Хорошие девочки попадают в Ад

Глава 21

Лукас

Амира и Ники прямо в бассейне занялись перечислением того, на кого похожи облака, а он все еще пытался справиться с чувством, которое не давало ему покоя. Он обнял ее в бассейне на каких-то инстинктах, он не должен был этого делать — но рефлексы сработали быстрее мыслей, мощнее всех «должен» и «не должен». Это было какое-то первобытное чувство: прикоснуться к женщине, которую считаешь своей.

Особенно когда она учит твою дочь, как держаться на воде. И делает это в точности так, как делала бы Мария.

Именно эта мысль была опасной, поэтому Лукас отстранился.

Ники не заслужила того, чтобы ее сравнивали с Марией, такой как Мария больше не будет. Впрочем, такой как Ники — тоже. Он осознал это в тот момент, когда отстранился.

Закончив с завтраком, Лукас вылез из воды, оделся и вернулся на шезлонг с ноутбуком. Ники с Амирой то прыгали в бассейн, то вылезали, чтобы погреться на солнце, но поразительно — раньше любой отвлекающий во время работы фактор вызывал в нем глухое раздражение, сейчас же ему абсолютно не мешал их смех. Их радость. Плеск воды.

«Сегодня ночью нас пытались взломать, — пришло сообщение от Йонаса. — Мы отбились, но атака была на уровне».

Лукас нахмурился:

«Чего они хотели?»

«Порушить систему. Украсть данные. Просто тебе нагадить».

Он прищурился:

«Удалось проследить атаку?»

«Если бы. Я же сказал, все сделали профессионалы».

«Профессионалы уровня Зеро или уровня Графа?»

По сути, большой разницы не было: Зеро и Граф были его основными конкурентами, но они никогда не вмешивались в дела друг друга. Граф специализировался на банковском сегменте, Зеро был ближе к нему по специфике и клиентуре, но не гнушался работать с такими, как Ростовский и заходить на территорию Даркнета».

«Графу с нами делить нечего».

«Я тоже так подумал».

Значит, Зеро.

«Я с ним свяжусь».

Лукас захлопнул ноутбук, как раз когда Ники в очередной раз выходила с Амирой из бассейна.

— Кому-то пора в душ и отдыхать, — сказала она. — Смотреть мультики, а потом обедать.

— Ну Ники-ки-ки-ки-ки!

— Ничего не знаю. Вечером еще сходим на пляж, — она завернула Амиру в полотенце, подхватила на руки и, оглянувшись на него, пошла к вилле.

Лукас поднялся и пошел за ней. Точнее, это выглядело именно так, что он пошел за ней, хотя раньше ему бы такое даже в голову не пришло. А теперь вот — пришло, хотя и не должно было. На английском «Ники-ки-ки-ки-ки» звучало очень забавно, Амира так вообще вела себя как будто знала ее всю сознательную жизнь. Наверное, это особенность детей — присваивать тех, кто им нравится, окончательно и бесповоротно. Основная проблема заключалась в том, что теперь ему тоже хотелось присвоить Ники, окончательно и бесповоротно. Хотя время было совершенно не подходящее. Время, ситуация, начало их знакомства, все это было вообще не в тему, совершенно не тем, из чего может вырасти что-то серьезное.

Разговор с Зеро ему не понравился. Тот не стал отрицать свою причастность, он никогда не отрицал. Тридцатипятилетний выходец из Аргентины, компьютерный гений, он строил свою империю на другом континенте, и раньше они друг друга не трогали. То, что произошло — на сто процентов очевидно, было заказом. Лукас прекрасно понимал, что их система защищена отлично, но не идеально. Будучи в этой сфере давно, он знал, что влезть можно куда угодно. Даже если напротив тебя такой же профессионал. Эта игра напоминала игру в шахматы, когда сходятся два чемпиона. И продолжаться она может достаточно долго.

— Мне нужно имя, — сказал Лукас, — того, кто тебе заплатил.

— Я не продаю данные о клиентах, — хмыкнул Зеро, — у меня тоже есть кодекс чести. Хотя ты считаешь иначе.

