не думаешь, что я это дело пущу на самотёк?

— Я всё понял. Хорошо, Константин Васильевич. Не беспокойтесь. Всё отыграем как по нотам.

— Чай будешь, Коля?

— Не откажусь.

— Вот и замечательно. Заодно об этой милой юной барышне поговорим. Об Ольге. Очень интересная она.

— А если Вашему младшему не понравится, что его чуть ли не на веревочке к мадемуазель подводят? Володя тоже ведь не дурачок. В нём достаточно фамильной гордости. Здесь как с Глебом не получиться. Второго президентского трона нет.

— А мы аккуратно, чтобы ему понравилось. И при этом, чтобы он думал, что это всё он сам провернул.

Оба мужчины засмеялись…

Глеб

Из больницы меня перевезли спустя три два месяца, как я пришёл в себя. Если честно, то я был только рад, что снова дома. Пусть и пока лежачий. Аврора, моя сестра, мама ездили ко мне в больницу каждый день. А теперь я дома. Потом сняли гипс. Надо было начинать учиться заново ходить. Но моя малоподвижность не мешала мне работать. Со своими ребятами держал постоянную связь. Спустя две недели после того, как оказался дома, провёл первую свою видеосвязь со всеми. Они собрались в моём кабинете. Вел разбор полётов. Меня поздравляли, желали здоровья и быстрейшего выздоровления. Потом разбирали всё, что они наработали за это время. Наметили планы на ближайшее время. Нарезал задач. Одним словом, хорошо поработал. Потом это стал делать ежедневно.

У Авроры уже обозначился живот. Походка её стала плавнее и как бы осторожнее. На улицу выходила в свободных платья, словно старалась скрыть свою беременность. Как-то даже спросил её об этом. Она в ответ улыбнулась:

— Глеб, беременность всегда женщины скрывали.

— Почему? Ты что стесняешься?

— Нет. Это от злого взгляда. Люди разные.

— Ты стала суеверной?

— Считай, что да. У меня же ценный груз и я должна доносить малыша до срока и родить его.

Дома ходила в свободных спортивных штанах и в майке. Здесь ни от кого живот прятать не нужно было. Мама купила ей дугообразную подушку для беременных. Никогда не думал, что такие есть. Она теперь спала в ней. Спала на боку, закинув ногу на подушку. На спине спать ей было уже не удобно, малыш начинал давить на органы, если ложилась на спину.

Постепенно я приходил в норму. Меня навещал наш семейный врач. Так же приходил массажист. Когда первый раз встал на ноги, опираясь на костыли, почувствовал себя опять человеком, а не овощем в постели. С момента аварии и в последующие месяцы, конечно же, никакого интима у нас с женой не было. Это и понятно, я был в нерабочем состоянии. В тот вечер я пошёл в душ. Аврора меня сопровождала. Она помогала мне мыться. Ксюша тоже хотела помочь, но я, улыбаясь сказал, что уже не нуждаюсь. Тем более, у меня есть помощница. Сестра посмеялась, они с Авророй переглянулись и Ксюша оставила нас. В душевой, Аврора тоже разделась, хотя раньше этого не делала.

— Ты что, тоже хочешь сполоснуться. — Спросил её.

— А почему бы и нет. — Подошла и прижалась ко мне, обняв и скрестив руки у меня за спиной. — Господи, наконец-то. Я так этого ждала.

Сильно она ко мне не прижималась. Мешал живот. Потёрлась об меня. Заглянула мне в глаза. У самой там бесы прыгали и жажда страсти. Я сам стал возбуждаться. Несмотря на беременность, а может и благодаря ей, сексуальность била у неё через край. В какой-то момент она стала гладить моё возбуждённое хозяйство.

— Любимый, вижу ты в состоянии. И тоже по мне соскучился.

И в этот момент я почему-то испугался.

— Аврора. А тебе можно? А если ребёнку навредим?

— Можно и даже нужно. Не навредим. А то я скоро на стенку полезу. Ты не представляешь, как мне хочется. Глеб, ты что? Разве ты не хочешь меня?

— Аврора, дело не в этом.

— А в чём?

Я некоторое время молчал, только поглаживал её по спине.

— Аврора, а вдруг я не справлюсь?

— Судя по твоему состоянию и… — Она опустила взгляд вниз, продолжая держать меня в руках. — По твоему нефритовому стержню, очень даже справишься. Не бойся дорогой, я тебе помогу. Я всё сделаю сама. Не здесь, в постели. А сейчас давай я тебя вымою.

Я стоял, опираясь на стену и закрыв глаза. Она меня мыла, нежно касаясь меня мочалом. Сначала спину, потом повернула меня к себе, намылила грудь, живот и всё остальное. Смыла пену. Потом встала на колени. Я не видел, так как глаза были закрыты. Почувствовал только, как она стала целовать моё хозяйство и тут же засунула его себе в рот, на столько, на сколько могла. Держась одной рукой за стенку душевой, вторую положил ей на голову.

