Гриндер

Глава 11

Гейдж

Выглянуло солнце, и я почувствовал его сильнее, чем при тридцатиградусной жаре, которую мы ожидали сегодня. Во мне была легкость, которую я с осторожностью называл счастьем, но все равно она была.

Я точно знал, кто был ответственен за это: Бейли.

Прошлой ночью… Боже, она была настолько совершенна, что мне захотелось заняться поэзией. Мой взгляд упал на ту часть островка, на которую я ее посадил, и мое тело тут же отреагировало.

«Господи, ты трахнул ее три раза прошлой ночью, успокойся».

Один раз на кухне. Один — в душе. И, наконец, в постели, когда мы проснулись этим утром. Однако у нас так и не нашлось времени поговорить о том, что произошло. К тому времени, как я вышел из душа, она уже ушла, и я не рассчитывал, что она появится раньше, чем мы вручим Летти ее подарок на день раньше.

Было трудно спрятать качели размером с небольшое здание.

— …и вот тогда я сказал ей, что на самом деле не ищу ничего серьезного, — говорит Рори, доставая еще одно пиво из холодильника и отрывая меня от моих собственных мыслей.

— По-моему, звучит справедливо, — сказал Уоррен, пожимая плечами. — Возьмешь остальное, Гейдж?

— Ага, — сказал я, забирая последнее пиво и убирая его в холодильник.

Напитки со льдом, уже готовые к к употреблению, мы вынесли в сумке-холодильнике на задний двор и спустились вниз по лестнице в единственное ровное место, которое у меня было во дворе.

— Пиво! — крикнул Рори.

Пока другие Акулы хватали холодное — половина команды пришла помочь построить эту штуку, — я осмотрел нашу почти законченную работу. Сам замок был огромен, с двумя башнями, на которых возвышались стены для скалолазания, и двумя горками. С одной стороны были прикреплены качели, а с другой — небольшая застежка-молния. Может быть, она была недостаточно большой для застежки-молнии, но это было действительно чертовски круто, поэтому я купил дополнение.

— Вау, выглядит потрясающе, — говорит Бейли позади меня.

Я сразу же обернулся, на моем лице уже играла улыбка, когда я увидел ее стоящей в комбинезоне с ведрами и огромным набором инструментов.

— Эй, я не думал, что увижу тебя раньше.

Она робко улыбнулась мне.

— Твоя мама повела ее на педикюр в честь дня рождения, так что я подумала, что начну заниматься тем драконом, о котором мы говорили.

— Да, звучит фантастически. Ты уверена, что ничего не имеешь против?

Ее таланты были намного лучше, чем у четырехлетней девочки, играющей в замок.

— Я сделаю это с удовольствием. Тогда у нее всегда будет частичка меня здесь.

На ее лице снова появилась эта печальная улыбка.

— Что ж, мне нравится эта идея, но ты ведь тоже будешь здесь, верно? Что-то случилось?

Бл*ть. Неужели я облажался прошлой ночью? Она кончила, по меньшей мере, пять раз. Я считал. Я хотел быть уверенным, что, если она когда-нибудь покинет мою постель, ей будет трудно заменить меня.

С другой стороны, мне хотелось надеяться, что она не захочет уходить.

— Нет, — сказала она, но смотрела себе под ноги.

— Бейли. Мы дружим с детства, и мне кажется, я могу с точностью сказать, когда ты лжешь.

Она подняла голову и поразила меня своими великолепными глазами.

— Я в порядке, серьезно. Просто… у нас не было возможности поговорить о…

— О невероятном, умопомрачительном сексе? Или о том факте, что мы как бы перешли черту, которую договорились не пересекать? Или о том, что я не могу удержаться от мыслей о том, как идеально ты подходишь мне?

Она покраснела.

— Тише, — приказала она шепотом.

