— Каков план? — спросила я. Тропа расширилась. Я смогла ускорить шаг и идти плечом к плечу с Манденауэром.
Он мельком глянул на меня и одарил столь редкой для него улыбкой.
— Не хандришь, что мы не взяли с собой твоего возлюбленного?
Я недоуменно нахмурилась:
— А надо?
— Большинство женщин захандрили бы. Ты мне нравишься, Джесси. Ты хороший полицейский.
— Боже мой, спасибо. Я так рада, что вы меня одобряете.
В последнее время я себя хорошим полицейским не ощущала: нарушила хренову тучу правил, утаила информацию, выкрала улики и защитила подозреваемого. Скорее всего, меня вышвырнут из органов, если только я раньше не умру.
Манденауэр то ли не понял моего сарказма, то ли научился его игнорировать, поскольку продолжил:
— План такой: проследить за волками до места проведения ритуала и перестрелять их всех.
— С этим я справлюсь.
— Однако если волчий бог воскреснет, у нас могут возникнуть проблемы.
Я мельком глянула на него:
— Какого рода проблемы?
— Не думаю, что волчьего бога можно убить серебром.
— Почему это, черт возьми, нельзя?
Должно быть, в моем голосе послышался отголосок истерики, так как охотник потянулся ко мне и неловко похлопал по плечу тяжелой ладонью.
— Иначе он был бы простым оборотнем, верно?
Я поняла его мысль. Она мне не понравилась, но я ее поняла.
— Тогда как мы убьем волчьего бога?
— Понятия не имею.
— Отлично. Превосходно. Чудесно.
— Полностью разделяю твои чувства.
Преследование волков не доставило нам трудностей. Тропинка была сырой. Наверное, прошел дождь, пока я спала… и занималась другими вещами. Неестественно большие отпечатки лап вели на запад как неоновая стрелка.
— Они не пытаются скрывать, куда идут, — заметила я.
— Нет.
— Не к добру это.
— Согласен. Но какой у нас выбор?
Никакого.
— Полагаю, вы понятия не имеете, кто за всем этим стоит?
Манденауэр поправил патронташ, который постоянно соскальзывал с его худого плеча.
— А ты?
— Вопросом на вопрос, — пробормотала я. Он что, пытался меня разозлить? — Мне казалось, я знала.
— Ты думала, что это твой возлюбленный.
Я пожала плечами. Тяжело признать, что ты спала с врагом. Легче просто сделать это — заняться его членом, как любезно указал Клайд, — чем обсудить.
В глазах защипало при мысли о Клайде. Я буду по нему скучать. Оборотень он там или нет, Клайд хорошо ко мне относился. Он был неплохим боссом, приятным парнем. Что произошло?
Я вспомнила все, что случилось за последнюю неделю. Клайд заставил меня подозревать Уилла. Дал ложную информацию. Наврал с три короба.
От этих мыслей во рту появился противный привкус. Мы были «хорошими парнями», или, по крайней мере, должны были быть. Но кто я такая, чтобы бросать камни после всего, что сама натворила?
— Думаешь о своем друге-шерифе?
Я кивнула.
— И о том, как он мог сделать то, что сделал?
— Да.
— Тут у него выбор был невелик. Как только тебя укусили, ты делаешь то, что скажут.
Мне это не понравилось. У меня всегда плохо получалось делать то, что мне говорят.
Я остановилась, и Манденауэр посмотрел на меня, подняв бровь.
— Проблемы?
Да уж.
— Если все покатится к чертям собачьим… То есть, если мы…
— Не сможем их остановить, и нас укусят?
Я не смогла ответить и кивнула.
— В среде ягер-зухеров есть поговорка: всегда оставляй последнюю пулю для себя.
От этих суровых слов я вздрогнула, но осознала их практичность, а я всегда была практичной девушкой.
— Это разве не из какого-то старого вестерна?
— Я никогда и не утверждал, что сам ее придумал. — Манденауэр подмигнул мне и двинулся дальше.
— Есть одна вещь, которая меня беспокоит.
— Только одна?
— Вообще-то их около сотни, но в данный момент…
Он махнул худой рукой с сильно выступающими венами.
