Гриндер

Глава 7

Гейдж

Лампочка загорелась в последнюю секунду, и Уоррен победно вскинул руки в воздух.

Прозвучал последний сигнал, и через несколько секунд мои товарищи по команде сбили меня с ног, повалив на лед.

Черт возьми. Мы победили.

— Мы нагнули этих ублюдков! — закричал Рори.

— Черт возьми, да! — ответил Уоррен.

Каждая клеточка моего тела наполнилась энергией, и я вырвался из толпы, чтобы промчаться по льду. Мои девочки сидели прямо у стекла, и Летти накрыла мою руку своей, когда я поднес ее к барьеру.

— Мой папочка — крутая задница! — закричала она, ее яркие голубые глазки заплясали от возбуждения.

Ну, похоже, мне нужно было поговорить с парнями, чтобы они следили за своими гребаными ртами, когда находятся рядом с моей малышкой.

— Я тоже люблю тебя, Летти, — сказал я, не в силах удержаться от улыбки.

Я посмотрел на Бейли, и ее улыбка мощностью в тысячу ватт сразила меня наповал. Она была так прекрасна с раскрасневшимися от холода на катке щеками, с моей маленькой девочкой на коленях, с моим номером на спине.

Я подмигнул ей и откатился назад, чтобы пожать руки команде противника.

Мы начали сезон с победы, и я был в стартовом составе.

«Извини, Новичок».

Я погладил парня по голове, проходя мимо него в раздевалке несколько минут спустя.

— Ты достигаешь цели, малыш.

— Да. Хорошая игра, Макферсон, — неохотно поздравил он меня.

— Черт возьми, ты был таким шустрым, — сказал Уоррен.

— И вот мы начинаем, — сказал Рори, кивая в сторону репортеров, которые проскользнули в раздевалку.

— Макферсон! — воскликнула женщина-репортер, перепрыгивая через груду снаряжения Рори на высоких каблуках.

Черт, неужели мне даже не дадут снять снаряжение? Не то чтобы репортеры в раздевалке беспокоили других парней. Черт возьми, Денисон был вообще без штанов.

С другой стороны, у него дома не было ребенка, и последнее, что бы мне хотелось, чтобы Летти нашла в сети через десять лет, это снимок члена своего старика.

Не снимай штанов.

— Можно вас на минутку? — спросила блондинка, с улыбкой помахивая микрофоном.

— Конечно, — ответил я и встал.

Она задавала обычные вопросы. Как мое плечо? Чему я посвятил нашу победу? Какие у меня были планы на оставшуюся часть сезона?

Я давал заученные ответы о командной работе, стойкости плеча и своем оптимистичном мировоззрении.

Как только она закончила, я принял душ и как можно быстрее оделся.

— Ты придешь, сегодня вечером, верно? — спросил Рори, когда мы забирали наши сумки из раздевалки.

— Что? — переспросил я.

— Не делай этого дерьма, — пригрозил он. — Это первая игра, первая победа, и мы собираемся потусить сегодня вечером.

Я скорчил извиняющуюся гримасу.

— Чувак, у меня Летти. — И Бейли.

— И няня. Да ладно, это традиция, — возразил Уоррен.

— Он не хочет уходить от няни, — театрально прошептал Рори.

— Заткнись, на хрен. Сколько тебе, двенадцать?

Рори пожал плечами.

— Это правда, чувак.

Подняв глаза, я увидела, что мои девочки прислонились к стене вместе с другими семьями, и мое сердце дрогнуло от того, как… правильно это выглядело.

А потом я увидел, как моя мать болтает с Бейли без умолку. Господи, помилуй.

Ей было чуть за пятьдесят, но, клянусь, выглядела женщина всего на сорок. У нее была классическая красота, волосы цвета вороньего крыла, за который большинство женщин платили большие деньги, и достоинством, на которое нельзя было повесить ценник. Она также была единственной, кто заботился обо мне и Летти, когда Хелен ушла, пока я все еще выздоравливал.

— Ничего не обещаю, — сказал я парням, когда мы направлялись к девушкам.

— Скажите ему, что он должен пойти, миссис Эм, — сказал Уоррен, одарив мою мать очаровательной улыбкой.

Она выгнула бровь.

— Должен пойти куда?

— Привет, мама, — сказал я, целуя ее мягкую щеку в тот же момент, когда Летти атаковала мою ногу.

— Ты играл феноменально, — ответила мама с улыбкой.

— Что ты об этом думаешь, Летти-Лу? — спросил я, поднимая дочку на руки. Она звонко чмокнула меня в щеку, но уклонилась назад, когда я попытался сделать то же самое.

