Гриндер

Глава 17

Гейдж

Бейли ушла.

Единственная женщина, которая, как я думал, останется.

Она даже не потрудилась попрощаться, не предупредила меня честно и не дала шанса найти какой-то компромисс.

Я хотел, чтобы было больно, чтобы я почувствовал какую-то боль, агонию или даже гнев, но вместо этого просто оцепенел. Последняя неделя прошла как в тумане. Я записал Летти в список ожидания в дошкольное учреждение на следующий год, каким-то образом добрался до врача на обследование, а затем на тренировку, но все остальное было как в тумане. Сюрреалистично.

— Гейдж! — прикрикнула мама, и я оторвал взгляд от того места, где я пялился на Летти на ее крепости, мои руки обхватили кофейную кружку.

— Что? — спросил я.

Она вздохнула.

— Этот заявитель свободно говорит по-норвежски и имеет отличные рекомендации. — Она перетасовала бумаги на столе во внутреннем дворике. — А еще у нее красивые ноги, — пробормотала она.

— Нет, — автоматически ответил я. — Найди мне кого-нибудь старше шестидесяти. Больные ноги. Чтобы не было ни малейшего шанса, что я когда-нибудь снова влюблюсь в няню.

Она усмехнулась.

— Послушай. Я знаю, ты расстроен из-за отъезда Бейли, но на самом деле…

— На самом деле, что? Я люблю ее, мама. Я люблю ее, а она ушла. Я не расстроен. Я примерно на четыре шага дальше этого.

Она потянулась через стол, чтобы слегка взять меня за запястье.

— Я знаю, и мне очень жаль. Просто у вас двоих были такие разные взгляды на свое будущее.

— Она даже не попыталась. Я понимаю, она не могла отказаться от Парижа. И не виню ее. Я бы не смог уйти из НХЛ…

Я посмотрел туда, куда взбиралась Летти. Она достигла вершины своей крепости, а затем помахала мне рукой, послав воздушный поцелуй. Я поймал его и бросил обратно.

Может быть, этого было достаточно. Может быть, мне и не нужен был хоккей. Как сильно я мог бы нуждаться в этом, если бы знал, что брошу все это, чтобы защитить ее… или вернуть Бейли в свои объятия. Было ли вообще что-нибудь, чего я не сделал бы, чтобы вернуть ее?

— Я скажу одну вещь по этому поводу и ни слова больше, — сказала мама.

Я встретил ее мрачное выражение лица, но промолчал.

— Если ты категорично настроен против того, чтобы иметь еще детей, потому что у тебя есть на то основания…

— Мама, — простонал я, моя голова откинулась на спинку стула.

— О, прекрати. Ее мать — моя лучшая подруга. Ты действительно веришь, что мы говорим не о тебе?

— Отлично, — сказал я с саркастической улыбкой, делая глоток того, что теперь было холодным кофе.

— В любом случае. Если это так, то да, у вас возникла проблема, которая серьезнее, чем ты можешь себе представить и преодолеть. Но если ты делаешь это, потому что думаешь, что она похожа на Хелен — потому что боишься, что Бейли тоже оставит тебя, тогда, мой дорогой… ты ведешь себя как самый настоящий идиот.

Кофе полился у меня из носа.

Черт, это было больно.

Я вытер жидкость с лица, и открыто уставилась на маму.

— Прошу прощения?

— Она не Хелен.

— Я знаю это, — сказал я, проводя руками по волосам. — Ты же не думаешь, что я не хочу еще детей? Я люблю Летти. Она была бы феноменальной старшей сестрой и даже сама мысль о том, чтобы завести еще одну маленькую девочку с улыбкой Бейли… Черт возьми, да, я хочу этого. Но что произойдет, когда она предпочтет искусство нам, как сделала это сейчас? Что произойдет, когда я неизбежно все испорчу, и она уйдет? Неужели она бросит уже нас троих? Или мы ввяжемся в неприятную битву за опеку, где дети никогда не будут чувствовать себя комфортно?

Мама вздохнула.

— Почему ты думаешь, что это закончится именно так? Почему ты всегда предполагаешь худшее? Потому что я ушла от твоего отца?

Я не ответил. Не мог избавиться от комка, который застрял у меня в горле.

— О, Гейдж. Мы никогда не любили друг друга так, как ты и Бейли. Я вижу, как вы присматриваете друг за другом. Я видела это еще с тех пор, как вы были детьми. Ты не можешь идти по жизни, основывая свои отношения на отношениях всех остальных. Не заставляй ее платить за совершенные поступки Хелен. Или за мои.

Я посмотрел на Летти, и с новой болью в сердце понял, что, возможно, заставляю ее расплачиваться за свои неправильные поступки.

Декабрь в Онтарио выдался суровым, особенно когда из Арктики пришел холодный фронт. Я поднял воротник куртки повыше и направился к ресторану.

Прошло три недели с тех пор, как Бейли переехала в Париж. Три недели практически без контактов. Конечно, она созванивалась с Летти по скайпу раз в неделю, но даже тогда наши контакты ограничивались «Привет, как дела?» и все.