— Спрашивай.
— Почему вы рассказали Клайду, кто вы такой?
— Я ему ничего не говорил.
Я снова остановилась, но на этот раз Манденауэр продолжил идти. Я поспешила догнать его.
— Он утверждал, что знал, кто вы такой. Что вы все ему рассказали.
— Он тебе много чего говорил, Джесси.
Верно. Что значила еще одна ложь среди целой паутины вранья? Я никогда не была доверчивой, и, чувствую, с этих пор стану верить людям еще меньше.
Меня осенила другая мысль.
— Самострел.
— Спасибо, но я бы предпочел больше об этом не думать.
— Секундочку. — Мозг тасовал и перемешивал разрозненные фрагменты, пытаясь поставить каждый на свое место. Это было непросто. — Клайд сказал мне, что у Уилла есть такое оружие. Но как он мог об этом знать, если не бывал у Уилла дома?
Манденауэр пожал плечами.
— Уилл сказал, что кто-то подбросил улики. — Я потерла лоб. — Я такая идиотка.
— Клайд манипулировал тобой. У него были свои причины.
— Думаете, это он в вас стрелял?
— А это сейчас важно?
В данной ситуации?..
— Наверное, нет.
Мы двинулись дальше и затем прошли еще немного. Куда, черт их задери, бежали эти волки? В Канаду?
Я была в хорошей форме, но волк, бесспорно, легко мог меня загнать. Не это ли они и замышляли? Оборотни знали, что мы идем. Мы и не старались двигаться тихо. Какой смысл, если они способны услышать падение иголки за сотню метров?
Манденауэр даже не запыхался. Надеюсь, и у меня в его возрасте выйдет пройти миллион миль. Но сейчас я надеялась, что утром вообще смогу шевелиться.
Он остановился и поднял руку, призывая к тишине. Монотонные звуки песнопения поднимались ввысь к голубой луне.
Я всмотрелась в деревья, что было нелегко. Лес был густым, а ведший нас след шел по узкой оленьей тропке. Но в ста метрах впереди я увидела мерцание огня.
Манденауэр сосредоточил на мне серьезный взгляд жутковатых голубых глаз и похлопал по своему ружью, затем указал на отблески. Он сделал жест пальцами, словно нажимая на спусковой крючок. Я кивнула.
Пиф-паф. Все вокруг мертвы.
Охотник ускорил темп. Мы уже почти пришли.
Летний ветерок зашелестел кронами деревьев, и я увидела поляну, сразу ее узнав. Оборотни привели нас к своему логову в пещере. Мне следовало догадаться.
Мнаденауэр не медлил. Он прислонился спиной к дереву и начал стрелять.
Я последовала его примеру, найдя ближайшее дерево с хорошим обзором. Обзор-то меня и подвел. У меня все было бы в порядке, окажись там только волки. Но это было не так.
Будь на поляне только волки, я бы не сплоховала. Но там оказалось несколько обнаженных людей — мужчин и женщин, белых и индейцев, — и их вид заставил меня колебаться. Из-за этих сомнений я пропустила удар по голове чем-то очень тяжелым и упала лицом вниз. К моей голове приставили дуло.
Черт, ненавижу, когда так происходит.
— Мы тебя ждали.
Услышав этот голос, я моргнула. Попыталась повернуться, чтобы собственными глазами увидеть то, что мозг отказывался принимать. Но меня остановил тычок ружейного ствола в основание шеи.
Раздавшийся со стороны Манденауэра стон и прекращение стрельбы дали мне понять, что охотник испытывал похожие затруднения. Жаль, что на этот раз мы не залезли на дерево. Конечно, поблизости и не было ни одного подходящего — несомненно, это одна из причин, по которой выбрали эту поляну.
Оружие и патроны исчезли. Дуло отняли от головы, и я поднялась на колени.
Череп просто адски раскалывался. К счастью, мне не надо было слишком высоко поднимать голову, чтобы удостовериться, кому принадлежит этот голос.
