Головная боль генерала Калугина, или Слава для Славы

Глава 13

Просыпалась Слава от непривычного тепла человеческого тела рядом. Лбом она упиралась в грудную клетку Андронова, ногу закинула ему на бедро. Он лежал на боку и размеренно, глубоко дышал ей в макушку, прижимая к себе.

Она замерла, прислушиваясь к себе в сонной тишине раннего утра. Совершенно не хотелось сразу вскакивать, начинать день. Странная истома придавливала к постели, распластывала вдоль мужского тела, запускала волнующие волны внизу живота.

Подняла взгляд, который до этого упирался в пижаму из хлопка – мелкие пуговицы, против обыкновения, расстёгнуты ниже второй. Шея со следами загара, дрогнувшая ярёмная ямка, ключица со следом растёкшейся, почти сошедшей гематомы.

Слава подняла руку, отодвинула чуть дрогнувшими пальцами полу рубашки. Прикоснулась к желто-зелёному потёку, изначально бывшему багрово-синего цвета. Ушиб бронежилетом коснулся и внутренних органов, следы сверху – мелочи.

Провела пальцами по шее, скользнула по кантику волос, – как только майор смог встать, сразу привёл себя в порядок, – опустилась ладонями ниже, к плечам, чувствуя горячую со сна кожу.

Втянула носом запах. Немного больничный, с лёгким привкусом медикаментов, свежего геля для душа, дезодоранта и чего-то индивидуального, к чему, оказывается, успела привыкнуть, что стало родным.

Интуитивно подалась вперёд, уткнулась носом в выемку между шеей и ключицей, вдохнула полной грудью, задержала воздух. Впитывая в себя не только тепло и запах, но и странно щемящую атмосферу, волнение, поднимающееся в груди, лопающееся там на миллион пузырьков, которые растекались по всему телу, заставляя вибрировать.

Почувствовала, как напряглась широкая ладонь на её пояснице, потянула сильнее на себя, вынуждая вдавиться всем телом, приподнять ногу, выше закинув на мужское бедро.

Оголённым бедром ощутила эрекцию под пижамными брюками. На краю сознания мелькнула мысль – то, что она чувствовала сейчас, несколько больше, объёмнее, чем то, что однажды ей приходилось видеть, а может, просто показалось…

Мысли странно путались, прыгали, не позволяли сосредоточиться ни на какой детали.

Мужские губы опустились на шею Славы, выдохнули, опаляя дыханием, сразу начали скользить, оставляя лёгкие поцелуи, поднимаясь то выше, к скулам, мочкам ушей, то опуская ниже, к горловине футболки.

Чуть отстранившись, Слава, не слишком-то анализируя собственные действия, расстегнула одну пуговицу на рубашке Андронова, потом вторую, третью… пока не добралась до самого конца. Сдёрнула ткань с плеч. Оголила покачивающуюся от глубокого, чуть рваного дыхания грудную клетку.

Горячая ладонь майора оказались на спине Славы, под футболкой, запуская по телу миллион встревоженных мурашек. Она чувствовала поглаживания, становящиеся настойчивей и жаднее с каждой секундой. Чувствовала, как рука обхватила её тонкую талию и прижала к мужскому телу настолько тесно, что казалось – не осталось и миллиметра. Скоро футболка исчезла, её стащил Андронов, бросив раздражённо куда-то на пол.

На краю сознания Слава понимала, что происходящее некстати, как-то неправильно, не в том месте, не в то время. Лишь человек определённо тот самый – идеальный.

И пусть! Однажды у неё уже был продуманный план. Выбрано место, время, кружевные трусы и даже цветочки на ногтях изображены. Всё закончилось полнейшим провалом. Фиаско, которое какое-то время снилось, напоминая о собственной глупости.

Сейчас, в больничной палате, на односпальной кровати, в растёкшемся свете белой ночи, в рассветной тишине, которую прерывают лишь звуки сбившегося дыхания и поцелуев, именно с этим мужчиной секс казалось идеальной идеей, гениальной, необходимой, как минимум.

Она решила, что всё случится сейчас. С майором Андроновым. И даже если она когда-нибудь пожалеет – это будет результат её воли и её ошибки. Она решила. Сама. Лично.