— Аврора, я сейчас грохнусь. Ты что делаешь?

Она ещё некоторое время подержала во рту моё вздыбленное естество, потом выпустила его.

— Извини, Глеб, не удержалась. Давай я тебя вытру насухо и мы пойдём в постельку.

Из душевой вышел, опираясь на жену. Хотя сначала был против.

— Аврора, ну сама по суди, здоровый лоб будет опираться на беременную женщину! Дай мне костыли.

— Ничего страшного. Я выдержу. Я сильная. С костылями ты ещё набегаешься. Пойдём. Нам спешить некуда. Вернее, есть куда, до постели. Но тут совсем немножко.

— Аврора, ты чего такая возбуждённая, боюсь уже даже.

— Чего ты боишься?

— Быть изнасилованным.

— А как ты хотел? Женился на мне, будь добр ублажать молодую жену. И ещё, не всё же время вам мужикам женщин насиловать, кто-то и из вас должен быть изнасилованным.

— Никогда не думал, что подвергнусь сексуальным домогательствам со стороны собственной жены. Да ещё таким настойчивым.

— Ложись, Глеб. Вот так. — Она довольно улыбалась, глядя на меня сверху вниз. Облизала свои губы язычком. Я смотрел на её налитую грудь. Соски возбуждённо торчали. — Вот теперь, милый, можно и заняться исполнением супружеского долга. Не ломайся, у тебя всё получиться и у меня получиться.

— Аврора, у меня слов нет.

— А должны быть. Ты должен говорить, какая я красивая, какая желанная, сексуальная и что ты очень хочешь мне засадить!

От её последних слов я даже закашлял.

— Аврора, ты чего такая вульгарная? Я в шоке.

— Ты забыл? Ты сам хотел, чтобы я с тобой была развратная, вульгарная, настоящая…

— Так, стоп. Дальше можешь не продолжать. И да, ты красивая, желанная и сексуальная.

— Вот видишь, милый! — Промурлыкала она, взобравшись на меня. — А дальше?

— Что дальше?

— Что ты хочешь мне… — Она посмотрела на меня, вопросительно изогнув брови. Я засмеялся. — Глеб??? Я жду! Ты долго будешь надо мной издеваться? Я уже вся мокрая. Чувствуешь?

— Может ты после душа плохо вытерлась?

— Я нормально вытерлась. Давай, муж мой!

— Хорошо. Я очень сильно хочу тебе… — замолчал. Аврора, когда я начал говорить, закрыла в экстазе глаза и держала в ладошке моё хозяйство, направив его себе в лоно. Оставалось только одно её движение, и я полностью вошёл бы в неё. Некоторое время она так и сидела на мне, замерев. Я молчал, положил руки на её бёдра. Надавил. Она открыла глаза.

— Глеб, ты не закончил фразу!

— Засадил!

— Ну наконец-то, муж мой! — После чего опустилась, впуская меня в своё горячее и влажное лоно. — Боже, как хорошо! — Простонала она. Потом упёрлась руками в постель, по обеим сторонам моей головы, нависнув надо мной. — Глеб, у меня грудь такая чувствительная стала. Потрогай мне её. Можешь соски пососать. Тогда я точно в космос улечу. — При этом делала ритмичные движения. Пришлось ласкать ей грудь. Она стонала и громкость её голоса становилась всё громче. Смазка у неё была в изобилии, так что мой член хорошо ходил в её лоне. Стенки влагалища жены, полно обхватили мою плоть. Наверное, от долго воздержания, я добрался до вершины блаженства быстрее и разрядился в неё. Но возбуждение не проходила. Жена продолжала двигаться на мне. Интенсивность её движений возросла. Я продолжал мять и сосать ей грудь. Наконец, она затряслась. Её била дрожь. Стенки лона сжали меня совсем плотно. Она закричала. Ещё какое-то время её движения продолжались, но стали замедляться. Наконец, обессилено она повалилась на бочок. Молодец.

Лежал на спине, закрыв глаза. М-да. Я справился. Умница моя. Всё же мы точно наскучались друг по другу. Ощущения были очень сильными. Как у меня, так и у неё. Тут я услышал всхлипывания. Посмотрела на Аврору. Она закрывала ладошками лицо.

— Аврора, что случилось? Тебе плохо? — Погладил её.

— Нет, Глеб. Наоборот. Всё было хорошо. Я давно такого не испытывала. Это от счастья и радости. Спасибо тебе.

— Это тебе спасибо.

Попытался лечь на бок, но Аврора меня тормознула.

— Глеб, лежи так. Я на тебя ногу положу. Мне же только на боку теперь можно.

