Хозяйка магической лавки – 6

Глава 26

Было тепло. Но не от солнечных лучей, что проникали через занавески, гладили нас по волосам и скользили по коже. Нет, жар исходил от Дара. Его дыхание касалось моей шеи, а пальцы, почти бессознательно, сжимали талию.

Я скользила взглядом по лицу мужчины, пользуясь возможностью как следует рассмотреть его. И ощущала ту самую невозможную полноту момента, от которой хочется и плакать, и смеяться.

Я осторожно пошевелилась, потянулась, выгибаясь как кошка, и поцеловала его в плечо. Он улыбнулся и притянул меня ближе.

– Доброе утро, – прошептала я.

– Самое лучшее утро, – отозвался Дар хрипло, не открывая глаз. – Есть вариант, где оно длится вечно?

– Разве что если мы оба станем котиками, – со смешком ответила я и прищурилась, когда солнечный луч оказался на моем лице. – Но если посмотреть на моего домового, даже это не спасает от работы.

Дар приподнялся на локте, заглянул мне в глаза и медленно, по-хозяйски поцеловал.

– Как бы не хотелось не выпускать тебя из постели еще недели две, все же нужно вставать. Пойдём умываться? – предложил он. – Если задержимся еще немного, то я вряд ли куда-то уйду. А очень надо.

В ванной мы быстро привели себя в порядок. Так буднично, уютно, по-семейному. И я на миг замерла, стоя у запотевшего от пара зеркала, представляя, как точно также вместе мы будем умываться через год. Два, три, четыре… И эта мысль не пугала, от нее становилось радостно и светло на душе.

После мы спустились в гостиную. Здесь уже с утра было шумно – Марель о чем-то ожесточенно спорила с пауками, Сара лежа среди разбросанных подушек, слушала обе стороны и явно выступала в роли судьи. Но едва заметив нас, они тотчас заулыбались.

– Вот и наши голубки! – начала Сара, поднимаясь в воздух. – Явились и не запылились!

– Доброе утро, – сказала мышка. – А мы вас уже заждались!

– Адель, ты не против небольшого выступления, которое скрасит вашу утреннюю трапезу? – выступил вперед один из пауков в смешном вязанном шарфе ярко-лимонного цвета.

Мышка закатила глаза, она явно считала, что сейчас не время для того, чтобы приобщаться к высокому.

– Доброе утро, – отозвалась я с улыбкой. – Не против. А ты, Дар?

– Я весьма заинтригован. Не имел чести ранее бывать на паучьих спектаклях.

Тележка с завтраком уже стояла у камина. Чай дымился, на подносе – гренки, мёд, глазунья, тонкие сырные лепешки и фрукты.

Дар помог сесть, пододвинул стул и только потом сел сам. Не напротив, как полагалось, а рядом. Мягко коснулся моей руки.

И в этот момент раздалось: «тут-тут-тут» – пауки одновременно застучали лапками по столу, задавая ритм. Звук был чётким, отточенным и подозрительно слаженным, словно они репетировали всю ночь. А зная их, так оно наверняка и было.

Из-за дивана выкатился крошечный реквизит: миниатюрные ширмы, яркие занавески на зубочистках и нарисованные декорации на кусочках плотной бумаги. Пауки, облачённые в «костюмы» – один с наклеенными усами, другой в цилиндре, третий в накидке с вышитым солнцем – вышли на «сцену», то есть на середину стола, и разыграли целую драму.

Один с пафосом выпрямился и продекламировал:

– О, зачем же ты, о чудище лесное, мою любовь похитило в ночи?!

Тот, что в цилиндре, раскрутился на всех лапках, подпрыгнул и ответил нарочито трагическим голосом:

– Потому что в любви нет границ! Даже между клопом и пауком!

Тут на сцену выползла ещё одна фигурка, вся усыпанная блёстками – видимо, это и была возлюбленная. Она молча пронеслась по декорациям, грациозно перелетая с одного края стола на другой под оглушительный шорох крыльев из тончайшей фольги.

