Холодное Сердце Казановы

14

РИГГС

Эммет:…

Риггс: Сейчас середина ночи, Эммет. Разве у тебя нет женщин для преследования?

Эммет: Пришли мне фотографию, где вы вместе.

Риггс: Мой член может быть достаточно большим, чтобы быть самостоятельной единицей, но королевское "мы" — это лишнее.

Эммет: Ты и Дезри, умник.

Риггс: С одеждой или без?

Эммет:…

Риггс: Извращенец.

Я проснулся от звука конца света.

Крики, плач, стук и хлопанье дверей. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что Даффи решила побороться с медведем в гостиной. И проигрывала.

Приоткрыв один глаз со своей точки обзора на диване — я как-то привык спать, положив ноги на журнальный столик, — я увидел, что моя невеста плачет над раковиной, разговаривая с кем-то по FaceTimе на своем телефоне.

— Конечно, это конец света, Киран!

Черт. Апокалипсис. Я подумал, есть ли у меня время на быстрый звонок. Мне казалось неправильным уезжать без последнего "ура". Особенно после того, как судьба приковала меня к квартире в коробке из-под обуви с сопливой британкой, которая обладала сексуальным влечением, как банка колы. Моя так называемая скандинавская подруга, о которой я рассказал Поппинс в ее последний день на работе, была плодом моего воображения. Созданный для того, чтобы уязвить ее ханжеские чувства.

— Нет, это не так. Если уж на то пошло, то это хорошо, — заметил ее брат.

— Как это хорошо?

— Может быть, твой бывший парень-тупица увидит это и наконец-то вытащит голову из задницы.

Поппинс заглотнула и принялась выть еще сильнее.

— БИ ДЖЕЙ! Я даже не подумала об этом. Как он может узнать об этом?

— Может, он перестанет воспринимать тебя как должное.

Киран явно был более сообразительным, чем его близнец.

— Он не считает меня само собой разумеющимся. — Даффи захлопнула еще несколько дверок шкафов и прошлась по кухне бульдозером с полотенцем и "Лизолом". У нее была стрессовая уборка. Когда она делала это в последний раз, в квартире пахло так, будто кто-то пытался скрыть убийство. — Знаешь, я устала от того, что все его осуждают. Дай человеку немного милосердия.

— В случае с Би Джеем он бы и Грейс трахнул, — отмахнулся Киран.

Я разразился смехом.

Она повернулась ко мне, ее глаза сузились, словно она была готова выстрелить в меня лизолом.

— А. Этот засранец проснулся. Я позвоню тебе позже.

Киран вздрогнул.

— Я могу с ним поговорить?

— Ни в коем случае.

— Не убивай его, засранка. Я уже привязался к нему.

— Не обещаю. Пока. — Она закончила разговор, а затем посмотрела на меня красными, налитыми кровью глазами. — Я убью тебя.

Я сел прямо, уткнувшись основаниями ладоней в глазницы.

— Может, сначала потрахаемся? — спросил я хрипловато. — Я бы хотел, чтобы все прошло на ура. Все каламбуры в точку.

— Нет.

— Подумал, что надо попробовать. Что я сделал на этот раз? — Я потянулся за штанами. Я спал только в трусах, поэтому Поппинс обычно проводила утро, натыкаясь на мебель и отчаянно пытаясь смотреть в пол и избежать попадания в глаза моей утренней древесины.

Теперь ее пальцы летали по экрану телефона. Она развернула устройство и сунула его мне в лицо, чуть не сломав при этом нос.

— Вот что.

Я смотрел на YouTube видеозапись нашей помолвки в метро, сделанную накануне. Качество было плохим, но наши лица были узнаваемы для всех, кто нас знал. Подпись к ролику гласила: Неожиданное предложение в метро Нью-Йорка!

— Ну и что? — Я сунул ноги в свои выцветшие кроссовки. Я старался не обращать внимания на похмельную головную боль, которая вбивала ржавые гвозди в мой мозг.

— Посмотри на количество просмотров, придурок!

Прищурившись, я понял причину ее ярости.

— Шесть миллионов. — Я присвистнул. — Полагаю, мы теперь пара власти.

— Знаешь, что это значит? — Она опустилась на край дивана и села ближе ко мне, чем обычно, — верный признак того, что ее бдительность ослабла. — Мои родители увидят это!

— Не обязательно. Взрослые не очень хорошо относятся к технологиям.

— Это было показано в двух утренних шоу. Мой телефон разрывается от звонков телевизионщиков, которые хотят, чтобы мы дали интервью. — Она нажала "обновить". Количество просмотров увеличилось до шести с половиной миллионов. Я похлопал по боку дивана, достал свой телефон и нахмурился. Было два пропущенных звонка от Эммета. Бинго.