Некоторое время так и лежали. Я погладил жене живот.

— Аврора, а мы точно ребёнку ничего не сделали? А то что-то поскакушки у нас были резвые.

— Ничего не повредили. Успокойся. У него всё хорошо, а мне надо было. А то я какая-то нервная становлюсь. А тут муж меня потрахал и всё, я опять белая и пушистая.

Я усмехнулся.

— Не узнаю тебя, дорогая. Но в данном случае, это не я тебя потрахал. Наоборот, это ты меня поимела. Всё же я подвергся жёстким сексуальным домогательствам и насилию.

— Мы оба друг дружку поимели. А тебе тоже надо было. А то мужик молодой и без женщины, это же ненормально. Ты у меня далеко не монах-отшельник. И тебе нужно было снять напряжение. Для здоровья полезно. А кто тебе будет снимать это напряжение, как не твоя жена?

Нет, я решительно не узнавал своей Авроры. Это была не она. Другой человек. Не та девчонка, на которой я в своё время женился, пусть и не по собственной воле. Как и Аврора выходила за меня замуж, тоже не по собственной воле, а в силу сложившихся обстоятельств. Погладил её по роскошным волосам. Поцеловал в носик.

— Глеб, а у Ксюши роман бурно и интенсивно развивается.

— Роман? Я тебя умоляю. Так, очередная интрижка.

— Не скажи. Именно роман, с чувствами и всей остальной Санта-Барбарой, и мексиканскими страстями.

— Не понял? Она что, реально влюбилась?

— Похоже так.

— Кто он?

— Я тебе говорила. Мой одноклассник.

— Дьявольщина! — Я с трудом сел на кровати. Аврора убрала свою ножку с меня и тоже села, на коленки.

— Глеб, что случилось?

— Она не должна влюбляться.

— Почему? Что плохого, если двое молодых людей полюбят друг друга? Я понимаю, что у неё есть жених. Но она сама говорила мне, что не любит его.

— Да нет ничего плохого в том, чтобы двое друг друга любили. Но только не в случае с Ксенией.

— Глеб, но жених не муж. Это мне Ксюша сказала. Свадьбу можно и отменить.

— Нельзя. На это очень многое поставлено. Аврора, ты не понимаешь. Деду это очень не понравится. И как бы с твоим одноклассником не случилось чего-нибудь очень нехорошего.

— Глеб, что правда?

— Правда. На этих французах очень многое поставлено.

— И что? Теперь Ксюшу насильно заставят выйти замуж.

— Аврора, послушай. Никто мою сестру замуж насильно не выдавал. В своё время её познакомили с Рене. Парень на неё клюнул, влюбился. Потом дед с мамой спросили её, как она относится к браку с Рене? Это деловой союз, с нашей стороны и с их тоже. Но Рене ещё и влюблён. Ксения ответила, что согласна. Не видела в этом ничего плохого. Получив её согласие началось движение. Понимаешь? Если сейчас ей в голову стрельнет мощная любовь с розовыми соплями, то этого никто не поймёт. Она всего лишится. И не удивлюсь, если и своего бойфренда, твоего одноклассника. А Ксюша очень амбициозна, ты и сама это поняла, я думаю.

— И что делать?

— Я думаю, дед уже в курсе. Но молчит. А вот это мне и не нравится. Надо поговорить с Ксенией. Аврора дай, пожалуйста, мне халат. — Взял у супруги халат. Она тоже оделась. — Позови мне Ксению.

— Ладно. — Вышла. Через пару минут вернулась.

— Глеб, Ксения уехала.

— Куда?

— Не знаю. Наверное, на свидание.

— Ладно, дай телефон.

Пытался дозвониться до неё. Но абонент был вне зоны доступа.

Данил

Ксения сидела на постели. Потянулась и взяла со стула свой лифчик. Провёл пальцами ей по спине. Она обернулась. Улыбнулась мне.

— Мне пора, Даня.

Я тоже сел.

— Ксюша. Подожди. Давай поговорим.

Она привычным движением надела лифчик и застегнула его. Посмотрела на меня вопросительно.

— Ксюша, я тебя очень люблю и ты знаешь об этом.

— Знаю. И я тебя люблю. И ты тоже это знаешь.

— Тогда, что нам мешает быть вместе? Не прятаться?

— Даня, давай не будем об этом. Ты же всё прекрасно знаешь.

— Он скоро приезжает? Ты выйдешь за него замуж?

— Да.

— Почему? Ты же не любишь его⁈

Она погладила меня по щеке. Поцеловала.

— Потому, что так нужно.

— Ну ты понимаешь, что это будет значить?

— Что именно?

— Что мы не сможем быть вместе.

— Необязательно. Я не собираюсь никуда уезжать. У меня есть мой центр и я от него отказываться не планирую.

