Хочу домой! Нагулялся

Глава 13

М-да, вот это пробуждение… В голове масса вопросов.

Попискивал сбоку какой-то прибор, побаливало место на сгибе локтя. Не вставая, я осмотрелась - палата была одноместной и скорее всего дорогой, платной. Наблюдались кондиционер и телевизор, и даже крохотный холодильник в углу. Стойку для капельницы не укатили, она так и стояла возле кровати. Наверное, еще будут что-то вливать – в вене на сгибе локтя остался залепленный пластырем катетер. На висках – датчики. Как тогда…

Значит причина еще оттуда – сотрясение. И что опять? Нет, меня предупреждали о последствиях, потому что… потому. Сейчас я знала все о том, как устроен наш мозг – чтобы обезопасить самую важную часть человеческого тела, природа создала целых три оболочки. И одна из них – жидкая. Для амортизации в таких вот случаях, наверное.

И хотя сила удара может быть разной, в любом случае действует такое физическое явление, как инерция. И от серьезных последствий при сильном ударе не спасает даже тройная оболочка, потому что мозг со всей дури впечатывается в кости черепа, а это как раз штука крепкая. И вот такой тупой удар… по площадям, скажем так – он оглушает порой до комы, что и случилось. Что-то потом рассосалось, что-то восстановилось, а что-то осталось со следами травм. И чем могло грозить в будущем, неизвестно – каждый случай индивидуален. Но что ничем хорошим, понятно. Так что придется выяснять – что на этот раз? Хорошо одно – теперь от состояния моего здоровья никто не зависит. Теперь не страшно, случись даже самое страшное. Каламбурчик, однако…

И кто постарался с моим спасением – Валя, Ксюша? Я машинально разгладила складочки веселого – в голубых колокольчиках, пододеяльника и легла удобнее, согнув ноги в коленях. Задумалась. Только у моих подруг были ключи от квартиры. А больница совсем рядом – пара кварталов буквально.

Я помнила и похороны, и поминки, и свой позорный срыв, но чувствовала себя на удивление спокойно. Медикаментозная тому причина или естественная – неважно, но мыслила я ясно. И еще странное – казалось будто со времени похорон прошло уже порядочно времени. А еще - что я резко перешагнула очередной возрастной рубеж. Вывалила остатки детства, юности и ранней молодости – не самые лучшие, шлак… на отца и успокоилась, уже по-взрослому приняв то, что случилось. И с мамой, и с ним тоже.

Сказать, что мне сильно не хватало его, означало бы соврать. Я была достаточно взрослой, когда он ушел – уже исполнилось четырнадцать. Но благодаря этой взрослости и понимала многое. В частности то, что ушел он не потому, что я плохая – психологической травмы такого плана я не получила. Всегда знала свое место. Когда мне неоднозначно на него указали, я была еще совсем маленькой и реагировала на инстинктах, точно не в результате размышлений и выводов.

В нашей семье был он – отец и муж. Достаточно долго. И он не любил ни меня, ни маму. Не обижал, не обделял деньгами и холодным вниманием, но точно – не любил. Это и чувствовалось, и зналось. Вот мама любила его – это да. Я к нему относилась зеркально, как он ко мне. С раннего детства знала – нежности и приставания ради того, чтобы выпросить нежность ответную, его раздражают. Нет, он был сдержан, не ругал меня и грубо не отталкивал, но демонстративно отстранял – по-разному. Дети хорошо чувствуют такое, а еще быстро учатся.

Мне отец не был нужен, разве что в финансовом отношении, но его любила мама. А он оформил развод и через месяц женился. Исправно платил алименты до окончания мною университета, но мы ни разу больше не виделись. Ну что тут скажешь?

Сейчас стыдно за свои вопли и ругань вообще не было. Настолько больно из-за ухода мамы, как раньше – тоже. То, что держало последнее время в тревоге и постоянном напряжении, постепенно отступило, как оседающий тяжелыми каплями туман. И будто за ним уже что-то виднелось, только неясно пока какого плана. Решать мне.