Лукас не стал комментировать.

— В следующий раз я отвечу, — сказал он.

— Я так и сказал. И сказал, что война с тобой мне не нужна. Поэтому второго раза не будет.

Разговор был донельзя короткий, но в целом все равно информативный. Зеро не назвал имя, но он не стал его поправлять, когда Лукас сказал «того». Это могло быть как обманкой, трюком, так и подсказкой-авансом за случившееся. Лукас поставил бы на второе. Да, в мире информационных войн и компьютерных технологий никогда не было особой определенности в том, с кем ты общаешься. Но Зеро не брал анонимные заказы, это было уже его правило, а еще в его правилах было общаться с заказчиками лично. Так же, как и у Лукаса. Он оценивал их тоже, но по своим, особым критериям.

Мог ли Ростовский на это пойти?

«Последи за Ростовским», — написал он Йонасу и вышел к обеду. Впервые за долгое время ему хотелось обедать не в одиночестве. Амира была не в счет, когда у него было свободное время, он старался посвятить его дочери. Не всегда удачно, потому что ему было достаточно сложно общаться с маленькой девочкой, с маленькой женщиной, которой еще только предстояло взросление. Вот Мария с ней ладила отлично, она как будто видела ее насквозь.

И Ники тоже.

— Амира спит, — сообщила она, когда Лукас опустился за стол. — Она наплавалась так, что сейчас ей не до еды. Я разрешила ей поесть, когда проснется.

Она сказала «я разрешила ей», и у Лукаса даже не возникло желания ее поправить.

— Что? — переспросила она, истолковав его взгляд по-своему. — Ты хочешь, чтобы я ее разбудила?

— Нет. Ты ее няня.

— Ну слава богам Мальдив, а то я уже подумала, что снова сделала что-то не так.

Ему показалось, или на слове «няня» в ее глазах мелькнуло облегчение? Или разочарование? Или все вместе?

Лукас всегда гордился своим умением читать людей, но Ники удавалось его запутать. Основательно. Только ей такое, кажется, и удавалось.

— Пройдемся? — сказал он, когда обед закончился.

— Ты хочешь от меня избавиться? Если да, то мог бы придумать более гуманный способ, чем превращение меня в горстку пепла. Хотя сначала я обгорю, с меня начнет слезать кожа…

— Есть такая штука, солнцезащитный крем, — кажется, она научила его говорить в своем стиле. — Попробуй, тебе понравится. Еще шляпа с широкими полями и лимонад от перегрева. Или манговый фреш со льдом.

— Господи, а ты умеешь соблазнять.

Лукас приподнял брови.

— Зачем тебе так нужно вытащить меня с виллы с кондиционерами?

— Чтобы ты почувствовала разницу.

Теперь уже брови приподняла она.

— Мне проще разговаривать, когда я иду. Если мы будем ходить туда-сюда по вилле, охрана решит, что у нас солнечный удар.

— Он у нас будет, если мы пойдем гулять, — буркнула она. — Ладно. Мне готовиться к чему-то страшному?

— Обсудим твой отъезд.

Или, точнее, не-отъезд.

Лукас даже этого не сказал. Просто подумал, а Ники уже изменилась в лице, как будто прочитала его мысли.

— Я переоденусь и вернусь, — сказала она и исчезла в дверях столовой.

Ее не было достаточно долго. Настолько долго, чтобы им действительно успели принести манговый фреш со льдом, и даже несмотря на плотные стенки сохраняющих температуру бокалов, они успели запотеть и покрыться капельками снаружи.

Но, когда она вышла, в легком платье, под которым угадывались контуры черно-белого купальника, с огромной широкополой шляпой в руках, Лукас ненадолго замер. До встречи с Марией и после ее смерти женщины были для него лишь способом снятия напряжения. Он пытался вписать Ники в это уравнение, когда она только-только появилась в его жизни. Пытался убедить себя в том, что она — тоже одна из, проходная. Что рано или поздно он просто уберет ее, как шахматную фигуру, сдвинет в сторону и забудет об этой партии. Но начиная с самого первого дня, с первого мгновения их встречи, он себе лгал.

