Хочу домой! Нагулялся

Глава 34

- А знаете… милая моя, почему я стал репродуктологом? - швырнув ручку, которую перед этим крутил в руке, в ящик стола, сменил вдруг тон врач.

Я выдохнула, принимая временное перемирие. Да - я упрямлюсь и отнимаю его время. Свое мнение я высказала, он его не принял и пытался убедить меня, но… интернет зло, конечно, но там выкладывают свои работы настоящие специалисты, что бы он ни говорил. И нет - я не привыкла слепо доверять печатному слову, но результаты исследований докторов наук от медицины и даже профессоров-неонатологов чего-то да стоят? Риски есть, нехорошие последствия для детей при КС возможны. Он и не отрицал, но продолжал гнуть свою линию. А теперь, видимо, устал от меня, как и я от себя самой.

- Любопытно узнать, - ответила вежливо.

- Моя мама, она была такая… крохотная, субтильная, узкая в плечах и тазу… очень красивая, - улыбался доктор, - так вот - когда она забеременела впервые - моей сестрой, врач, наблюдавшая ее, поступила мало того, что неправильно… когда мама приходила на очередной осмотр, ее встречали словами «о, смертница пришла». Но ребенка она оставила. Считалось, что она не разродится - таз узкий, и ребенок обязательно застрянет в родовых путях.

- Но все закончилось хорошо, судя по… вам.

- Она родила сама за два часа, что не есть особенно хорошо - в стремительных родах есть свои минусы, особенно для первородящих. Но она справилась, говорила потом - «будто выплюнула».

- А в чем суть этого рассказа?

- В том, что я случайно услышал эту историю, впечатлился и решил стать хорошим врачом. Я очень хороший врач уже более тридцати лет! И буду делать то, что считаю нужным - кесарево, раз уж невролог окончательно и бесповоротно озвучил категорический запрет на потуги. Это все!

- Все…

- Да. И еще… важен настрой. Мама была настроена на успех. С чего вы решили жертвовать собой - не представляю. Я ведь с самого начала обещал, что все у нас будет хорошо - теперь этого «хорошо» будет чуть меньше, но оно будет. У вас замечательные результаты последнего скрининга, а еще у нас замечательные неонатологи. Некоторые последствия для деток, безусловно, будут, но вполне преодолимые, можно сказать рядовые, с которыми мы уже научились справляться. Со временем выправится иммунитет, особенно если вы всерьез озаботитесь грудным вскармливанием… нормализуется флора кишечника, а вот аллергии и неврологические проблемы вовсе необязательны - вы неправы, ожидая всех возможных осложнений. Но я, как отец и дед троих внуков, понимаю ваши страхи, у которых глаза велики. Порой они делают ситуацию куда более ужасной, чем она есть на самом деле. Возьмите себя в руки! Вы одна из самых дисциплинированных мам, которых я наблюдал, соберитесь - осталось немного. Для ваших девочек важна не высшая оценка по АПГАР, а мама, живая мама. Договорились?

- Куда я денусь…? - ненавидела я себя сейчас уже не люто, а как-то вяло. Идиотка, влетевшая в аварию по собственной дури! Теперь страдают дети.

Значит… теперь нужно исправлять то, что натворила. И вскармливание, и остальное прочее - по максимуму, в идеальном исполнении, все, что могу, на что способна.

Доктор не назначал дату операции, осматривал меня каждый день и одобрительно кивал - все мол замечательно. А мои девчонки притихли и только иногда тяжело ворочались уже в самом низу. Живот невозможно было пристроить на ночь, днем я по сто раз бегала в туалет… А однажды утром проснулась и поняла, что - сегодня… это случится сегодня. После осмотра то же самое заявил доктор своему ассистенту:

- Готовим операционную. Ну что, Марина Станиславовна… как назовем девочек?

- А как звали вашу маму? - замерла я, загадывая.

- Ольга.

- Оленька и Анечка, - выдохнула я. Ну надо же, как совпало. Не иначе - к добру.

- Чудесно…

Анестезия была одним из негативных факторов - дети получали ее вместе со мной, но я уже устала думать об этом и многом другом, накручивать себя и бояться. И так уже знала абсолютно все о возможных последствиях и рисках. Что дыхание у малышей будут вызывать, потому что околоплодные воды не были выдавлены из легких в родовых путях - действия неонатологов были схожи с реанимационными мерами при утоплении. Знала о «клокочущем» дыхании и что девочки будут вялыми из-за препарата у них в крови. Семерка. Нам поставили семерку по АПГАР. Ниже пятерки - уже реанимация.

- Два триста у обеих, рост сорок восемь, - доложили мне, - хороший вес для двоечки. Хорошие девочки. А что не орут, а попискивают… еще наслушаетесь, не переживайте, - смеялась неонатолог, - отдыхайте пока, мамочка, детками займемся мы.

Я прикрыла глаза, чувствуя, как обрабатывают шов на животе. Боли не было, нижней половины тела я вообще не чувствовала. Все закончилось, навалилась усталость. Слабо мяукающие комочки увезли, я даже не смогла толком рассмотреть их, коснуться, что-то почувствовать к ним, кроме беспокойства, жалости и вины. Крохотные, мокрые… вокруг них суетились, занимались ими. И что молоко не придет сразу, а только через несколько дней - особенность после кесарева, тоже знала. А еще многое и многое нужно было организовать. Ксюша искала мне няню - собеседовала, рассматривая кандидатуры на круглосуточное проживание хотя бы на первое время. Валя обещала, что все необходимое будет готово к нашему приезду. Не в новом доме, наверное - там сложно, без машины будет никак…

И я отпустила себя, отсыпаясь два дня - дергаться и переживать точно не стоило, все равно от меня мало зависело.

