Хрупкая связь

15

— Ох! Не порезались?

Помощница качает головой, быстро собирая осколки, пока я стою в оцепенении, наблюдая, как Аслан выходит из автомобиля в удобном черном худи и спортивных штанах того же цвета. Обойдя капот, он открывает пассажирскую дверь и протягивает руку Сабине.

За рёбрами поднимается буря, когда их пальцы соприкасаются в довольно нежном и трогательном жесте.

Я знаю, что Влад сегодня именинник, но мне хочется вытрясти из него душу за этот поступок. А ещё заколотить окна и двери, чтобы в дом не вошел ни один лишний человек.

Лишним, конечно же, я считаю Аслана.

Я нахожу мужа на заднем дворе, возящегося у гриля. Не знаю, чего я хочу добиться, вырывая его из компании друзей, но подавить внутреннюю суку уже не получается.

С губ срывается грубость, разрушающая привычную легкость нашего общения. По удивленному лицу Влада видно, что я явно перегибаю палку, но пока из меня не выйдет весь пар, он будет получать одну словесную пощечину за другой.

— Почему ты не предупредил? Неужели нельзя было обойтись без того, чтобы тащить в наш дом кого попало? Мы же договаривались, что это будет праздник для ближайших друзей, которых у тебя и так насчиталось тридцать человек!

Муж шумно вздыхает, разводит руками и безуспешно пытается вставить хоть какое-то оправдание в мой нескончаемый монолог.

— Блюда рассчитаны на это количество, как и торт, и алкоголь! — с каждым предложением мой голос становится громче. — Если ты думаешь, что мне легко было мотаться по городу с самого утра, а потом готовить и украшать комнаты, пока ты занимался всякими пустяками, то зря!

Где-то глубоко внутри я понимаю, что сильно неправа, и что дело вовсе не в количестве гостей или недостатке алкоголя и еды. Я никогда не была жадной. В случае чего рядом есть отличный ресторан, где можно заказать доставку.

Но, чёрт возьми, как это поможет избавиться от присутствия Тахаева на моей, блядь, территории?

— Аля, Аля, Аля… Стой, — Влад обнимает меня, заставляя замолчать, когда я буквально захлебываюсь собственным ядом. — Послушай, я не думал, что Аслан приедет. Он не дал однозначного ответа, а я совсем забыл, что пригласил его. Если не хватит напитков, я сбегаю в магазин или попрошу Серёгу. Не злись, пожалуйста. Не сегодня, ладно?

Я утыкаюсь в его грудь, чувствуя желание по-детски признаться, что выбываю из игры. Жаль только, что проблемы от этого никуда не исчезнут, потому что во взрослой жизни разгребать их приходится самостоятельно.

— Извини.

— Ничего страшного, — примирительно отвечает муж. — Устала?

— Да, очень. Скорее бы закончился этот вечер.

Когда Влад берет меня за руку и открывает дверь в дом, кажется, земля начинает ощутимо дрожать под ногами. В этот же момент распахивается противоположная дверь центрального входа, и на пороге появляются Аслан вместе с Сабиной.

Я быстро киваю ему в знак приветствия, разжимая ладонь. Мне нужно найти опору — в муже, в окружении, в дочери. В том, что я хозяйка в собственном доме, в конце концов. Здесь все на моей стороне. Были, есть и будут, если я только попрошу.

— Иди без меня поздоровайся, — прошу Влада, бегло целуя его в щёку. — Я пока порадую детей сладостями.

Взяв корзину с угощениями, я приседаю и раздаю большие шоколадные яйца с сюрпризами, которые успела купить для детей наших друзей ранним утром.

Боковым зрением я замечаю, как Сабина вручает Владу подарок, перевязанный пёстрой подарочной лентой. Вместо жениха она произносит красноречивый тост имениннику, стараясь изо всех сил.

На этой неделе мы встречались уже дважды. Невеста Аслана передвигалась преимущественно на такси, что помогало отвлечься от мыслей о том, кто эта девушка, с кем она спит и за кого выходит замуж. Мне удавалось не ревновать, не злиться и не мучиться навязчивыми флешбеками.

И это было здорово. Мы нашли дизайнера, материал для платья и утвердили все детали кроя, начиная от длины подола и заканчивая оформлением рукавов.

Собираясь подняться на ноги, я замираю, потому что с лестницы спускается Ами. В том наряде, который выбрала сама. Конечно же.

