Хрупкая связь

52

— А почему самолёт летит так долго? — спрашивает Ами, рассматривая карту на планшете. — Нужно всего лишь махнуть через океан. Во-от сюда…

Аслан бросает взгляд в зеркало заднего вида, пока я сжимаю его руку и перебираю пальцы. Не отпуская ни на секунду с тех пор, как сели в машину.

Мы немного опаздываем, потому что выехали позже запланированного — у Луны, похоже, началось отравление. Сначала она облевала ботинки Аслана, потом — мои. В итоге с ней осталась Лера.

Это утро было сумасшедшим и насыщенным событиями — утро, когда мы проживали последние мгновения вместе перед долгой разлукой.

— Нужно пролететь девять тысяч километров, малыш. На карте всё выглядит проще, чем на самом деле. В реальности путь гораздо более извилистый из-за кривизны Земли и множества воздушных коридоров, которые приходится учитывать.

— Девять тысяч… Это много. Значит, ты будешь в дороге весь день?

— Примерно, да. Но самое забавное — когда я прилечу, там будет обед.

Амелия задумчиво морщит лоб, и я знаю, что в её голове накопилась масса вопросов, на которые мне обычно пришлось бы искать ответы в поисковике. Но не в случае с Асланом. За интеллектуальное развитие нашего ребёнка теперь ответственен он.

— Если сейчас утро, значит, ты прилетишь вечером. Как так получается?

— Умница, правильно рассуждаешь. Всё потому, что Земля вращается вокруг своей оси, — объясняет Аслан, время от времени отрывая взгляд от дороги. — Мы живём в разных часовых поясах, и Солнце освещает Землю по частям: когда у нас день, в другом месте может быть ночь.

— Странно…

— Когда ты будешь завтракать, я, скорее всего, буду ещё спать.

— Ты что, путешественник во времени?

— Ну, можно сказать и так, — улыбается Аслан. — Перемещаюсь туда, где время отстаёт от нашего.

— Тогда я позвоню тебе и скажу: «Привет из будущего!» — смеётся Ами.

— Обязательно скажи. Мне будет приятно знать, что ты всегда на шаг впереди.

Аслан паркует автомобиль на специально отведённом месте, затем выходит на улицу и достаёт из багажника чемодан и рюкзак.

Внутри всё переворачивается. Вместо слов — ком в горле. Сцена настолько напоминает события шестилетней давности, что я снова чувствую себя юной восемнадцатилетней девчонкой, которой трудно отлеплять от себя близкого человека. Из эгоистичных соображений — и давно не только.

У входа нас радостно встречает Дина. Особенно — Амелию. Она присаживается перед внучкой, аккуратно поправляя съехавшую набок шапку. Из-за собственной растерянности я даже не заметила, что что-то было не так. Впрочем, я вообще многое упускаю из виду — всё буквально валится из рук.

Каждый из нас старается поддерживать максимально благоприятную обстановку, но при этом всё чаще бросает взгляды на часы. Время не щадит — оно упорно движется вперёд, не учитывая чувства и обстоятельства.

Поднявшись на второй этаж, я понимаю, что регистрация на рейс уже началась. В здании аэропорта многолюдно, царит гул и суета. Воздух наполнен свежим ароматом кофе. Повсюду слышны обрывки разговоров, важные объявления и стук колёс чемоданов по полу.

Это мгновение накрывает ощущением дежавю — всё кажется до боли знакомым, будто я уже переживала ситуацию раньше. Только в другой компании и при других исходных данных.

— Звони и пиши мне в любое время суток, — прошу Аслана.

— Обязательно.

— Если вдруг захочешь сменить свою помощницу на более непривлекательную и пожилую женщину — я буду не против, — добавляю, перечисляя пожелания.

— Не вижу причин этого делать, — ловко выкручивается Аслан. — Анна отличный сотрудник. К тому же она замужем и воспитывает двоих детей.

Мы стоим на небольшом расстоянии друг от друга, чувствуя себя несмелыми подростками.

Мы объяснили Амелии, что папа Влад всегда будет помнить о ней и желать всего самого лучшего. Рассказали, что иногда взрослые принимают решения, чтобы всем было спокойнее и счастливее… В нашем случае — это воссоединение и переезд. Но для Ами всё остаётся стабильным: рядом будут родные люди, которых стало больше и которые очень её любят.

Тем не менее это не мешает нам держать дистанцию, чтобы дать дочери возможность смириться и привыкнуть к переменам.

— Когда приземлишься — тоже набери, — продолжаю загибать пальцы. — Хорошо бы по видеосвязи.

— Договорились.

