Головная боль генерала Калугина, или Слава для Славы

Глава 15

В «Спутнике» реабилитологи действительно сотворила чудо, в отношении Андронова – точно.

Слава, поначалу ездившая ежедневно, постепенно отпускала ситуацию. Выходило, что долг, который сама себе придумала перед майором, она вернула с лихвой. Он уверенно встал на ноги, причём в прямом и переносном смысле – отец поспособствовал возвращению на прежнюю должность, избежать комиссования. А значит – она была свободна.

Сестра его приезжала почти ежедневно, иногда с отцом и сыном. У Андронова оказалась необычная и дружная семья.

Маша окончила академию хореографии, потому и выглядела как натянутая струна. Рождение ребёнка едва не поставило крест на её карьере. Она вернулась к станку почти сразу, но время и форма были потеряны, карьеру пришлось начинать почти с нуля – с кордебалета.

Отца у Святослава не значилось. Естественно, ребёнок не итог непорочного зачатия, но в жизни сына его не было, ни фактически, ни юридически. Положа руку на сердце, Слава искренне не понимала, зачем рисковать всем ради сомнительного удовольствия стать матерью, но мнение своё держала при себе. Иногда даже, когда глядела на Машу с сынишкой, у неё мелькала мысль, что родить без мужа – круто. Только ты и ребёнок, без всяких мужиков, от которых толку – не сказать, чтобы много…

Женщина и сама всё может! И должна!

Отец же Вячеслава откровенно удивил. Поразил в самое сердце и, наверняка, оставит там свой неизгладимый след.

Андронов Павел Иванович – бывший кадровый военный, оказался в инвалидном кресле в результате аварии. Ночь, столкновение со встречным автомобилем, жизнь, навсегда расколотая на «до» и «после».

Жена – мать Вячеслава и тогда ещё маленькой Маши, – оставила семью, не выдержав испытаний. С тех пор она если и появлялась в жизни брошенных детей, то эпизодически, в последние годы звонила не чаща раза в год. Прямо сейчас она жила в нескольких часах езды, но никакого интереса не проявляла. С бывшим мужем же не общалась совсем.

– Ушла – и правильно сделала, – спокойно прокомментировал Павел Иванович, увидев ошарашенный взгляд Славы. – Нечего молодой век с инвалидом куковать, нутро своё женское на алтарь «благородства» класть, – изобразил пальцами кавычки.

– А дети? – опешила Слава.

– Забрала бы детей, что со мной сталось бы? Спился, да и всё. Я альпинизмом всерьёз занимался. Видел, что с такими как я, в случае чего, случается, – он похлопал загорелой ладонью по боковине инвалидного кресла. – А так мне себя жалеть некогда было, скучать по просторам не приходилось, нужно было учиться заново жить. Сын подросток, дочка маленькая. Пенсия копеечная. Но ничего, справился. Вырастил, на ноги поставил, теперь вон радость на старости лет, – показал подбородком на Святослава, который старательно гладил местного рыжего, чрезмерно наглого кота, развалившегося на солнышке.

Ничего себе «ничего, справился»…

Поняв, что возможность ходить ему и чудо не вернёт, а с военной службой придётся расстаться, Павел Иванович освоил новую профессию в новой тогда IT-сфере для содержания себя и детей. Занялся биатлоном, да-да, биатлоном! А после и вовсе возглавил параолимпийский спортивный клуб. Сейчас под его началом тренировалось несколько десятков человек, пара из которых входила в параолимпийскую сборную страны.

И однажды осуществил мечту – поднялся на Эльбрус, будучи ограниченным в возможностях.

Смогла бы Слава не опустить руки в подобной ситуации, она честно не могла себе ответить. Хотелось бы сказать, что да, но точили сомнения… Смогла бы или нет?

– Славка в меня пошёл, – сказал тогда Павел Иванович. – По долам да лесам мотается. На Эверест мечтает, со службой не складывается пока, уволится, как пить дать – ринется.

– Я тоже на Эверест хочу, – кивнула Слава.

Действительно ведь хотела, но это была мечта… практически нереализуемая. Фантастическая. И по-настоящему опасная. Она сильно сомневалась, что отец смирится с подобной блажью, с него станется сделать родную дочь «не выездной» ради подобного.

