Хозяин Священной Колыбели

Глава 9

Анастейзи

Я все еще смеялась, когда тропа унесла Виктрана. Наверное, так выходило напряжение, чем мне действительно было весело.

Я не обманула мужчину. Мне и правда не спалось. Глядя на то, как мои дети посапывали в позах звезд и видели десятый сон, не могла отделаться от мысли, что Виктран притащит в Колыбель принцессу. И не ошиблась же!

Еще изначально, когда он только сказал, что собирается в столицу, я предполагала такое развитие событий, но рассчитывала, что он все же проведет только разведку, а если в его голову сия светлая мысль и придет, то он сначала обсудит ее со мной. Потому не зацикливалась на том, что принцесса окажется здесь. А вот после того, как Люси заглянула в будущее… Озеро бурлило, принцесса отмокала…

Сейчас, глядя на то, как источник нежил ее в своих водах, а иной раз буквально за волосы окунал да выдергивал на поверхность (выглядело именно так), я невольно пришла к мысли, что сила реагировала именно на мои эмоции.

Я ревновала.

Нелогично. Неправильно.

Однако другого объяснения собственным чувствам я не находила. Ведь в противном случае спокойно бы спала, а не выгадывала момент, когда Виктран окажется у озера. И ведь выгадывала же!

Тьфу! Прям собака же на сене, честное слово!

Я наклонилась к воде, желая умыться и привести в порядок эмоции, которые расшалились. В этот момент один из ключей озера задорно выскочил, обдав струей не только мое лицо, но и практически всю меня… Вот и умылась.

А все ж… хорош мужик! Не обделила Священная Пара Виктрана: и лицом пригож, и телом. Хоть сейчас статую с него ваяй.

Невольно залилась румянцем, припомнив его горделивый и стойкий вид.

Нет, с этими гормонами что-то однозначно делать надо. Тут не до глупостей, а я о ерунде всякой думаю.

Давай, Настасья, настраиваемся на рабочий лад. А то уже чуть ли не пони розовые в пурпурной дымке перед глазами. И желание дикое застолбить мужчину, показать всем, что мой, а мое трогать не стоит…

Я понимала, что иррациональна. То осознанно выстраивала дистанцию, то своими действиями, по сути, показывала, что Виктран мне далеко не безразличен. Однако ж и торопиться не хотелось. Страшно. Чисто по-женски было страшно. Опять же, и осознание того, что это уже не мой Витя, а совсем другой человек, пусть и с его душой, останавливало.

Я хоть и была жесткой, да только не с тем, кого всем сердцем любила и к кому сохранила чувства на протяжении всей жизни на Земле. После Виктора у меня больше не было мужчин. Да и желания не возникало. Как отрезало. А здесь, в Рамиране, после встречи с Виктраном, после известия о том, что в его теле – душа моего возлюбленного… Особенно, если забыть, что мужчина ничего не помнил о прошлой жизни, а потому не чувствовал себя ни преданным, ни обиженным мной... И если на минутку забыться самой – казалось, будто я снова рядом с Виктором. Его улыбка, его нежная речь...

И это была его улыбка... Виктора...

Я ведь не железная. Мне тоже хотелось тепла.

Но оставался самый главный страх: то, что со мной перестанут считаться. Что меня низведут в разряд местных барышень, добавив мое имя к списку любовных побед. К сожалению, такая вероятность никуда не исчезла. А я все так же ощущала ответственность перед людьми и богами, да и воспитана была иначе. Я просто не смогу стоять статуэткой на полке, ожидая пока меня возьмут в руки.

Эти внутренние противоречия наслаивались друг на друга. Помимо прочего и процессы, происходящие в мире и внутри Колыбели, не давали собраться с мыслями и досконально разобраться в собственных желаниях… Все происходило быстрее, чем хотелось бы… Но в одном я хотя бы могла себе больше не врать: смотреть, как Виктран строит отношения с кем-то еще, я точно не смогу.