— Но как тогда мы будем с тобой? Ты же ведь будешь замужем?

— Даня, моё замужество, это всего лишь коммерческий проект, не более.

— То есть, ты определила меня в свои любовники? Ловко. С одной стороны муж, с другой любовник. Замечательно, Ксения Антоновна.

— Данил, подожди. Я не определяла тебя в свои любовники. Ты для меня любимый человек. Я даже скажу тебе больше. — Она замолчала. Смотрела мне в глаза, потом решилась.

— Ты не только любимый и дорогой мне человек, но ты ещё и отец моего ребёнка.

— Какого ребёнка? — Новость для меня была неожиданной.

— Которому предстоит родиться. — Она положила ладошку себе на живот. — Я вчера тест купила, на беременность. Он дал положительный результат.

— Ксюша! — Взял её за плечи. — Ну тогда тем более. Если ты беременная, то сам бог велел. Я сегодня же пойду к твоим и скажу, что мы с тобой поженимся. Хотят они этого или нет.

— Ты никуда не пойдёшь. — Она освободилась из моих рук. — Я тебя очень прошу, не лезь туда, куда лезть тебе не нужно. Не спеши, мой дорогой.

— Но я не хочу делить тебя с ним. Да ещё и ребёнок. То есть, ты моего ребёнка хочешь записать на этого француза? Ксюша, это не честно, по отношению и ко мне, и к нему, к Рене. Пусть даже я и отношусь к нему отрицательно.

— Я не собираюсь записывать ребёнка на будущего мужа. Он будет носить либо твою фамилию, если ты захочешь, либо мою, если откажешься от него.

— Я уже совсем ничего не понимаю. А как тогда ты объяснишь ему свою беременность?

— Никак не буду объяснять. Это мои проблемы, Данил. Послушай меня. Никуда не лезь, так как ты только мне помешаешь. Сделаешь ещё хуже. Давай пока оставим всё, как есть. Данил, либо ты это примешь, либо я сейчас уйду, и ты меня никогда больше не увидишь. Ни меня, ни ребёнка. Выбирай.

— То есть, я всю жизнь буду довольствоваться с тобой одними свиданиями. Быть твоим вечным любовником? И малыш будет называть папой другого, а не меня?

— Малыш будет называть папой тебя. Это я тебе обещаю. А насчёт всего остального, я прошу тебя, наберись терпения.

Я был в шоке. Не знал, что ей ответить. Молча наблюдал, как она одевается. Одевшись, Ксения посмотрела на меня.

— Что ты решил, Даня?

— Я не могу тебя потерять. Я знаю, что не полюблю больше никого так, как тебя.

— Данил, я хочу получить от тебя ответ. — Сидя на постели, притянул её к себе. Уткнулся ей в живот. Она стала гладить меня по голове. — Дорогой мой, прошу тебя, пожалуйста. Мне самой нелегко. Я раньше относилась ко всему этому просто и легкомысленно, так как никого из мужчин не любила. Тебя люблю. Очень.

— Я не совсем понимаю, что ты хочешь делать. Но, Ксюша, ты должна меня понять, как мужчину. Я не смогу долго жить в таком режиме, зная, что ты принадлежишь другому.

— Я всегда буду принадлежать только тебе. Своим сердцем. Если ты сам не откажешься. И всегда так продолжаться не будет. Просто доверься мне.

— Хорошо. Я сделаю так, как ты хочешь.

— Спасибо тебе, любимый.

Она поцеловала меня в макушку и ушла, оставив аромат своих духов и тепло своего тела на моей постели.

Глеб

Ксения приехала в усадьбу только утром. Взял свои костыли и проковылял в её комнаты. Постучался в дверь.

— Ксюша, можно?

— Заходи, Глеб. Извини, я только что приехала. У тебя какое-то дело, а то я хотела в душ сходить?

— Дело.

— Что-то срочное?

— Срочнее не бывает. Надо поговорить.

— Хорошо. Проходи, садись в кресло.

Я сел. Ксения взяла мои костыли и прислонила их к стене. Села напротив меня.

— Ксюша, скажи мне пожалуйста, у тебя с этим Данилом насколько всё серьёзно?

— Глеб, а в чём дело?

— Пожалуйста, ответь мне. — Она отвернулась от меня. Молча смотрела в окно. — Ксюша, я хочу тебе добра. Я твой брат.

— Да, Глеб, всё серьёзно. Я никогда не думала, что смогу так полюбить мужчину.

— Твою душу! Боюсь, деду это очень не понравится. Насколько далеко вы зашли с Данилом? Про постель я молчу. Я о другом.

— Я беременна, Глеб.

— Чёрт… И что ты намерена делать? Скоро Рене приезжает.

— Я не буду делать аборт. Я буду рожать.