— Почему? — пожал я плечами. — Мне все равно, кто узнает. Черт, возможно, мне придется поцеловать тебя публично, просто чтобы обозначить свою территорию для всех парней в округе. Ты не можешь доверять похотливым хоккеистам.

— Давай просто оставим это между нами на сегодня, хорошо? По крайней мере, пока мы не сможем поговорить наедине.

Мне не нравилось, как это прозвучало. Я наклонился и прошептал ей на ухо:

— Конечно, если ты имеешь в виду, что я планирую раздеть тебя позже.

Она улыбнулась и покачала мне головой.

— Позже.

Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не поцеловать ее, но я уважал ее желания. Надеюсь, она не думала, что у нас был секс на одну ночь, но после всего, что она видела, я не мог винить ее, если бы она так подумала.

Сегодня вечером мне просто нужно было исправить эту линию мышления. Я едва мог дождаться.

С молотком в руке я взобрался на плоскую часть на вершине замка Летти и начал прикреплять черепицу к верхушкам башен. После каждого ряда я смотрел вниз, чтобы увидеть Бейли за работой, ее внимание было сосредоточено исключительно на зеленом чешуйчатом драконе, который будет охранять замок моей принцессы. Не то чтобы Летти в этом нуждалась. Моя девочка с большей вероятностью схватила бы меч, и сама стала защищать свой собственный замок.

Но мне чертовски понравилось, что Бейли вкладывала свою любовь в подарок Летти так же, как и в наш дом — без оговорок и сожалений. Пока что.

Я выбросил эту мысль из головы. Бейли не была такой, как все остальные женщины. Если бы она ушла, то это произошло по чертовски веской причине. Мне просто нужно было убедиться, что я ей его не подарю.

— Подай мне еще одну? — попросил я Уоррена, и он продолжил нашу сборочную линию, пока я покорял эту сторону крыши, а Рори — другую.

Взяв в руку еще одну черепицу, я поднял ее до линии крыши и начал прибивать…

— Ну, разве это не самая милая вещь на свете!

Приторно-сладкий голос задел каждый мой нерв и отправил их всех к черту за ту миллисекунду, которая потребовалась ей, чтобы заговорить.

Хелен.

Моя голова повернулась, чтобы увидеть нашего незваного гостя, и моя челюсть отвисла одновременно с молотком.

Молоток, который обрушился прямо на мой гребаный палец.

— Проклятье, твою мать! — крикнул я, бросая молоток на пол рядом с собой и осматривая свою руку.

— Что ж, мне кажется, не совсем уместно использовать подобные выражения в присутствии нашей дочери, не так ли? — спросила она, сжимая свои идеально ухоженные руки в кулаки и кладя их на бедра, обтянутые одеждой от «Прада». Она поджала губы под огромными солнцезащитными очками, ее длинные светлые волосы струились по спине, и ледяная ярость наполнила мои вены.

Каждый молоток вокруг нас остановился, когда мы стали центром притяжения.

— Поскольку Летти здесь нет, я буду использовать те выражения, которые сочту нужным. Какого хрена ты здесь делаешь, Хелен?

— К черту все это, дай мне посмотреть на твою руку, — прикрикнул Уоррен, осматривая мой пульсирующий безымянный палец на левой руке. — Черт возьми, ты сильно ударил его. Можешь его согнуть?

— Летти. Какое ужасное прозвище. Я пришла повидать Скарлетт, потому что завтра у нее день рождения, разумеется, — сказала она так, будто это было просто — будто она была из тех мам, которые все время думают о своем ребенке.

— О, ты придешь на вечеринку? — спросил новичок.

— Заткнись нах*й, новичок, — оборвал его Рори.

— Вечеринка, завтра, да? — спросила Хелен.

— Ты можешь согнуть его? — снова спросил Уоррен.

Это было трудно, — как отвести взгляд от паука, которого нужно убить, — но я перестал на нее смотреть. И согнул пальцы.

— Да, но чертовски больно.

Палец был красным, пульсирующим, и, вероятно, его нужно было зафиксировать бинтом.