А все ж не нравится мне, что принцесса здесь. Хоть и крестная мать Илюшки, и Виктрану она как возлюбленная не нужна, да только…

Внутри у нее грязь такая... Она словно нитками черными вся спелената, и просвета почти не видать.

Что же ты такого натворила, что даже сила божественная тебя не щадит? Я вижу, что полного излечения не будет. Вижу, что сердце бога словно наказать желает. Впрочем, оно воздает лишь по заслугам, при этом оставляя шанс на исправление.

Вероятно, утрата красоты станет для принцессы переломным моментом? Или толчком, который сподвигнет ее душу встать на правильный путь? Поэтому источник пусть и подлечивает, да полностью следы не убирает?

Не знаю, пока сложно разобраться. А вот посочувствовать ей можно. Как женщине, девушке, что блистала красотой, юностью и свежестью, и которой теперь предстояло жить со страшными рваными отметинами на лице…

Опять же… Как Виктран допустил то, что его чуть ли не досуха выпили? Он же неосознанно силу прямо из озера тянул примерно с час до того, как появился! А если б не хватило? Впрочем, даже если бы и хватило, сам мужчина мощь этой силы не вынес – выжгло бы все магические каналы. А так вот, считай, испугом отделался, лишь три канала повредил, и то, слава Священной Паре, некритично.

Что он увидел или кого?

Арандиана имела не только свежие, но и явно застарелые следы насилия на теле. Шрамы на спине, ногах… На спине – точно ритуальные. Ксандер в красках объяснял и даже зарисовывал все, что успел вызнать про Дамрука и его страшные эксперименты над сыном. Так кто же мог такое творить с королевской особой? Погибший король? Возлюбленный? Принцесса – не тот человек, к которому так запросто подойдешь и уж тем более причинишь вред! Или она добровольно все это делала? Потому и гниль внутри чуть ли не все выела?

– Где я?

Тихий голос Арандианы вывел меня из раздумий. Мысленно я чертыхнулась. Ну вот что стоило источнику подольше подержать ее без сознания? И Виктран еще не вернулся, и разговаривать с ней желания никакого. Может, усыпить?

Словно вторя моим мыслям, озеро пришло в движение, заструилась божественная магия, заиграла бликами… А если учесть, что только-только солнце вставать начало, и его лучи были редкими, лениво лижущими землю, свет, преломляемый и отражаемый от поверхности озера, в полусумраке казался волшебным северным сиянием… Правда, с одним нюансом – рядом с Арандианой будто все краски сгустились, и вместо нежно-розовых пугливых фуксий и изумрудных дымков вокруг нее вился шлейф из темно-фиолетовых, темно-синих и густых зеленых бликов.

– Что за место волшебное?.. Страшное… Неужели я умерла? – едва слышно выдохнула принцесса и, наконец, заметила меня.

Наверное, в этот момент в меня бес вселился, не иначе. Потому что, глядя в перепуганное лицо девушки, чьи глаза округлились так, словно вот-вот собрались из орбит выпасть, я сделала небольшой шажок и провыла:

– За что же ты так с нами? Зачем погубила?

Услышь я сама себя со стороны – от неожиданности и страха точно бы незапланированно облегчилась. Настолько голос замогильным получился. Явно сердце Аха шалило вместе со мной.

– Анастейзи?!

Словно этого было мало – разноцветная дымка, пропитанная магией, стала густым туманом и буквально облепила принцессу. Более того – и меня подхватило божественной энергией, приподняло над водной гладью, невысоко, может, сантиметров на пятнадцать… А затем ме-е-ед-ленно понесло в сторону Арандианы… Я еще и руки вытянула вперед, как панночка из Вия [1] . Осталось только удержать лицо и не загоготать в самый неподходящий момент.

– Не подходи! – обмирая от страха, выдохнула Арандиана. – На месте стой! Это не я! Не я тебя убила!

Принцесса заверещала и попыталась ударить магией… Конечно, у нее ничего не вышло… Озеро дрогнуло, но я была спокойна. Подобное нельзя было считать прямым намерением навредить. Тем более, что я сама спровоцировала такую реакцию.