— Тебя никто на аборт не гонит. Вопрос в другом, как будем выпутываться из всей этой ситуации?

Ксения посмотрела мне в глаза.

— Глеб, я всё понимаю и я выполню свои обязательства. Я знаю, что дед это делает больше даже не для себя. Он своё уже сделал. Теперь он больше делает это для тебя. Ты, ни сегодня, так завтра займёшь кресло президента корпорации. И тебе мой брак очень нужен. Я всё сделаю. Данил вмешиваться не будет. Он мне обещал, хотя ему особенно тяжело. Как мужчине. Он тоже любит.

— Он знает о твоей беременности?

— Данил? Знает.

— Ну, Ксюша, заварила ты кашу. То есть, ты всё же не будешь отказываться от брачного контракта с Рене?

— Нет. Я же сказала.

— А как объяснишь свою беременность? Или своему жениху впаришь чужого ребёнка?

— Нет. У малыша есть отец. Глеб, нужно отложить свадьбу.

— На сколько? Её и так уже откладывали?

— Пока я не рожу. Рене ничего о ребёнке знать не должен.

— Но ты от деда не скроешь этого. От матери. Вообще от родственников и знакомых. Как ты растущий живот скрывать будешь? Скажешь, что поправилась? Не смешно. И откладывать как минимум на 9 месяцев? Каким образом? Мне лечь в больницу и притворится тяжело больным? Такой фокус не пройдёт.

— Надо думать, Глебушка.

— Что с ребёнком думаешь делать?

— Данил заберёт его.

— Заберёт… Уверена?

— Уверена.

— Это если дед отдаст.

— Отдаст. Я мать, а Даня отец. Данил имеет право воспитывать малыша не меньше, чем наша семья. И я буду на этом настаивать.

Некоторое время сидели с ней молча. Потом Ксения резко подскочила, зажала рот ладошкой и убежала в туалет. Блин горелый. И что делать? Когда она вернулась, я предложил ей одну схему.

— Послушай, может свадьбу не будем откладывать. Выйдешь за француза замуж, обрадуешь его беременностью. Доходишь положенный срок, а потом родишь. А Рене скажем, что ребёнок умер. И всё.

— Глеб, долго думал?

— Я понимаю, что всё это шито белыми нитками. Но это хоть что-то. Можно всё обдумать.

— Глеб, в этом случае рожать меня, сто процентов, увезут во Францию. А там ты не договоришься. Такую аферу не провернёшь.

— Договорится везде можно. Деньги все любят. Главное выйти на такого человека. А где это, во Франции или в Германии не имеет значения. То, что там якобы нет коррупции, это всё сказки для пипла, поедающего попкорн. Но ты права, здесь такое провернуть шансов больше.

— Глеб, всё же я не хотела бы, чтобы Рене узнал о моей беременности.

— Ксюша, если других вариантов не будет, то только такой. А там посмотрим по ходу дела.

— Спасибо тебе, Глеб.

— Брось. Я же твой старший брат. На которого ты в детстве имела больше прав, чем все остальные вместе взятые. Ладно, как-нибудь выкрутимся. Деду будешь сейчас говорить? Маме?

— Не знаю.

— С мамой поговори. Не думаю, что она подвергнет тебя обструкции и анафеме. И наоборот, может подскажет, как выйти из этой ситуации более целыми и с наваром.

— Может ты и прав. Хорошо. Я сегодня с мамой поговорю. Она сейчас здесь?

— Нет. Уехала к своему жениху. Они расписаться решили.

— Хорошая новость. Я очень за маму рада. Дед, как я понимаю, не против?

— Нет. Он даже наоборот, дал маме своё благословение. Пойду я, Ксюша. Подумаю над всей этой ситуацией более, так сказать, основательнее.

Ксюша подала мне костыли. Поцеловал её в лоб.

— Не раскисай, сестрёнка.

Аврора

То, что Ксюша встречается с Данилом, я знала. Но то, что Ксюша оказалась беременной от Дани, стало для меня неожиданностью. Ведь у Ксении был жених, Рене. Самого его в живую я не видела, только на фото. Симпатичный мужчина тридцати лет. Со слов мужа я знала, что Рене должен был прилететь из Франции через два дня. И я не совсем понимала, как Ксения будет со всем этим разбираться. Ведь у неё и Рене должна была состояться свадьба. Их брак был договорной между двумя семьями. И Ксения спокойно к такому браку относилась. Она дала в своё время согласие. Сама она своего будущего мужа не любила. Ксюша мне это сама говорила, при этом, негативно к браку с Рене не относилась. Наоборот, с её слов договорные браки, по расчёту самые крепкие и долговременные. Я не стала с ней спорить. Ведь у меня у самой брак был именно таким. Своего мужа я увидела только накануне свадьбы. Фактически мои родители продали меня семье Белозёрских. Сначала Глеба я ненавидела. И только потом, позже поняла, что влюбилась в него. Влюбилась по-настоящему. Таким образом, наш с ним брак из брака по расчёту превратился в брак по любви. Сначала мы с мужем не планировали так быстро заводить детей. Но так получилось, что я забеременела. И сейчас я была счастлива, что во мне растёт маленькое чудо, ребёнок Глеба. Но это у нас с мужем, а как Ксюша собирается разруливать ситуацию, я не понимала. Глеб мне сказал, что его сестра не отказывается выйти замуж за Рене. Что она намерена выполнить обязательства перед семьёй.