— По крайней мере, он не сломан. — Уоррен посмотрел туда, где ждала Хелен. — Может быть, поговорите с ней в доме, — прошептал он. — Не всем этим парням нужно знать о твоих делах за два дня до того, как мы сразимся с Онтарио.

Я кивнул в знак согласия и спрыгнул с вершины замка. Глупо, учитывая, что я мог бы просто облажаться множеством способов, но это не могло больше ждать.

— Гейдж, — позвала Бейли.

— Позже, — огрызнулся я на нее, затем закрыл глаза. Я глубоко вздохнул и повернулся туда, где она стояла, забрызганная краской, даже на кончике ее восхитительного носа. — Боже, прости, Бейли. Просто… Мне нужно разобраться с этим.

Она кивнула, движение было слабым. Я хотел поцелуем стереть испуганное выражение с ее лица, заверить, что я не собираюсь делать с Хелен ничего такого, о чем мог бы пожалеть, но сначала мне нужно было выгнать гадюку из нашего дома.

— Так приятно видеть, что ты все еще таскаешься за Гейджем, Бейли, — промурлыкала Хелен.

Взгляд заволокла красная пелена.

— Зайди в гребаный дом, Хелен.

Она покачивала своей задницей вверх по лестнице впереди меня, пока я обдумывал то, что собирался сказать. Мне хотелось разорвать ее на куски за то, что она бросила нашу дочь, но я должен был держать голову прямо. Я ждал этой возможности почти два года и не мог ее упустить.

— Здесь мило, — сказала она, оглядывая нашу комнату для завтраков, ведущую на кухню. — Художница, да? — спросила она, увидев два мольберта, которые Бейли выставила на солнечный свет, чтобы она могла рисовать вместе с Летти.

— Бейли оказывает хорошее влияние, — сказал я, проходя мимо нее и направляясь прямо к столу на кухне. Я открыл картотеку внизу и вытащил оттуда конверт из плотной бумаги. — На самом деле я очень рад, что ты пришла, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно ровнее, когда я вернулся в столовую. Я не хотел, чтобы она была на кухне. Хелен была как болезнь, и мне хотелось, чтобы она была как можно дальше от любимой комнаты Бейли и моего любимого воспоминания.

— Я тоже, — сказала Хелен, натягивая солнцезащитные очки на макушку. — Но мне жаль, что здесь нет Скарлетт. Она спрашивает обо мне?

Ее глаза были широко раскрыты, но в них не было ни печали, ни искренней заботы о маленькой девочке, которую мы создали.

— Нет.

Ее рот приоткрылся.

— Серьезно? Я имею в виду… Я ее мать.

— Только на уровне биологии, — не отрицаю я. — Ты ушла, когда ей едва исполнилось два года, в ту минуту, когда доктор сказал, что я пропущу остаток текущего сезона и весь следующий. Все, что она знает о тебе, — это то, что тебя здесь нет.

Она выпрямилась.

— Что ж, теперь я здесь.

— На три дня. Ты даже не звонила ей с тех пор, как ушла.

— Ей было два года! — огрызнулась она. — Что я должна говорить по телефону двухлетнему ребенку?

Я потер переносицу здоровой рукой и попытался игнорировать настойчивую пульсацию.

— Знаешь что? Я не хочу ругаться.

Она вздохнула и подошла ко мне, покачивая бедрами. Ее пальцы прошлись по моей груди, и я проглотил позыв к рвоте.

— Я тоже, Гейдж. Знаю, что уйти от тебя было жестоко, но это действительно было к лучшему. И я скучала по тебе, честное слово.

— Конечно.

Я отошел за пределы ее досягаемости.

— Я хочу увидеть Скарлетт.

— Речь всегда идет о тебе, не так ли? — огрызнулся я.

«С помощью меда можно поймать больше мух, чем с помощью уксуса».