– Если не ты, то кто?

– Не я! Не моя воля! У меня выбора не было!

Ну конечно! Как же иначе?

– Кто погуби-ил?

– Я не хотела! Я не могла... не могу… Мне рано умирать! Он ждет меня!

– Кто тебя ждет?! У-у-у!

«Бу!» Да простят меня Боги, но удержаться было выше моих сил...

И пусть я не садистка, но сдается мне, что охваченный страхом человек куда как откровенней.

– Он! Он меня ждет, – принцесса размазывала слезы по лицу. – Он ждет… Я клялась забрать, клялась… Ай!

По телу девушки прошла судорога. Внешне вроде ничего не изменилось, но я отлично видела, что в движение пришла какая-то загогулина на сердце принцессы, кто-то ее словно припечатал там, выжег прямо собственной плотью и кровью девушки…

– Я должна… Я вспомню его имя! И тогда смогу его найти, вспомню, куда сама же и отвела! Прошу! Прости меня, я не могла иначе! Не забирай с собой, мне рано умирать! Мне рано!

Печать на сердце принцессы сжалась повторно, и та затряслась в припадке. Я смотрела на происходящее, не пытаясь вмешаться, хотя могла остановить эту несомненную пытку. Я отслеживала каждый импульс, проходящий по телу принцессы, запоминала порядок того, как печать воздействует на ее нервные окончания, как пускает в кровь чернильный яд…

Само нахождение в Колыбели уже должно было свести всю эту грязную магию на нет, но она продолжала действовать! Хотя явно в значительно меньшей степени, раз Ее высочество оставалась в сознании… И все же я нутром чуяла: позже мне пригодится знание о том, как именно происходило влияние печати на Арандиану.

– Это не грань… Я жива! – вдруг прохрипела девушка.

Все же в уме ей не откажешь. Вот только на этом силы ее покинули, или разряд от печати был на этот раз более интенсивным... Потому что, выгнувшись дугой, Арандиана, наконец, потеряла сознание.

М-да… Даже стыдно как-то за себя стало. Пусть я и подтвердила тот факт, что принцесса пыталась мне навредить. Пускай и по чьей-то указке.

А все ж… Кого она забыла? Чье имя? Кого и куда сама отвела и должна забрать?

– Драгоценнейшая, я повинуюсь твоей воле и твоей давешней просьбе, а потому все же спрошу: что это было? И главное, зачем? Для чего так сильно пугать Ее высочество и задействовать печати в ее теле? Будь уверена, это невыносимо больно. Арандиана, вероятно, привыкла терпеть боль, потому что божественная магия озера едва ли может ее притупить…

Вот и как объяснить ошарашенному Виктрану, прибывшему пару минут назад, что я решила подурачиться, потому что серьезную беседу с принцессой вести на данный момент была не готова? И милосердной Хозяйкой быть тоже! К тому же я была уверена, что про человека, которого принцесса должна откуда-то забрать, она в другой ситуации не сказала бы ни слова! Интуиция буквально вопила об этом, а ей я привыкла доверять…

– Виктран, а имена королевских особ – они все публичные, или при имянаречении дается еще одно помимо основных, которое не оглашается?

– Удивительно, откуда ты могла об этом узнать... Поразительная интуиция, если учесть, что сие знание строжайше охраняется королевской семьей. На имянаречении наследника в храме присутствуют только родители и те, кто становятся нареченными родителями.

– Десять ходов назад погиб прошлый король вместе с сыном и женой, я ничего не путаю?

– Двенадцать, точнее, уже тринадцать ходов прошло, – поправил меня Виктран. – В Сарейтских горах случился обвал, дорогу, по которой передвигалась королевская процессия, завалило.

– И чудом выжила только принцесса, да? Ни слуги, ни свита – никто, кроме нее?

