Хочу домой! Нагулялся

Глава 6 Два года назад. Депрессия

Чтобы избежать пустых разговоров, все ускорить и упростить процесс для себя и врача тоже, он составил список. Писал долго. Поздно вечером. Соображал, формулировал. Нужно было точно, потому что хотелось ответов.

- И что у нас здесь? – развернул тот листок, - интересно… Сам хотел бы знать точные ответы на эти вопросы.

- То есть… расписываетесь в профессиональной несостоятельности? – агрессивно уточнил Влад и… захлопнулся, заиграв желваками. Стыдно? И не то, чтобы... обидно скорее.

Но мужик напротив смотрел на него спокойно и без раздражения. А мог бы. Мог осадить таким… значимым взглядом и был бы прав. Все-таки стыдно, пожалуй. Влад неловко отвел взгляд.

- Нет, пасовать перед трудной задачей не собираюсь, - ответили ему даже будто доброжелательно, - с какого пункта пойдем?

- С любого – похер! - вырвалось-таки! Твою ма-ать… Влад потер лоб, поправил очки, тяжело вздохнул и постарался внутренне собраться… очередной раз. Какого-то черта буквально распирало от желания огрызаться, зудело и чесалось.

- Тут вынужден уточнить – или мы на «ты» и тогда, как говорится, оба «снимаем галстуки», или же на «вы» и тогда держимся в рамках, - легонько куснули его в ответ и стало вдруг легче. Необъяснимо легче.

- Прошу прощения, раз так… хотя и не обещаю.

- Я не настаиваю на жестких рамках. Если на эмоциях, а не для связки слов, то допустимо, а иногда и полезно. Но я хочу видеть точно обрисованную грамотной речью картину. Хорошо… тогда пункт первый – «низкий тип стрессоустойчивости». Как понимаю, вопрос не риторический. Кто ставил диагноз?

- Жизнь, – трудно настраивался пациент на откровенность.

- С какого возраста у вас проблемы со стрессоустойчивостью?

- До девятнадцати была одна - «кому вдуть», - да что за блядь?! Влад шатнулся встать: - Прошу прощения, но боюсь сегодня я вообще не готов. Нужно было отзвониться и перенести – на рваных нервах весь день, док.

- Я тоже на них. Вместе, думаю, справимся, - покладисто пообещал тот, - хорошо… но потом эта проблема перед вами встала. Судя по грамотной формулировке, вы поднимали информационные источники и должны знать, что – нет, не приговор. Существуют специальные методики для развития и повышения личной стрессоустойчивости.

- То есть…? Бред тогда, - прошептал пациент, постепенно повышая голос: - Все эти техники позитивного настроя, медитация и правильное дыхание, «смена рук», «рефрейм» - бред! Исключить трудоголизм – бред. Даже если сама работа является источником стресса, она есть занятие, а только оно и держит. Личные границы на моей работе установить невозможно. Исключить токсичное общение? Да п… вообще, как просто! Обеспечить себе здоровый сон, отдых? А это уже издевательство. Насколько вообще психология является наукой?!

- Поговорим об этом? – серьезно кивнул врач, - она считается «мягкой» или социальной… неточной наукой.

- Даже не наука, - горько подвел итог Влад.

- Одна из областей человеческого знания. Что вообще определяет науку, какие признаки? Не напрягайтесь, я отвечу сам: во-первых - строгая терминология. А разве можно четко определить, что такое радость, грусть, счастье, любовь? У каждого они разные. Еще для науки обязательна измеримость. А как измерить глубину горя? Что еще…? Воспроизводимость. А как мы можем в точности повторить, если каждый человек уникален и неповторим? Дальше – предсказуемость… я и о себе не скажу на что способен в крайней ситуации. И следующее, что определяет науку – опровержимость. Но даже у теорий Фрейда и Юнга нет моментов, которые можно жестко проверить на истинность или ложность. С точки зрения любой из них можно объяснить все, что угодно.

- И толку в них тогда?! – скептически прозвучало из кресла.

- А толку тогда в метеорологии, социологии, экономике, политологии и даже истории? Они тоже относятся к не вполне убедительным, нестрогим наукам. Там тоже специалисты ломают копья, отстаивая часто совершенно противоположные мнения. Кстати, существует полярная теория… будто бы низкая стрессоустойчивость или непереносимость фрустрации – это ошибочное предположение, что «если что-то трудно вытерпеть, то оно непереносимо». Ошибка мышления, так сказать - непереносимости нет, границ терпения не существует.

- Или они еще есть, или уже нет нас? – едко заметил Влад, - а чувство нарастания этой непереносимости вплоть до потери трудоспособности тоже ошибка? Может и так. Что тогда я здесь делаю?

- Вы здесь потому, что решили довериться мне, а у меня есть желание и возможность помочь вам.

Влад тяжело молчал, глядя куда-то в сторону.