– Вместе и покорите, – ободряюще кивнул Павел Иванович. – Девчонка ты, сразу видно, бойкая, с характером, под стать моему Славке. Я уже думал, ходить ему в холостяках, сильно он в женском поле разочаровался из-за матери – молодой, глупый, не понимает, что она своим поступком всех нас выручила. Счастье, считай, принесла. И так бывает, – подмигнул он.

В это время подлетел Святослав, ловко забрался деду на колени, показал рукой, чтобы трогались, сложил пухлые губы буквой «О», изображая гудок паровоза, и зачухчухал, весело смеясь.

Слава не успела ответить, что на холостую жизнь Андронова она не покушается совершенно. И на него самого тоже. Естественно, человеческих качеств в этом отглаженном до зубного скрипа педанте в глазах Славы прибавилось, уже не верилось, что он настолько сильно бесил когда-то, но в целом, целом-то ничего не изменилось.

Вячеслав Павлович остался Вячеславом Павловичем – нервирующим её майором, которого время от времени хотелось прикопать под кустом отцветшей сирени. Упрямством своим нервирующим, знаками внимания, которые вздумал оказывать.

Раз в неделю и вовсе цветы присылал… Ей что с этими вениками делать прикажите? За цветами ухаживать нужно, живое существо же. Стебли подрезать, воду в вазу добавлять, купить эту вазу, в конце концов!

У неё же розы эти, пионы, ирисы стояли в банках из-под солений. Сироты, а не букеты, честное слово! Даже как-то неловко перед ними, могли бы радовать нормальную девушку, а достались Владиславе Калугиной.

Фары автомобиля, одолженного у старшего брата, осветили ворота родительского дома. Давно пора подумать над покупкой собственного автомобиля, есть бюджетные варианты, совсем необязательно покупать квартиру в Москве на колёсах. Какой-нибудь бюджетный внедорожник она сможет себе позволить. Хотя… машина – это ведь ответственность, как пресловутые букеты, а Слава живёт, словно перекати поле, некогда ей.

Игнат был дома, как и Николай – привезли внуков родителям, которые в младшем поколении души не чаяли.

– У тебя прямо нюх, – засмеялся Николай, обнимая сестру.

Весёлый, немного хмельной, влажный после бассейна. Рядом крутилась дочка, требуя, чтобы папа запустил её бомбочкой, как Ваню. Слава подмигнула племяннице, пообещав, что запустит сама, если папа упрямится. Что за подход такой нездоровый – девочкам нельзя то, что мальчикам. Единственная уникальная возможность мальчиков – писать стоя.

Слава быстро заскочила домой, обняла Лену, перекинулась парой слов, дежурно поинтересовалась самочувствием – третьего собралась рожать. Шутка ли! Коротко поболтала с мамой, которая между делом сообщила, что у них гости, вернее, Игнат приехал с другом, скоро подтянется Шура – жена Игната, – и можно будет садиться за стол. Как раз и шашлыки поспеют, по фирменному отцовскому рецепту.

Переоделась в раздельный купальник, мазнула взглядом по отражению в высоком зеркале ванной комнаты. Полтора месяца назад она лишилась невинности, по идее должны произойти какие-нибудь изменения, но ничего не произошло.

То же худое, подтянутое тело, рифлёный пресс, оформленные руки, упругие ягодицы, узкие бёдра, крепкие мышцы на ногах. Короткие волосы – ей, кстати, шло. Форма черепа у неё действительно красивая. Ногти тоже короткие.

Выскочила во двор в шортах и футболке, быстро разделась, ринулась в бассейн, пронырнула на одном дыхании. Хорошо-то как! Мысли идиотские не лезут в голову. Об Андронове не думается, о цветах от него. О том, что всё это значит, потому что ничего не значит, для неё точно – ничего.

Подумаешь, переспали один раз, с семьёй его познакомилась, с племянником подружилась – отличный пацан, смышлёный, забавный, ни за что не скажешь, что мать – балерина на филлерах. Может, отцовские гены победили, или дяди с дедом.

Придумывать то, чего нет и быть не может, Слава не собиралась. Наконец-то она твёрдо решила для себя, что совершенно свободна от обязательств, которые взвалила на себя в отношении майора.

Больше ничего не должна, ничем не обязана. На ногах он стоит, ходит, даже бегает, последнее не без труда, но всё впереди, Слава верила в это. Побежит, через пару лет взойдёт на Эльбрус, через десять на Эверест.

