Голубая луна

Глава 6

В мои размышления вторгся голос Кадотта:

— Вы не собираетесь мне говорить, верно?

— Говорить что?

— Почему вас так заинтересовал этот бесхозный волчий тотем?

— Мне просто любопытно.

— Забавно, но вы не кажетесь слишком любопытной.

— Ошибаетесь. — Я встала. — Первым пунктом в списке «Что требуется, чтобы быть хорошим копом» стоит любопытство. Иначе мы бы не задавали все время все эти раздражающие вопросы.

— Хм.

Профессор встал и обогнув стол, подошел слишком близко, и снова загнал меня в угол. Мне нравилось сохранять вокруг себя личное пространство, а Кадотт нарушил его границы. Но отступить — значить показать, что нервничаю, что он влияет на меня. И первое, и второе было правдой, но зачем ему об этом знать? Пожалуй, баранье упрямство было еще одной из моих черт.

Не-а.

— Так я вам позвоню?

У меня перехватило дыхание:

— П-позвоните?

Имидж крутой девчонки куда-то испарился.

— Ну, если выясню что-нибудь еще о тотеме, — сказал Уилл.

Ну конечно. Тотем. Речь не обо мне. Вот так всегда.

Мои девичьи фантазии лопнули, как мыльный пузырь.

— Ага, конечно. — Я выудила визитку с многочисленными телефонными номерами.

Уильям посмотрел на нее, потом поднял глаза на меня. Он по-прежнему был слишком близко, а я по-прежнему не отступала.

— Джесси? — пробормотал он. — Это сокращенно от Джессики?

— Типа того.

Имя «Джессика» больше подошло бы розовощекой, блондинистой, хрупкой девочке-балерине.

Кадотт усмехнулся.

— Я могу оставить это себе? — Он щелкнул пальцем по лежащему на столе тотему.

Меня одолели сомнения. Хотя тотем еще не был внесен в список улик, мне следовало это сделать. Кто знает, ценен он или нет? Возможно, Уильяму Кадотту это известно.

— Пока что да.

Схватив чистый листок бумаги и нацарапав что-то на нем, я ткнула пальцем в нижнюю часть листка:

— Подпишите.

Уилл взял ручку и подписался, и только потом спросил:

— Что это?

Никудышный из него законник.

— Это улика. Я вам даю ее под расписку и с возвратом.

— Хорошо.

Снова повисла тишина. Пора прощаться, но я не знала, как это сделать.

— Будем на связи, Джесси.

То, как он произнес мое имя, заставило вспомнить сияние его кожи в лунном свете. И напряжение мускулов, и то, как качалась серьга.

Когда же у меня в последний раз был секс? Судя по моим мыслям, слишком давно. Так давно, что я даже не могла припомнить. Ни когда, ни почему, ни даже с кем.

Что мне следовало помнить, пока я не выставила себя еще большей дурой, так это, что Кадотт выступал только в роли эксперта-консультанта, не более.

Взяв себя в руки и максимально следуя этикету, я сказала:

— Спасибо за потраченное время, профессор.

Он взял мою протянутую руку, и я вновь окунулась в грезы. Мне хотелось знать, на что способны эти длинные, смуглые пальцы, хотелось почувствовать большие, грубые ладони Кадотта на коже и увидеть все то, что я видела прошлой ночью. Дотронуться до его тела и попробовать его на вкус.

— Друзья зовут меня Уилл, — сказал он, выпуская мою руку.

Друзья. Ну конечно. Кретинка!

— Я не буду, — ответила я и удалилась.

Да, матери стало бы плохо от моего поведения. И в этот раз я бы согласилась с ней. Для грубости не было причин, кроме чувства собственной неполноценности и маленького червячка страха, прочно засевшего под ложечкой и отдающего там холодом.

Уильям Кадотт напугал меня до смерти, и мне это жутко не понравилось. Поэтому я сорвалась с цепи.

Я уже давно привыкла обижать первой, а не быть обиженной, отвергать, а не быть отвергнутой, уходить прежде, чем меня бросят. Я не могла себя изменить ни внутри, ни снаружи, вдруг превратившись в уравновешенную красавицу, которая гордится собой. И не надо проводить психоанализ — я сама занимаюсь этим уже много лет.

У меня были друзья, но я никого не подпускала близко — все ждала, когда они предадут меня, как и все остальные. Однажды я влюбилась, сразу после окончания школы, но отношения закончились плохо. Возможно, потому что именно этого я и ждала. Я знала, кто я. Хороший коп. Порядочный человек. Но одиночка. Меня это не пугало, потому что терять особо было нечего. Скорее это мне даже нравилось.

