Хозяин Священной Колыбели

Глава 10

– Наплавался? – со смешком спросила я мужчину спустя час.

Ровно столько он плескался в озере, то ли боясь смотреть мне в глаза, то ли черт его знает, почему еще. Может, ему ровно столько времени для охлаждения пыла потребовалось.

Но я успела вернуться в дом, проведать проснувшихся деточек, сбыть их на руки нянькам, перехватить один пирожок (пока переодевалась) и отдать приказ собрать завтрак с собой.

– Присаживайся, обещаю, дразниться больше не стану. Оба хороши.

Было ли мне стыдно? Ничуточку. Мы – взрослые люди. И кто виноват, что я привыкла к более легким нравам? Не прямо сильно легкомысленным, это мне и самой не по нутру было, но я явно не стала бы заморачиваться с замужеством, лишь бы разделить ложе с понравившимся мужчиной. Чай, не девица на выданье, как-никак разведенная женщина.

Я улыбнулась, разливая по чашкам чай и вообще сервируя импровизированный столик. Надо же, как думать-то начала, а ведь недавно и помыслить не могла, чтобы с кем-то плотским утехам-то предаваться!

Конечно, никакого стола не было, просто большой плед на траве, посередине которого я расстелила скатерть, положила салфетки, полотенца, столовые приборы и, собственно, сам завтрак… Кухарки постарались на славу, а магия и вовсе творила чудеса, потому что все было ровно нужной температуры, ничего не остыло и не выдохлось.

Для Виктрана приготовили более сытные блюда, я сама на этом настояла. Все же всю ночь он не просто свежим воздухом дышал, ему следовало восстановить силы. А потому, несмотря на раннее время, перед ним красовались как жареное мясо, так и рыба, несколько видов поджаренных хлебцев, отварные яйца, румяные пышки с вареньем и тарелка с творогом, рядом с которой стояла приличного размера вазочка со сливками. Последнее, как выяснилось, Виктран любил есть на завтрак. То есть творог и сливки – это прямо обязательный ежедневный рацион. Забавно, а ведь Витя тоже жаловал на завтрак именно творог с домашними сливками, густыми и очень жирными.

Интересно, а что еще из предпочтений осталось у этого мужчины от Виктора?

Себе же я взяла пару пышек, побольше чаю и, конечно, пирожков, которых было вполне достаточно на двоих.

– Как здесь все красиво и аппетитно, – говоря это, мужчина голодным взглядом смотрел на меня, а не на еду.

Ага, брачная ночь… А продержится ли?

– Приступай, пока не остыло, а я начну рассказывать свою теорию. Приятного.

Я снова улыбнулась и отправила кусочек пышки в рот, показывая пример и заодно беря паузу. Надо было понять, с чего начать разговор. Я и так почти весь этот час гоняла в голове воспоминания Стейзи. Все, что она вообще знала о королевской семье. Причем не только о недавно погибшем короле, но и о тех, что были до него…

– Прежде, чем я начну, ответь на пару вопросов. Королева старше покойного мужа, не так ли?

– Это никогда не было секретом. Предыдущий король Агнермах, нынешняя королева Дианриссия, леди Марианар и лорд Ватраде были друзьями детства. Конечно, с ними иногда проводил время и младший брат наследника Анрдимах.

– Получается, с раннего детства образовались две пары. Полагаю, леди Марианар вышла замуж за лорда Ватраде…

– Верно, они были помолвлены с детства, и позже именно лорд Ватраде стал нареченным отцом наследника, а леди Марианар – главной фрейлиной Ее величества. А леди Дианриссия уехала из столицы после свадьбы короля и вернулась, только когда принцессе исполнилось три хода… Она же и стала фрейлиной принцессы и ее наставницей…

Я уставилась на Виктрана как баран на новые ворота.