Рита предупреждала, чтобы я не смела чувствовать вину за то, что с ее уходом, кроме чувства потери, придет еще и облегчение.

- Когда умер твой дед, так и было. Папа больше не страдал и не мучился, а мы не смотрели на это. Понимаешь в чем тут зерно? Пытка собственным бессилием осталась позади. Так что и ты потом дурью не майся… А мне уже будет все равно.

Рита оказывалась права всегда. Но кто бы вот так сразу взял, да и прислушался, сходу признавая это? Оно понимается потом, со временем.

А я смирилась, похоже... Это мы с ней тоже обсуждали - философию жизни и смерти. Есть разумная закономерность в том, что дети провожают родителей, сменяя их в этой реальности, принимая эстафету и ответственность. И это нормально. Рационально. Более милосердно, чем наоборот. Правильно. Естественно. Мама готовила меня, хотела, чтобы я жила дальше и неплохо жила. Мы с ней вообще много говорили последнее время – сразу всё и не вспомнить. Значит, буду вспоминать по чуть-чуть, по поводу. Или без повода – под настроение.

Проснувшись опять ближе к вечеру, нажала кнопку вызова персонала – ужасно хотелось в туалет, а можно ли мне вставать, я не знала, хотя пиликающий прибор был уже отключен, а датчики сняты. Да и пора было узнать причину всего этого шухера. Если действительно проблемы с головой, это плохо. Все-таки пожить и полноценно при этом еще хотелось.

Медсестра приветливо улыбалась и свято хранила врачебную тайну – причину моего же состояния, мягко отсылая к лечащему. А он будет только завтра. Вставать мне разрешалось, но все-таки лучше лежать. Почему – неизвестно, а знать было нужно. Мой мобильный заботливо положили на тумбочку у изголовья кровати. Тревожить беременную Ксюшу я не стала, а вот Валю…

- Выспалась? Хорошо, - сразу же услышала я резковатый, уверенный голос. Валентина всегда говорила четкими, отрывистыми фразами.

- Выспалась… это ты меня спасла?

- Ну… можно сказать и так, - шумела там у нее кухонная вытяжка и стучал по разделочной доске нож. Она даже на собственной кухне в телефонной гарнитуре?

- А не знаешь, что мне шьют? - осторожно выясняла я, - а то – капельница… вставать с осторожностью. Эхо аварии?

- Ты лежишь? Вот и лежи до завтра. Заскочу, ты мне и расскажешь, что там с тобой. Пока только знаю, что все это время ты спала. А сказали бы что там у тебя мне – посторонней, по факту, тетке, я первая их и засудила бы. Так что потерпи… обход же обычно с утра? Потом оформим доверенность на меня на представление физического лица – по факту ты одинока и случись что действительно серьезное, то сама понимаешь… А сейчас нервы и переутомление, я думаю. Ты как?

- Выспалась… Ты все-таки поехала за мной с поминок?

- Слушай… - помолчав, предложила она: - Что за разговоры по телефону? Думаю, тебя завтра выпишут, поедем ко мне… там посмотрим – домой или на работу.

- Нет, туда я точно не хочу.

- Не хочешь по какой причине? В любом случае зря - он уже полтора года не работает с нами, сейчас юрисконсульт в крупной компании.

- Он же «уголовник»? – удивилась я.

- Нет, Марина, твой бывший хоть и говнюк, но достаточно грамотный юрист. Ты принципиально не интересовалась, потому и не знала новостей. А я не лезла с ними.

- Да там и кроме… - осторожно кашлянула я.

- А Таисию я лично уволила практически сразу же и с говенной характеристикой, как безответственного, морально неустойчивого работника. Все честно, совесть не мучает. Так что до встречи… я обед назавтра готовлю, а еще уроки проверять - на доверии у нас с наследником не получается. Поговорим потом не на бегу. Все, отдыхай!

А утром на обходе как-то так… всплыла вдруг новость, которая, я считала, должна бы сопровождаться салютом и прочими фейерверками. Или как-то иначе, но точно не так… Потому что очень просто, спокойно и даже обыденно мне объяснили, что, судя по анализу крови, я, скорее всего, беременна.