Я убеждала себя в этом много лет и даже верила в это. Так почему же мне вдруг стало одиноко и грустно посреди бела дня?

После посещения университета я вернулась в участок, надеясь, что доктор Боузмен оставил какое-то сообщение, а может, даже отчет. С большим успехом можно было ожидать восхода солнца на западе.

Я составила свой рапорт, зарегистрировав улики и оставив их в комнате вещественных доказательств. Расписку Кадотта я положила туда же.

Так как моя смена начиналась только через несколько часов, а у меня еще маковой росинки во рту не было, я вернулась домой, приготовила маленькую пиццу, посмотрела сериалы и попыталась на некоторое время забыть о деле.

Когда уже надо было идти на работу, я переоделась в форму и вернулась в участок. Едва я переступила порог, как раздался крик Зи:

— Черт возьми, и что это ты, девочка, забыла в той школе?

— И тебе день добрый, Зи.

— К черту. Тебя могли убить.

— Но не убили же. Забудь.

Зи поморгала. Обычно я относилась к ее настроениям почтительней. Точнее к настроению: она всегда пребывала в одном и том же — паршивом. Я знала, что она желала мне добра. Возможно, Зи и ругалась как сапожник, но из-за старомодного воспитания использовала словечки покрепче только в серьезных случаях. Она переживала за меня.

Я смягчилась, оперлась на стойку и получила струю дыма прямо в лицо за доставленные переживания, пока Зи прикуривала очередную сигарету от окурка предыдущей.

— Разве тебе не нужно быть в другом месте? — спросила она.

Я уставилась на нее, а она, нахмурившись, смотрела на меня, совершенно не желая успокаиваться. Через час нужно принести ей кофе и пончик — ничего не примиряет лучше подрумяненного теста и кофеина.

— Для меня есть сообщения?

— Разве я что-то тебе передала?

— Хм, нет.

— И что это значит? Или первая и вторая смены снова напортачили?

Зи никогда не называла других диспетчеров по именам. Пока они не проработали в участке столько же, сколько и она — а это еще никому не удавалось — они не заслуживали права на личное обращение.

— Думаю, это значит — сообщений нет.

Черт, завтра придется ходить за Боузменом по пятам.

— Иногда ты слишком умная, и это тебе вредит, принцесса. — Зи повернулась ко мне спиной.

В голове возникла мысль, что если мне хочется вернуть расположение Зи, то лучше принести два пончика и кофе со сливками.

Эта ночь прошла без происшествий — приятная передышка после прошлой. Я вспомнила, что Клайд просил меня поговорить с Брэдом и Зи, что я и сделала.

После того как Зи съела оба пончика и выпила весь кофе, она согласилась проявить рассудительность и не говорить никому ни слова о маленькой проблеме Минивы. Брэда даже не надо было подкупать — только припугнуть, а это же мой конек.

Для разнообразия я ушла домой вовремя, поспала до двух часов и отправилась в офис к доктору Боузмену, у которого было достаточно времени, чтобы осмотреть, по крайней мере, одно тело, если не оба.

Он должен был это сделать. И сделал бы, если бы у него было хоть какое-то тело.

— Что здесь происходит? — Я старалась перекричать невероятный шум, созданный Клайдом, доктором Боузменом и его миниатюрной секретаршей.

Мой начальник отодвинул собеседников со своего пути:

— Тела исчезли.

— Что?

— Что слышала. Когда Боузмен пришел сюда сегодня, тел уже не было. Мы думаем, они могли исчезнуть еще вчера. — Он потер глаза. — День удался.

— Тела ведь не могли сами подняться и сбежать, правда? — Я глянула на секретаршу.

Она проигнорировала меня. Не могу сказать, что осуждала ее за это. Я снова сосредоточилась на Клайде:

— Что случилось?

— Без понятия, но нам лучше выяснить. — Клайд отозвал меня в сторону. — Джесси, тебе это точно не понравится, но сначала выслушай меня, а потом возмущайся.

Мне это уже не нравилось, но я просто пожала плечами, и Клайд продолжил:

— ДПР пришлет кого-то, чтобы убить волка.

Я моргнула, нахмурилась и потрясла головой — мне, наверное, послышалось.

— Но разве вы им не сказали? Я имею в виду, как кто-то издалека может лучше охотиться в наших лесах, чем?.. — я запнулась на полуслове.