Мамин совет крутился у меня в голове, и я сделал все возможное, чтобы остудить свой пыл. Кроме того, у каждого из нас было что-то, чего хотел другой.

— Послушай, я позволю тебе прийти завтра при одном условии.

— При каком? — спросила она, надув фальшивые сексуальные губки, в которых не было никакого очарования. Не после того, как я провел всю ночь, слушая искренние, задыхающиеся вздохи Бейли мне в ухо.

Я встал немного прямее, понимая, что, несмотря на все свое очарование, Хелен действительно больше не имела надо мной власти.

— Ты подпишешь это.

Я протянул ей бумаги.

Она открыла конверт, и ее брови поползли вверх.

— Ты хочешь, чтобы я отказалась от всех своих прав на Скарлетт?

— Это просто юридическая форма того, что ты уже сделала неофициально. Позволь ей двигаться дальше. Так, как уже сделала ты.

— Как насчет того, чтобы я все обдумала? — спросила она, моргнув глазами.

Нет, это ни хрена не сработает.

— Как насчет того, чтобы ты заверила их у нотариуса, а затем передала их завтра, прежде чем войдешь в дверь, или я не подпущу тебя к моей дочери.

— Нашей дочери, — поправила она.

Черт возьми, нет.

— Она перестала быть твоей в тот момент, когда ты бросила ее. А теперь, если хочешь подойти попрощаться, я дам тебе такую возможность. Для Летти будет хорошо не тратить свою жизнь на мысли, связанные с тобой. Но таковы мои условия.

У нас была бессловесная битва, мы смотрели друг на друга сверху вниз. Но с ней я был тверже, чем когда-либо, и думал, что любил ее за то, что она была матерью моего ребенка, но от этой любви не осталось и следа.

— Прекрасно, — бросила она. — Во сколько?

— В час дня, — ответил я, моя грудь сжалась от всех эмоций, которые переполняли меня.

— Значит в час, — сказала она. — Тогда увидимся, дорогой.

Она вышла из дома, и мне сразу стало немного легче дышать. Я ждал целый год, чтобы отдать ей эти бумаги. Сервер обработки дважды пытался выполнить попытку и потерпел неудачу. Все, что мне нужно было сделать, — это вести себя спокойно, и Летти могла быть свободна.

Ей не придется расплачиваться за мою ошибку.

Я снова согнул палец, морщась от боли, и вернулся во двор.

Ребята продолжали работать. Мы закончили бы примерно через час. Но даже наблюдая за тем, как разворачивалось строительство, а Бейли рисовала своего дракона, я не мог избавиться от чувства, что только, что вручил Хелен ключ к своему уничтожению. Раньше она была безобидной — теперь она знала, что у нее есть то, чего я отчаянно хочу.

Я подошел к Бейли и рывком поднял ее на ноги.

— Все в порядке? — спросила она.

Я ненавидел страх в ее голосе. Она уже опасалась начинать что-либо со мной, а я просто взял и оттолкнул ее при Хелен.

— Пойдем со мной, — сказал я, ведя ее к раздвижной стеклянной двери нижнего этажа.

Я закрыл ее за нами, как только она оказалась внутри, и обнаружил, что Бейли заламывает руки.

— Послушай… Насчет прошлой ночи и того, что только что произошло, я бы никогда не встала на пути счастья Летти…

Я заткнул ее поцелуем, прижимая к стене. Она растаяла подо мной, и я взял ее так, как хотел взять тело в этот момент, длинными, мощными движениями, которые заставили девушку хныкать. Черт, мне нравился этот звук.

Я целовал ее, пока она не ухватилась за мою футболку, пока ее нога не поднялась, чтобы она могла потереться своей безумно идеальной киской об уже твердый член, пока ее тихие звуки не превратились в стоны, а моя рука не сжала ее задницу и одну туго набухшую грудь.

Мои губы на мгновение задержались на ее губах, пока я переводил дыхание и перебирал в уме пятнадцать причин, по которым не мог прямо сейчас отвести Бейли наверх и заняться с ней любовью.