— Глеб, а как же ребёнок? Она аборт хочет сделать?

— Нет. Ксюша твёрдо намерена рожать.

— Я ничего не понимаю. То есть, она хочет выдать ребёнка Данила за ребёнка Рене?

— Нет. В том-то и дело. Она хочет сделать так, чтобы Рене о ребёнке вообще не узнал.

Я смотрела на мужа непонимающе.

— Глеб, это ты сейчас серьёзно? Как это не узнает? Насколько я понимаю, Рене с родственниками приезжает через два дня, чтобы назначить дату бракосочетания. Я понимаю, что сейчас срок у Ксюши маленький и ничего не видно. Пока не видно.

— Да. Нужно как-то отсрочить свадьбу. Отсрочить на тот срок, пока она не выносит ребёнка и не родит.

— Глеб, один раз уже откладывали. Но тогда была объективная причина. Семья Рене согласилась, что свадьба неуместна, когда ты находился в тяжёлом состоянии. А сейчас что?

— Не знаю. Я думаю. Вообще я Ксюше предложил выйти замуж за Рене. Отходить беременность, родить ребёнка, а Рене сказать, что малыш умер при родах.

Я не могла поверить в слова мужа.

— Глеб, ты что? Да как такое можно говорить вообще⁈

— Может что-то другое предложишь? — Я покачала отрицательно головой. — Ну вот видишь? А мне пока ничего другого на ум не приходит.

— Может тогда Ксении вообще за Рене замуж не выходить?

— Я её спрашивал. Она сказала, что выйдет. Сказала, что свои обязательства нужно выполнять.

— М-да, любимый. Тупик какой-то. А дедушка знает?

— То, что Ксюха встречается с Данилом? Знает. В этом я уверен на все сто.

— А то, что твоя сестра беременная?

— А вот этого не знаю. Но дед пока молчит. И я даже не знаю, что будет, если он узнает.

— Надо с Дарьей Дмитриевной поговорить.

— Я сказал об этом сестре. Ей нужно поговорить с мамой. Она плохого не посоветует.

Ксюшу я не видела вплоть до того дня, когда приехал её жених. Она приехала утром. Успела на завтрак. Но есть не стала, выпила только стакан сока. Дедушка внимательно на неё смотрел. Я обратила внимание, как Глеб наблюдал за своим дедом и за сестрой. По выражению его лица поняла, что муж уверен, что Константин Васильевич уже знает о беременности своей внучки. Но он почему-то молчал. Говорила ли Ксюша со своей матерью, я не знаю. Дарья Дмитриевна тоже присутствовала на завтраке. Но она тоже молчала. Ничего не происходило

Ближе к обеду Дарья Дмитриевна и Ксения поехали в аэропорт, во Внуково. Глеб по уважительной причине ехать не мог. Я тоже, тем более самого Рене я не знала. Дедушка тоже не поехал, это и так понятно. Владимира, младшего брата моего мужа, не было, он куда-то уехал. Как я поняла, Рене летел на принадлежащим его семье самолёте. В четыре часа дня, когда я находилась в нашей с Глебом комнате, туда зашел муж. Он передвигался ещё с помощью костылей. Глеб был бледным. Я сразу поняла, что, что-то случилось.

— Аврора, деду плохо стало. Скорую вызвали.

— Почему ему плохо стало?

— Мы сидели с ним у него в кабинете, разговаривали насчёт холдинга и ему позвонили. Звонил Николай, начальник его службы безопасности. Сообщил, что самолёт Рене при посадке во Внуково потерпел катастрофу.

— Боже мой… Он жив?

— Я не знаю. Там сейчас аварийные службы, пожарные и полиция.

Я встала, подошла к мужу и обняла его.

— Глеб, с дедушкой всё будет хорошо. Я уверена. Он обязательно дождётся своих правнуков.

— Да. Обязательно дождётся.

Дедушку увезли в больницу. До вечера ничего известно не было. Глеб тоже уехал в больницу. Первыми приехали в усадьбу Дарья Дмитриевна и Ксюша. Они уже знали, что Константин Васильевич в больнице. Потом вернулся Глеб и Володя. Собрались все за поздним ужином. Но аппетита ни у кого не было.