— Ты испортишь мою боевую раскраску, — сказала она, поджав свои крошечные губы так, что это слишком сильно напомнило мне Бейли.

Я заметил черные полосы у нее под глазами, в которые был вписан мой номер.

— Мы не можем этого допустить, — сказал я и зарычал ей в шею, когда она захихикала.

Поднял глаза и встретил застенчивую улыбку Бейли, ответив ей тем же. На прошлой неделе с нами творилось всякое дерьмо, между нами неловкости было больше, чем когда-либо друг с другом, и я знал, что это из-за того поцелуя.

Ее обжигающего, совершенного вкуса.

Черт, я хотел большего.

— Куда он должен пойти? — снова спросила мама у парней, отвлекая меня от игры в гляделки с Бейли.

— Мы всегда ходим куда-нибудь выпить в ночь открытия, — объяснил Уоррен.

— Сегодня у Бейли выходной, — возразил я.

Я никогда не оставлял Летти со случайными няньками, и они это знали. Нет Бейли — нет похода куда-либо. Точка.

— Ну, тогда хорошо, что у бабушки достаточно места, — сказала мама, протягивая руки к Летти. — Что ты на это скажешь, Скарлетт? Хочешь пойти на вечеринку с ночевкой к бабуле?

— Да! — закричала она, вырываясь из моих рук. Мама легко поймала ее и поцеловала в лоб.

— Хорошо!

— Мы можем посмотреть музыкальный фильм? Пожалуйста? — Летти перевела взгляд на маму, и та растаяла.

— Тебе все еще нравятся «Звуки музыки»? — спросила она.

Летти серьезно кивнула.

— Холмы живые, бабуля.

Я улыбнулся, когда Бейли засмеялась, ее рука слегка коснулась моей руки. Вот какой должна была быть семья, разделять эти моменты, счастье после победы, радость от наблюдения за тем, как растет Летти.

Было неправильно представлять Бейли в этой роли — особенно когда я знал, что она неизбежно уйдет, чтобы создать свою собственную семью, свою собственную жизнь, — но я ничего не мог с этим поделать. Все было легко, радостно, и это чувство опьяняло — вызывало привыкание.

— Тогда решено, — сказал Уоррен, хлопнув меня по спине. — Мы увидимся позже, дружище.

Мы попрощались и направились к стоянке. Бейли передала свои ключи маме, так как у нее в машине было закреплено автокресло Летти, и она все равно привезла маму сюда, а я поцеловал Летти на прощание.

— Веди себя хорошо у бабули, хорошо?

— Конечно, — ответила она с бесовской усмешкой.

— Я люблю тебя, — сказал, крепко обнимая ее крошечное тело и отпуская.

— Люблю тебя! — ответила она, прежде чем подбежать к Бейли. — Тебя я тоже люблю!

Бейли упала на колени и обняла Летти.

— Я люблю тебя, очень сильно.

— Поехали, малышка, — сказала мама, пристегивая Летти к сиденью. Дверь захлопнулась с оглушительным стуком, и, хотя я знал, что дочь забирает моя мама, укол нервозности все равно пронзил меня.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я принес тебе сумку Летти или что-нибудь еще? — спросил я.

— Конечно, нет, — сказала мама прямо перед тем, как поцеловать меня в щеку. — Я люблю водить ее по магазинам. А теперь иди, развлекайся, Гейдж. Тебе нужно немного свободного времени.

— Спасибо, мам.

Ее взгляд метнулся туда, где Бейли была занята тем, что корчила рожи Летти через окно.

— Она хороша для тебя.

— Мам, — тихо предупредил я, чтобы Бейли не услышала.

— Ты заслуживаешь счастья, Гейдж. Не убегай от него из страха. Она не Хелен.

Я напрягся, услышав ее имя.

— Все сложно.

Она посмотрела на меня взглядом, которым могут одарить вас только мамы.

— Это только потому, что ты все усложняешь. — Она снова поцеловала меня в щеку, а затем похлопала по ней, будто мне было десять. — Увидимся завтра.

Мое сердце сжалось, когда они отъехали, и Бейли положила руку мне на плечо.

— Готов отправиться домой?

Я посмотрел в ее великолепные глаза, когда слово “дом” резонировало во мне.

— Да, — ответил я низким голосом. Мой взгляд упал на ее приоткрытые губы. Было бы так легко сократить расстояние между нами и поцеловать ее. Бог знал, что мне нравилось, какая она на вкус, как она прижимается ко мне.