– Анастейзи, тогда принцессе едва исполнилось девять ходов. Ты правда считаешь, что она могла как-то навредить своей семье? Маленькая девочка…

Под моим мрачным взглядом Виктран осекся. И даже сглотнул.

Да, я знаю, что взгляд у меня тяжелый.

– Эта маленькая девочка имеет на сердце печать, которая давно и прочно вросла в нее, сжилась с ней, стала ее неотъемлемой частью, понимаешь? И для этого явно не один ход понадобился. Более того… Она могла ревновать к брату, тот ведь был младше на девять ходов? Я не ошибаюсь?

– Верно. Этим летом ему должно было исполниться тринадцать ходов.

Я зажмурилась, удерживая мысль, которая билась в голове, отгоняя посторонние мысли, которые никак не желали в ней укладываться, наслаиваясь, заставляя думать совсем о других вещах.

– Все сходится, Виктран. Все сходится. Арандиана желала власти. Маленькая, как ты выражаешься, девочка желала стать королевой. Уж кто там ей пел в уши, кто воспитывал, не знаю, но росла девочка с уверенностью в законности своих прав на престол. Вспомни о традициях. Девочка-первенец считается наследницей, если у ее родителей в течении десяти ходов так и не выходит родить сына. Для Арандианы должны были провести ритуал наречения родителей после смерти ее семьи.

– Ты права, прекраснейшая. Ей действительно должны были провести ритуал наречения родителей, вот только Совет постановил, что на престол должен взойти ее дядя, младший брат погибшего короля, который длительное время находился в путешествии, откуда он спешно и был вызван.

– И, вероятно, истерику принцессы по этому поводу списали на саму трагедию и на то, что девочке пока еще было тяжело осознать потерю близких. Виктран, я уверена в том, что Арандиана – совсем не случайный элемент в происшествии в Сарейтских горах, а как бы не главный винтик…

Ему, кстати, те события должны быть знакомы не понаслышке. Тринадцать ходов назад Виктран уже был в осознанном возрасте. Может, потому и морщится стоит, что те события вспоминает? А я опять забыла, сколько мужчине лет... То ли двадцать семь, то ли все-таки к тридцати.

– Вспоминай, Виктран. Впрочем, проще обратиться к твоему отцу, он должен знать наверняка, кому выпала честь стать нареченными родителями Его наследного высочества.

– В этом нет необходимости. Нареченные родители наследника погибли вместе с королем и королевой, они входили в их свиту. Ты думаешь, что мальчик жив?

– Можно сказать, я в этом уверена практически, – мрачно кивнула. – Но, чтобы вернуть его прошлое имя и, я так понимаю, истинный облик, придется потрудиться. Интуиция подсказывает, что в последнем решающую роль должна будет сыграть она.

Я кивнула на принцессу, которая в чем мать родила (спасибо, божественная энергия скрывала от взора самые пикантные места) в позе звезды лежала на водной глади, что несла ее к берегу…

Нет, а все ж на меня озеро явно было сильнее настроено, чем на Виктрана. Потому что я никак не могла подавить в себе брезгливых чувств в отношении этой девчонки, которая, вероятно, сломала жизнь не только себе, но и дорогому для меня человеку. И озеро откликалось именно на мои эмоции… А потому… не калечило принцессу, но и нежности особой не проявляло.

– Мне сложно поверить в то, что Арандиана могла осознанно навредить младшему брату и своим родителям. Она никогда не производила впечатление ребенка, который ненавидел свою семью.

– А мне версия кажется более чем жизнеспособной, – но я не стала спорить и спросила о том, что сейчас волновало меня гораздо сильнее: – И раз нареченные родители также погибли, имя наследника известно только жрецам, что проводили ритуал. Верно?

– Боюсь, что только богам. Именно они глаголят устами Верховных жрецов во время обряда…

Я мысленно выругалась. Стоп!