Вон он какой, стоит у беседки в мангальной зоне. Светлая ткань футболки обтягивает широкие плечи, лёгкие брюки скрывают свежие шрамы на ноге. По обыкновению аккуратная стрижка, словно только-только из барбершопа вышел, гладковыбритое лицо, улыбка белоснежная, прямо фарфоровая, бокал пива в руке.

Стоп!

Слава вынырнула, упёрлась руками в бортик, проморгалась, уставилась перед собой. Ей же показалось… точно померещилось. Вечер клонился к закату, свет фонаря не достигал лиц говорящих, а она слишком много и часто в последние месяцы думала об Андронове, вот он и привиделся… Иллюзия, мираж.

Нет, не мираж. Рядом с Игнатом, широко улыбаясь, стоял майор Андронов и преспокойно попивал светлое пиво, как у себя дома. Словно почувствовав пристальный взгляд Славы, он ответил точно таким же, потом и вовсе отсалютовал бокалом.

Леонардо Ди Каприо недобитый!

– Что он здесь делает? – выдала Слава Игнату, спешно подойдя.

Благо Андронов благоразумно смылся, отошёл в беседку и прямо сейчас невозмутимо разговаривал с Николаем. Просто друг семьи, а не… не… ой, какая разница кто!

– Кто? – якобы не понял Игнат. – Николай приехал за Леной, привёз Маришку с Лёшей. Выходные, Слава, хорошо-то как! – обнял сестру за плечи, потряс легонько, как своего парня. – Погодка расчудесная стоит, благодать-то какая!

– Андронов! – зашипела Слава.

– Славик-то? – усмехнулся Игнат, почесав подбородок. – Сватать тебя приехал.

– В смысле? – от неожиданности Слава растерялась, на самом деле, всерьёз, едва дар речи не потеряла.

– В прямом. С отцом уже поговорил, тот согласие дал, мы с братьями тоже не возражаем. Мужик он дельный, карьера складывается… ну, когда одна симпатичная особа не влипает в истории, поставив на уши добрую половину военной группировки региона. – Игнат посмотрел выразительно, напомнив, за что майор попал в немилость к генералу. – Жильём обеспечен, зарплатой, единоверец к тому же, – важно кивнул. – Старого, крепкого верой рода Вячеслав.

– Какого ещё рода? – у Славы потемнела в глазах.

Она ни на секунду не поверила Игнату. Отец, конечно, всякое может выдумать, чтобы отбить у дочери желание стать военным журналистом. Особенно сейчас, когда её репортаж заметили, и Слава начала сотрудничество с одним из ведущих редакторов, нашедшим её работу «живой, как не часто встретишь, написанной искренне и, главное, перспективной».

Может и сосватать за Андронова, да хоть за Савву Морозова, предстань он сейчас пред Калугиным-старшим. Но всерьёз поверить, что Слава возьмёт и согласится, мог только ненормальный, таковых в их семействе не наблюдалось. В общем-то, до подобного не додумался бы даже старший брат Фёдор, а он, как никто, чтил законы старообрядчества.

– Андроновы – старый род нашего согласия. Не знала? – Игнат серьёзно посмотрел на Славу. – Ничего, узнаешь, жизнь длинная, разводиться у нас, сама знаешь, не принято. Сейчас выйдут родители, благословят, заодно и пропой устроим, чтобы два раза не вставать.

Слава, помолчав с секунду, громыхнула смехом на всю округу. Во даёт брат, она и правда поверила, на секунду даже представила и чуть было внутренне не согласилась, что и вовсе выбило из колеи.

– Посмейся, посмейся, – одобрительно кивнул Игнат. – На сватовстве у девушек бывает. Нервное.

– Хватит шутить! – гоготнула Слава, издав нервный звук, больше похожий на сопение французского бульдога.

– Кто такими вещами шутит? – уставился на неё Игнат. – Для тебя новость, что у нас принято со своими в брак вступать? Если забыла, напомню, я Шуру точно так же сосватал, Олег, Михаил… – начал он перечислять то, что Слава и без того знала.

– Бисаров не старовер, никонианец, и то… для галочки, максимум – яйца крашеные на Пасху ест, – прошипела Слава, всё ещё не веря словам брата.