В тот момент я понял, как здорово было любить ее как одну из своих лучших подруг… и как легко я мог влюбиться в нее гораздо больше. Потому что ты и так еще недостаточно облажался.

— Гейдж? — ее глаза расширились, и она слегка наклонилась вперед, как будто не осознавала этого — как будто ее тянуло ко мне так же магнетически, как и меня к ней.

Может быть, мама была права, и я заслуживал счастья… Может быть, Бейли не уйдет. Может быть, она была бы единственной, кто остался. Но я также знал, что единственное, чего она хотела от своей жизни — детей, — это то, чего у меня больше никогда не будет.

— Гейдж? — раздался женский голос позади нас.

— Да? — Сказал я, обернувшись, чтобы увидеть ту же самую блондинку-репортера, мчащуюся к нам.

— Боже, — сказала она, улыбаясь мне и заправляя прядь волос за ухо. — Мне очень жаль, но мои боссы умирали от желания задать еще несколько вопросов. Могу я задать их?

Я улыбнулся, внутренне ворча. ПИАР был частью моей работы, и как одно из лиц «Акул», я не мог быть придурком и сказать даме, что умираю от желания вернуть Бейли домой, чтобы обсудить вопрос о поцелуе в менее людной обстановке.

— Мы на стоянке для игроков, так что, думаю, все в порядке, — ответил я.

— Спасибо, — сказала она с облегченной улыбкой. Затем она захлопала ресницами и откровенно уставилась на меня. Месяц назад я бы поддался искушению, как бы она роскошно не выглядела, но она бледнела по сравнению с Бейли в моей майке.

Чувство территориальной гордости охватило меня, и я подмигнула Бейли, когда она отступила, чтобы не попасть в кадр.

Бейли одарила меня понимающей ухмылкой, когда блондинка выпятила свои сиськи и улыбнулась на камеру.

— Итак, Гейдж, теперь, когда ты выиграл свой дебютный матч и с оптимизмом смотришь на сезон, что ты думаешь о своей игре с Онтарио через три недели?

Каждый мускул в моем теле напрягся, и улыбка Бейли исчезла.

— Мы собираемся подойти к этой игре так же, как и к любой другой. С подготовкой всей командой.

— Безусловно. Даже зная, что тебе предстоит встретиться с Эдкинсом впервые с тех пор, как ты вернулся на лед?

Я понимал, что этот вопрос прозвучит, но от этого было не менее больно.

— Он старый товарищ по команде, — медленно ответил я. — То, что произошло между нами, было на льду и считается случайностью. Я не держу на него зла за то, что случилось с моим плечом. Это хоккей. Люди получают травмы. Мне просто повезло, что я полностью восстановился и могу продолжать играть за ”Акул" на своей стартовой позиции.

Хороший мальчик.

Бейли кивнула за спиной блондинки, молчаливый источник поддержки.

— В этом есть определенный смысл. А как насчет твоей личной вендетты? Увидим ли мы этот спектакль на льду?

Святое дерьмо, эта женщина была собакой с костью.

— Думаю, мы можем оставить наши личные чувства при себе. Как я уже сказал, он мой старый товарищ по команде.

Глаза блондинки сузились.

— Хорошо, значит, ты не думаешь, что тебе будет немного не по себе, зная, что ты будешь играть против человека, который сломал тебе плечо и уехал из города с матерью твоего ребенка? С твоей дочерью все в порядке? — Она посмотрела вниз на блокнот. — Скарлетт?

Неподдельная ярость пронзила каждую клеточку моего существа.

— Интервью окончено.

— Прошу прощения? — фыркнула репортерша. — Я просто спрашиваю о твоей игре.

— Нет, — сказал я так спокойно, как только мог. — Ты спрашиваете о моей дочери, а она под запретом.

Я встал перед камерой и повел Бейли к своей машине, положив руку ей на поясницу, зная, что камера последует за мной, что я стану главной темой на ESPN за то, что вел себя как придурок по отношению к репортеру.

Мне было на это наплевать.

Никто не имел права трогать мою дочь. Никто не имел права бросать мне в лицо ее боль и выставлять напоказ перед публикой. И будь я проклят, если кто-нибудь или когда-нибудь намекнет на то, что Скарлетт была брошена матерью, он пожалеет об этом. Я любил ее так сильно, сразу за обоих родителей.

Я скользнул за руль, когда Бейли пристегнула ремень безопасности, а затем рванул с парковки, будто за нами гнался дьявол. Или, может быть, я просто знал, что мой вот-вот догонит меня.