— Как дедушка? — Спросила Глеба его мать.

— Уже нормально. Но сказали, что как минимум неделю он проведёт там. — Ответил Глеб. — Что с Рене?

— Он жив. — Сказала Ксения. — Но в тяжёлом состоянии. Нам сказали, что при посадке подломилась стойка переднего шасси.

— Что значит подломилась? Как она могла подломится? — Глеб удивлённо смотрел на сестру.

— Я не знаю, Глеб. Я тебе сказала то, что нам сказали. От удара Рене получил травму головы, переломы. Плюс ожоги, так как начался пожар. Рене в последний момент сумел вытащить из горящего самолёта один из членов экипажа. Пилот. Дядя Рене Жан погиб. Погибли ещё стюардесса и второй пилот. Сейчас он в госпитале. Сорок процентов обожжено у него.

— Твою душу. Я сейчас в Париж звонить буду.

Глеб встал и ушел в комнату.

— Похоже свадьбы не будет, доченька. — Сказала Дарья Дмитриевна, глядя на Ксению. — Всё как ты хотела.

Ксения покачала отрицательно головой.

— Только не такой ценой, мама.

— Наши мысли и желания, Ксюша, иногда материализуются. Но зачастую неожиданном для нас способом. И не всегда хорошим способом. А ведь Рене в тебя влюблён до беспамятства, дочь.

— Я знаю. Пока он здесь и его не увезли домой, я буду каждый день ходить к нему. Главное, чтобы он выжил. Мама? — Ксения вопросительно посмотрела на Дарью Дмитриевну. — Дедушка знает о том, что я беременная?

— Я не знаю. Он со мной не говорил на эту тему. Но я думаю, что знает.

— Почему он тогда молчал?

Дарья Дмитриевна пожала плечами.

— Возможно решил посмотреть, как ты сама будешь решать этот вопрос.

— Вопрос решился сам. — Ответила Ксения. Через минуту к нам присоединился Глеб.

— Отец Рене вылетает сюда. Похоже, сестра, твоё бракосочетание отложено. Если вообще не отменено будет. Ксюш? Скажи, а если Рене выживет, ты выйдешь за него замуж?

— Выйду.

— Уверена? А как же Данил?

— Данил всё поймёт. А не поймёт… — Она судорожно вздохнула. — Значит не поймёт. Рене пострадал из-за меня.

— Ксюша, он пострадал не из-за тебя. Это несчастный случай. — Попытался успокоить Глеб свою сестру. — Я с Николаем говорил, он сказал, что пока нет экспертного заключения, основная версия, что именно произошёл несчастный случай. Бывает. Какой-то дефект.

— Ты сам в это веришь? Да даже если и несчастный случай, но он летел ко мне.

— Ксюш. Это могло случиться и в другом месте. Полетел бы в Германию или штаты и там тоже такое же могло бы случиться.

— Но он летел ко мне. И я хотела свадьбу отсрочить. Правильно мама сказала, что наши мысли имеют свойство материализовываться и порой, не самым хорошим для нас способом.

— Ксюша, ты накручиваешь себя. Тебе надо успокоится. — Проговорила Дарья Дмитриевна и обняла дочь за плечи. — Дорогая, тебе в твоём положении нельзя нервничать, подумай о малыше.

После чего, она увела Ксению в её комнату. Я посмотрела на мужа.

— Глеб, это всё ужасно. Ксения как будто не в себе.

— Она сильная. Справится.

— Дорогой, с Константином Васильевичем всё будет нормально?

— Да. Меня заверили, что через неделю его выпишут. Дед крепкий орешек. Так просто его не возьмёшь.

Данил

Я знал, что сегодня прилетает этот француз, жених моей Ксении. Настроение было ниже плинтуса. На работу я не пошёл. Предупредил об этом своего зама. Купил бутылку виски, заперся дома и сидел в одного пил. Странно, выпил почти бутылку, но хмель меня не брал. На работающий телевизор не обращал внимания. Заиграла мелодия мобильного. Посмотрел кто звонит. Эта оказалась моя бывшая жёнушка. Лариса. Мы с ней поженились, будучи студентами, прожили год и разбежались. Она не доучилась. Бросила институт. Всё банально, развод был из-за того, что она стала встречаться с каким-то богатеньким буратиной, лет на 10 или даже больше старше её. Вроде даже замуж за него собиралась. И такое бывает. Что ей интересно нужно?

— Алё?

— Даня, здравствуй.

— Здравствуй, Лара. По какому поводу звоним?

— Просто так. Хотела узнать, как у тебя дела?

— Дела нормально.

— Ты сейчас на работе?

— Нет. Дома. У меня выходной.

— Ты один или нет?

— Один. А с какой целью интересуемся, Лариса?