— Просто скажи им правду. — Я повернулся к Даффи.

— Мама и Тим — это даже не самая большая моя забота. — Она поднялась на ноги, затем вернулась к полотенцам и лизолу, чтобы еще раз оттереть прилавок. — Что, если Би Джей увидит это?

— Разве он не находится под электронным запретом, пока находится в Непале? — Она упоминала что-то об этом в тот день, когда я пытался ее отговорить.

Она облизнула губы и кивнула. Должно быть, эта мысль ее воодушевила.

— Наверное, да, но когда он вернется…

— Когда он вернется, он будет слишком занят, чтобы молить о прощении, да и плевать. Мы же не страстно целовались. Я получал больше удовольствия от своей тети во время ужина в День благодарения.

— Фу, извращенец.

— Шучу. У меня нет семьи.

— Подожди, что? — Она сделала паузу, глядя на меня своими большими фиолетовыми глазами. — Ты серьезно?

Да.

— Дело в том, что на видео нет ничего откровенно уличающего.

Она налила отбеливатель в раковину. Запах ударил мне в ноздри, отчего захотелось блевать. Головная боль с утра была неконтролируемой.

Идея сделать предложение на публике появилась у меня, когда я увидел, как видео Даффи с Гретхен наделало шума в Интернете. Я подумал, что это хороший способ искупить ее гордость и — давайте признаем это — самый быстрый и эффективный способ показать Эммету, что у меня есть невеста. Только я не учел, как плохо она это воспримет.

Потому что ты никогда в жизни не думал о ком-то другом.

А еще потому, что я не знал о ее прошлых шрамах. Как ее высмеивали другие студенты. К неправильному вниманию.

— Эй. Удачи на собеседованиях, — сказал я ее удаляющейся спине.

Она вышла из комнаты, унося с собой запах Даффи, остроумие Даффи и все, что связано с Даффи.

Спустя четыре таблетки тайленола и цепочку проклятий я позвонил Кристиану. В его распоряжении было множество людей, которые знали, как добиться своего. Он свел меня со своим коллегой, который заверил меня, что за приемлемую сумму денег я смогу удалить видео с YouTube. Как только он нашел владельца аккаунта, он смог отправить ему предложение, от которого тот не смог бы отказаться. И не отказался.

Видео было удалено с сайта через полтора часа после загрузки. Я не собирался говорить Даффи, что именно благодаря мне ее задница и воображаемые отношения с Петухом были спасены. Нормальному человеку это стоило бы руки и ноги, чтобы сделать то, что сделал я.

Она прислала мне сообщение, не прошло и двух минут после того, как видео было удалено.

Неизвестный: Они удалили видео.

Я: Кто это?

Если я и не мог ее трахнуть, то хотя бы мог трахнуть ее мозги.

Неизвестный: Даффи. С кем еще у тебя есть видео?

Я: Видишь ли, именно поэтому я спросил тебя, смотрела ли ты когда-нибудь порно. Я вроде как большая шишка.

Неизвестный: Весело. Добавь меня в свои контакты.

Я: Готово.

Даффи: И что? Как, по-твоему, это произошло?

Я: Нажал на твой номер, потом на информацию, потом на создание нового контакта. Я думал, вы, молодые, знаете все эти вещи.

Даффи: Я имела в виду видео.

Я: Не знаю. Может, человек понял, что это интимный момент.

Даффи: А может, это противоречит политике YouTube или что-то в этом роде.

А может, я заплатил ютуберу годовую зарплату, чтобы он это сделал.

Даффи: Поиски работы идут впустую, если тебе интересно.

Я: Как так?

Даффи: Я либо слишком квалифицирована, либо слишком ядерная после моих вирусных разборок с Гретхен.

Я: Ты разберешься.

Я положил телефон и занялся очень важным делом — принял душ и помастурбировал на мысленный образ своей невесты. Когда я вернулся к телефону, меня ждало сообщение от Даффи.

Даффи: Хочешь, я тебе что-нибудь полижу, когда вернусь сегодня?

Я: Не играй с моими нежными чувствами. Ты же сама сказала, что никаких отношений.

Даффи: *сделаю.

Даффи: Я имела в виду еду, ты, бескультурная свинья.

Я: Еще твоей зелени из тропических лесов? Не, я в порядке.

Даффи: Мы всегда можем съесть что-нибудь другое.

Я: ДА.

Даффи: Я имею в виду строго пищевые продукты.

Я:

Я: Пицца?

Даффи: Не стоит увлекаться. Тако могут быть питательными и вкусными, не разрушая мое тело.

Я: Теперь ты просто напрашиваешься на очередной сексуальный намек.

Даффи: Прощай, Риггс.