– Арандиана говорила, что ей надо вспомнить… Значит, знание об этом имени у нее должно быть где-то в закоулках памяти…

– Рассчитывать, что в ее сознании найдется ответ на твой вопрос, не стоит. Как и предполагать реальность таких событий. Ведь внушить принцессе могли что угодно. Менталист с ней точно работал и очень длительное время. Возможно, и вера в то, что она должна кого-то забрать – навеяна. Я склонен считать, что у принцессы поврежден разум. Длительное время находиться во власти менталиста, терпеть воздействие печатей, а также подвергаться кровавым ритуалам – на это никакого здоровья и сил не хватит, тем более ребенку. Полагаю, дальнейшая забота о гостье ложится на мои плечи?

Говоря это, Виктран подошел к принцессе и аккуратно поднял ее на руки. Я предпочла не акцентировать внимание на том, что принцесса голая, и трогает Виктран отнюдь не только ее спину…

– В храм, Виктран. Пусть за ней присматривают жрецы. Мне так будет спокойнее, пока она не принесет клятву. Хорошо?

– Наши мысли слились [2] , – широко улыбнулся мужчина. – Не прощаюсь, прекраснейшая.

Смотря на то место, где еще мгновение назад стоял Виктран, я хмыкнула. Не прощается он! Конечно же, нет. Джентльмен до мозга костей.

Я вздохнула и вернулась к воде. Хотелось умыться, взбодриться и выкинуть из головы большую часть мыслей. Потому как они были далеко не веселыми. Хуже того – мне еще предстояло выслушать рассказ Виктрана о столице, и чуяла я – не будет там ничего хорошего. А потом общий сбор, знакомство с его доверенными лицами… И со жрецами я также хочу побеседовать, да с пристрастием.

А все ж…Если моя догадка верна, и принцесса действительно была замешана в гибели своих родителей и исчезновении младшего брата, то ей однозначно не позавидуешь. Жить с подобным грузом, продолжая плясать под дудку менталиста, и верить, что где-то там ее ждет преданный ею же брат... А в том, что именно брат – я не сомневалась. Ни капельки.

Детская жесткость – она другая. У нее нет ни тормозов, ни каких-то отрезвляющих факторов. Это как со страхом: дети до определенного возраста совершенно бесстрашные.

Жалко ли принцессу? Сложно ответить. Даже если ее поведение и желания – результат чужих трудов... Но чтобы семена смогли прорасти, они должны были уже иметься в благодатной почве!

Опять же, я так и не поняла, в кого все-таки была влюблена Арандиана...

– Ах, и все-таки тебя очень не хватает, – прошептала, глядя на свое отражение в озере.

Прикрыла глаза, мысленно обращаясь к спящему богу, желая ему безмятежного спокойного сна и скорейшего пробуждения. Последнего мне бы очень хотелось.

Все так же, не открывая глаз и не произнося вслух ни слова, я рассказывала Ахадэриану о своих догадках. Снова прокручивала в голове вероятности, даже если они казались чем-то из разряда нереального…

К моменту, когда Виктран вернулся, не сказать, чтоб я полностью взбодрилась, но примерный план действий в голове мной был составлен. Осталось лишь добавить небольшие штрихи, уточнить нюансы… Потому что если моя догадка верна…

Шею принцессе свернуть хочется собственноручно!

– Ее высочество проспит пару часов. Жрецы сказали, что это необходимость, и сами погрузили ее в более глубокий сон.

Я примерно понимала ход их мыслей, а потому лишь кивнула, принимая к сведению. Пусть спит, пробуждение у нее будет запоминающимся. Во многих смыслах.

– Виктран, что произошло во дворце? Что выпило тебя, причем столь успешно? Или ты так и не понял, что это было, раз сразу не засек брешь в ауре?

– Прекраснейшая… – Виктран осторожно взял меня за руку и потянул на себя. – Позвольте мне кое-что попробовать… Правда, для этого требуется тесный контакт наших тел, думаю, объятий должно хватить…

Говоря это, мужчина усаживал меня к себе на колени. Я не сопротивлялась. Право слово, ну не пугаться же мне? Виктран настолько галантный, предупредительный, что попросту не позволит себе в отношении женщины ничего предосудительного. Даже как-то жаль.