Прямо перед моим носом из босоножек на запредельно высоких каблуках выглядывали пальцы ног с идеальным педикюром. Шпильки в лесу. Что за идиотка. Но с другой стороны, посмотрите, кто тут у нас.
— Вставай, — приказала Черри, снова пихая меня ружейным стволом.
Я со свистом втянула воздух, когда голову пронзила вспышка боли. Однако поднялась прежде, чем ассистентка судмедэксперта смогла ударить меня в третий раз. Я посмотрела в сторону Манденауэра, но его уже не было. Встретилась взглядом с Черри, и она самодовольно усмехнулась.
— Теперь не такая умная, да?
— Похоже, нет. Я бы никогда не поверила, что ты позволишь себе обрасти мехом. Разве от этого макияж не портится?
— Ты бы удивилась. — Она указала ружьем в сторону поляны.
Так это Черри все задумала? Ну уж вряд ли. У нее мозгов маловато, и я не могла себе представить, что Клайд подчинялся ее приказаниям.
Манденауэр сидел в центре рычащего, щелкающего зубами круга волков. Подстреленные им медленно тлели. Запах горелой плоти напомнил мне пикники на багажниках автомобилей возле «Лэмбо Филд»[21]. Шашлык всегда входил в меню.
Пение продолжалось на протяжении всей заварушки. Я не узнала никого из сидевших у костра. Тем не менее тотем, висевший над языками пламени, я опознала.
Единственное слово, которое я поняла — «мачи-овишук». Я предположила, что собравшиеся вызывали злых маниту, чтобы воскресить волчьего бога.
Черри погнала меня через поляну несколькими точно нацеленными тычками ружья в поясницу.
— Сядь. — Она ударила меня сзади под колени, и я рухнула на землю. Вот уж точно злобная дрянь, но это я давно выяснила.
— И что теперь? — спросила я.
— А теперь мы подождем… — Один из волков зарычал, и она прикусила язык. — Сама увидишь.
Я нахмурилась.
— Ты же не собираешься превратиться в волчьего бога?
Она распахнула глаза.
— Я? Едва ли.
Тьфу, сколько еще сюрпризов припасла для меня эта ночь? По крайней мере, еще несколько.
— Почему ты позволила Тине укусить Мэла?
На мгновение в ее глазах мелькнуло удивление, прежде чем они повлажнели.
— Я хотела, чтобы он стал таким как я, но не могла этого сделать сама. Он бы и стал, но ты его убила!
Ружье опасно задрожало. С чего это мне захотелось поболтать?
— Я думала, что помогаю.
— Думала она!
— Разве ты не знала, что к чему?
— Я думала, раз его укусили, то это уже будет не важно. И все были так чертовски уверены, что ему нужна вакцина. Я растерялась. — У нее задрожали губы, но она сжала их и бросила на меня взгляд. — Скоро ты получишь по заслугам.
— Да?
Она улыбнулась. Выражение ее лица не сулило мне ничего хорошего.
— Ты знаешь, как создать волчьего бога, стерва?
— Вроде бы.
— Кровь. Твоя. Скоро. — Она облизала губы. У меня желудок перевернулся — то ли от головной боли, то ли от обсуждения моей крови, не знаю, возможно, по обеим причинам.
Я несколько раз глубоко вдохнула и некоторое время смотрела в землю, а не на ружье. Только я начала чувствовать себя лучше, как Черри прошептала:
— Они идут.
Я слишком резко подняла голову, и мир вокруг завертелся. Мне пришлось сглотнуть накатившую желчь. Я услышала шаги: не одного человека, возможно, двух.
Кто-то раздвинул кустарник, и на поляну, спотыкаясь, вывалился Уилл. Сердце тяжело и болезненно ухнуло. Замешательство затуманило рассудок. Он же не оборотень, так… почему я?
Я увидела шишку у него на лбу, свежую кровь на чистой рубашке, связанные руки. Он пришел сюда не по своей воле.
Кустарник снова зашелестел, и я обратила взгляд на новое действующее лицо. Поднялся ветер и словно прошептал: «Кровь того, кто тебя любит».
Я все гадала: почему я? Теперь все стало ясно.
Из леса вышла Зельда Хапмен.