Холодное Сердце Казановы

15

ДАФФИ

Я забыла про чертовы тако.

Само по себе это не было даже пятнадцатой по счету ужасной вещью, случившейся со мной сегодня. Но если учесть, что все пошло не так с того момента, как я открыла глаза, — не считая исчезнувшее с YouTube видео с предложением, — это стало для меня переломным моментом. Забытые тако.

Я заметила это только тогда, когда вошла в свою пустую квартиру и мой желудок издал звук, до жути похожий на медвежий зевок.

Накорми меня, глупая корова.

Но мне нечем было его кормить, потому что я забыла. А забыла я потому, что в тот день сходила на три собеседования. Все они закончились преждевременно, никто не проявил интереса. Либо мой видеоролик со срывом прошел все круги и попал на столы моих потенциальных работодателей, либо никто не хотел брать на работу человека без визы. Скорее всего, это было сочетание обоих вариантов.

Я потащила свою задницу в душ. Риггса еще не было дома. Я могла только представить, где он проводит свои дни. Наверное, прыгает из постели одной модели в постель другой. Нарушая наши брачные клятвы еще до того, как он их произнесет.

Не то чтобы я была против. Даже не на половину. Даже на четверть.

О, но он был так прекрасен. Такой красивый и по-юношески забавный. И он никогда не давал мне почувствовать, что у него есть преимущество в наших отношениях, как это делал Би Джей. Никогда не использовал мои слабости против меня.

Кстати, о Би Джее, его сестра Бренда (да, я знала, что Брендан и Бренда — самые дурацкие имена для братьев и сестер) позвонила мне сегодня, чтобы сообщить, что он цел и невредим. Очевидно, он позвонил своей семье, чтобы сообщить, что с ним все в порядке. А вот со мной не все было в порядке. Меня отодвинули на второй план, пока он занимался своими делами. Я начала понимать, что Риггс прав. Би Джей был полным ничтожеством.

Хуже всего было то, что я не могла направить свой гнев на Би Джея, потому что у меня не было возможности связаться с ним. Он был вне сети. ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ. Возникал вопрос: как я позволила себе оставить дверь открытой для возвращения к человеку, который прервал со мной все контакты на полгода, не пошевелив ни единой ресничкой?

Потому что деньги для тебя важнее гордости. И ты заботишься о том, чтобы твои дети никогда не прошли через то, что прошла ты. Ходить в рваных ботинках в школу с зарплатой в сто тысяч в год.

В голове промелькнули воспоминания о том, как я ступала по огромным коридорам Школы Святого Антония для одаренных в своих рваных "Мэри Джейнс". Тогда у меня был настоящий акцент, подлинное, неуклюжее чувство юмора и мечта стать журналистом-расследователем. Я яростно тряхнула головой, пока воспоминания не испарились.

Я шагнула в душ и намылила тело, пока пузырьки не побежали по моей плоти. Я включила горячую воду и закрыла глаза, делая глубокие, долгие вдохи.

Все в порядке.

Нет. Это было неправильно.

Все будет хорошо.

Это звучало чуть более правдоподобно.

Все будет хорошо.

Все будет хорошо.

Все будет х…

Из гостиной донесся громкий звук бьющегося стекла. Вслед за ним послышался хруст стекла по полу, как будто по нему кто-то топал.

У Риггса был ключ, так что это не мог быть он. Я жила на втором этаже, но мое окно находилось прямо напротив пожарной лестницы.

Инстинктивно я решила, что лучше всего будет завернуться в полотенце и встретиться с незваным гостем в гостиной. В конце концов, нет ничего лучше, чем встретить грабителя полуголым.

Почему бы тебе просто не приклеить себе на лоб записку "изнасилуй меня", Поппинс? язвительный голос Риггса дразнил меня.

Все еще находясь в ванной, я поймала себя на мысли. Я не могла пойти туда с пустыми руками. Мне нужно было оружие. Что-то острое и незаметное. Я судорожно огляделась по сторонам. Единственное, что было хоть сколько-нибудь практичным, — это моя розовая бритва для бритья. Я выдернула ее из держателя и выскочила из ванной, размахивая ею в воздухе, словно мечом.