Я оказываюсь в окружении детей и в плену взгляда, который среди множества гостей выделяет меня, даже не пытаясь это скрыть. Звук в ушах мгновенно стихает, словно его прикрутили до нуля. Я ощущаю, как этот взгляд скользит по моим плечам, ключицам и лицу, буравя своей настойчивостью.

Наверное, мы оба ненормальны. Потому что только полный идиот пришёл бы в гости к бывшей девушке, чтобы увидеть, какой другой она стала: женой, хозяйкой, мамой…

И только круглая дура могла бы согласиться стилизовать образ будущей невесты своего бывшего парня.

— Кто угостит меня шоколадным яйцом? — громко спрашивает Влад, влив новоприбывших в общую массу приглашённых. Он оглядывает детей, словно злодей из мультфильма, и хищно потирает руки. — Кто отдаст добровольно, а то я сам отберу!?

Дети визжат и разбегаются в разные стороны, крепко прижимая свои угощения. Я отвлекаюсь и смеюсь, потому что даже Амелия срывается с места и начинает суматошно бегать по дому. Я помогаю ей спрятаться за диваном, а сына Нины спасаю из лап Влада, когда тот пытается схватить его за кофту.

Идея развеселить малышню оборачивается диким восторгом, заложенными ушами и нескончаемым азартом, который они тут же направляют на новые игры.

Правда, Ами отказывается, когда одна из девочек её возраста приглашает присоединиться. Посадив Барри в кресло, дочь начинает читать ему книгу. Я уже научилась понимать, когда лучше не настаивать на её участии в коллективе, а когда настроение для этого благоприятное. Но, по крайней мере, занятость Амелии хотя бы на время позволяет мне переключиться на другие дела.

— Привет, Аль, — перехватывает меня Сабина, когда я направляюсь на кухню. — Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Почти половина мужчин выходит на задний двор: кто покурить, кто заняться мясом. Аслана поблизости нет, но я всё равно в стрессе. В таком жутком стрессе, что не сразу нахожу в себе силы открыть рот и ответить.

— Да, была бы благодарна. Нужно вынести закуски.

Каждый шаг даётся с трудом — как и улыбка, и шаблонные фразы, и видимость организованности. Удивительно, что я до сих пор не перебила всю посуду, пока накрываю на стол и опустошаю холодильник.

Сабина не отходит от меня ни на секунду. Она хвалит уютный дом, приветливого Влада, говорит, какая замечательная Амелия. И вдруг добавляет:

— Она… выделяется. Такая скромница.

Я понимаю, о чём она, когда дочь, находясь в своих мыслях, направляется к длинному дивану в гостиной, где сидит Аслан, и садится на противоположный край.

Всё происходит как во сне. Самом-самом кошмарном сне!

Сердце бешено колотится, воздуха не хватает. Я понимаю, что они оба устали от шума и компании. Если Амелию ещё можно понять — у неё просто не было другого выхода, — то Аслана понять сложно.

У него был выбор остаться дома.

У него была возможность не ехать в этот улей с кучей детей и взрослых, потому что эта среда — явно не его. Сомневаюсь, что Тахаев настолько отчаянно хочет продать Владу уникальный проект, чтобы подвергать свою психику дискомфорту.

— Я тоже мечтаю о девочке, — добивает мои мысли Сабина. — У меня три старших брата. Разница между мной и младшим — десять лет. Родители уже не надеялись, что у них родится долгожданная дочь…

Красные тревожные сигналы вспыхивают один за другим, когда Аслан отрывает взгляд от экрана телефона и смотрит на Ами. На его губах мелькает едва заметная улыбка. Он откидывается на спинку дивана и опускает руку на подлокотник, барабаня по нему пальцами.

Я знаю, что Амелия кого-то ему напоминает. Особенно внешне. Возможно, он видел снимки в соцсетях, потому что дочь я никогда не скрывала. Хотя в последнее время я веду страницу не так активно, как раньше.

Мы с Асланом росли и воспитывались вместе чуть ли не с пелёнок. Он видел меня разной — ползающей по полу, учившейся ходить и говорить. Пятилетней тоже. Кажется, именно в этом возрасте я стала к нему приставать, потому что мне было скучно играть одной, а Аслан с интересом исследовал окружающий мир.

— Я сейчас подойду, — бросаю Сабине и Лиде, резко швырнув полотенце на столешницу. — Нужно найти дополнительные бокалы.