Пока Поппинс бегала по городу, пытаясь найти работу, я проводил время, почесывая яйца на ее диване и поглядывая на часы. Несколько недель отпуска меня не устраивали. Я никогда в жизни не сидел дома, и мне не нравилось, что мое тело привыкает к одному часовому поясу.

Так я оказался перед повтором Джерри Спрингера по кабельному телевидению. Я был на расстоянии одной пачки бонбонов от того, чтобы стать Пегги Банди. Как люди могут делать это изо дня в день? Сидеть дома и ничего не делать?

Стук в дверь заставил меня отвлечься от перепалки между мужчиной, который пришел на шоу, чтобы сделать тест на отцовство, и его сводной сестрой, которая также была его мамой.

Оторвав себя от дивана, я потащил свою задницу к двери, гадая, кто бы это мог быть. Даффи не отличалась общительностью. Скорее, занятая пчелка.

— Кто там? — позвал я.

— Это Чарли.

— Даффи здесь нет. — За то время, что прошло с момента моего переезда, они с Чарли дважды встречались за выпивкой.

— Я знаю.

Я распахнул дверь и прислонился к дверному косяку, глядя на него.

— Как дела, Чарльз? Хочешь чашечку сахара?

— Сахар — это яд. Ты ведь знаешь, что он вызывает большее привыкание, чем крэк? — Он окинул меня напряженным взглядом. Я давно его не видел. У него была странная манера поведения. Иногда он появлялся в коридоре дважды в день, а потом пропадал на несколько дней.

— Был за городом? — поинтересовался я. — Это была жаркая минута.

Он зевнул, незаинтересованно оглядываясь по сторонам.

— Не совсем. Иногда я просто сижу в своей пещере и занимаюсь художественным дерьмом.

— Так что привело тебя сюда? — спросил я.

— Я выполняю внештатную работу для одного городского журнала. Мне нужно сделать несколько снимков зданий и пейзажей в Испанском Гарлеме. Подумал, что ты захочешь присоединиться.

— И почему ты так подумал? — Я свернул себе косяк. Его взгляд остановился на этой штуке, и он скорчил гримасу. Это был поворот сюжета. Я не считал его заносчивым типом.

Чарли был достаточно милым, но немного навязчивым для человека, который знал меня ровно две секунды.

— Потому что наверняка у тебя лихорадка, — легко согласился он. — Я тоже когда-то путешествовал по миру. У меня до сих пор есть этот жучок.

Был ли он мной через двадцать лет? Черт, я надеялся, что нет. В его глазах таилось что-то темное. Как у немолодого актера, пережившего дни своей славы.

— Вообще-то, здорово отдохнуть несколько дней, — пробурчал я.

— Нет, не хорошо. — Он добродушно улыбнулся.

Он был прав, но это все равно не означало, что я хочу проводить время с этим незнакомцем. Я собирался жениться на случайной женщине. Нет необходимости дружить со всем этим чертовым зданием.

Очевидно, заметив сомнение на моем лице, Чарли закатил глаза.

— Я куплю тебе пиво.

— И ланч. — Я действительно легко вжился в роль бедняка.

— В рамках бюджета. — Чарли ткнул пальцем в мою сторону. — Или я потеряю деньги на этом задании.

— Хорошо, но я выбираю место. — Я подхватил свой рюкзак с пола.

— Тебе повезло, что я люблю тебя кормить. — Чарли уже спускался по лестнице.

Я записал, что должен сказать Чарли, что я очень прямолинейный человек.

Через полчаса мы были на Лексингтон-авеню. День был безжалостно жарким. Слишком жарко, чтобы не задуматься, не является ли Нью-Йорк, по сути, частью ада. Чарли фотографировал играющих детей — без лиц, иначе я бы сообщил властям, маленькие буфеты и расписанные граффити здания, в которых было больше характера, чем во всех коллегах Даффи по WNT вместе взятых.

Я взял с собой фотоаппарат и тоже сделал несколько снимков. Когда мы закончили, то прошли через улицу от ряда продуктовых ларьков к небольшому кафе. Мы уже почти подошли к двери, когда кто-то открыл пожарный гидрант.

Галлоны воды брызнули во все стороны, наполнив улицу бурлящими лужами. Стайка маленьких детей и подростков бежала к нему без рубашек, обдавая друг друга брызгами. Мы с Чарли обменялись взглядами. Мы оба подумали об одном и том же. Получился эпический снимок. Одновременно достали фотоаппараты и молча начали работать. Достаточно далеко, чтобы на снимках были только вспышки движения. Примерно через минуту или две после начала съемки Чарли протянул мне свою камеру, скромный Nikon D5600.

— Подержи его для меня, ладно?

Я спрятал его камеру в рюкзак и смотрел, как этот пожилой, совершенно безумный мужчина бежит к детям.