— Никогда больше так не говори, — предупредил я ее, убедившись, что она смотрит прямо мне в глаза. — Ты — счастье Летти. Ты — мое счастье.

— Но Хелен…

— Она ничто. Я дал ей бумаги, чтобы она отказалась от своих прав на Летти, и сказал, что если она подпишет их, то сможет прийти завтра. Это казалось небольшой ценой, которую нужно было заплатить.

В ее глазах промелькнул страх.

— А что, если она не захочет?

Я пожал плечами.

— В таком случае мне, в конце концов, придется подать на нее в суд. Но я также не хочу, чтобы Летти всегда задавалась вопросом. Наверное, она слишком мала, чтобы помнить, но, по крайней мере, я буду знать, что сделал все, что мог, чтобы расстаться с Хелен на хорошей ноте.

Она кивнула.

— Ты удивительный отец.

Я покачал головой.

— Нет. Удивительный отец с самого начала выбрал бы для нее лучшую мать. Я просто парень, которому повезло заполучить в свою жизнь двух лучших девушек в мире.

Я провел большим пальцем по нежной коже ее скулы.

— А мы вместе? — спросила она, затаив дыхание.

— Это зависит от нас, — ответил я. — Для меня мы вместе. Я ни от кого этого не скрываю, пока ты не скажешь мне, что я должен это сделать. Знаю, поскольку ты работаешь на меня, это довольно запутанная ситуация, но если это проблема, то ты уволена. Можешь получить выходное пособие в миллион долларов, если захочешь.

Она рассмеялась со слабой улыбкой.

— Гейдж, мне не нужны твои деньги. Меня не волнует ни это, ни хоккей, ни слава. Я просто хочу тебя.

Я нежно поцеловал ее.

— Тогда у тебя есть я.

Вечеринка была в самом разгаре, на ней присутствовали местные актеры, которых наняли, чтобы сыграть всю семью фон Трапп. Кроме Гретль, конечно. Эту роль сыграла Летти.

— Я так горжусь тобой, — сказала мама после того, как мы проверили замок Летти.

— Это всего лишь качели, — возразил я.

— Нет, Гейдж. Я горжусь тобой за то, что ты сделал. То, что ты сотворил сам по себе. Посмотри, как она счастлива, — мама кивнула в сторону, где Летти бежала с другими детьми, которых мы пригласили, ее лицо светилось безграничной радостью.

— Она удивительная, — сказал я.

До того, как она попала в мои объятия, я никогда не знал, что такое безусловная любовь. Она изменила… все.

— И то, как ты ее воспитываешь… Гейдж, я смотрела все твои хоккейные матчи, — она пожала плечами, — ну, домашние, по крайней мере, теперь. Но я никогда так не гордилась тобой, как сейчас, когда вижу, как она любима, каким потрясающим человеком ты стал для нее.

— Она пробуждает во мне все лучшее.

— А Бейли? — небрежно спросила она, делая глоток содовой.

Меня не одурачить.

— Да, мам. Мы вместе.

— Да! — почти взвизгнула она.

— Мама!

Ради всего святого, ей что, шестнадцать?

— Что? Ее мать должна мне пятьдесят долларов. Мы ставили на вас, ребята, с тех пор, как вам исполнилось шесть.

— Бейли было четыре года. Я все подсчитал.

— Да, и ты был сражен наповал. Я признаю, что какое-то время волновалась, когда эта двуличная шлюха забеременела Летти, но поскольку Скарлетт идеальна во всех отношениях, я прощаю ее.

— Мило, мам.

Я не был уверен, что меня больше шокировало — тот факт, что мама заключила пари, или то, что я только что услышал, как самая классная женщина, которую я когда-либо встречал, сказала «шлюха».

Она пожала плечами, затем вздохнула.

— И разве это не та самая двуличная шлюха собственной персоной?