— Кто там? — пронзительным голосом потребовала я, остановившись посреди гостиной.

Мое окно — мое единственное окно — было разбито. Разбито до неузнаваемости. Это была плохая новость. Хорошая новость заключалась в том, что грабитель был моим женихом. И человеком, которого я собиралась убить.

Риггс стоял посреди маленькой комнаты, спокойно укладывая свое фотооборудование в футляры, осколки стекла украшали его огромные ступни.

— Привет. — Он откусил жевательную резинку с корицей, не поднимая глаз. — Вода, наверное, горячая после сегодняшнего, да?

Вода на самом деле была прекрасной. Это была одна из тех вещей, которые мне больше всего нравились летом в городе.

Сосредоточься, Даффи, сосредоточься.

— Хм. Ты только что…? — Я указала на разбитое окно.

Он рассеянно поднял голову, потом кивнул.

— О, да. Извини. Я разбил об него штатив, когда убирал свое дерьмо. Не волнуйся об этом. Завтра утром я первым делом вызову кого-нибудь, чтобы починили. Пусть установят тройное остекление. У тебя все равно была трещина в окне.

Как он мог быть таким спокойным? Это должно было стоить целое состояние. Ни у кого из нас не было денег. Он даже не мог заплатить за билет на метро.

— Риггс, это съемная квартира! — прорычала я, сжимая кулаки от злости. — Ты не можешь просто так ломать вещи.

— Я сказал, что позабочусь об этом. — Он обошел меня, проследовав на кухню и налив себе стакан воды из-под крана. Он был нехарактерно молчалив, но у меня не было настроения спрашивать, как прошел его день.

— И что с того? — Я последовала за ним, сцепив кулаки по обе стороны от талии. — Если что-то пойдет не так, то разбираться с этим придется мне.

— У тебя будет совершенно новое окно менее чем через двенадцать часов. — Он прислонился к стойке и наполнил себе еще один стакан. Он распахнул все шкафы и принялся безжалостно рыться в них. — Черт. Где твой тайленол?

— Второй шкаф справа, — пробурчала я. Он устраивал настоящий беспорядок, а я была не в том настроении.

У Риггса хватило наглости отмахнуться от меня. Я жила на свои сбережения, без перспектив на работу, в одном из самых дорогих городов мира. — И ты считаешь, что заплатишь за это?

— Даффи, просто заткнись на секунду, ладно? У меня в голове такое ощущение, будто кто-то пытается выковырять из нее нефть, — огрызнулся он.

На мгновение я потеряла дар речи. Он действительно сказал мне заткнуться? Он никогда не разговаривал со мной таким образом. У меня было два варианта: спокойно объясниться или наброситься на его задницу.

Обычно с Би Джеем я выбирала вариант номер один и пыталась его образумить. В конце концов, мне было что терять. С Риггсом я была уверена, что могу быть свободна и быть собой — кем бы это ни было.

Вот так я и оказалась на месте, размахивая руками.

— КАК ТЫ СМЕЕШЬ…

Я не успела закончить фразу, потому что случилось нечто ужасное. Что-то настолько ужасное, что мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать это. Первым признаком был ветерок между моих ног, а затем холодные соски. Мой взгляд устремился на юг, вниз по телу.

Ага. Подозрения подтвердились. Я была полностью, великолепно, ужасающе обнажена.

Полотенце упало с меня на полпути, когда я закричала. В данный момент мои соски обвиняюще смотрели на моего будущего ненастоящего мужа.

О боже, мой целлюлит, подумала я. Он может увидеть мой целлюлит. И эти ужасные растяжки на талии. Вслед за этим я подумала, что давно не брилась, не так ли? Теперь, когда Би Джей ушел, в этом не было смысла. Мой голос сменили мысли: — Ты, глупая корова, не могла бы ты прикрыться? Он пялится!