Сара, паря над нами, комментировала происходящее почти шёпотом:

– Это модерновая постановка «Проклятие и Шелк». Свободная трактовка трагедии любви между охотником и его жертвой. Местами аллегория, местами биографическая отсылка к нашему пауку Жану…

Она кивнула на постановщика в желтом шарфике. А я же подумала о том, что по сравнению со страстями нечисти моя личная жизнь в общем-то отдыхает в плане драматического накала…

– Это… – Дар чуть приподнял брови и с усилием проглотил смешок, – просто великолепно. Вашей труппе место на столичных подмостках.

Я уже не могла говорить от еле сдерживаемого смеха. Настолько их представление было забавным и искренним. Пауки подпрыгивали, кружились, менялись ролями, то падали в обморок, то читали друг другу письма с видом величайшей трагедии. Шарфик лимонного цвета трепетал, как знамя, на пауке-постановщике.

Главная героиня, исполняя заключительный монолог, поднялась на задние лапки и изрёкла с дрожащим голосом:

– И если в следующей жизни я буду мухой, а ты – снова пауком… То пусть твоя паутина будет только для меня!

И под аплодисменты своих соплеменников он грациозно кувыркнулся с края стола – точно по сценарию. Кто-то из пауков даже подбросил крошечные обрезки розовых лепестков – от цветов из моего зимнего сада, которые стали жертвой деятелей искусства.

– Браво! – Сара вытерла глаза кончиком закладки.

– Вот, я же сказала, что надо поменять последнюю сцену. В первом варианте не хватало чувств, а сейчас даже я пустила слезу, – произнесла Марель.

Мы с Даром от души похлопали, и смущенные пауки откланялись. За ними ушли закадычные подружки, оставив нас наедине.

Лорд Ибисидский склонился к моему уху и спросил:

– И часто у вас такие выступления?

– Периодически, – призналась я с улыбкой. – Эти пауки театралы-драматурги, а в лавке остались те, что ставят балет. Однажды они станцевали даже моей тетке…

– Никогда не был поклонником балета, но сейчас во мне проснулось очень сильное желание исправить это упущение!

Мы еще некоторое время пили чай и доедали завтрак.

– Я постараюсь вернуться к вечеру, но к сожалению, ничего не обещаю, – начал Дар, поглядывая в окно. – У меня сегодня ряд важных переговоров. Нельзя слишком долго оставаться мёртвым, а то еще объявят самозванцем. Или еще чего придумают.

– Например? – я отложила вилку и нож.

– Срочно выдадут замуж Эву и назначат себя наследниками моего состояния, – озвучил мэр недавние умозаключения Сары. – Или, еще интереснее, притащат двойника, это возможно даже проще, чем долгие церемонии с моей названой дочерью. И окажется, что двойник подписал пару бумаг о передаче собственности. Нельзя так рисковать.

Он взял мою руку, поцеловал пальцы.

– Постарайся не волноваться, – произнес, не выпуская мою ладонь.

– Я постараюсь, – сказала я. – Но ты тоже будь осторожен.

Он кивнул, неохотно встал и пересек комнату. Оказавшись почти у двустворчатых дверей, остановился. Посмотрел на меня через плечо… Очертания его фигуры начали расплываться, таять, и через секунду Дар исчез в мягком синем сиянии.

Я осталась одна. И странным образом – не растерянная и не встревоженная, а неожиданно полная энергии.

И я, как разумная хозяйка, немедленно принялась за дела.

Во-первых, подписала наконец всё, что лежало в ящике стола с позавчера.

Во-вторых, отдала распоряжение об организации праздника Рождения Весны в деревне. Близилась дата, нужно было уже готовиться – закупать необходимые продукты, продумать досуг… И так как это первый праздник, который я организую на своих территориях, то хотелось привнести что-то новое. А именно – фейерверк. Конечно, как в столице не получится, но будет все равно красиво.

В-третьих, прошлась по периметру поместья и зарядила все энергетические столбы не основного, а дополнительного контура.

А ещё… меня не тошнило. Впервые за эти несколько дней. Я даже с аппетитом пообедала!

Но ближе к вечеру в сознании начала просыпаться до сего дремавшая тревога.

Сначала было просто ощущение, что день слишком тихий. Потом появилось чувство, будто за мной кто-то наблюдает, хотя я была одна в кабинете. От этих дум сердце начало биться быстрее, а переживания, которые словно прорвали плотину, было не остановить.