Я повернулся туда, куда она смотрела, и увидел Хелен, спускающуюся по лестнице с огромной коробкой, обтянутой лентой. А за ней следом шел… к черту мою жизнь… это был Эдкинс.

В моем доме.

«Я врезался в доски, и мое тело приняло удар, когда он влетел в меня сзади».

Дом, который я построил, когда его обменяли в Онтарио и он забрал с собой мою девушку. Дом, в котором я жил со своей дочерью и Бейли.

«Мое плечо ужасно болело, когда я ощупывал его подушечками. Моя рука была вывернута под неестественным углом».

— Спокойно, — пробормотал Рори, положив руку мне на плечо.

«Его злорадная улыбка сияла надо мной, когда я перевернулся на спину, и мир погрузился в тишину, если не считать криков тренеров, врачей и скорой помощи.

Та же злорадная улыбка, когда Хелен взяла его за руку и вышла из моей больничной палаты, оставив мою дочь без матери».

Это был самый короткий визит в моей жизни.

Краем глаза я увидел, как Бейли направилась к Летти. Прошлой ночью мы предупредили ее о приезде Хелен, и, хотя я заботился о Летти в одиночку на протяжении двух лет, было удивительно, что Бейли была со мной. Мне казалось, что у меня есть партнер.

— Какого черта он здесь делает?

Я не стеснялся в выражениях, когда они спустились.

— Я тоже рад тебя видеть, Макферсон, — подмигнул мне Эдкинс.

Он, бл*ть, подмигнул мне.

— Я не приглашал тебя в свой дом, придурок.

— Нет, но ты пригласил мою жену, так что я пошел с ней. В конце концов, Скарлетт — моя падчерица.

Необузданная ярость пронзила меня.

— У тебя нет никаких прав на мою дочь, придурок. Ты можешь надеть кольцо на эту «пару открытых ног», но ты так и останешься никем для Летти, кроме парня, который намеренно саботировал травму ее отцу, потому что боялся потерять свое место.

— Мальчики, — цыкнула Хелен. — Гейдж, я отдала бумаги Уоррену, когда вошла. Он не впустил бы меня без них.

Уоррен кивнул позади нее, и я испустил огромный вздох облегчения. Все было кончено. Мне просто нужно было пережить эту вечеринку, и тогда мне больше никогда не придется иметь с ней дело.

— Спасибо, — сказал я Хелен. — Только подойдешь к моей дочери, и я отрежу твои гребаные руки. За это я буду счастлив отсидеть в тюрьме, — процедил я Эдкинсу.

Он поднял руки вверх, а затем прислонился спиной к опорам веранды.

— Я просто подожду здесь.

— Хорошая идея, — сказал тренер, подходя. Он хлопнул меня по спине. — Как насчет того, чтобы я составил ему компанию, чтобы ты мог помочь Летти?

Я кивнул в знак благодарности и побежал через двор туда, где Хелен уже приближалась к Летти, которая прислонилась спиной к ногам Бейли.

— Привет, Скарлетт, — пропела она тем «супер сладким» голосом, который я ненавидел. — Я твоя мамочка.

Я обошел Бейли с боку, и Летти потянулась к моей руке, которую я, не раздумывая, протянул ей в ответ. Я предложил поднять ее, но она покачала головой и осталась на месте, твердо повторяя форму ног Бейли.

— У меня нет мамочки.

Ну, если это не разбило мое гребаное сердце, то я не знаю, что это было.

Улыбка Хелен на миллисекунду погасла.

— Конечно, она у тебя есть. Как ты думаешь, кто я такая?

Летти посмотрела на Бейли, потом на меня, потом снова на Хелен.

— Ты женщина, которая родила меня.

Руки Бейли немного сжались на плечах Летти, без сомнения, ее шатало так же, как и меня.

— Правильно, и это делает меня твоей мамой, — объяснила Хелен, все еще стоя в полный рост, так что Летти пришлось вытянуть шею.