И он смотрел. Риггсу даже не хватило приличия сделать вид, что это не так. Он просто пялился на меня, его рот был открыт, зрачки расширены, а член…

Не смотри на его пенис!

После нескольких мгновений, проведенных в роли оленя в свете фар, я собрала полотенце и закрепила его вокруг себя. Мои зубы стучали от адреналина.

— Твою мать, твою мать, твою мать, твою мать, твою мать. — Я бежала, как безголовая курица. Сначала в ванную, не успев понять, что там у меня нет одежды, потом в спальню. Потом разумная Даффи покинула здание, а та, что с Тутинг-Бродвея, наконец-то подняла голову, вернувшись из десятилетнего перерыва. — БЛЯДЬ.

— Я даже ничего не видел. — Риггс был так же правдоподобен, как Джордж Клуни в "Бэтмене и Робине".

— Нет, ты видел. — Я направилась в свою комнату, при этом врезавшись в стену, как муха, пытающаяся пролезть в закрытое окно. — Ты пялился!

— Ладно, я пялился. — В несколько изящных шагов он оказался прямо передо мной, преградив мне путь к двери. — Но я не жалею об этом. Это было лучшее, что я видел за весь год.

Правда? Больше, чем Гретхен? Больше, чем все остальные?

— Пожалуйста, подвинься. — Я скрестила руки на груди, в основном для того, чтобы сердце не прыгнуло в его руки.

— Не могу. — Он прислонился к моей двери, заняв все пространство своей массивной рамой. — Ты просто настолько ханжа, что никогда не выходишь из своей комнаты.

Я закрыла глаза и сделала дрожащий вдох.

— Не могу поверить, что ты видел меня голой.

— Не будь ребенком.

— Это у тебя шутки про какашки! — воскликнула я.

— Посмотри на меня, Поппинс.

Теперь я закрывала лицо руками, делая вид, что он меня не видит, как собака, сидящая под столом.

— Нет.

— Это безумие. — Я почувствовала, как его грубые, большие, сексуальные ладони накрыли мои, пытаясь осторожно убрать мои пальцы с глаз. Я в ужасе отпрянула назад.

— Не трогай меня!

— Хорошо. Но ты можешь просто послушать?

Хотя я не могла слушать, я, очевидно, могла разразиться бессвязной тирадой.

— Что за извращенец пялится на кого-то, когда он голый? — процедила я, пробираясь сквозь свой немодный акцент. — И это не только ты извращенец. Сегодня все было дерьмово. Я провалила все собеседования. И Би Джей не звонил с тех пор, как — ты был прав — он придурок. И… и… с деньгами туго. Возможно, мне придется продать свой абонемент в "Эквинокс" в следующем месяце. А потом я забыла про тако! — Я издала болезненный стон. — Наши тако.

Наступила долгая тишина. Конечно, после моего словесного поноса шесть секунд показались вечностью.

— Ты закончила?

— Не совсем. — Я сморщилась. — Но продолжай.

— Сейчас я до тебя прикоснусь, — хрипловато сказал он, когда моя грудь перестала вздыматься и опускаться, словно я только что пробежала марафон.

Я почувствовала, как руки Риггса осторожно отодвигают мои пальцы от лица. Он держал мои ладони в своих, потирая большим пальцем чувствительную точку между основанием большого и указательного пальцев. Он терпеливо ждал, пока я открою глаза. Я не могла смотреть на него, хотя он стоял прямо передо мной, всего в паре дюймов. Жар его тела обволакивал меня, заставляя кожу покрываться мурашками.

Я по-взрослому уперлась взглядом в потолок.

Риггс обхватил мои щеки. Температура моего тела поднялась до опасной отметки, а невидимая струна под пупком сжалась и натянулась. Мне пришлось напомнить себе, что он всего лишь Риггс, дружелюбный сосед по комнате, который шутил, что может заняться со мной сексом, но ни разу не выступил инициатором. Тот самый Риггс, у которого не было ни гроша, который не хотел детей и у которого даже не было велосипеда.