Дар ушёл. Один. Вернулся в столицу, где его могли ждать враги. Это очень опасно.

А у нас будет ребёнок.

Я положила руку на живот. Внутри всё сжалось от сковывающего по рукам и ногам страха. Не за себя – за него. За нас. И в этот момент поняла: я не могу просто сидеть и ждать. Но что именно делать, я ещё не знала.

* * *

Солнце уже клонилось к горизонту, разливая по полу мягкий золотистый свет, когда в кабинете затрепетал воздух. Я оторвала взгляд от бумаг, которые вяло пыталась читать, и посмотрела в центр комнаты. Магическая рябь вспыхнула едва уловимым сиянием – и в следующее мгновение на этом месте оказался Дар. В привычном светлом костюме, который подчеркивал ширину его плеч, с уверенной осанкой. На его лице читалась тень усталости, но в серых глазах было спокойствие.

– Адель, – позвал он, и внутри меня поднялась волна тепла.

Я не раздумывала ни секунды – вскочила с кресла. Локтем задела стопку, и бумаги посыпались на пол. Но я даже не посмотрела, что именно уронила, и бросилась к нему. Прижалась всем телом, оплела его торс руками и только тогда выдохнула. Тревога, которая пружиной собиралась внутри, начала распрямляться.

– Как дела? – прошептала я.

– Лучше, чем могло бы быть, – пробормотал он. – День был… насыщенный.

– Я так рада, что все в порядке.

– Я тоже, – ответил он, коснувшись губами моих волос.

Некоторое время мы просто стояли, не отпуская друг друга. Потом Дар поцеловал меня в висок и добавил:

– Я сначала в душ. А потом всё расскажу.

Пока он мылся, я приказала слугам накрыть на двоих в столовой. Ужин был простым – жареная птица, тушёные овощи, свежий хлеб и ароматный чай с травами. Мы устроились рядом – наши колени иногда соприкасались под столом, а пальцы то и дело встречались, когда мы тянулись к бокалу или к чашке.

Дар ел с аппетитом. Видимо, днем, из-за дел, времени на еду особо не было. Я наблюдала за ним, радуясь, что он просто рядом.

Вдруг я заметила небольшую царапину на виске Одара. Практически затянувшуюся, он явно пользовался заклинанием… но утром ее точно не было.

– Откуда? – тихо спросила я.

Он, к счастью, не стал увиливать.

– Небольшой конфликт с союзниками. Я победил, – сказано это было явно с глубочайшим удовлетворением.

– Победил, – эхом откликнулась я. – Это хорошо.

Когда мы доели, слуги убрали со стола, принесли нам чай и удалились. Тогда я наконец набралась храбрости и заговорила:

– Ты уверен, что тебе вообще нужно воскресать?

Он поднял бровь, не сразу поняв, о чём я.

– В смысле?

Я поставила чашку на блюдце и пояснила, глядя на него:

– Посмотри, как всё обернулось. На тебя было совершено покушение, погибли твои подчинённые. Ты сам выжил, как я понимаю, только благодаря тому, что никто не подозревал о твоих способностях.

Он вздохнул и ответил твердо, не терпящим возражения тоном:

– Я знаю, что делаю, Адель.

– Угу… жив-здоров-орёл, – фыркнула я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Если бы я не был уверен в своих силах, я бы этого не начал.

И тогда мои нервы сдали. Я поднялась со стола, прикусила от досады губы и сжала кулаки, сдерживая огонь, который вспыхнул в венах.

Выдохнула.

– Но ты не можешь знать, что случится завтра! – мой голос стал громче. – Разве это покушение входило в твои планы?

– Я рассчитал, что подобное может произойти, – спокойно отозвался мужчина и с усмешкой добавил: – И, как видишь, со мной всё в порядке. Смею тебя заверить, что умирать я пока не собираюсь, тем более при нынешних вводных.

Прелестно! Я едва зубами не скрипела от злости.

– А мне что предлагаешь делать? Просто сидеть и молиться, чтобы всё было в порядке и дальше, пока ты подвергаешь свою жизнь опасности? Да и я-то телепортацией не владею, Дар! И облик по щелчку пальцев не меняю.