Серьезно? Никого ничего не смутило? Да я ни в жизнь не поверю, что у этой Дианриссии не возникло чувств к другу по детским играм! И, судя по имени Ее высочества Арандианы, слабо верится, что это просто совпадение. Уверена, что именно леди Дианриссия была первой любовью Агнермаха, непонятно только, почему же он в итоге женился на другой. Потому что просто так девушек настолько не приближают к королевским отпрыскам. Нет, ее изначально готовили к роли будущей королевы… И прокатили! А потом и вовсе приставили гувернанткой к юной принцессе… Что в голове у предыдущего короля было? А у его жены?!

– Что же касается леди Дианриссии и короля Агнермаха, то ты ошибаешься, они не были возлюбленными. Агнермах очень любил свою королеву и пошел против отца, чтобы жениться на ней…

Виктран продолжил мысль, не замечая ни моего молчания, ни того, что я нахмурилась. И противоречия в своих собственных словах не услышал.

– Виктран, давай еще раз. Отец Агнермаха был против его женитьбы на той девушке, которую его сын полюбил, так?

– Да.

– А кого тогда пророчил его отец ему в жены?

Ну же… Ты же далеко не глупый.

– Я ни разу не слышал ни одного слуха о том, чтобы у короля Агнермаха и леди Дианриссии были отношения, выходящие за рамки дружеских. Ты, возможно, права в том, что леди приблизили к наследнику именно с расчетом на будущую женитьбу, однако, как я уже и сказал, король Агнермах влюбился в другую девушку. Из аристократического, но разорившегося рода.

– То, что ты ничего не слышал, говорит лишь о том, что и сам король Агнермах, и леди Дианриссия приложили к сокрытию своей связи максимальные усилия. Нет, Виктран, я уверена не только в том, что у них были отношения, что они какое-то время до свадьбы короля были возлюбленными, но и в том, что их связь продолжилась после ее возвращения. Возможно, это случилось единоразово, и король после сожалел, однако… Леди Дианриссия не просто так вернулась в столицу. Поверь, униженная женщина, чью любовь и сердце растоптали, не станет прислуживать той, кто стал причиной краха ее надежд и мечтаний.

– С чего ты пришла к такому выводу?

– Потому что я уверена, что у короля Агнермаха имеется бастард. И его мать – леди Дианриссия. В противном случае, ее возращение вообще не имело смысла.

– Ты… Власен?

Я усмехнулась.

– Заметь, ты сам сразу указал на него. Почему? Ведь даже если говорить о потерянном брате Арандианы, он не подходит по возрасту. Так почему ты подумал на Власена?

Виктран тщательно вытер руки и неспешно поднялся на ноги, а затем протянул мне ладонь.

– Пойдем, драгоценнейшая.

Спорить не стала, уже предполагая, куда мы отправимся. И не ошиблась.

Да уж… Представляю, как обидно аргерцогский чете оказаться здесь после моего дома...

Сказать, что в бывшем поместье эдора [1] Ойдохи было хуже – ничего не сказать.

Несмотря на начавшееся лето (а оно, вообще-то, северное, пусть и не настолько суровое, как я ожидала до приезда в герцогство Моррисон, и все ж с южным летом сравниться не может), все еще было прохладно. К чему я это… В коридорах дома, где Виктран расположил своих родителей, не просто гулял сквознячок – было откровенно холодно.

М-да… Ну ничего, средства есть, связи есть, быстро исправят все, что им потребуется. И цыть, Настька, нечего их жалеть. Собака, кусающая руку хозяина, способна и горло перегрызть. В любом случае, можно быть уверенной, что леди Лианелия точно не мерзнет, и ее положению ничего не угрожает.

– Анастейзи, я вот чего понять не могу, – нарушил молчание Виктран, – что такое пыласиос, и почему вы так испугались, подумав, что дитя как он?

Я застыла на месте, останавливая и Виктрана. Благо слуг пока видно не было. И вообще, коридоры казались абсолютно пустыми...