— У тебя был дерьмовый день, Поппинс. Так бывает. Плохие дни будут случаться и дальше. Тебе нужно просто отмахнуться от них. — Он пристально смотрел мне в лицо, и я почувствовала себя еще более голой, чем несколько минут назад, когда я действительно была голой. — Прости, что я был резким. Головная боль — не оправдание. Теперь иди одевайся, а я пока принесу нам тако. Я угощаю.

У меня открылся рот.

— Угощаешь? — Он никогда раньше не предлагал заплатить за что-нибудь. Я даже никогда не видела его бумажник.

— Ага.

— Но ты ни за что не платишь. Никогда.

— Я люблю все попробовать хотя бы раз.

— Ты можешь себе это позволить? — потребовала я. — Я не хочу, чтобы ты завтра голодал или что-то в этом роде.

Теперь, когда я чуть меньше злилась из-за окна, я нехотя призналась себе, что не хочу ставить его в неловкое положение. Что, если он скуден, потому что оплачивает огромные медицинские счета или что-то в этом роде?

Он бросил на меня полный отчаяния взгляд.

— Я могу заплатить за несколько тако.

— Ты уверен?

— На восемьдесят три процента.

— А где остальные семнадцать процентов?

— На полу. Ты сбрила их бритвой, которую собирались использовать в качестве оружия.

— Хорошо. — Я покраснела от досады. — Выпьем, я полагаю.

Он взял ключ и положил его в карман.

— Это на всякий случай, чтобы ты не заперла себя внутри на веки вечные. — Он обошел меня, направляясь к двери. — О, и не жди гуакамоле. За это нужно платить дополнительно.

Через полчаса, собрав с пола разбитое стекло и остатки самооценки, я была полностью и блаженно одета, ела тако (с гуакамоле и кесо — Риггс, видимо, чувствовал себя очень щедрым) и потягивала одно из его пив. Я не могла вспомнить, когда в последний раз потребляла столько калорий, но все было так вкусно, что я даже не чувствовала себя виноватой.

— Не могу поверить, что ты ешь углеводы, Поппинс. — Риггс поглощал тако с креветками. Сальса стекала по его точеному подбородку. Если бы он ел своих женщин, как ел тако, то точно стал бы восьмым чудом света. Хотя, если честно, мне не нужно было видеть, как он ест, чтобы понять, что он хороший трахальщик. В Риггсе было что-то развратное и легкомысленное, источающее умопомрачительный секс и гарантированное разбитое сердце.

— Я тоже не могу в это поверить, — пробормотала я, откусывая маленький кусочек рыбы. Я все еще не смотрела ему в глаза.

— Почему? — Он бросил чипсы из тортильи между губами и громко зажевал. — На тебя напали углеводы, когда ты была молода? Зарезали багетом? Примотали к дереву спагетти?

Я хихикнула, удивляясь тому, что открылась ему. Полагаю, было бы справедливо, если бы он знал, почему меня так ужаснула эта сцена.

— Когда я росла, я была немного толстой. Я боролась со своим весом всю жизнь, перепробовав все диеты под солнцем — Weight Watchers, Atkins, Jenny Craig, South Beach… — тихо призналась я, зачерпывая гуакамоле из пластикового контейнера и посасывая подушечку большого пальца. — Мне так и не удалось сбросить вес, что ужасно сказалось на моей социальной жизни, ведь я и так была бедным ребенком в шикарной, богатой школе. Но это было трудно, поскольку моя семья могла позволить себе только замороженные продукты из Aldi. Первые полтора десятка лет своей жизни я питалась рыбой и чипсами. — Я напряженно вздохнула. — Летом, перед тем как я поступила в университет, что-то щелкнуло. Мне удалось удержаться на диете и сбросить около десятка килограмм, чего оказалось достаточно, чтобы попасть в категорию «Фитоняшек».

Риггс пристально смотрел на меня, ожидая продолжения.