Он вбежал в плотный круг детей, слегка прихрамывая, словно у него была травма, полученная в детстве, и начал прыгать по лужам на бетонном полу, обдавая их брызгами. Они хихикали и тянули его в разные стороны, заманивая поиграть с ними. Обычно я смотрел на это и думал, что это должно быть незаконно во всех пятидесяти штатах. Но я не мог отрицать невинности, которую излучал Чарли в тот момент. В какой-то момент один из детей запрыгнул Чарли на спину. Чарли прокатил его на спине, бегая кругами вокруг пожарного гидранта и издавая звуки сирены.

— Моя очередь, моя очередь! — закричал друг ребенка.

Не успел я оглянуться, как дети по очереди запрыгивали ему на спину, используя в качестве полицейской машины. Чарли не пропустил ни одного ребенка. Даже тот, который весил примерно столько же, сколько и он. Даже когда его мышцы сдали, и я увидел на его лице усталость.

После того как все закончилось, мы отправились в доминиканское кафе и поели зеленых бананов, лонганиса и кукурузного хлеба. Мы выпили по две кружки пива, прежде чем кто-то из нас заговорил.

— Ты хорошо ладишь с детьми, — сказал я наконец. Не знаю почему, но молчание между нами не было неловким. Может быть, потому что мы оба привыкли к одиночеству. Молчание чаще всего было моим другом.

Он легкомысленно махнул рукой.

— Лишь бы мне не пришлось о них заботиться.

— У тебя нет своих детей? — Я лениво отхлебнул пива.

Он наклонился к окну, его глаза следили за группой подростков, которые курили сигареты и смеялись.

— Нет.

Я нахмурился.

— Ты прозвучал задумчиво. Это твой окончательный ответ?

— У меня родился ребенок, — сказал он с грустной улыбкой.

Это могло означать сколько угодно вещей, и все они были трагическими.

— Она умерла, когда ей было восемь месяцев.

— Черт. Прости.

— А у тебя? — Он повернулся, чтобы посмотреть на меня. — Есть маленькие Риггсы, бегающие по разным континентам?

Я горько улыбнулся. Арсен и Кристиан всегда предполагали, что за время своих путешествий я успел обзавестись ребенком или двенадцатью, но презервативы были моей религией, а выдергивание при их надевании — моим храмом. Лучше перестраховаться, чем (невероятно) пожалеть.

— Насколько я знаю, ни одного.

— Думаю, тебе стоит попробовать. Из тебя получится хороший отец. — Чарли опрокинул пиво в мою сторону. Солнце скрылось за зданиями за его плечом, окрасив крыши в оранжевые и желтые оттенки. Нью-Йорк был прекрасен летом. Я уже почти забыл.

Многое забываешь о месте, когда не задерживаешься здесь достаточно долго, чтобы оценить его по достоинству.

— Ребенок помешал бы моему стилю. Кроме того, у меня была не самая лучшая семейная жизнь, так что я ничего не смыслю в воспитании детей.

— Я думаю, что именно те люди, которые не были выходцами из идеальных семей, создают самое лучшее. — Чарли перевел взгляд на мое лицо. — Дети разведенных родителей всегда стараются изо всех сил, чтобы их брак был крепким. Опыт формирует тебя, а сердечная боль определяет тебя.

— При всем уважении, развод — это прогулка по чертову парку по сравнению с моим детством. Я бы съел развод на завтрак, если бы мог, с гарниром из бедности.

— Расскажи мне об этом. — Он запихнул в рот сырный хлеб.

Я не делился историей своей жизни, ни с кем, и не собиралась делать исключение для этого милого, но странно навязчивого незнакомца.

— Просто поверь мне на слово. Я не гожусь в отцы. — Я махнул рукой. Я бы не доверил мне ни одного гребаного комнатного растения. — А как насчет жены? У тебя когда-нибудь была такая?

— Почти. — Он почесал влажную пивную этикетку со своей бутылки.

— Твоя мамаша? — спросил я.

Он кивнул.

— А у тебя?

Я подумал о Даффи. Казалось безумием считать ее чем-то иным, кроме головной боли. Но именно такой она и должна была стать. Хотя я не собирался разглашать больше информации о нашей жизни без ее согласия после моего вчерашнего трюка в метро.

— Никогда не был женат, — сказал я, наконец.

Чарли скомкал влажную пивную этикетку в комок.

— Надо будет как-нибудь повторить.

— Поговорим о депрессивном дерьме? — Я вытащил свой набор для прокатки, и он снова окинул меня веселым взглядом.

— Сделать совместные проекты, — объяснил он. — Нужно быть занятым.

— Не знаю, о чем ты говоришь. Я отлично провел время, наблюдая за Джейми Спиннером.

— Джерри Спрингер.

Может, он и вправду прав.