Пробираясь к гостиной, я едва не сбиваюсь с ног толпой детей, которые, оставив прятки, увлечённо играют в что-то более оживлённое, продолжая разносить дом.

Растерянно тряхнув головой, я замечаю, как Ами открывает шоколадное яйцо и начинает кормить Барри.

Аслан что-то спрашивает.

Я не слышу, что именно, но дочь медленно поворачивается к нему и отвечает. Спокойно, нейтрально. Для Амелии он — один из многих папиных знакомых.

Я откидываю волосы назад и обмахиваюсь руками, пытаясь справиться с внезапной волной жара. Преодолевая два спасительных метра, падаю на колени перед большим шкафом, где хранятся всякие ненужные вещи. Сомневаюсь, что здесь найдутся бокалы, но это меньшее, что меня сейчас волнует.

Как бы я ни старалась удержать панику, она сковывает горло и парализует движения. Я хочу знать, о чём разговаривает Аслан с моей дочерью. С моей, блин, дочерью!

— Я тебя раньше не видела, — замечает Амелия, обращаясь к постороннему дяде.

Между лопатками копится пот. Я вытаскиваю запылившиеся коробки, готовясь вмешаться в любой удобный момент.

Сколько раз я учила дочь не разговаривать с незнакомцами — не сосчитать. И всегда была уверена, что она сама этого не захочет, ведь впустить нового человека в своё личное пространство для Ами было проблематично.

— Я друг твоей мамы, — слышу ровный ответ.

Приходится обернуться и метнуть гневный взгляд в Аслана, который поочерёдно смотрит то на меня, то на мою мини-копию. Увлеченно, с интересом. Вообще-то, именно так и представляются маньяки на улицах.

— Я думала папы. Она не рассказывала.

— Меня зовут Аслан.

— Как лев из фильма.

— Да. А тебя как зовут?

Мне впервые хочется броситься коршуном на защиту Амелии. Забрать её, спрятать и экстренно увезти на другой конец планеты.

Нужно было слушать собственную интуицию. Я знала, что дочери здесь не место. Знала, но не понимала, почему эта мысль не шепчет, а кричит в голове.

— Амелия.

— Красивое имя, — говорит Тахаев. — А ты почему не играешь с остальными?

Какая-то из коробок выпадает под ноги. В ней не бокалы, а старые вещи Ами, которые я до сих пор не решаюсь выбросить: первый прорезыватель для зубов, градусник для ванночки, бутылочка, чепчики и носочки…

— Они шумные, — отвечает дочь, сдвигая брови. — Всё время бегают и что-то ломают. А я не люблю, когда кричат. Это… неприятно.

Амелия теребит подол юбки, буднично рассуждая о простых для себя вещах, даже не подозревая, что после каждого её ответа у меня случается мини-инфаркт, а у нового знакомого — маминого друга — на лице появляется мрачная озадаченность.

С грохотом закрыв дверцу шкафа и так и не обнаружив бокалы, я поднимаюсь на ноги и протягиваю руку дочери.

— Пойдём умоемся, — быстро предлагаю. — Ты видела, что у тебя весь рот в шоколаде?

Скорее всего, когда нечего бояться, человек не совершает столько лишних движений, сколько совершаю я. Это не ускользает от внимания Аслана, судя по знакомому давящему дискомфорту между лопаток, который вызывает желание срочно избавиться от него.

Я помогаю Ами умыться и привести себя в порядок, хотя обычно она справляется с этим сама. Мне хочется попросить дочь меньше болтать с гостями, но я одёргиваю себя — это больше похоже на паранойю, чем на разумный совет. В конце концов, никто бы не привёл в дом посторонних.

Вместо этого я позволяю Амелии больше времени проводить за книжкой или планшетом. Я творю глупости, но если ей не хочется спускаться к гостям — делать это вовсе необязательно.

Последними приезжают Новиковы, и мы, наконец, садимся за стол, наслаждаясь сочным ароматом рыбы и мяса. Для детей накрыт отдельный стол на кухне. Я специально позаботилась о детском меню с картофельным пюре и паровыми котлетами, учитывая, что средний возраст малышей около пяти лет. Картошку и бургеры им ещё рано.

Нина Дымова убеждает меня первой произнести тост. После всех свалившихся хлопот я даже не успела продумать внятный текст, хотя обычно подхожу к этому заранее и говорю ярко и красноречиво.