– Это устройство, которое призвано облегчить домашний быт. Если примерно объяснить вашими словами, то это артефакт, который способен на большой мощности всасывать в себя грязь. Мощность зависит от двигателя в этом устройстве… И он может быть как слабым, так и очень-очень мощным. И, сравнивая с ним дитя, я имела в виду то, что ему, как и пылесосу, совершенно плевать на то, что именно всасывать, и пострадает ли кто-то от этих действий. Но вот если артефакт можно отключить, попросту отрезав от питания, то этот ребенок уже в утробе способен отнимать энергию у окружающих. Предполагаю, что пока этот процесс контролировать Зурар не может. Или не хочет.

Виктран молчал, обдумывая мои слова. Вероятно, он их прокручивал в голове по кругу. Я не мешала, давая осознать весь масштаб.

– Идемте, – свои мысли и выводы морф решил пока не озвучивать.

Меня снова схватили за руку, но на этот раз открыли тропу прямо… в гостиную, где аргерцог с женой мирно пили чай. Вероятно, Виктран предпочел не тратить время на этикет. И правильно, не до него!

Хорошо, что никто не пил и не ел в этот момент, потому что напугали мы их не на шутку. Впрочем, и успокоилась они тоже быстро. Я же бегло осмотрела леди, отметив, что с ребенком все хорошо. А заодно подтвердила свои давешние мысли: в покоях четы было тепло, пахло сдобой, и оба родителя Виктрана выглядели вполне нормально.

– Виктран? Ваша светлость? – аргерцог поклонился.

А я скривилась...

С другой стороны, а что я хотела? Теперь он просто обязан мне кланяться и держать дистанцию. Он подчиненный, не друг. И свою волю я вполне однозначно продемонстрировала.

– Кто принимал роды у леди Дианриссии, когда она понесла от короля Агнермаха? И как после этого вы допустили ее брак с Анрдимахом? А также: почему никогда не говорили об этом мне, вашему преемнику?

– Откуда…

Амадео осекся под жестким взглядом сына. Да что там, даже я поежилась, ощутив волну негодования от Виктрана.

– Сынок, это не наша тайна, – леди Лианелия вышла вперед и протянула руки к Виктрану. – Мы оба дали клятву, абсолютную… Такова была воля короля. А уж какую форму такая клятва принимает после его смерти, ты хорошо знаешь.

– Необратимую, – кивнула я.

Хуже того: если бы они хоть малейший намек на эту тайну сделали кому-то, умерли бы в тот же миг.

Как интересно, однако…

– Король защищал жену, не так ли? Он отчаянно не желал, чтобы о его ошибке стало известно королеве. И леди Дианриссия тоже дала эту клятву, так? Его величество Агнермах заставил принести эту клятву всех, кто был хоть как-то причастен к их тайне, верно?

– Он не всем сохранил жизнь. Отец Дианриссии и его помощники были казнены. За то, что помогли скрыть беременность дочери, и король обнаружил этот факт лишь перед самыми родами. И за то, что пытались увезти Дианриссию из дворца. В тот ход, после ночи с королем, она отчаянно пыталась уехать, но Агнермах будто чувствовал неладное и запретил ей выезжать за пределы столицы. Даже королева за нее просила – не помогло.

– Я хочу знать все, – четко произнес Виктран, а у меня по коже мурашки пошли.

Пока я задавала вопросы, он молчал, а теперь… Смотрел на родителей так, будто перед ним были не отец с матерью, а кто-то очень примитивный и глупый…

Впрочем, а как можно было не заметить зерно заговора? Да кто в здравом уме бывшую любовницу к собственной дочери приставляет? А уж после того, как заделал ей ребенка, которого она, вообще-то, по закону права рожать не имела, потому что законная жена еще не родила наследника (дочь не в счет, это же король!), и убил явно горячо любимого отца любовницы и ее близких, готовых ради нее на все, зачем оставлять ее на должности? Зачем держать подле себя?! Что у него в голове было? А у аргерцога? Он что, не допускал, что Дианриссия захочет мести? Почему?

– Прежде, чем вы начнете свой рассказ – желательно с самого начала истории взаимоотношений Ее величества с обоими королями и подробно, ответьте на вопрос: куда вы дели первенца леди Дианриссии?