Он посмотрел на меня пристально, и в этом взгляде было столько непоколебимого спокойствия и упрямства, что я почувствовала, как снова начинаю терять почву под ногами. Меня не собираются слушать. Дар придерживается своего плана и не отступит. От осознания этого стало горько.

– Что мне делать? – уже тише повторила я. – Ты хотел, чтобы я сделала шаг к тебе, и я это сделала. А ты гонишься за властью, не думая, что все может закончится… не очень хорошо. Что я могу потерять тебя.

– Тебе нужно просто верить мне, Адель. Все остальное сделаю я, чтобы обеспечить нам будущее.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он не дал мне и слова сказать. Встал, подошёл, легко поднял меня на руки, как будто я весила как перышко и понёс в сторону моей комнаты.

– Дар! – пыталась я воззвать к его рассудку. Потому что в спальне мы однозначно продолжать беседу не будем – вряд ли это входит в его планы. – Мы ещё не договорили!

– Ты слишком много думаешь, моя нежная Адель. И слишком себя накручиваешь. Все будет хорошо, и я это тебе обещаю, потому что приложу все усилия.

Он положил меня на кровать, и, хотя я ещё пару минут пыталась говорить, от моих аргументов остались только обрывки. Дар целовал меня, гладил, шептал мне комплименты.

Меня покинул мой собственный здравый смысл. Сначала на часик. Потом ещё на два, потому что Ибисидский теперь уже не торопился.

И среди ночи еще раз.

Дар явно компенсировал всё то, что, по его мнению, раньше потерял. А мне слишком все нравилось, чтобы сопротивляться.

* * *

В комнате еще царил полумрак, едва брезжил рассвет, когда я проснулась. Пустая половина кровати уже охладела, и это значило, что Дар ушёл довольно давно. На подушке остался только слабый след от его головы и еле уловимый запах – смесь дымчатых ноток, муската и чего-то терпкого, что теперь я, кажется, чувствовала даже сильнее.

Сначала я просто лежала, уставившись в потолок. Потом повернулась на бок, подтянула одеяло, уткнулась в него лицом и позволила себе пару минут тишины. На сердце было тяжело. Потому что, несмотря на ночь, несмотря на все ласки и слова – тревога осталась.

Дар сказал: «я знаю, что делаю». А у меня было ощущение, что он ведёт себя безрассудно. Как ребёнок, которому кажется, что впереди у него вечность.

Ну и у меня заодно.

В голове крутился наш ночной диалог. Очень короткий, но емкий.

– Что ты выберешь: семью или власть? – спросила я, кутаясь в простыню.

– Можно сказать, что это философский вопрос, – усмехнулся Дар, ласково касаясь моего плеча и рисуя на коже какой-то диковинный узор. – Тебя потянуло на философию на ночь глядя, родная?

– Ответь, – попросила я и вновь повторила: – Семья или власть?

– Я предпочту взять от жизни все, Адель. Поэтому одно другому не помешает.

Я лишь горько улыбнулась. Его ответ тяжестью лег на грудь, давя на меня почти физически.

Я поднялась с постели, быстро умылась, переоделась и спустилась в гостиную.

Сара, как обычно, уже устроилась в кресле и перелистывала закладкой страницы утренней газеты. Марель сидела рядом и сразу махнула лапкой, едва увидела меня.

– Доброе утро, – буркнула я.

– Утро? Ну, оно-то может и доброе, но по тебе не скажешь. В чём дело, Адель?

– Вроде как ты должна порхать от счастья, – вставила мышка.

Я взяла чашку с мятным отваром, который заботливо оставила горничная, и устроилась на диване, закутав ноги в плед. Пауза затянулась.

– Он опять ушёл, – наконец сказала я. – Еще до рассвета.

Вроде как все было понятно: Одару нужно решить много вопросов. Но теперь мне было страшно… страшно, что не все его союзники таковыми окажутся. Страшно, что его величество король захочет заняться претендентом на престол более серьезно, а в обширные возможности действующего монарха я охотно верила.

Сара закрыла газету, швырнула ее левитацией на стол и приблизилась, зависнув рядом.

– Ты боишься, что не вернется? – спросила она.