С каждым днем мое сердце болело все сильнее, и никакое болеутоляющее не могло его унять. Я не просто скучал по ее телу, улыбке, смеху, по тому, как она стирала все тревоги простым объятием. Я скучал по нашей семье, когда возвращался домой с тренировки, чтобы повидаться со своими девочками. Дом казался таким чертовски пустым, хотя нас в нем все еще было двое.

Я даже не мог заменить ее в качестве няни. Маме пришлось вмешаться, чтобы помочь, потому что я не мог вынести мысли о том, что кто-то еще может быть так близко к Летти, как Бейли, — не мог вынести мысли о том, чтобы заменить ее.

Она была незаменима.

Я перешел оживленную улицу и вошел в ресторан, радуясь порыву тепла. Никогда больше не буду жаловаться на зимы в Сиэтле. Никогда.

Ее было легко узнать, ее светлые волосы были идеально уложены, а стиль был немного эффектным.

Черт, ну что ж, поехали.

— Хелен, — сказал я, заняв место напротив нее после того, как передал свой пиджак метрдотелю.

— Гейдж, — ответила она, потягивая шампанское из бокала. — Я уже сделала заказ для тебя. Филе с гарниром из макарон для небольшой углеводной нагрузки перед сегодняшней игрой?

Я кивнул, ненавидя то, что она знала даже самые обыденные подробности моей жизни.

— Спасибо.

— Тебе нравится мой город? — спросила она, и ее огромный бриллиант сверкнул в свете ламп.

— Здесь холодно. Отчасти напоминает тебя. Почему ты пригласила меня на ланч? — спросил я, мое терпение было на исходе.

Она изогнула тонко выщипанную бровь.

— Я хотела поговорить о Скарлетт.

— Я так и думал. — Мои пальцы играли со скатертью, пытаясь держать себя в руках.

Она вздохнула.

— То, что я сделала в ее день рождения… Прости меня за кошку.

— Ты извиняешься? Впервые в жизни. — Я сделал глубокий вдох. — Извини, теперь я веду себя как последняя задница. Не извиняйся за кошку, Хелен. Извинись за то, что не знала об этом с самого начала.

— Да, ты прав, — тихо сказала она, играя ножкой своего бокала. — Я больше не ее мать, не совсем.

Мое сердце замерло в груди.

— Я не была ей с того дня, как ушла от нее. Но он… он никогда не хотел детей, и я знала, что ей все равно будет лучше с тобой. Я всегда была слишком эгоистичной для воспитания детей, а ты воспринял это так естественно. — Она выдавила болезненную улыбку. — Ты понятия не имеешь, как я ей завидовала, что у нее было так много твоей любви, преданности. Или как я завидовала тебе и твоей способности сблизиться с ней, будто это была самая естественная вещь в мире.

— Так и было, — тихо сказал я.

Она кивнула.

— Знаю. Для тебя это было так. — Она наклонилась и вытащила что-то из своей сумочки, положив это на стол.

Святое дерьмо, это были документы.

Ее дыхание дрогнуло на выдохе, и она толкнула их через стол.

— Они подписаны, как и было обещано. Я цеплялась за то, чего не существовало, и, честно говоря, пыталась наказать тебя за то, в чем не было твоей вины.

— Хелен… — прошептал я, взглянув на подпись ее и нотариуса, прежде чем засунуть их в карман своего пиджака, словно они были… что ж, они были шансом Летти. Моим шансом. Нашим шансом.

Она покачала головой и отвернулась от меня.

— Не делай этого. Скарлетт заслуживает лучшего. Она заслуживает того, чтобы Бейли была ее мамой. Вы, ребята, больше похожи на семью, чем мы когда-либо были.

Я моргнул. Она говорила правильные слова, подписала нужные бумаги, но я все еще не мог поверить, что Хелен сдается.

— Не пойми меня неправильно, я благодарен за это. Больше, чем ты можешь себе представить. Но почему сейчас?

— Ну, мы с Роем посетили несколько консультаций, и я немного занималась самоанализом и ответственностью, как посоветовал наш психотерапевт. — Она сделала еще глоток.

— Так это все часть твоей терапии?

— Неважно. Не делай из этого ничего особенного.

— Это просто кажется слишком легко. — Так легко, что мне нужно проверить и убедиться, что бумаги не исчезли из моего собственного кармана.

Ее глаза сузились.

— Для тебя. Для тебя это легко. Я хорошенько подумала и решила, что как ее мать я обязана ей самой лучшей жизнью, какая только возможна. Эта жизнь с тобой, которая не включает меня.

— Знаешь, мы могли бы что-нибудь придумать. Мы могли бы по-прежнему быть совместными родителями.

Она покачала головой.

— Как бы я не осознавала, в чем заключалась моя ответственность… Я просто… — Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. — Я не хочу быть матерью. Мне нравится сама идея этого, но на этом всем дело и заканчивается.

Я кивнул.