***

Мы с Виктраном разошлись на какое-то время после рассказа аргерцога. Я вернулась на озеро, чтобы забрать провизию, потом отправилась домой навестить домашних, он же остался общаться с отцом и матерью.

Некоторые вещи лучше не слышать. И я не про историю королевы, к сожалению... Договорились встретиться уже в храме, планируя оказаться там к тому моменту, как наша спящая красавица глазки откроет…

В принципе, рассказанное Амадео совпадало с тем, о чем предполагала я.

Прошлый король и нынешняя королева с детства предназначались друг другу. Помолвка должна была состояться в день совершеннолетия леди Дианриссии, однако… За два месяца до помолвки наследный принц Агнермах повстречал ту, без которой уже не мог помыслить своей жизни.

Новые чувства захлестнули его настолько, что он пошел против воли отца. И, несмотря на то, что тот нрав имел далекий от ангельского, сын, можно сказать, одержал над ним победу. Агнермах наплевал и на собственные обещания, и на то, что уже разделил ложе с Дианриссией, по уши влюбленной в него… Ответственность? Вероятно, никогда не слышал…

Хотя, по словам того же Амадео, леди Дианриссия была согласна на то, чтобы Агнермах имел любовницу, лишь бы женитьба состоялась…

Это же насколько нынешняя королева его любила и насколько не имела гордости?

Впрочем, тут для жен в порядке вещей закрывать глаза на наличие у мужа любовницы, а то и не одной, некоторые и вовсе умудряются подружиться.

Уж не ведаю, как там было доподлинно, этого Амадео не знал, но возлюбленная Его высочества явно желала стать не только законной супругой, но и единственной в жизни наследного принца. Или сам Агнермах хотел, чтобы она была единственной... Поэтому предложение Дианриссии он отверг.

Скандал не разразился лишь потому, что отношения принца и леди Дианриссии не афишировались. Как я поняла, леди ждала официального объявления помолвки и даже отцу не говорила о том, что принц дарит ей не только заверения в любви, но и сладкие ночи… И доказать, что невинный цветок сорвал именно принц, не удалось бы…

А по мне так Его прошлое величество просто гад. Самый настоящий. Попользовался влюбленной дурочкой (нет, понятно, что ей статуса высокого хотелось – принц аж целый, наследник! А все равно девочку жальче) – и сначала выбросил, как ненужную вещь, а потом и вовсе к себе привязал, заставляя наблюдать за собственным счастьем…

Покажите мне ту, что не озлобилась бы в итоге и не затаила бы в сердце ненависть?

Виктран ошибся в том, что леди уехала сама. Не сама, ее вместе с семьей сослал отец Агнермаха. Внешне выглядело это более красиво, конечно. Предлог был замечательным – настраивать дипломатические связи, а заодно поправить пошатнувшееся здоровье единственной наследницы герцогского рода, ныне, к сожалению, уже несуществующего.

Род Дианриссии перестал существовать… Она единственная осталась, да и то носила уже имя другого рода. А об ее родных лишь память и оставалась, причем только у узкого круга лиц. Агнермах очень жестоко с ней поступил.

Вернулась девушка в королевство и столицу только через четыре хода, когда прежний король почил, а Агнермах взошел на престол. И вот тут-то начались странности...

Амадео не знал, в какой момент состоялась их встреча с королем, как и не мог сказать, что именно побудило того приставить к своей малолетней дочери леди Дианриссию. Ответа он не получил ни тогда, ни после гибели Агнермаха. Он знал только об итоге такого решения: после очередного выкидыша у своей жены король напился, да так, что очутился в объятьях бывшей любовницы… А та… понесла!

Хуже того – смогла скрыть свою беременность вплоть до самих родов, когда до них оставалось не так уж и много – вехим.

Вообще, насколько я поняла, если бы не чудовищная везучесть Агнермаха, о рождении бастарда он узнал бы нескоро. Если бы вообще дожил до этого знания. Но сложилось, как сложилось. И роды принимал... да-да, Артус, королевский лекарь, под присмотрим леди Лианелии и ее доверенных лиц.