— То лето было отличным временем для того, чтобы переосмыслить себя. Другой акцент. Другой гардероб. Другие манеры. Тот первый год в университете изменил меня. Впервые в жизни я стала популярной — или, по крайней мере, не непопулярной. Больше мне не втыкали жвачку в волосы, не смеялись над моими рваными ботинками, не заливали мочой щели в шкафчике. — Я облизала губы и нахмурилась, глядя на кофейный столик, заваленный остатками еды. — Я встретила Би Джея. После многих лет плавания против течения, борьбы за то, чтобы куда-то попасть, я почувствовала, как волна несет меня к цели. Наверное, я связала свою подтянутую талию и модный акцент со своим новым состоянием. Так мой вес превратился в навязчивую идею. — Наравне с деньгами. Я начинала понимать, что одержима мелкими вещами, потому что думала, что они гарантируют, что я смогу сохранить важное.

— Думаешь, Би Джей не стал бы с тобой встречаться, будь ты на несколько фунтов тяжелее? — серьезно спросил Риггс.

— Нет, — фыркнула я. — Да я и не ожидала. У него есть определенный тип.

— Недоедающая и покорная? — язвительно спросил он. — Странный вкус, но каждому свое, я думаю. — Он на мгновение замолчал, прежде чем добавить: — Ты выглядишь прекрасно независимо от веса. Просто, чтобы ты знала.

— Спасибо.

— Это был не комплимент. — Я почувствовала, как его глаза, пылающие презрением, обогревают мое лицо. — Это констатация факта. И если он был слишком глуп, чтобы не заметить…

— Мы не можем знать, что он не стал бы встречаться со мной. — Я подняла руку, останавливая его. — Помнишь, ты высмеял меня за то, что я плохая феминистка, когда я сказала, что хочу выйти замуж за Би Джея? Вот еще кое-что, что ты можешь бросить в мою кучу "плохих феминисток". Я одержима своим весом и позволяю весам изменять мое настроение.

Его брови сошлись, а лицо еще больше омрачилось. Я уставилась на свои руки, сжимая пальцы. Обручальное кольцо все еще казалось странным и тяжелым, но оно было настолько восхитительно идеальным, что я уже подумывала, не выкупить ли его у Риггса, когда эта шарада закончится. Ему нужны были деньги, а мне — воспоминания.

— Я не слежу за твоими недостатками, Даффи. — Прошла пауза. — И, между прочим, ты тоже не должна. Но если это хоть что-то значит, раз уж это исходит от меня, а не от Гавноеда, то в моих глазах ты всегда будешь красивой. Тонкая, большая и что-то между ними.

— Ты не можешь…

— Могу, — сказал он, прервав меня, совершенно серьезно. — Я только что, блядь, сделал это. И имел в виду каждое слово.

— Отвали. Ты меня ненавидишь.

— Я не ненавижу тебя. До недавнего времени ты мне тоже не нравилась, но, кажется, я начинаю тебя понимать.

Я очень хотела посмеяться над этим моментом, но что-то в напряженности его голоса заставило меня рассыпаться в его объятиях, как грешница, которую помиловали. Признаться ему, что именно это я всегда хотела услышать. Что меня убило то, что, когда я рассказала Би Джею о своем похудении, когда мы только начали встречаться, он ответил черствым: "Молодец, Дафф. Убедись, что ты на высоте. Ты же знаешь, как легко набрать лишние килограммы".

Я поджала губы и уставилась в пол. Мои чувства были разбросаны по всему миру. Смесь восторга, боли и надежды.

— Итак… — Риггс вывел нас из задумчивости, встал и собрал мусор на журнальном столике. — Что мы будем делать с тем фактом, что ты больше не можешь смотреть мне в глаза?

— Не говори глупостей, — запротестовала я, вскочив и помогая ему убрать со стола. — Это неправда.

— Тогда сделай это. — Он повернулся, прижимаясь ко мне всем телом, его взгляд сверлил мое лицо. — Посмотрим.

Я перевела взгляд на кухню и рассмеялась.

— Господи, Риггс. Немного агрессивно, не находишь?

— Трусиха.