- Судя по тому, как у вас… накипело, проблема существует давно. Однако же до сих пор вы как-то с этим справлялись. Как именно?

- Шлюхи, - будто выплюнул пациент, - белобрысые, коротко стриженные, в красном. От силы пара минут, поза – раком.

Его кулаки сжались на коленях, взгляд глаза в глаза - будто вызов. Слова буквально проталкивались глоткой.

- А почему настолько узкий типаж? – заинтересовался врач, - есть предыстория?

- Да… отец спасал тонущую маму, погибли оба. Я был пьян… вернее хорошо выпивши. Вдрызг не надираюсь – здесь и порог, и уровень контроля достаточно высоки. Или просто физиология… - жестко чеканил мужчина, - стукнуло девятнадцать, отмечал в клубе, и – телефонный звонок. Весь вечер на мне висла телка… и все перемешалось, помню только жесткий трах прямо там, за углом… или портьерой. Я думаю - случайность. Окажись ближе спиртное, а не она – просто нажрался бы вхлам. Сброс был… чего-то там? – мотнул он головой, - может вопрос жизни и смерти… я не знаю!

- Опасений, что вас могли застать, не было?

- Не помню… - растерялся мужчина, - а какая разница? В том состоянии я и на бис легко…

- Коротко стриженная блондинка в красном?

- Да.

- Другие расцветки пробовали? Хотя бы пытались?

- А зачем? – удивился Влад, - на хрена вообще эксперименты? Если испытанный уже способ…

- Вы получили привычное удовольствие? Насколько острыми были ощущения?

- А… Да – отпустило, разом. Ощущение...? Противная, дрожащая слабость. Знаете… когда резко уходит сильная боль, физическая имею в виду – пот, руки дрожат. Но соображать уже мог. И потом - только шлюхи, так проще. И предвосхищая вопрос: как-то иначе… пытался понятно, слабаком быть радости мало. Перелопатил тонну макулатуры, пил… не помогало даже если бухать зверски, еще и головняк потом. Разок, еще до Марины, так набрался в лечебных целях… больше не рискну. Пробовал по принципу «само рассосется», - напряженно вздохнул он, - и любая мелочь выводит из себя, сон не идет, тяжесть свинцовая в затылке, жрать не могу… и по нарастающей. Но самая хрень - в работу не врубаюсь, а я специализируюсь в уголовном праве. Что еще? Тянуть до предела не рискнул, так что не знаю, чем в итоге могло… И еще – тоже предвосхищая: поводы были достаточно серьезны, не «пробитая шина». Я так считал во всяком случае.

- А сейчас не считаете?

Влад пожал плечами, отводя взгляд. Промолчал.

- Хорошо... телок совсем не различали, важен только общий типаж?

- Под дулом автомата не вспомню. Только поводы для срыва.

- А пример?

- А пример…? Последний пример – развод. Я не видел причин, а она отказалась объяснять. И - бессилие… тотальное, в край. На стенку лез, думал загнусь с него на хрен - убью или сам убьюсь! Дальше злился на нее, даже ненавидел… там будто другой человек был, дрянь последняя - не моя Марина. Абсурд какой-то – я просто не верил! Но потом - еще хуже...

- Еще чья-то смерть?

- Нет, Марина выжила. Виноват в аварии я.

- Гибель родителей… ощущения от нее к тому времени уже утратили свою остроту?

- Считай… да - пятнадцать лет. Время все сжирает. Так что окунулся заново, думал – не выплыву.

- Почему не прибегли к испытанному способу?

Владислав промолчал, покачав головой. Взялся протирать очки чистым носовым платком. Помолчали…

- Хорошо… к этому еще вернемся. Жена как-то узнала об этих… эпизодах?

- Да. Выяснил уже потом.

- Со времени развода прошло…?

- Год, чуть больше.

- Отвлечемся. Второй и третий пункты из вашего списка… почему именно эти вопросы? Я с ходу назову еще десяток не менее интересных с точки зрения психологии. Так почему? - качнулся к пациенту мужчина.

- А непонятно? – поднял на него холодный взгляд Влад, - я не понимаю о себе элементарных вещей. Со мной реально что-то не так! А еще проблемы с физиономией и бабы не нужны. Но мужиком себя не чувствую по другой причине - у меня нет больше любимого дела, я буквально заставляю себя работать. Скоро просто не смогу зарабатывать. И не характер – меняется личность, меня люди не узнают, я выгляжу иначе! Сам это вижу. Но люди не меняются, может в мелочах, но не так же!

- Кто вам такое сказал? – последовал спокойный вопрос.

- Все… это общеизвестно, - растерянно тормознулся Влад.

- Что именно не меняется? Человек состоит из столько всего! Могут измениться характер, ценности, цели, мотивы, привычки, стиль поведения, внешность, речь... Трагическое событие, жизненный кризис, затянувшаяся черная полоса запросто могут стать причиной такой вот трансформации.