— Спасибо. — Я сдержался, отодвинув все свои чувства на задний план. — Я должен спросить. Мог ли я что-нибудь сделать, чтобы заставить тебя остаться?

— Нет, меня уже далеко занесло. — Она наклонила голову и действительно посмотрела на меня. — Но мне интересно, что бы случилось, если бы ты пошел за мной… боролся за меня.

Я сделал большой глоток воды, зная, что не было такой реальности, в которой я бы гнался за ней. Не тогда, когда она бросила маленькую девочку, которую родила.

— Интересно, — сказал я, чтобы успокоить ее, но мои мысли вернулись к Бейли. Я не мог не спросить: мог ли я что-нибудь сделать, чтобы заставить тебя остаться, Бейли?

Господи. Я даже не боролся и не пытался по-настоящему понять ее точку зрения. Я объединил ее с Хелен и оттолкнул. Но разве она уже не доказала, что она не Хелен? Она общалась с Летти каждую неделю. Она не бросила нас — ее просто физически не было рядом… но даже притом, что я все еще злился на нее за то, что она ушла, я знал, что она оставила свое сердце с нами.

Она не была Хелен.

— Что теперь? — спросила она с грустной улыбкой, когда принесли нашу еду.

— Теперь мы обедаем, — ответил я.

— В качестве кого?

— Как два человека, которые когда-то очень хорошо знали друг друга, — ответил я.

— Да, — тихо сказала она, когда перед нами поставили тарелки. — Мне бы этого хотелось.

Затем я сделал то, что никогда не считал возможным — у меня состоялся вежливый, даже забавный разговор с женщиной, с которой, как я предполагал, проведу остаток своей жизни. Не было ни гнева, ни резких чувств, только легкое дуновение печали.

После того, как Хелен ушла, и я расплатился, и направился к передней части ресторана, мои мысли были тошнотворно размытыми. Две блондинки из бара трахали меня глазами, но я продолжал идти. Бейли была последней женщиной, внутри которой я был, и так должно было остаться.

Все возможные эмоции захлестнули меня, когда я ловил такси обратно в отель. Радость, недоверие, благодарность и укол печали из-за того, что Хелен никогда не стала бы бороться за Летти — все это смешалось воедино. Теперь у нас был шанс. Реальный шанс стать полноценной семьей без Хелен… и как только я придумаю, как вернуть Бейли. Мы не были полноценными без нее, и я устал жить этой не полноценной жизнью.

Я хотел вернуть свою женщину.

До отеля было пятнадцать минут езды, и к тому времени, когда мы подъехали к дверям, я уже договорился обо всем, что мне нужно.

— Как все прошло? — спросила мама, когда я вошел в наш номер.

— Она подписала документы. Все кончено.

— О, слава Богу. — Ее плечи опустились от облегчения. — Летти в своей комнате снова смотрит тот фильм.

— Клянусь, я никогда не пойму, почему она так его любит, — сказал я, бросая пальто на огромное кресло.

— Разве это не очевидно? — задала вопрос мама.

— Нет, — ответил я, моя голова уже была в шкафу, пока я вытаскивал свой чемодан.

— Гейдж, когда она начала его смотреть?

— Примерно в то время, когда появилась Бейли. — Я остановился у двери в свою спальню, когда до меня дошло. — Папа влюбляется в няню.

— Бинго.

Медленная улыбка расплылась по моему лицу. Я влюбился в Бейли. Полностью, безнадежно, бесповоротно, и, если бы мне было что сказать по этому поводу, я собирался любить ее всю оставшуюся жизнь. У нас был бы сумасшедший, перепачканный краской дом, полный смеха, любви, хаоса и детей.

— Эй, мам, ты была великолепна, путешествуя с нами…

— Ну, я знаю, что ты не можешь вынести разлуки с Летти больше, чем на несколько дней, — сказала она с доброй улыбкой.

Я ненавидел оставлять Летти… но я должен был.

— Да, ну, ты единственный человек, кроме Бейли, которому я доверяю с ней. Мне нужна услуга.

— Все, что угодно, — мгновенно ответила она.

— Мне нужно, чтобы ты отвезла ее домой в Сиэтл после игры. Меня не будет около недели, но вернусь на Рождество, обещаю.

Ее улыбка была мгновенной и пронзительной.

— Иди и привези ее домой, Гейдж.

Я кивнул, а затем потащил чемодан в свою комнату. Мой рейс отправлялся всего через несколько часов после игры. Зазвонил мой телефон, личный номер доктора Паттерсона высветился на определителе вызывающего абонента, и я ответил.

— Привет, док, спасибо, что перезвонили мне.

— Привет, Гейдж, — медленно произнес он своим серьезным тоном.

— Не звучите так мрачно, док. У меня просто есть к вам небольшой вопрос. — Я бросил чемодан на кровать и щелкнул защелками.

Он прочистил горло.

— На самом деле, я рад, что ты позвонил. Мне нужно поговорить с тобой о результатах твоего обследования.

Мой желудок скрутило, и в этот момент… все изменилось.