Горячее кольцо рук обвилось вокруг моей талии, но Виктрану словно бы этого не хватило, и он коснулся губами кожи на моей шее. И когда успел убрать волосы?

Я вздрогнула от этого простого прикосновения... но толком ухнуть в свои ощущения не смогла. Реальность смазалась, очертания озера поплыли…

Я больше не была собой. Как и сторонним наблюдателем.

Я была Виктраном! И пусть не могла слышать его мысли, однако видела все, что видел он! Ногами Виктрана я бродила по столице, его глазами смотрела на происходящий ужас.

Он показывал абсолютно все! И как бесновалась толпа, и как ее сметали солдаты… И дворец…

Когда увидела Артуса и услышала его слова, меня затрясло от злости, да так сильно, что вышибло из воспоминаний Виктрана…

– Я хочу досмотреть, – хрипло попросила я, отдышавшись и угомонив эмоции.

Виктран ничего не сказал, обнял покрепче и на этот раз прошелся по шее целой цепочкой поцелуев…

О-ох!..

На моменте нечеловеческого вопля королевы меня снова выдернуло в реальность.

Озеро бушевало. Высокие волны разбивались о берег, ключи собрались в кучку и кружились огромным водоворотом.

Я знала, что это – отражение моих чувств, которые я испытала после увиденного. А понял ли Виктран? Понял ли полностью то, что произошло во дворце? Понял ли, что именно сотворил Артус?!

Меня трясло. Даже колотило. Самое худшее предположение, судя по всему, оказалось верным. Самое худшее…

Я плакала. Не могла не плакать. Королевский лекарь… Мразь бесчеловечная!

Виктран обнял еще крепче, прижал меня к себе так сильно, что на миг воздух вышибло из груди, но отпустил меня морф столь же стремительно. И только сейчас я ощутила шлейф его магии.

– Я разгневана, но истерики не будет, Виктран.

Горько усмехнувшись, я чуть отстранилась, но слезать с его колен мне все еще не хотелось. И тепло, и уютно, и… спокойно.

Ключи медленно, словно нехотя, распадались из водоворота, будто им понравилось буянить, водная гладь все еще рябила, по ней гулял ветер, но волн больше не было, как и решительных ударов о берег.

– Ты понял, что в утробе королевы?

– Кто, – тихо поправил Виктран. – В ней дитя…

– Нет, Виктран, я не ошиблась в определении, там не кто, там ЧТО. Хотя очень бы хотела ошибаться. Более того... – я прикрыла глаза.

Священная Пара, как вы это все допустили? Почему позволили, не защитили?

– Это совершенно точно не первая попытка сделать из королевского дитя сосуд для… Зурара.

– Анастейзи, Зурар, точнее то, что от него еще осталось, заточен Священной Парой и… – начал Виктран и осекся. Крепче прижал меня к себе и глухо выдохнул: – Это…

– Чудовищно, не так ли? Хуже того – полагаю, что божественный дух вселяется в плод постепенно. Он нашел трещину в защите той темницы, куда его заточила Священна Пара. Впрочем, там наверняка огромная дыра, если учесть все кровавые ритуалы и происходящий по всему миру беспредел. Причем не за последний ход, а мне даже страшно представить, за сколько ходов… И, вероятно, с увеличением срока вынашивания усиливается и его контроль над телом дитя в утробе королевы. То есть сейчас имеется лишь мизерный, я бы сказала, совершенно ничтожный шанс, что душа ребенка еще в теле. Понимаешь?

Мужчина молчал, а я продолжила.

– И убить «это» мы не сможем. Это плод выпивал тебя, Виктран, пока ты наблюдал за манипуляциями целителей. И из них, кстати, тоже черпал силы. Существо в утробе – словно мощный пылесос, даже с учетом того, что еще не явлен миру… – я запнулась, мои глаза совершенно точно увеличились от догадки, которая потрясала. – У них получилось! Виктран, у них получилось создать подобие дитя богов, такого же, как Ахадэриан… Только его способность впитывать энергию… она противоположна! Отъем будет происходить на постоянной основе и до полного истощения источника энергии! Он…

Если бы могли, мои волосы зашевелились бы на голове.