- Не в лучшую сторону изменения, док, потому и терапевт в итоге. К просто психологу я обращался, когда Марина еще жевала… решалась на развод. А мне предложили «сыграть в игру». Может и был в этом какой-то смысл, скорее всего что-то типа тестирования. А требовалась срочная серьезная помощь! И я опять пошел к шлюхе. А сейчас уже точно нужно лечение. Может и медикаментозное.

- Почему нет? – согласился врач, - мы уже подключили препараты, снижающие тревожность. Дождемся… И результата анализов тоже. А еще разберемся со степенью вашей вины. Страшная штука, я вам доложу.

- Вина моя оправдана. По факту, - глухо отозвался мужчина.

- Вы слишком зациклены на ней – как правило в таких случаях люди сильно преувеличивают степень. Долго варятся в ней, надумывают, накапливают… но это отдельная тема. Вернемся к вопросу - вы продолжаете прибегать к помощи «телки в красном»?

- Нет. Когда понял, что Марина знает, все изменилось.

- И как же справляетесь? Или поводов для срыва больше не было?

- Сейчас я иначе мыслю. Я же говорю - странно все... одно и то же видишь совсем иначе! Изумляешься даже блядь! Или... раньше масштаб неприятностей был сильно преувеличен, – тяжело выдавил из себя Влад, - или случился перебор и что-то сдвинулось в башке. Знаете… как по шкале – в моем случае увеличивая степень выносливости, а не наоборот. Развод, авария, потом отъезд Марины, ненависть звериная – жалел даже одно время, что выжила… в общем – тяжело! Выл без нее. В квартиру войду и вою. Американские горки. Клубный загул потом, работа… А чуть отпустило и я как в смолу попал! Тупо плыву по течению, сил хватает коротко собраться, чтобы решить конкретную задачу. Спринтер, мля… Потом опять на горбу горы. И сброшу их следующий раз или не смогу… не захочу – серьезный уже вопрос. И к вопросу о стрессоустойчивости - чего мне ждать? Я пятнадцать лет с этим жил и боролся, как мог. Херовым способом, потому и пошло все по… - подавился он грубым словом, - но тогда я боролся с отдельными моментами, а сейчас весь в непонятном говне. Барахтаюсь в нем… весь в тоске и печали, мля… Хоть вой! Нет, как-то жить с этим можно…

- Ухудшение общего состояния случилось после аварии, как я понимаю - не развода, - крутил в руках ручку спец, - авария была уже после него, так же? Хорошо… А раньше эпизоды со шлюхами воспринимались вами…?

- Не гордился, но и чем-то из ряда вон… изменой точно не считал. Эмоциональной точно не было. Было легкодоступное лекарство с эффектом мгновенного действия. Я задолго до брака приспособился и полностью потом абстрагировался… уже на следующий день практически забывал и жил вполне себе... Верите? – требовательно подался к врачу Влад.

- Да. Бывает, психика так реагирует – частично или полностью выбрасывая травмирующие воспоминания.

- Как среагирует Марина, если узнает, я отлично понимал. Но это было редко. И, наверное, можно было иначе... я делал, как быстрее и проще, - пошарив во внутреннем кармане, Владислав снял очки и вытер носовым платком влажный лоб и затылок.

- Хорошо… сейчас я измерю ваше давление, а вы в это время вспоминайте какие именно события послужили причинами срывов? Хотя бы во время брака, вкратце. Что-то связанное с работой? И как часто это случалось?

- Да нормально давление… Шесть лет брака. Четыре, а с тем разом – пять причин. Помню, расскажу конечно, - не понимая сам почему, с облегчением выдохнул пациент, снимая пиджак, а потом расстегивая непослушными пальцами рубашку и стягивая ее с одного плеча.

- Хорошо… расслабьтесь сейчас - все сложное на сегодня позади. И на один из вопросов списка мы с вами почти ответили – низкая стрессоустойчивость в настоящее время не основная ваша проблема. Она вообще под вопросом. Мы спокойно… очень спокойно и подробно выясним это на следующей встрече, - расправляя манжету аппарата, улыбнулся врач.

А Владислав только сейчас обратил внимание на то, что форматный лист на его столе исписан почти полностью – заметками, цифрами, скобками, стрелочками, соединяющими отдельные записи.

- А сейчас... серьезного расстройства психики, имеющего патологическую этиологию, я не наблюдаю. Но явно имеется затяжная депрессия – штука нехорошая, но решаемая. Помолчим… - после манипуляций с тонометром он опять сделал запись, - ну так я вас слушаю… Постарайтесь совсем успокоиться, сосредоточиться и найти определение буквально в двух словах. Такой знаете внутренний обзор… не спеша, и каждый случай в двух буквально словах...