Так вот, она клялась, что дитя родилось мертвым. То ли обвитие пуповиной во время родов, то ли умер еще в утробе до них… Естественно, все было засвидетельствовано лекарем...

Вот только… Кому, как не целителю управлять жизнью и смертью? Кто, как не он мог сделать так, чтобы ребенок в нужный момент не дышал, а потом реанимировать? Даже Радия на это уже способна, а она всего ничего магом является, да и учится не так уж долго…

Ребенка собственноручно похоронил король. Но опять же… Проследить за тем, куда он отправился и где именно проводил своего сына в последний путь, особого труда точно не составило… А там и похитить тело, которое наверняка не было мертво.

К тому же я была уверена на все сто процентов, что заговор во дворце зрел очень и очень давно, и настоящих сторонников королевской семьи, а заодно и аргерцога уже оставалось мало. Предполагаю, что ситуация с леди Дианриссией стала переломной… И вот тут на сцену вышел тот, кто желал возвращения Зурара. Думаю, он просто объединил заговорщиков и подмял под себя, использовав их усилия в своих целях…

Не просто так девушку вернули в столицу, не просто так подсунули королю… И если в начале разговора я сомневалась в том, что Дианриссия отдавала полный отчет собственным действиям, то под конец рассказа Амадео сомнений уже не оставалось – она мстила. Она знала, что должно было произойти с бастардом бывшего возлюбленного.

Что же касается Анрдимаха, то он с детства был влюблен в леди Дианриссию, и когда погиб его старший брат, то никого, кроме нее, подле себя видеть женой не желал. Такая вот трогательная верность… Он действительно ее очень сильно любил. За весь период брака не имел ни одной любовницы… С его желанием всем пришлось смириться, потому что королевскую кровь более некому было продолжать.

Но, полагаю, тут все-таки решающую роль сыграл наш менталист. Даже эта свадьба была им спланирована. Королеве была уготована роль утробы для Зурара, и я догадывалась, почему они пошли на такой шаг.

Агнермах знатно подгадил и с клятвой, и с репрессиями. Леди Дианриссия лишилась основной поддерживающей силы и затаилась…

Это, конечно, только мое предположение, однако, полагаю, позже принцесса Арандиана подтвердит мои умозаключения.

Первый эксперимент по вселению сущности бога Зурара они провели на том самом бастарде, и полагаю, что-то пошло не так. Точнее как: вероятно, частично вселение прошло успешно, но чего-то не хватило (увы, мне сложно понять, чего именно), раз им понадобился законнорожденный мальчик.

А то, что понадобился – никаких сомнений не вызывало. Иначе бы Арандиана просто была донором крови и ничего более. А она совершенно точно с детства этим донором была, слишком уж стары шрамы на ее спине и ногах. Ее же заставили поверить в то, что она – будущая королева, главная преемница трона. Сколько времени в ней взращивали ненависть к брату, который может появиться и все отнять? Полагаю, с того самого момента, как рядом с ней оказалась леди Дианриссия. Сначала как няня, потом как гувернантка и фрейлина. А по итогу и вовсе тетушкой стала…

Но, возвращаясь к бастарду и законному сыну Агнермаха… Оба они и живы, и мертвы одновременно. При условии, что моя теория верна.

– Анастейзи, – негромко спросила Интена, стараясь не отвлекать меня от сына. – Ты хмуришься... Что успело еще случиться ночью помимо приезда гостей Его светлости?

– Еще одна гостья, которой я не особо рада, – ответила честно и поморщилась.

Все реже Илюшка стал прикладываться к груди – сам не желал. Но когда это делал, хотелось повыть и даже побраниться. Зубки-то уже появились, как и более цепкий жевательный рефлекс. Я вообще рассчитывала, что он уже все – сам от моего молока отказался, все же несколько вех не требовал... А тут вот увидел меня – и в сопли.

«Мама!»

А что мама? Польза-то еще есть в таком кормлении – вот и сижу, терплю, кормлю, мысли в голове перебираю… Да вот на сопящую Нежку поглядываю… Мы ее козьим кормим, вот только… Молоко-то у меня никуда не делось. И ребенок-то ни в чем не виноват. К тому же… Надюшка вспоминается.