Я замолкла, поражаясь масштабу грядущей катастрофы. Если Ахадэриан не нес вреда всему живому, то этот станет досуха выпивать всех и каждого! А затем…

Я зажмурилась.

Он уничтожит Рамиран и попросту уйдет в другой мир, который также опустошит, причем ему для этого не потребуются никакие катастрофы и страдания… Ему вообще никаких усилий не потребуется! Так вот какой была конечная цель Зурара! Стать еще более совершенным существом, чем все боги вместе взятые!

– Виктран… – я медленно поднялась с его колен. – Мы не должны допустить его рождения. Мы ни в коем случае не должны дать этому дитя увидеть свет…

Меня вновь притянули обратно.

– Дыши, Анастейзи…

– Я контролирую эмоции, – мрачно ответила ему, но сопротивляться не стала.

Спонтанное желание пройтись возникало всегда, когда мне хотелось хорошенько подумать. Но и сидя это тоже можно делать…

– Отчего ты решила, что это не первая попытка?

– Тебе полностью мою теорию рассказать или поделиться конечным выводом?

– Первое предпочтительнее, драгоценнейшая.

– А нельзя ли так, как сделал ты? Так же, как ты передал мне свои воспоминания о посещении столицы, я бы свои мысли транслировала тебе.

– Боюсь, в обратную сторону станет возможно лишь после выполнения одного условия.

– Какого?

– Полного единения… Но это лишь теория. Я не уверен, что до конца прав.

– А полное единение – это...?

– Брачная ночь… – с небольшой запинкой ответил Виктран.

– Так уж и брачная? Или подойдет единение в любую другую веху? – решила его подразнить.

– Не исключаю, что не только она. Желаешь проверить?

И меня совершенно бессовестным образом притянули ближе, опалив кожу на шее жарким дыханием. Но на этом не остановились, пройдясь цепочкой поцелуев и закончив хрипло, дразняще:

– Я готов к проверке…

– Виктран, ты настолько шокирован новостями, что растерял всякое благородство? – фыркнула я, но тут же пожалела о сказанном.

Вот как? Как над ним подтрунивать, как флиртовать, если он все принимает за чистую монету?

– Прошу прощения, был неправ.

И меня ссадили с колен, правда, не на траву, а на плед. И где только взял? Точнее, когда успел расстелить?

Возможно, я об этом пожалею... А возможно, и нет.

Я резко повернулась к мужчине лицом и, ухватив его за воротник, притянула к себе.

Не знаю, кто опешил больше. Я – оттого, что впилась в его губы настойчивым и совершенно диким поцелуем и абсолютно не имела желания его прекращать, или он – потому что местные леди так себя вести не должны.

Может, так стресс выходил?.. Одно могу сказать наверняка… Я уже не помнила, когда в последний раз с таким упоением так сладко целовалась!

– Анастейзи… – практически простонал мужчина хрипло. – Остановитесь… Я… не хочу так.

– А? Я вдруг обнаружила, что рубашки на Виктране нет, и мои руки совершенно по-хозяйски трогают его торс. И не просто трогают, а царапают, будто желая оставить как можно больше следов.

– Ты заставляешь меня терять разум! Но я сам виноват – спровоцировал... Прости, но так – мне будет мало. Я хочу брачную ночь, Анастейзи, – прошептал Виктран, глядя на меня затуманенным взором, и почти невесомо коснулся моих губ.

А затем уверенно отстранился, уложив меня на все тот же плед… А сам…

Сам с разбега нырнул в озеро!

[1] «Вий» – мистическая повесть Н. В. Гоголя. Героиня вспоминает советскую экранизацию 1967г. по этой повести.

[2] Местная идиома, гласящая о схожести пути мыслительного процесса и его результата у разных людей.