— Ты?

— Ну да. Вы всегда отправляли меня, если у нас были проблемы с животными.

— Знаю, и мне чертовски жаль, но выбора у меня нет. Ты знаешь, как действует ДПР, особенно если речь идет об их волках. Они пришлют ягер-зухера.

— Кого?

— Это охотник-следопыт по-немецки. — Клайд приподнял широкое плечо. — Так он себя называет.

— Кто?

— Эдвард Манденауэр. Как мне известно, он состоит в спецподразделении охотников на волков.

— То есть, я не могу взять свою винтовку и отправить тварь в соседний округ?

— Хотелось бы, но это уже не в моей власти. Парня вызвали, и он уже здесь. — Клайд замолчал и помассировал затылок, словно его ломило. — Я надеялся, что ты поедешь в участок и отвезешь нашего гостя на место аварии, потому что я не смогу.

— Вы шутите, да?

— Я редко шучу, Джесси.

Это точно. Через пять минут я уже была в участке. «Первая смена» была за столом. Черт, я даже не помнила ее имени. А я его вообще знала?

Я бросила взгляд на ее бейдж, но имя было слишком длинное и слишком польское, чтобы разобраться без пристального изучения и переводчика. Брови девушки поползли вверх от удивления, когда она увидела меня в участке за две смены до моей собственной.

— Клайд хочет, чтобы я встретила его суперэлитного убийцу волков. Не могу дождаться знакомства с этим умником.

«Первая смена» не отвечала. Вместо этого она с натянутой улыбкой пялилась на кого-то за моей спиной. Вот черт!

Я повернулась. Мне пришлось подавить желание открыть рот, но я моргнула. Мужчина по-прежнему был там. Он представлял собой самое жалкое подобие суперэлитного убийцы волков из тех, кого я видела. Не то чтобы мой опыт общения с ними был обширным.

Манденауэр уставился на меня такими светло-голубыми глазами, что они казались ненастоящими. Его седые волосы, очевидно, когда-то светлого цвета, имели сейчас приглушенный оттенок; цветом лица он походил на арийца, который слишком много времени проводил на солнце.

Он был высокий, худой как скелет и на вид ему было лет восемьдесят пять. Я не могла представить, как этот человек способен вселить ужас в какую-либо тварь. Но опять-таки, оружие удивительным образом влияло на чувство страха.

Я решила, что лучшая защита — нападение. Поэтому сделала вид, что не сказала ничего такого, и возможно, он не обратил внимания на мою выходку.

— Здравствуйте, я — детектив Маккуэйд, — я протянула руку. — Меня отправил к вам шериф Джонстон. Сам он, к сожалению, задержится.

Манденауэр продолжал на меня смотреть. Он не пожал мою руку. Молчание становилось неудобным. Я опустила протянутую руку и сдалась:

— Извините за грубость.

Он опустил подбородок — церемонный жест Старого Света:

— Неважно, детектив.

И хотя я сравнила его с расой господ, акцент меня не удивил. Манденауэр оказался выходцем из Германии, может Австрии, акцент которых неистребим, и не важно, как долго говорящий прожил в США — послушайте хотя бы Шварценеггера.

— И что задержало шерифа?

— Проблема в офисе судмедэксперта — тела исчезли.

Он выпрямился, и его рост, казалось, достиг двух метров. И как он умудрялся пробираться по лесу и не задевать при этом ветки деревьев? Старик проницательно посмотрел на меня:

— Тела? Покусанные?

— Ага.

Он пошел к двери. Бросив взгляд на «Первую смену», я увидела, что та растеряна не меньше меня. Поспешив за чудаком, я поймала его у порога.

— Сэр? Мистер Манденауэр? Разве вы не хотите, чтобы я отвезла вас к месту, где был замечен волк?

— Не сейчас. Сначала отведите меня в офис судмедэксперта.

Услышав приказ, я удивленно подняла брови. Не скажу, что я категорически против роли шофера, но рабом быть точно не собиралась.

Наверное, он увидел бунтарское выражение в моих глазах, потому что, коснувшись моей руки, прошептал:

— Пожалуйста.

На секунду он мне даже понравился. Пока я не вспомнила, зачем он здесь. Я убрала руку так, чтобы он не мог до нее дотянуться.

— Конечно. Хорошо. Как хотите, — пробормотала я. — Но почему вас это так интересует?

— Потому что в вашем образцовом городке, возможно, проблемы посерьезнее, чем один взбесившийся волк.