Я всех своих внуков любила. Но Наденька самая капризная и требовательная, что ли, была, особенно в младенчестве, и только к ней я по ночам вставала раньше молодых. Уж не знаю, почему так повелось… Это потом младшенькая внучка стала бабушкиным хвостиком с извечными вопросами на устах: «Ба, чем помочь? Ба, чего ты хочешь?» И как-то так получалось, что в итоге бабушка «хотела» в основном то, чего хотела сама маленькая проказница.

Да что там... Я в Надюшке себя видела. Характерец непростой, манипулировала всеми с пеленок. И в то же время была настолько очаровательным сорванцом, что ей все прощалось.

Уж не знаю, какой вырастет Нежка, пока демонстрирующая чудеса выдержки и спокойствия, но раз уж я приняла ее, то стоит идти до конца, а не тормозить на половине пути. Что ж, в следующий раз попробую…

– Ее высочество? – тихо спросила Интена. – Неужели Его светлость привел принцессу?

Я усмехнулась. Сразу в корень зрит, впрочем, как и всегда.

– Верно. И там все далеко не так просто. Но я не стану ее селить в нашем доме, тут ей делать нечего. Она пока останется под присмотром жрецов в храме.

– Все ж нареченная мать Илиаса… Священная Пара не дозволила бы Ее высочеству стать ею, если бы она несла угрозу ребенку…

Я промолчала о том, что, вообще-то, выбор был невелик: либо Арандиана, либо Сарвенда. А Священной Паре, ослабленной за все эти века, вряд ли удалось бы как-то существенно повлиять… Не все могут боги, которые утратили значительную часть своей силы. Вселенная дырок не терпит. Тем более что в тот момент их сына уже порезвился, выдрав мою душу из другого мира и времени…

Удивительно, а я ведь и не помню, как умерла... Может, и к лучшему.

– Обо всем мы поговорим позже, когда соберемся вместе. Прости, дорогая, но сил, чтобы заново все повторять по кругу, никаких нет. Как там наши гости, все ли их устраивает?

Интена захихикала.

– А они дальше своих покоев двинуться не могут. Один вот решил слюбопытничать, ночную прогулку по дому устроить – да не вышло. Чуточку самую пошумел, да к нему взъерошенный Власен выбег. Уж не ведаю, чего он там сказал, да только к моменту, как муж с Тирханом подошли, гость уже извинения приносил, да поясно кланялся.

О как!

– Хорош мальчишка, – видя на моем лице улыбку, покивала Интена. – Жаль, незнатного рода, из него бы вышел отличный глава…

– Он маг, Интена, и значит, уже лэдор. Ты все время забываешь, что вы уже не просто крестьяне, – ответила я. – Захочет – свой род оснует, захочет – подле меня останется… Нам всем работы не на ход вперед – на многие хода хватит!

– И верно, Хозяйка, забываюсь я, словно сон все, – женщина трепетно положила ладонь на свой живот и широко, счастливо улыбнулась.

Ну да, живот скоро на лоб полезет, а она все поверить боится. Ладно, не скоро, а все ж факты свершившиеся: и любовь ее с воякой, и итог их брачного союза.

Моя насытившаяся пиявочка отвалилась, потерла глазки, сладко зевнула и распахнула веки. Увы, спать поросенок и не собирался. Я вздохнула, чмокнула Илюшку в макушку и усадила рядом на кровать. Себя в порядок-то тоже привести нужно!

– Заберешь его к детворе. Илиас еще долго спать не захочет. А мне еще в храм нужно, Виктран уже ждет.

– А с Нежкой что?

Я перевела взгляд на девочку. Интена тоже только что закончила ее кормить из рожка.

– Надеюсь, что больше истерики не будет. Я не могу ее везде с собой брать. Но если начнет истерить, я приду.

[1] Эдор – этот титул носят полезные государству чиновники, и приравнивается он к ненаследуемому баронству.