— Сколько мы с тобой не виделись?

— Два года.

— Точно, два года. Может встретимся?

— Зачем?

— Просто. Поговорим.

— Лара, я дома и никуда не хочу выходить.

— Давай я к тебе приеду?

Подумал, а почему бы и нет. Я бывшей ничего не должен и ей ничем не обязан.

— Приезжай, если тебе так интересно.

Через полчаса раздался звонок в дверь. На пороге стояла Лариска. В лёгком платье выше колен. На каблучках. В руках сумочка и пакет.

— Я с гостинцем, Даня.

— Если с гостинцем, то заходи.

Она принесла вина. У меня ещё оставалось немного виски. Лариса быстро сервировала столик в гостиной. Налила себе вина. Я плеснул себе виски.

— Ты что в одного пьёшь?

— А что такое? Иногда надо.

— Ну тогда за встречу. — Мы чокнулись бокалами. Она отпила немного, поставила свой бокал на столик, посмотрела на меня улыбаясь. — А ты неплохо выглядишь!

— Ты тоже. Вижу второе замужество пошло тебе на пользу? Не родила ещё?

Она засмеялась.

— Нет, Даня. Не родила. И не собираюсь. И замужества никакого не было.

— А что так? Ты же вроде собиралась?

— Мало ли куда я собиралась. А ты, не женился?

— Нет. Хватило одного раза.

— Ой, да ладно, Дань. Мы тогда были молоды и глупы. Сознаюсь, что это по моей вине всё произошло.

— А сейчас мы с тобой стали старыми и поумнели?

— Нет, Даня. Сейчас мы хоть и стали старше, но всё ещё молоды. Зато жизненного опыта прибавилось.

Лариска села так, что подол её платья задрался до неприличия, хотя её трусы всё же видны не были. Я усмехнулся, покачал головой. Ничего не меняется.

— Лара, что ты хочешь? Только честно. Зачем пришла?

— Честно? Хорошо. Дань, я хочу попробовать ещё раз. Я поняла, что любовь к тебе, это настоящее. А всё, что у меня было после, это всего лишь мираж.

— Ты думаешь я тебе поверю, после всего того, что произошло?

— Я знаю, что это трудно. Особенно тебе, как мужчине. Но, давай отбросим прошлое. Давай начнём с чистого листа. Обещаю тебе, я буду хорошей тебе женой.

— Лара, нельзя дважды войти в одну и ту же реку.

— Нельзя, согласна, но может стоит войти в новую реку? Дань?

В этот момент услышал сообщение по телевизору, он продолжал работать.

«Во Внуково произошла катастрофа при посадке частного самолёта из Франции…» Я сидел и слушал новости. Даже перестал обращать внимание на то, что говорит Лариса. Жадно впивался взглядом в экран телевизора, жадно ловил ушами всё, что там говорили. Почему-то я был уверен, что в этом самолёте летел жених моей Ксюши. Не знаю почему, но это было как предчувствие.

Схватил мобильный, набрал номер Ксюши. Шли гудки, но никто не брал трубку. Три раза я набирал номер. Наконец она откликнулась.

— Алё?

— Ксюша! Почему трубку не берешь?

— Прости, не слышала.

— Я видел новости. Во Внуково разбился самолёт из Парижа. Там был Рене?

— Да. Это их частный семейный самолёт.

— Ксюша, ты понимаешь, что произошло? Теперь мы можем быть вместе.

— Ты радуешься смерти другого человека, Даня?

— Нет, не радуюсь. Поверь. Я не монстр.

— Ну раз ты не монстр, тогда я тебя огорчу, Рене выжил. Его увезли в больницу. Он в тяжёлом состоянии, но он жив. Дань, я не могу больше говорить. Прости меня, дорогой мой и любимый человек… — В трубке зазвучали гудки. Мне было плевать, пусть он выжил, это значило одно, он сейчас не в состоянии стать ей мужем. А раз так, значит у меня есть шанс.

— Дань, ты меня слышишь?

Я очнулся. Посмотрел на Ларису.

— Лара⁈

— Что, Дань?

— Вечер закончился. Допивай вино и всё.

— Как всё? Я ничего не понимаю.

— Лара, я всё понимаю, попытка войти опять в отношения. Но, ты тогда сделала свой выбор. Я тебя отпустил. Сейчас у меня есть другая женщина, которую я очень люблю. И ещё, эта женщина беременна. И это мой ребёнок. Она дала мне то, что не смогла дать мне ты.

— Даня, подожди. Ребёнок? Я могу тебе родить. Без проблем. Я сама хочу малыша.

— Молодец. Я рад за тебя, что ты, наконец, дошла до этого, а не просто желание сплошной колбасни и тусовки. Но извини, это уже с другим. Так что Лара, до свидания!