— Дай мне немного времени. Я справлюсь с этим. — Я выбросила остатки еды в мусорное ведро.

— Нет, не справишься. Есть только одно решение. — Он включил кран и начал мыть посуду.

— Выгнать тебя из моей квартиры? — с надеждой спросила я, облокотившись на стойку, лицом к нему, но сосредоточившись на точке за его головой.

— Я вижу, мы все еще продолжаем притворяться, что я тебе не нравлюсь. — Он выключил кран и вытер руки кухонным полотенцем. — Поквитаемся.

Наши тела оказались под углом друг к другу. Мне казалось, что мое сердце вот-вот прорвется сквозь кожу и покатится к его ногам, как камень. Что он имел в виду?

— Поквитаемся? — Я уставилась на его выдающееся адамово яблоко. Куда угодно, только не в глаза.

— Ты показала мне свои… — Он сделал шаг в мою сторону, и в тот же миг кислород покинул мои легкие. — Пришло время показать тебе свой.

— Свой…? — Я подозреваю, что в этот момент мои брови взлетели к потолку.

— Если мы оба знаем, как выглядит другой в обнаженном виде, то никакой неловкости не возникает. Сиськи. — Он указал на мою грудь. — За член. — Он указал на свой причиндал.

Мне бы сейчас не помешал камень, под который можно заползти.

— Так что ты скажешь? — допытывался он.

— Я говорю "нет". — Я снова направилась в свою комнату. По крайней мере, мой рот сказал "нет". Все остальные части меня кричали "да". Когда в следующий раз я увижу божество обнаженным и вблизи?

Риггс последовал за мной.

— Очень жаль. Это решило бы все наши проблемы.

— Только не самую насущную, — заметила я, — когда тебе шестнадцать, а я не хочу пользоваться несовершеннолетними.

— К твоему сведению, мне восемнадцать, а это значит, что я могу играть во всех пятидесяти штатах.

Я остановилась перед своей спальней, окинув его пристальным взглядом.

— Спасибо за предложение, но мне и так хорошо.

— Нет, не хорошо. Более того, тебе стоит согласиться, чтобы выйти из своей зоны комфорта. Немного раскрепоститься.

— Нет, спасибо. Мне нравится быть зажатой, — ответила я, но в свою комнату не вошла.

Иди в комнату, глупая корова. Пока он не разделся догола и ты не сделала что-нибудь странное, например, не лизнула его сосок.

— Если не для саморазвития, то для того, чтобы ты могла засунуть это Би Джею в лицо, когда он вернется, — уговаривал Риггс, его медленная, сексуальная улыбка была теперь на виду.

— Ты ведь действительно хочешь раздеться, не так ли?

Он положил руку себе на грудь.

— Нагота — моя страсть.

— Отлично. — Я закатила глаза. — Снимай уже свою чертову одежду.

— Думал, ты никогда не попросишь.

— Я буквально не просила…

Он стянул с себя рубашку и теперь стоял передо мной без рубашки. Я видела его без рубашки и раньше, но не так близко. Он был гладким от природы и мягким, как сыр чеддер. И его можно было лизать. Такой невероятно лизучий.

Я шумно сглотнула.

— А теперь штаны. — Он провел большим пальцем по краю своих "Dickie". — Возможно, тебе захочется прижать к себе жемчуг.

Одним движением он снял брюки, оставшись передо мной в одних трусах.

Это зрелище, несомненно, приятнее, чем наблюдать за первенцем, делающим свои первые шаги.

— Ты купил новую пару. — Теперь я открыто смотрела на его член. И мы оба хотели, чтобы он был свободен. Я никогда не достигала такой близости с Би Джеем.

И это хорошо. Би Джей — здравомыслящий, сдержанный человек. А не похотливое дитя Джонни Ноксвилла и Тарзана.

— Что я могу сказать? Я безнадежный романтик. — Риггс захихикал, и при этом напрягся каждый отдельный мускул на его грудной клетке. — Готова к денежному выстрелу?