Что было хуже, чем безумно горячая Бейли, искушающая меня вопреки здравому смыслу? Взбешенная Бейли. Она не была вспыльчивой, как другие женщины, — я бы справился с этим. Мы б немного поругались, выплеснули все свое дерьмо и двинулись дальше. Нет, она не была вулканом, не было никакого внезапного извержения. Она была подобна землетрясению… повсюду вокруг нас я чувствовал напряжение, и я знал, что у нее что-то зреет прямо под поверхностью.

Точно так же я знал, что как только она взорвется, меня ждет встряска, меняющая мою жизнь.

Она была такой с тех пор, как мы были детьми, и я знал, что она всегда была самой опасной, когда была тихой… И она молчала с тех пор, как мы ушли с катка.

— Ты собираешься что-нибудь сказать? — cпросила Бейли, когда я бросил ключи на кухонную стойку.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? — огрызнулся я, хватая бутылку воды из холодильника.

— Гейдж, ты злишься из-за того, что она задала тебе эти вопросы. Ты можешь поговорить со мной.

— Конечно, я злюсь, — говорю я, захлопывая дверь. — Но разговоры об этом не помогут.

Бейли прислонилась к противоположной стойке и скрестила руки на груди, прикрыв эмблему «Сиэтлских Акул».

— Из-за чего ты больше нервничаешь? Встречи с Эдкинсом или Хелен?

Моя голова резко дернулась вверх.

— Я покончил с этим. С ними двумя.

— Нет, это не так.

— Почему, черт возьми, ты так думаешь?

— Потому что ты не хочешь рисковать нами.

— Какое, черт возьми, это имеет отношение ко всему этому? — бросаю я в ответ.

Она выгнула бровь, услышав мой повышенный тон.

— Ты думаешь, что я уйду. Ты думаешь, если мы будем действовать в соответствии с тем, что между нами, я уйду, и это уничтожит Летти, верно?

Я отклеил этикетку на своей бутылке с водой.

— Может быть. Что насчет этого?

— Я не Хелен!

Я поморщился.

— Все верно. Но всякое дерьмо случается, Бейли. Сколько лет мы были друзьями? Двадцать? Отношения терпят неудачу. Люди уходят. Моя мама бросила отца, Хелен бросила меня. Люди уходят.

— Это так чертовски несправедливо — связывать меня с этим суждением.

— Ты когда-то давно уехала, — возразил я.

— В колледж!

Я наклонился вперед, упираясь руками в островок. Если она хотела пойти на еще один раунд, то я в деле.

— И сколько времени пройдет, прежде чем ты уйдешь? Черт, Бейли. Ты собираешься уйти, это всего лишь вопрос времени.

Блин, если бы взгляды могли убивать, я был бы нарисован мелом.

— Ты придурок.

— Ты не дождешься от меня никаких аргументов. Посмотри, что у нас здесь есть, это невероятная химия… но, и она исчезнет. Да, я хочу трахнуть тебя. Я ничего так не хочу, как поднять тебя на эту стойку, снять с тебя штаны и погрузиться так глубоко, чтобы ты почувствовала мой вкус. Черт возьми, я бы с удовольствием сделал это, пока ты носишь мое имя на спине, так что просто, оставь майку на себе.

Она поморщилась, и я возненавидел себя за эти слова, но они должны были быть сказаны.

— И это все, чем я буду для тебя? Еще одна «хоккейная зайка», которая согреет твою постель? Очередной безымянный трах? Боже, Гейдж, ты был одним из моих лучших друзей с тех пор, как я себя помню, и к этому все сводится?

Я провел рукой по волосам.

— Нет. Черт побери. Я просто имею в виду, что, в конце концов, мы бы выеб*ли друг друга из наших систем, и что тогда? Ты бы осталась здесь ради Летти? В конце концов, ты. Захочешь. Уйти.

— Ты не знаешь, закончится ли все плохо!

— Но я знаю! Бейли, разве ты не хочешь иметь семью? Своих собственных детей? Художественную галерею?

Она моргнула.

— Ну, да. Ты хочешь сказать, что этого никогда не случится, если мы будем вместе? Если мы попробуем рискнуть?

— Больше никаких детей.

Ее голова дернулась, будто я дал ей пощечину.

— Что? Ты феноменальный отец, Гейдж.

— Да, с одним ребенком. Я люблю Летти больше жизни. У нее все мое сердце — все, что от него осталось. Но я знаю, что никогда не буду доверять отношениям настолько, чтобы завести еще одного ребенка. Это несправедливо по отношению к ним, когда все идет наперекосяк.