— Мамочки никуда не уходят, — просто сказала Летти, покачав головой. В ее голосе не было ни злобы, ни осуждения — только факт.

— Ну что ж… — Хелен сглотнула. — Разве ты не хочешь мамочку?

Прежде чем я успел остановить этот вопрос, Летти ответила:

— Мне не нужна мамочка. У меня есть Бейли.

Бейли быстро заморгала, и я обнял ее своей другой рукой.

«Все верно. Мы — команда, и ты в нее не входишь, Хелен».

Хелен прочистила горло.

— О, хорошо. Что ж, мне нравится твой замок, — сказала она с улыбкой.

Летти наклонила голову.

— Мне тоже. Папа построил его, а Бейли нарисовала мне дракона. Он будет охранять его, пока меня нет. Но это не замок.

— Не замок? — переспросила Хелен, ее брови не нахмурились из-за того, сколько ботокса ей вкололи.

— Это крепость.

Боже, я любил свою дочь.

— Ох, хорошо, — ответила Хелен, не понимая, что в одном заявлении моя дочь сказала ей все, что ей нужно было знать о своей личности. Она не была чопорной принцессой, она была воином. — Ну, я знаю, что смогу увидеть тебя по-настоящему только один раз, поэтому я подумала, что принесу тебе что-нибудь на память обо мне. Ты не против?

Летти торжественно кивнула, и Хелен протянула ей коробку.

— Все в порядке, Летти-Лу, — сказал я, когда она вопросительно посмотрела на меня.

Дочь потянула за конец гигантской розовой ленты, пока она не спала с коробки, а затем сняла крышку.

— Ты что, издеваешься надо мной? — рявкнул я, когда Летти отпрыгнула назад. Бейли подняла ее, держа высоко над землей.

— Что? — спросила Хелен, доставая котенка из коробки. — Я подумала, что у нее должно быть что-то теплое и мягкое на память обо мне.

Я повернулся туда, где Бейли надежно держала ее на руках.

— Могу я остаться на секунду наедине с Хелен, детка?

Она кивнула и отвела Летти достаточно далеко, чтобы у нас было подобие уединения.

— Во-первых, ты какая угодно, только не теплая и мягкая. — Я встал, заслоняя Летти, когда Хелен протянула оранжевого кота ее удаляющейся фигуре. — Во-вторых, если бы ты хоть как-то интересовалась моей дочерью, знала бы, что у нее смертельная аллергия на кошек. Она раздувается, как воздушный шар, пока не перестает дышать.

Хелен моргнула.

— О.

— Да, «о». Может быть, ты бы знала это, если бы была рядом или если бы потрудилась узнать ее получше. Убери отсюда эту гребаную штуку.

Хелен положила кошку в коробку.

— Ты не должен быть таким мудаком, Гейдж. Откуда мне было знать, что у нее аллергия на кошек? Это была случайная ошибка. Может быть, я могла бы подарить ей щенка?

Я усмехнулся.

— Ну, да, конечно, потому что для него мы постоянно находимся дома. Господи, Хелен. Летти путешествует со мной, когда может, потому что, в отличие от тебя, я не могу находиться вдали от нее. Она феноменальна, и ты все упустила. В этом смысле мне тебя жаль.

— Гейдж, она единственный ребенок, который у меня когда-либо будет. Я подписала твои бумаги, но если ты просто дашь мне шанс…

Что ж, у нас была одна общая черта — Летти тоже была бы моим единственным ребенком. Я бы никогда не подверг другого ребенка такой пытке.

— Тогда тебе следовало остаться, или позвонить, или попытаться поддерживать с ней хоть какой-то контакт. Но ты этого не сделала. Ты слишком эгоистична для материнства, Хелен.

— Ну, ты точно знаешь, как все испортить, не так ли, Гейдж. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что я думала об этом моменте с тех пор, как узнала, что Сиэтл включен в расписание?

Она выгнула бровь, глядя на меня.