Мышка же сложила лапки на груди, готовая меня слушать.

– Я боюсь, что он переоценивает себя. Я боюсь, что его убьют. А я останусь. С ребёнком…

Я провела рукой по животу. Все внутри всё сжалось от страха. Он ещё крошечный, безымянный, не скоро начнет шевелиться. Но он уже есть. Уже часть меня. И всё, что я делаю, отныне имеет вдвое больший вес. Любая ошибка скажется не только на мне. Я не могу позволить себе рисковать.

Я вздохнула и потерла виски.

– Знаешь, Сара, раньше мне казалось, что я справлюсь с чем угодно. Даже когда на мне поставила метку темная ведьма, было… не очень страшно.

– Потому что ты молодая и дурная. У меня лет до двадцати тоже инстинкт самосохранения отсутствовал, – авторитетно заявила Книжуля. – Ну и вообще, дети они как-то дисциплинируют родителей. По крайней мере в вопросах безопасности.

– Я вот тоже осознала, что теперь речь идет не только обо мне.

Сара кивнула:

– Верно, появилась ответственность.

Я посмотрела в окно. На брусчатке возле дома скакали воробьи и высматривали крошки, которые по всей видимости часто падали на землю в этом месте, потому что совсем рядом была дверь на кухню.

Хотела бы я быть сейчас такой же беззаботной… Но мысли, шусовы мысли, атаковали мою голову. Было очень много переживаний и страхов.

– И чем дальше, тем больше я вижу рисков не только для него, но и для себя. Для малыша. Мы не можем исчезнуть с места происшествия! А что бывает с семьей оппозиционера, думаю, тебе можно не говорить.

– Так… – Книжуля сощурила нарисованные глазки. – Рыба моя, признавайся, что ты задумала?

– Пока ничего, – я почти залпом выпила половину кружки и отставила в сторону. – Но скажу честно, мне очень нравится идея побега. От немедленного сбора вещей меня отделяет только то, что я дала ему слово. Что выйду замуж, буду с ним рядом… А сейчас, по сути, думаю о том, чтобы это слово нарушить. Выгляжу словно так себе человечек, если честно.

– Значит, стоит подумать, насколько слово важнее жизни, – философски заметила Сара. – Притом не только твоей. Знаешь, деточка, могу сказать, что вопросы чести и совести, на мой взгляд, перестают работать там, где они касаются жизни твоего ребенка.

– Может, леди Рейвенс также думала?.. – предположила я. – И чем все закончилось?

– Тю, дорогуша, ты теплое с мягким мне не сравнивай! Леди не про сына думала, а о том, как бы не потерять в статусе. Ведь это так позорно, наследник ТАКОЙ семьи и почти без магической силы!

– Вот-вот, – поддержала подругу Марель. – Эта леди чистая эгоистка, и я надеюсь, что судить ее будут по строгости закона!

А с этой стороны я как-то не смотрела. В моей голове остался очень светлый образ мамы, и я просто не могла предположить, чтобы мать может подвергнуть риску собственного ребенка. Даже тетя Ханна очень любила и берегла своих детей – что приемного Кристиана, что… Лилит.

Зависла пауза. Служанка принесла завтрак, быстро сервировала для меня стол и ушла.

Принявшись за еду, я начала вновь говорить:

– Из всех вариантов у меня есть только попытка сольного побега, но это при связях Ибисидского превращается в иллюзию. Вдобавок, так и вижу себя с чемоданом едущей неведомо куда и неведомо зачем. Нет уж, очертя голову точно бежать нельзя.

– Значит нужно, чтобы было место назначения. Комфортное. Беременным таки очень нужен комфорт, – откликнулась Сарочка.

Я почесала кончик носа и нерешительно начала:

– Вообще, можно воспользоваться желанием, которое всё ещё должна госпожа Риодея…

Потому что Эльвис вполне себе комфортен. И безопасен. Вроде как своих не выдает. Интересно, достаточно ли я «своя» после сотворения источника?

– А как же Дар? – неожиданно спросила Марель. – Ты вот так просто его оставишь? Я думала, у вас улучшились отношения.

– Не просто. Во-первых, я буду переживать, а во-вторых… – вздохнула я и подняла взгляд к потолку. – Леди Мириам, можно вас?