Не раздумывая более, выдохнула, потянулась к губам майора, отметив полуулыбку на них. Почувствовала лёгкое, как пёрышко, касание, словно пробу снимал, прислушивался. Слава тоже прислушивалась, одновременно понимая, что в этот раз всё безупречно. Именно так, как надо. Для неё. Под неё. С ним.

Последующий поцелуй оглушил натиском, жадностью, граничащей с алчностью, откровенной, какой-то запредельной похотью, которую Слава впитывала, словно колодезную воду пила после засушливого дня. Погружалась в вихрь собственных ощущений, не позволяя себе вынырнуть ни на мгновение. Черта должна быть пройдена сегодня, сейчас.

Несколько раз рефлекторно качнула бёдрами, отмечая горячее тепло внизу живота, которое буквально толкало к простым, старым как мир движениям. Почувствовала мужские пальцы между своих ног, которые провели сверху вниз и обратно, и влагу, много влаги, жаждущей, требующей.

Её трусы исчезли так же быстро, как футболка. Она сама потянула за пижамные брюки Андронова, стащила до конца, помогла избавиться окончательно. Трусов внизу не оказалось – надо же, какое своеволие, – зато открывшийся вид продемонстрировал упругий, стоявший колом член, действительно больше, чем до этого видела Слава…

На долю секунды Славу взяла оторопь. Промелькнула ничтожно глупая мысль, помноженная на дурацкий страх, что… не поместится. Едва не съездила себя по лицу, чтобы привести в сознание. Не может не поместиться! Вернись в реальность из девичьих страхов, Владислава! Физиологией предусмотрено. Природа всё придумала и рассчитала, не будь ребёнком!

Майор, видимо уловив изменение в настроении, чуть сбавил напор, зато продолжил целовать тягуче мягко, закручивая сознание Славы в воронку чувственности, поднимая над землёй, заставляя парить. Выдыхать его желание, выдыхать взаимность.

Опускался по шее, к груди, губами обхватывал поочерёдно соски, заставляя выгибаться, тереться, теряться в невыносимо острых ощущениях, задыхаясь от них.

Он водил ладонью между её ног, заставляя вибрировать, дрожать, раскрываться, желать большего, в прямом смысле большего. Одного пальца, принёсшего вначале лёгкий дискомфорт, становилось мало, движений и трения – мало.

Она отвечала тем же, без стеснения целовала везде, куда могла дотянуться. Скользила губами по разгорячённой коже, всасывала, вдыхала, прикусывала, слизывала следы. Обхватывала руками плечи, шею, спину, прижималась, втиралась, как кошка, тянулась к губам, чтобы почувствовать ответ на жадный поцелуй, вернуть сторицей.

Секундная заминка произошла единственный раз, когда майор попытался приподнять Славу, чтобы она очутилась сверху, в позе наездницы. В первый раз она не была готова. Если бы было время привыкнуть к этой мысли, всё бы так и случилось, но времени не дали.

В следующее мгновение её подтянули, приподняли бедро. Майор головкой члена несколько раз провёл по влажным, припухшим половым губам, вызывая дрожь удовольствия, и одним уверенным движением вошёл до самого упора, заставляя Славу зажмуриться от боли.

Не сильной, но всё-таки боли, отчётливого жжения и распирающего чувства внутри себя.

– Слава? – услышала хриплый, глухой голос. – Слав?

– Продолжай, – ответила она с нервным смешком.

– Больно? Что-то… ты девственница? – майор простонал, медленно качнул бёдрами, внимательно вглядываясь в глаза Славы.

Та не отрывала взгляда от желтоватых прожилок на светло-карей радужке и тёмного ободка. Проваливалась в этот взгляд, как в бездну, отдаваясь полностью происходящему, не столько физическому, сколько эмоциональному.

– Мне хорошо, не девственница, – дёрнув кончиками губ, ответила Слава.

Первая волна дискомфорта прошла. На смену пришло удовольствие, пока осторожное, словно кошка лапой пробовала воду, но с каждым движением удовольствие становилось сильнее, яснее, отчётливее, и требовалось его всё больше, до самого победного конца. Пока оглушающий оргазм не взорвался в голове Славы белой, ослепляющей вспышкой, заставив выгнуться и почти закричать от остроты чувств. Громкий стон погасили губы напротив.

Слава подрагивала какое-то время, чувствовала точно такую же дрожь в мужском теле. Она только что лишилась девственности с… майором Андроновым? Вячеславом Павловичем?