Абсурд какой-то!

– Для Ляли сделали исключение, – спокойно проговорил Игнат. – Она послушная, совершенно не конфликтная, вспомни, чем занимается, дети точно будут крещённые в нашей вере – большего отцу от неё не надо. От тебя же в принципе детей можно не дождаться, так что брак со своим – единственная возможность удержать тебя в рамках. Славик – лучший вариант из рассматриваемых, поверь мне.

– Охренеть… – опешила Слава.

Не шутит, выходит… Вот это… вот это… нормально так девочки пляшут. Интересно. По четыре штуки в ряд!

– Нет, ну охренеть же! – выдала она, повышая голос с каждым звуком, к окончанию дойдя до всех двадцати тысяч герц. – Вы ничего не перепутали? Времена, может? Страну? Нравы?! С дуба рухнули всей семьёй? Чудо-травы нюхнули? Алкогольные пары в голову ударили? Галлюциногенов наелись? Ничем другим бред, который я слышу, объяснить невозможно! Я вам сосватаю, так сосватаю, что места мало будет! Такой пропой устрою – участковый при упоминании заикаться начнёт!

– Не кипишуй так, – усмехнулся Игнат, давя улыбку.

– Я и не начинала кипишевать!

– Что случилось? – подоспел Николай, с интересом разглядывая пышущую праведным гневом сестру, таким, что впору экзорциста вызывать, и улыбающегося брата.

– По какому поводу шум? – произнёс невозмутимый, как всегда, Андронов.

Вот просто ледяное спокойствие, и височки эти по линейке выровненные! Единоверец нашёлся, скажите, пожалуйста, рода старинного. Сватать он приехал… Четыре букета и один секс не повод даже для знакомства в современном мире, он же сватать собрался.

– Совет да любовь тебе, майо-о-о-ор-р-р-р, – Слава прорычала, как сошедшая с ума, агрессивная тигрица. – Без меня.

Андронов приподнял брови, вопросительно посмотрела на Игната, который перегнулся пополам и буквально хрюкал в приступе смеха, издавая невнятные звуки, похожие одновременно на ржание гнедого коня и мяуканье истеричной кошки.

– Благодарю, Владислава Степанова, я подожду вашего согласия, – спокойно ответил Андронов, от чего Слава буквально потеряла дар речи.

Всё, что сумела – выхватила бокал с пенным из Андроновских рук и вылила на голову майору, смотря прямо в глаза.

– Беги, тётя Слава! – завизжал пятилетний Ваня – сын Игната, который, к счастью, гневного монолога тёти не слышал, а выходку с пивом воспринял как игру.

– Заноза ты несносная, – одними губами проговорил Андронов.

Резким движением подхватил Славу, та, естественно, начала сопротивляться. Она хоть и лёгкая, но человек после ранения, только реабилитацию прошёл. Соображать надо! О здоровье думать! Вывернуться не сумела, хоть сопротивлялась яростно и молча.

Очнулась от прохлады бассейна, куда влетела, как была, в спортивных шортах и широкой футболке. Андронов постарался. Мгновенно сгруппировалась, дошла до дна, оттолкнулась, выскочила на поверхность, стирая одной рукой воду с лица.

– Дурында, – смеялся Игнат, сев у бортика, рядом с точно так же сидящим майором. – Пошутил я, пошутил.

Слава одним движением схватила брата за грудки, дёрнула на себя, тот, сидевший на корточках, покачнулся и полетел с громким смехом в воду. Она ринулась на него сверху и принялась «топить», громко хохоча и цепляясь за плечи.

С отчаянным визгом в бассейн ринулся Ваня, совершенно не сомневаясь, что отец подхватит в любом случае, не даст уйти на дно. Рядом плюхнулась Маришка и её родной брат Лёша семи лет от роду. Подошла походкой утки Лена, достала телефон, начала фотографировать, говоря, что отличные должны получиться кадры.

Игнат схватил Славу, притянул к себе, и прошептал на ухо.

– И всё-таки Андронов – отличный вариант. Карьера, жильё, зарплата, единоверец, из старого рода… да-да-да. Ай! Не дерись! Шура, спаси меня! – увидел как раз вовремя приехавшую жену, которая одним своим видом показывала, что как свалился в клетку с тигром, так пусть и спасается.