Лукас зацепился за их схожесть с Марией — внешне, вот только они совершенно не были похожи. Мария была легким бризом, Ники — ураганом, его жена напоминала спокойную быструю реку, рядом с ней он ощущал себя в объятиях ангелов, в которых она верила, Ники же — это бурлящий океан, в глубинах которого можно обнаружить таких демонов, какие никому и не снились. Но сейчас он понимал, что в ней его привлекла не схожесть с Марией, а именно она сама.

Сумасшедшая, дерзкая, опасная. Практически как его жизнь.

Мария появилась в ней, чтобы он увидел, что может быть другим. Она сама была как ангел, коснувшийся его своим крылом.

Ники стала той, кто перевернул его жизнь с ног на голову. Она изменила все. Вытряхнула из панциря, в который он сам себя заковал, и помогла взглянуть на все по-другому. Даже на то, что он считал безвозвратно утраченным, неприкосновенным. На отношения с дочерью, на то, что когда-то казалось недостижимым.

Когда Лукас слышал о людях, которые идеально подходили друг другу, в лучшем случае этот сладкий бред вызывал у него желание поморщиться. Потому что даже несмотря на его чувства к Марии, он никогда не считал, что они подходят друг другу идеально. Мария была ангелом, он — дьяволом, и, оставаясь рядом с ней день за днем, он все равно продолжал думать, что он пачкает ее своим образом жизни. Тем, чем он занимается.

С Ники такого не было. С Ники было все то, о чем говорили те люди, которые вызывали желание поморщиться. Она подходила ему идеально, и Лукас, живущий на скоростях передачи информации через спутники, осознавал это слишком долго. По крайней мере, он так считал.

Или же понял сразу, но не хотел признать. Он пытался этому сопротивляться даже здесь, когда мальдивское солнце расплавило лед в груди, пытался ее оттолкнуть.

Ничего не получилось.

А что получится, если он попытается ей об этом сказать?

— Пойдем? — спросила она, и он поднялся.

Они вместе спустились по ступенькам виллы, но направились не в сторону раскаленного океаном солнца, а вдоль берега в тени пальм.

— Если меня укусит что-то ядовитое, — фыркнула она, — ты будешь в этом виноват.

— Здесь нет ничего ядовитого, это отельный остров.

Ники фыркнула.

— Здесь есть песчаные блохи, я это точно знаю.

— Точно?

— Сто процентов.

— И чем же они опасны?

— Они больно кусаются, пьют кровь, могут отложить яйца тебе под кожу… Тебе неинтересно это рассказывать, Лукас, ты даже не морщишься!

— В моей жизни есть и были вещи пострашнее песчаных блох.

Например, предстоящий разговор.

— Верю! Но мог бы хотя бы сделать большие глаза и впечатлиться.

— Я не умею делать большие глаза.

— Ну прости, я забыла, что ты у нас ходячий ледогенератор, — подтверждая свои слова, она смачно всосала через трубочку манговый фреш.

Лукас предпочел снять крышку и пить по-старинке.

— Вообще, знаешь, я думала, ты закажешь себе какой-нибудь ром или что-то такое крепко-крышесносяще алкогольное.

— Теперь у меня чувство, что ты хочешь от меня избавиться. К тому же, я должен был попробовать то, что нравится тебе.

— Зачем? — Она поправила шляпу, порывающуюся улететь на песок.

— Хочу знать о тебе все. Не из файлов. От тебя.

Ники споткнулась. Они ушли уже достаточно далеко, к тому же, напрямую, не по кромке берега было быстрее.

— О-о-о! — воскликнула она. — Смотри, Лукас, наше памятное место!

Прежде чем он успел хоть что-то добавить, она бросилась к одной из пальм, подхватила упавший высохший листок и черешком написала что-то на песке.

Когда он приблизился, увидел осыпающиеся в буквы песчинки, но прочитать все равно успел: «Здесь трахались Ники и Лукас». Она ехидно посмотрела на него, облизала губы и дописала: «Несколько раз».