Жизнь её не готовила, что собственное тело, натренированное и уверенное в своих силах, может сыграть с ней такую шутку…

Впрочем, стоп. Она сама решила. Это было её осознанное решение. Точка. И она ни о чём не жалеет. Точка.

Слава убрала руку Андронова со своего тела, заёрзала, посмотрела вниз, на простыню. Белёсое пятно красноречиво указывало на то, что майор в последний момент вспомнил о предохранении, пусть и сомнительном. Следы на самом члене – на случившейся факт: Владислава Калугина рассталась с невинностью.

Она перебралась через лежащего в нирване майора, прошла в уборную, там же располагалась душевая кабина и умывальник. С секунду смотрела на себя в зеркало, разыскивая изменения. Не нашла, лишь лихорадочный блеск глаз и припухшие от поцелуев губы.

Схватила несколько влажных салфеток, отнесла Андронову, сунула в руку со словами:

– Вытрись, мы не в турецком сериале, кровавые следы никому не интересны.

Андронов посмотрел вниз, перевёл взгляд на Славу, медленно вытер следы преступления.

– Я спросил, девственница ли ты… – начал было обалдевший Андронов, не выпуская из ошалевшего взгляда Славу, стоявшую совершенно голой, лишь собственная футболка накинула на плечо.

– И что не так? – повела плечом Слава. – В тот момент я уже вряд ли оставалась девственницей. Врут, выходит, в интернете, типа у спортсменок крови не бывает. Я, между прочим, спортивной гимнастикой занималась и акробатическим рок-н-роллом, пока борьбу окончательно не выбрала, на шпагат до сих пор сесть могу, даже на поперечный, и вот… пожалуйста! Кровь по ляжкам так и хлещет! – с улыбкой отставила в сторону ногу, демонстрируя размазанный, красноватый след.

Выхватила салфетки из ладони Андронова и отправилась обратно в уборную. Мыться.

Через десять минут она сидела в футболке и трусах, на кровати в пижаме лежал всё ещё не пришедший в себя майор, не отрываясь смотрящий на неё, как на произведение искусства. Мадонну какую-нибудь, Сикстинскую или Конестабиле, например.

Надышался Питерского воздуха, искусствовед от вооружённых сил!

Слава уставилась в телефон, сосредоточено блуждая в интернете.

– Что ищешь? – прокашлявшись, спросил Андронов.

– А? – подняла Слава немного расфокусированный взгляд, так сосредоточенно искала нужную информацию. – Какое средство экстренной контрацепции лучше. Не хочется, знаешь ли, становится мамой… – с этими словами Слава повернула телефон экраном к лицу майора. – Не думала, что их так много… и действующие вещества разные.

– Это вредно, Слав…

– Не вреднее, чем родить в двадцать два, – не дав договорить, деловито перебила Слава.

– Какая фаза цикла у тебя? – так же деловито осведомился Андронов.

– Лютеиновая, – давя улыбку, проговорила Слава, приподняв бровь. Давай, порази знаниями женской физиологии, майор.

– Понятно, третья. Шанс забеременеть минимальный.

– Понятно ему, – недовольно буркнула Слава, снова уставившись на экран.

Почему ей в голову не приходило носить с собой презерватив?.. Казалось бы – логичное, простое и эффективное решение, но нет…

Вдруг услышала сначала копошение на кровати рядом, потом нервный, рваный смешок, который быстро перерос в громоподобный смех. В то же мгновение майор сграбастал её в сильные объятья, усадил сопротивляющуюся на здоровую ногу, уткнулся ей в шею, давясь собственным смехом, пока Слава не дёрнулась пару раз от накатившего гогота и, наконец, не заржала совершенно беспардонным, счастливым смехом.

– Давай обойдёмся без этой отравы, – просмеявшись, проговорил Андронов, отложил в сторону Славин телефон. – Вдруг я именно для этого выжил…

Слава промолчала, неуверенно пожала плечами, обхватила себя руками, будто ей холодно. Слишком много мыслей, каких-то неясных, зыбких, пронеслось в это время в голове. Необходимо время, чтобы осознать, структурировать как-то, прийти к какому-нибудь выводу.

– Не хочу, чтобы ты считала, что я тебя использовал, – вдруг серьёзно сказал Андронов.

– Ну что ты, – в духе голливудского Джокера ответила Слава. – Это я тебя использовала.

– Заноза несносная, – ответил Андронов с мягкой улыбкой.