Девочек приносили пару раз в день, клали мне на грудь. Я чувствовала их вес и тепло, а еще тонкий младенческий запах. Рассмотреть их так, как хотелось - досконально, пока не получалось. Но все то время, что они оставались со мной, я слушала их дыхание - нормальное, уже не шумное. И только теперь позволила себе мечтать - как буду гулять с коляской, кормить грудью, целовать щечки… сейчас только опасливо касалась губами слегка опушенных темным пушком макушек, опасаясь разбудить. Еще слабенькие и уже накормленные, они всегда спали и цвет глаз я не могла узнать… мои серые или, как у их биологического - карие? Неважно…

Обычно после кесарева выписывают на пятый-шестой день. Доктор продержал меня до десяти, наблюдая заживление шва. Но все-таки день выписки наступил. Меня обещали встретить.

- Мамочка, на выход! Готовы? - заглянула ко мне в палату медсестра, - там целая делегация - ждут вас.

Валя и Ксюха? Леша? Я оглядела себя - платье сидело слишком плотно, я набрала гораздо больше десяти килограмм за беременность. С девочками что-то ушло, но остальное категорически не желало вмещаться в девичий можно сказать размер. Свободный плащ скрыл это безобразие, я застегнула его и выдохнула - волновалась. Хотелось даже не выйти, а выбежать к солнышку, в лето, которое уже почти наступило - аномально теплый апрель зеленел густой дымкой на деревьях и ярко цвел одуванчиками на газонах. Двадцать два… с ума сойти! И тихие дожди ночами, свежесть, легкая прохлада ветерка. Господи, как я соскучилась по всему этому, как хотела уже вырваться отсюда!

В коридоре прохаживались женщины, проходя мимо, я прощалась со знакомыми. У выхода меня ожидал доктор. Я подошла и молча обняла его. О чем говорить? Сто раз уже все сказано. Похлопав меня по спине, он предложил:

- Провожу вас? Сейчас принесут детей. Как общее самочувствие, Марина Станиславовна? Молока хватает?

- Пока - да… и все остальное замечательно, Андрей Максимович. Шов еще тянет, конечно...

- Это в пределах… помните - тяжелее одного младенца не поднимать, интимная жизнь не раньше, чем через два месяца, повторно беременеть нельзя минимум два года, - увлекал он меня к выходу из отделения.

- Помню-помню, как о таком забыть? - хмыкнула я. Медсестра вынесла девочек, и я увидела, что Валя передала все, что положено для выписки. Сейчас недавно накормленные дети тихо спали в красивых конвертах с рукавами.

При выходе из здания я замерла, не ожидая такого зрелища - возле ступеней действительно толпилась куча народу с воздушными шарами, цветами и даже с транспарантом, где красовался лозунг «Даешь красивых невест нашим крутым мужикам!». Его держал широко улыбающийся Лешка. Я тоже улыбалась во весь рот, вглядываясь в толпу - Валя, Ксюша, Виктор и - о чудо! Даже Атанасов и Анатолий с моей работы. Фотограф уже щелкал меня вместе с медиками. Здесь были еще какие-то незнакомые женщины, молодой парень… И улыбка померкла - от припаркованной совсем рядом машины ко мне быстро шагал Слав с букетом цветов и двумя пакетами в руках. И если бы только это - на парковке было еще несколько машин, и возле одной из них - светлой иномарки стоял Барканов… будто кадр из прошлого. Откуда он здесь? Как? Зачем?

Ладони вспотели… по ногам к паху пробежали колкие неуютные мурашки, неприятно потянуло низ живота и свежий шов. Один из самых счастливых дней моей жизни грозил превратиться в фарс или кусок пошлой мелодрамы. Я улыбалась застывшими губами, глядя на Валентину - она спокойно провожала взглядом Слава.

Он взбежал по ступеням и, заглянув мне в глаза, вдруг крепко обнял обеими руками, в которых держал цветы и пакеты. Наклонился и поцеловал в щеку, задержавшись так и шепнул заодно на ухо:

- Чшшш… сыграй сейчас, просто сыграй, Мариш. Потом сразу уеду, не переживай, - и обернулся к доктору, протягивая пакет: - Андрей Максимович, нет слов, чтобы выразить всю нашу вам благодарность! Это вам на память о наших девочках.

- Спасибо, Влад, - растроганно взглянул на него доктор, заглянув в пакет.

Влад? Они знакомы, виделись?

- Сестричка, а это коллективу от семьи Щербаковых, - поставил Слав пакет на плитки пола, потому что руки у той были заняты детьми.

- Тогда обмен, как и положено, папаша, - протянула она ему один из свертков, - держите свою красавицу!

- Да, конечно! - с готовностью принял он то ли Олю, то ли Аню.

- Надежно держите? - оценила его судорожную хватку медсестра, - молодец! Теперь вы, мамочка - для истории, снимают же! - и пристроилась позировать вместе с нами, как и доктор с другой стороны.

На моем лице сияла то ли улыбка, то ли оскал - потом увижу на фото. В сторону Барканова я не смотрела. Но когда пришло время спускаться к остальным встречающим, светлая машина уже отъезжала с парковки. Все… надеюсь, теперь все - обессиленно прислонилась я к Славу, цепляясь за его локоть.

- Мась… - прошептал он, - это что… у нее родинка? Уже? - прозвучало чуть растерянно.

Я усиленно пыталась вникнуть в суть вопроса...