— Тебе нужно хоккейное расписание, чтобы думать о дочери? — это заявление, как бы лишило меня дара речи.

— Что ж, все это происходит не впервые. Как ты думаешь, почему я тебя бросила? Постоянное ворчание. «Я никогда не восстановлю свое плечо» или «Не могла бы ты, пожалуйста, поменять памперс ребенку, у меня только одна рабочая рука». Твое непрекращающееся нытье было тем, что разлучило нас. Ты был настолько погружен в себя, что полностью игнорировал наши отношения.

Я моргнул.

— Вау. Ничего себе, спасибо, что просветила меня. Я полагал, что ты бросила меня, потому что мой контракт разорвали, а контракт Эдкинса действовал. Моя вина.

У нее напряглась челюсть.

— Ты засранец! — крикнула она.

— Хорошо осведомлен, — ответил я.

Крошечная ручка Летти взяла мою. Черт. Что она слышала?

— Я решила, что ты мне не нравишься, — сказала Летти Хелен, ее голос был любопытным, но ровным. — Ты злая, а Бейли говорит, что я должна быть милой с подлыми людьми, потому что они нуждаются в этом больше всего, но ты мне не нравишься. Ты мне не друг. Ты не друг моего папочки и не друг моей Бейли, так что тебе не следует быть на моей вечеринке. Ты заставляешь людей грустить.

Хелен, побледнев, уставилась на нашу дочь.

— Но… разве ты не хочешь узнать меня получше?

Летти долго и пристально смотрела на нее.

— Ты ушла… И твое лицо не двигается, когда ты говоришь. Этого достаточно. Но спасибо, что пришла на мою вечеринку.

Она произносила каждое слово как можно более четко, тщательно обдумывая его. И вспомнила о своих манерах. Черт возьми.

Ее маленькая ручка крепко сжала мою, и когда я предложил поднять ее на руки, она согласилась. Я прижал ее к своей груди.

— Ты такая же, как твой папа, — сказала Хелен, и в ее глазах светилась печаль.

— Он крутая задница, — кивнула Летти.

Я не стал утруждать себя тем, чтобы поправлять ее.

Лицо Хелен стало напряженным, и она заставила себя улыбнуться.

— Что ж, было приятно снова увидеть тебя, Скарлетт. С днем рождения.

— Спасибо, — она уткнулась головой мне в шею, и я прислонил свою голову к ее.

Хелен поджала губы, но повернулась на каблуках и ушла.

Вот так просто, и я смог вдохнуть, наконец-то смог вдохнуть свой первый глоток чистого воздуха с тех пор, как она сказала мне, что беременна. Я не был привязан к ней, и Летти была свободна… и моей. Только моей.

— Моя Бейли! — сказала Летти и помчалась посмотреть, как Бейли раскрашивает лицо одному из детей.

Возможно, она также принадлежала Бейли, но это было нормально. Мне нравилось делиться с Бейли.

Мое чувство эйфории продолжалось всю вечеринку, несмотря на беспорядок на заднем дворе. Моя дочь была свободна и чиста, у меня была Бейли в моей жизни и в постели, и моя стартовая точка вернулась на свое место. Даже моя рука была не так плоха, как я первоначально думал вчера.

— Гейдж? — позвала мама. — У нас закончился кетчуп для бургеров. Не мог бы ты взять его из холодильника?

— Конечно, — сказал я, целуя ее в щеку.

— За что это было? — спросил она.

— За то, что заботилась обо мне, когда я больше всего в этом нуждался, — ответил я.

Поднявшись по лестнице, я вошел в дом, где увидел папку для документов на обеденном столе рядом с маркером.

Вот она, моя свобода.

Я поднял ее, но папка оказалась легче, чем должна была быть. Паника расцвела в моей груди, когда я перевернул ее и увидел два слова, написанные черным маркером.

Пошел ты.

Папка была пуста.

Она забрала бумаги с собой.

Черт возьми.