Из воздуха, как из тонкой серебристой паутины, соткался призрак гранд-леди особняка. Её фигура была чёткой, почти живой – разве что свет чуть просвечивал сквозь ткани одежды.

– Приветствую, глава рода, – произнесла она с лёгким поклоном.

– Скажи, пожалуйста, является ли отец ребёнка леди Харвис частью нашего рода?

– М-м-м… спорно, – протянула Мириам. – Но в своё время этой лазейкой пользовались. Потому что по сути – да. Сейчас в тебе есть частичка Одара Ибисидского.

– И можем ли мы передать алтарь во временное пользование до официальной свадьбы?

Она вздрогнула, и неверяще уставилась на меня, но все же ответила:

– Учитывая беременность – думаю, да. Дело ведь не в официальном бракосочетании, а о «представлении» алтарю. Тот считывает кровь и силу, которые есть в твоем нерожденном ребенке.

– Что ж, – кивнула я, – это несомненно плюс. Во всяком случае, я смогу дать Одару то, ради чего он вообще со мной в своё время связался. Спасибо леди Мириам.

Дух растворилась в воздухе.

– Адель? – снова подала голос Марель. – А почему ты не хочешь ему высказать свои опасения и попросить тебя спрятать?

Я молчала долго. Наверное, целую минуту. В основном потому, что у меня сразу не нашлось ответа.

Действительно… почему?

– Я отвыкла кому-то отдавать свою жизнь в полное распоряжение, – наконец ответила я. – Наверное, если бы я встретила Одара до того, как столкнулась с первыми трудностями и преодолела их, то вопросов бы не возникло. Или наоборот, если бы к моменту нашей встречи я столько всего натерпелась, что теперь доверить хоть часть своих проблем мужчине – счастье.

– А ты имела радость встретить Одарушку в тот момент, когда почувствовала опьянение от первых своих побед и вкуса самостоятельности, – понятливо кивнула Сара.

– Вообще-то Адель ведьма, а ведьмы народ свободолюбивый, – пискнула Мареллина.

– Ну и не будем забывать, – продолжила Книжуля, – что сначала надо узнать, а захочет ли хозяйка озёрной нечисти выполнить именно ЭТО желание.

– А то вдруг откажет, и тогда точно придётся просить помощи у мэра, – пошевелила усами мышка.

– Непременно. Обожаю мужиков, которые мастерски решают проблемы, которые сами же организовали, – утерла несуществующую слезу умиления Книжуля.

Я лишь усмехнулась очередной ее житейской мудрости и не стала делиться мыслью, что Дар может просто не понять мои опасения и переживания. По его словам, ситуация под контролем, и его положение не шаткое.

И продолжила пить чай.

Смотрела на птичек и размышляла о том, как же быстро меняется восприятие.

Всего несколько дней, а я уже спокойно себе признаюсь, что я люблю Дара.

Всего несколько дней, и мой полный ужас и шок от новости о том, что я беременна, сменяется потребностью сохранить маленькую жизнь.

Казалось бы, я даже его не чувствую, но…

– Эк тебя накрывает, – вдруг сказала Сара.

Я вопросительно посмотрела на нее и вдруг осознала, что снова положила пальцы на живот. Убрала, изумляясь, что это случилось само собой.

– Я видела только несколько беременных ведьм. Но вели они себя похоже. Вот как ты сейчас. Видимо, малыши с большой магической силой ощущаются матерью раньше, чем когда начинают физически шевелиться так сильно, чтобы это можно было почувствовать. Или, возможно, это защитный механизм такой? Эволюционно ведь магические способности это конкурентное преимущество внутри вида, стало быть, данный признак нужно закреплять.

– Не готова я с тобой сейчас обсуждать теорию видов, – призналась я.

– А зря! Такая ведь тема занятная, – вздохнула Книжуля.

– Мы можем пока вернуться к насущным вопросам, – сказала Марель. – А именно: нам ждать рыженького или беловолосого малыша? Чьи гены будут сильнее?

Я закатила глаза. Ну да, самый насущный вопрос именно этот!

– А если серьезно, Адель, – продолжила Марель. – Ты продолжишь скрывать новость от Одара?