Я вскрыл себя этим осознанием давным-давно.

Она покачала головой.

— Да, но ты расстался с Хелен.

— Что, черт возьми, это должно означать?

— Ты позволяешь ей портить всю твою жизнь! Ты не хочешь рисковать мной, потому что я могу уйти и причинить боль тебе — причинить боль Летти. Ты ни с кем не будешь рисковать по той же самой чертовой причине. Ты дал ей всю власть, а она этого не заслуживает!

— Я защищаю свою дочь.

— Ты защищаешь себя! — Она ткнула в меня пальцем. — Знаешь что? Ты не хочешь пробовать со мной? Прекрасно.

— Это не то, что я сказал.

Я ходил вдоль кухонного островка и преследовал ее, пока она не оказалась в клетке у меня в руках. Она встретила меня горящими глазами и вздернутым подбородком. Моя Бейли была такой маленькой воительницей.

— Я хочу тебя. Я жажду тебя. Я просыпаюсь от снов, где я внутри тебя, где слышу, как ты выкрикиваешь мое имя, а потом мне приходится принимать холодный душ, чтобы не спуститься сюда и не воплотить в жизнь эти фантазии. Каждый напиток, который я потягиваю, на вкус как твой поцелуй. Каждый раз, когда я вдыхаю аромат твоих духов, то вспоминаю, как ты пахнешь, когда прижимаешься ко мне. Мои руки болят от желания почувствовать твои изгибы, и я клянусь Богом, что дышу только тогда, когда ты в этой чертовой комнате. Я хочу попробовать с тобой больше всего на свете, Бейли. Но Летти на первом месте. Я не могу ничего хотеть. Я отказался от этого в тот день, когда она родилась.

— Так это все? Ты просто что? Собираешься иметь череду связей на одну ночь до конца своей жизни?

— Это лучше, чем позволить кому-либо причинить вред Летти.

Она моргнула, сморгнув выступившую на глазах влагу. Черт, я бы сорвался, если бы заставил ее плакать.

Вместо этого она взяла свои пальцы и надавила на центр моей груди.

— Уйди с дороги.

Я отодвинулся, потому что она этого хотела, а не потому, что обладала достаточной силой. Она не смогла бы сдвинуть меня с места, даже если бы действительно попыталась.

— Бейли.

Она гордо вышла из кухни.

— Бейли! — крикнул я ей вслед.

Она обернулась, на ее лице была смесь печали и отвращения.

— Ты прав. Я действительно хочу семью и свою собственную жизнь. В конце концов, я хочу мужа, который смотрит на меня и видит свое будущее. Хочу быть матерью. Я не говорю, что это должно произойти прямо сейчас. Возможно, ты все правильно сказал. Может быть, секс на одну ночь — вот в чем дело. Если ты меня простишь, я пойду собираться.

— Куда ты направляешься?

— Гулять с Джанин. Думаю, мне нужно выпить стаканчик-другой после того, как прошел сегодняшний день.

Мои руки вцепились в стойку позади меня, чтобы не броситься за ней.

— Ты заслуживаешь ночной прогулки.

Она кивнула.

— Да. Так и есть. Я заслуживаю многого, например, мужчину, который готов рискнуть своим сердцем ради того, что мы могли бы иметь вместе.

— Это не…

— Продолжай верить в эту чушь, Гейдж. Дело не в Летти, а в тебе. Она уже любит меня, а я — ее. Так что просто помни, что пока ты сдерживаешь себя от настоящих отношений, лишаешь этого и ее тоже во имя какой-то защиты.

Мои плечи поникли. Бл*ть. Я никогда не думал об этом с такой точки зрения.

— Я люблю ее достаточно для обоих родителей.

— Да, все так и есть. Ты самый лучший отец, которого я когда-либо знала. Ты учишь ее всему, что касается жизни, и хоккея, и музыки, и искусства, и ты никогда не позволяешь ей ни на секунду задуматься, любима ли она. Но, Гейдж, я думаю, в твоем сердце достаточно места для м… — она покачала головой и прикусила нижнюю губу.

«Меня». Она собиралась сказать «меня». Я сглотнул, мой язык внезапно стал толстым.

— Бейли…

— Я просто не могу сейчас находиться рядом с тобой, — сказала она и оставила меня одного на кухне.

Одного. Таким, каким мне нравилось быть. Где я был в безопасности. Где Летти была в безопасности. Где ничего не изменилось, и никто не пострадал.

Безопаснее для всех.

Кроме Бейли.

Не было никого лучше Бейли.

И я, черт возьми, знал это.