— С днём рождения, любимый, — произношу, поднимаясь и разглаживая складки на платье. Бокал в моей руке слегка покачивается, когда все любопытные взгляды устремляются на меня. — Ты самый лучший друг, муж и наша главная опора. Стена, что защищает нас от любых бурь. Я желаю тебе крепкого здоровья, вдохновения для новых достижений и силы для воплощения всех мечтаний. Пусть рядом всегда будут преданные люди, а твои желания сбываются…

Заметив, что мой голос дрожит, Влад со скрипом отодвигает стул и целует меня на глазах у толпы, куда попадает губами. Голова кружится, капли шампанского разливаются на шелковую ткань. Я неловко отвечаю и уворачиваюсь, когда кто-то из гостей выкрикивает: «Горько!».

Дальнейшая часть праздника проходит словно в тумане. Я пытаюсь влиться в процесс, но не могу. Бурно обсуждают работу, предстоящий лыжный сезон в горах, рыбалку и футбол. Когда-то давно Влад играл в молодёжной сборной, а теперь периодически устраивает любительские соревнования с друзьями и коллегами. Мы с подругами ходим на эти матчи в роли активных болельщиц, а потом устраиваем пикники в парке, если позволяет погода.

У меня своя налаженная жизнь. Пусть не идеальная, но достаточно комфортная, чтобы не заглядываться на чужую. Я знаю, чего хочу, и уверена в своих решениях. Однако сегодня всё кажется зыбким и неопределённым, как будто я стою на краю чего-то неизбежного и пугающего.

— Ты, кстати, установил ребёнку телескоп? — интересуется у именинника Игорь Дымов. — Помнится, обещал ещё в прошлом месяце, сразу после её дня рождения.

Я обмахиваюсь салфеткой, изнемогая от жара, разливающегося по венам со скоростью света. Надеюсь, в голове у одного гениального математика сейчас не вертятся шестерёнки, потому что это ничего не значит. Совсем ничего!

Присутствие Тахаева вытянуло из меня все силы. Обычно за столом я с удовольствием забираю на себя роль ведущей, но не сегодня. Шум раздражает, а вопросы и личные разговоры — ещё больше.

— Да, телескоп установлен на чердаке, — отвечает Влад.

— Наверное, не обошлось без пары пиздюлей от Альки, — хохочет Дымов.

— Немного. Вчера, наконец, дошли руки заняться этим. Как только стемнеет — покажу, на что эта штуковина способна.

Рывком отодвинув стул, я отлучаюсь из-за стола под предлогом проверить детей. Ами сидит в игровой, перебирая конструктор. Остальные — поковыряли еду и разбрелись по этажам в поисках активных приключений.

Я заглядываю в уборную под лестницей, отсекая голоса и музыку, оставаясь в долгожданной тишине.

Чтобы унять бешеную пульсацию в висках, смачиваю их холодной водой. Я не видела, куда именно сел Аслан со своей невестой, но прекрасно чувствовала, потому что левая половина моего лица буквально горела.

Разблокировав телефон, я придумываю самый простой и эффективный способ справиться с критической ситуацией — звоню няне, чтобы попросить её принять Ами в течение часа. Влад пока не пил, так что я могу напрячь его или нашего друга Серёжу отвезти дочь на другой конец города и оставить у няни с ночёвкой. Сомневаюсь, что мне станет значительно легче, но хотя бы одна из моих тревог немного утихнет.

Я смотрю на отражение в зеркале, пытаясь собраться с мыслями, и в глубине души надеюсь, что этот вечер не закончится полным хаосом. Хотя все предпосылки для этого уже есть: напряжение в воздухе растёт, а я всё меньше способна его игнорировать.

Надежда Станиславовна с радостью откликается, обещая заняться Амелией в любое удобное для нас время. Я кладу трубку, вытираю виски полотенцем и, довольная собой, открываю дверь.

Правда, выйти наружу мне не удаётся. Я упираюсь лицом в широкую грудную клетку и вынужденно отступаю назад, потому что Аслан оказывается передо мной, перекрывая проход.

— Можно тебя на минуту?

В ноздри ударяет запах мужского парфюма, дыма и теплого, едва уловимого аромата тела. Когда-то хорошо знакомого, а теперь уже давно забытого.

— Нет, нельзя, — сипло отвечаю.

Но это не вопрос. Приказ.

Шок сжимает горло, словно тугой обруч, потому что я впервые оказываюсь так близко к Аслану. Прежде чем я успеваю возмутиться, он крепко хватает меня за локоть, заталкивает обратно в уборную, захлопывает дверь и запирает её на замок.