Я не могла дышать и говорить одновременно, поэтому просто кивнула. Он спускал трусы дюйм за дюймом, пока его член не выскочил наружу, покачиваясь вверх-вниз. Он был твердым. Таким твердым. И красивым. Таким красивым. А я была в жопе. Так что… ну, вы знаете остальное.

Это был первый раз, когда член показался мне эстетически приятным. Обычно они выглядели как вывернутые наизнанку носки. У Риггса был длинный, толстый гребень, заметная вена и идеальная головка. У него был "Роллс-Ройс" с бугорками. Двенадцать из десяти. Дюймов, наверное.

— Можешь погладить его, если хочешь, — ворковал Риггс, держа себя за головку.

Но я опять не нашла в себе сил ответить ему язвительно. Мы просто стояли, я смотрела на его член, он — на мое лицо.

— Эту штуку нельзя гладить. Ее нужно посадить на поводок, — наконец я смогла выговорить.

— А теперь ты просто угрожаешь мне хорошим времяпрепровождением. Лучше? — спросил он с ухмылкой, его голос был хриплым и густым. Я подняла глаза и встретилась с его взглядом. Фиолетовые на голубом. У меня никогда раньше не было отношений на одну ночь. Даже на пол ночи. У меня было всего три мужчины, один из них — Би Джей. Это был первый раз, когда я искренне размышляла о подобном.

— Ах… — В горле у меня заклокотало. — Думаю, да.

— Ты смотришь мне прямо в глаза, — хрипло заметил он, полуприкрыв глаза. — Я же говорил, что это сработает.

Глаза Риггса потемнели, стали бурными и полными намерения. Так вот что означало "тлеющий". Я всегда задавалась этим вопросом, когда сталкивалась с этим чертовым словом. Несмотря на все усилия, мое тело подалось вперед, и я стала искать его прикосновения.

Не делай этого. Помни о правилах дома. Никаких домашних животных. Никаких связей. Никакого флирта с супругом.

Он наклонил голову, сокращая расстояние между нами. Он был так близко, что я могла разглядеть щетину на его челюсти. Его великолепная, достойная поклевки челюсть. Его губы почти касались моих. Его дыхание — пиво, корица и сосна — щекотало мою шею. Его поцелуй должен был уничтожить все предыдущие поцелуи, которые я когда-либо испытывала. И все же я не могла остановить то, что должно было произойти, даже если бы захотела. Мое тело лишилось костей, когда я прижалась к его широкой груди и зарылась в его тепло, его ровное сердцебиение, его дурманящий аромат.

Покажи мне, чего мне не хватало все это время, пока я была занята тем, чтобы быть презентабельной, серьезной, достойной брака женщиной.

— А теперь… — внезапно объявил Риггс, отрываясь от меня со скоростью света. — Я прыгаю в душ, чтобы выпороть бревно.

Впервые он выглядел раскрасневшимся и растерянным, а не своим обычным плейбоем.

Где же обещанный его телом сногсшибательный секс?

Я попятилась назад, ударившись о дверь. Я приложила руку к щеке. Она была достаточно горячей, чтобы поджарить на ней яичницу.

— Это код для… мастурбации?

— Да, Поппинс. Да, это так. Теперь видишь? — Риггс прошелся по квартире и схватил полотенце с дивана. — Это было не так уж и сло-бля-я-ядь. — Его палец врезался в ножку дивана. Я удивленно хихикнула. Он был одним из самых изящных существ на земле. Неужели его это задело? Я?

Эта мысль заставила меня покраснеть от удовольствия. Я не могла стереть с лица ухмылку длиной в фут.

— Все в порядке? — промурлыкала я.

— Отлично. — Он набросил полотенце на плечо и направился в ванную. Между его бедрами лежал ствол танка. — Никогда не было лучше.

Я смотрела на то место, где он был, еще долго после того, как он закрыл дверь ванной.

Одно можно было сказать наверняка: я находила своего жениха трагически привлекательным.

Оставалось только одно: избегать его изо всех сил и надеяться, что все пройдет само собой.