Я расстёгиваю куртку — в зале слишком жарко, а я задыхаюсь от собственных мыслей. В этот раз Аслан Тахаев оставляет после себя не меньше, чем в прошлый. Я уже не в поиске себя и своих приоритетов.

Он — однозначно мой пункт назначения.

Кто первый делает шаг навстречу — не разберу, но мы ступаем осторожно, пока Дина отвлекает Амелию какими-то жутко интересными историями, которые звучат для нас ненужным фоном.

Прижиматься к его твёрдой груди, прикрыв глаза — потрясающе. Слышать, как его сердце бьётся в такт моему — так же быстро и навылет — ещё лучше. Я без него — никак. Совсем никак. Мне пришлось пройти слишком много жизненных уроков, чтобы понять: так, как он, меня никто и никогда не будет любить.

В одном из карманов куртки оказывается квадратная коробочка, и я на ощупь понимаю, что она бархатная. Пульс разгоняется до предела, хотя это вполне ожидаемый исход, о котором меня заранее предупредили. Но это не мешает мне ликовать и испытывать волнение. Как только Аслан вернётся, я стану его законной женой. Возможно, это будет не шумное торжество, но оно скрепит нас навсегда.

— Я собирался сделать это более романтично, но немного замотался, — говорит он, будто оправдываясь.

— Я должна ответить: согласна или нет?

— Это уже не обсуждается.

Очередь на регистрацию багажа растворяется слишком быстро. Я невольно цепляюсь за ремень рюкзака, который Аслан берёт с собой на борт в качестве ручной клади. И издаю жалобный всхлип, когда он прощается, наклоняясь ко мне и касаясь лбом моего лба — трогательно и нежно, но чересчур сдержанно.

Это правильно, ведь мы заранее обсудили, как будем вести себя при Амелии. Но этого недостаточно. Недостаточно, потому что я хочу большего. И всегда буду хотеть, когда он рядом.

Следующей на прощание — Дина. Последняя и самая важная — наша дочь, которую Аслан подхватывает на руки и крепко прижимает к себе. Я вижу их мутно — сквозь пелену слёз, которую никак не могу сморгнуть, как ни стараюсь.

Время не делает поблажек. Оно мчится вперёд, не спрашивая, готовы ли мы к переменам. Отрывая нас друг от друга быстрее, чем хотелось бы.

Я завороженно смотрю, как высокая, почти двухметровая фигура растворяется в толпе, направляясь к паспортному контролю, и ощущаю внутренние терзания, разрывающие меня изнутри. Кажется, если я его не догоню — непременно буду об этом жалеть.

— Дин, присмотри, пожалуйста, за Ами, — прошу мачеху и, услышав согласие, резко срываюсь с места.

Ноги подкашиваются, грудь спирает.

Я пробираюсь сквозь толпу, цепляюсь за чемоданы и сталкиваюсь с прохожими, но упрямо продолжаю идти к своей цели. Пока, наконец, не обнимаю Аслана за талию и не утыкаюсь лицом в его спину — в точке, дальше которой меня уже не пропустят.

Его рюкзак, верхняя одежда и документы лежат в специальном ящике. Позади нас — длинная очередь, но сейчас для меня не существует ни правил, ни осуждения.

Особенно в тот момент, когда Аслан поворачивается, а я тяну его за свитер и обнимаю за щёки.

— Алин, я же скоро вернусь… — утешает меня, как маленькую. — Ты и оглянуться не успеешь…

— Я тебя люблю, — говорю прямо. — Я тебя очень-очень сильно люблю, Аслан. Извини, что отвлекаю, но мне показалось важным сказать это именно сейчас. Пусть это и кажется очевидным — хотя бы потому, что я согласилась присматривать за твоей собакой, вместо того чтобы сдать её в приют после всего, что она устроила…

Прежде чем Аслан успевает что-либо ответить, я встаю на носочки и целую его в губы. Вкус поцелуя — солёный и горький, но одновременно тягучий от желания, чтобы этот момент длился как можно дольше.

Аслан зарывается пальцами в мои волосы, притягивая меня к себе так близко, будто ищет точку опоры. А я теряюсь в мягком, но настойчивом напоре его рта и языка, забывая дышать.

Объятия. Слёзы и мурашки. Трепетные прикосновения. Сумбурные признания и клятвы.

Я провожаю Аслана взглядом, пока он не скрывается за стеклянной перегородкой паспортного контроля. Но до того, как покинуть здание аэропорта, открываю бархатную коробочку и достаю оттуда кольцо с утончённым дизайном и аккуратным камнем, переливающимся при свете ламп.

Идеальный размер и идеальный металл сразу заполняет пустоту на безымянном пальце.

Я беру за руку дочь и выхожу на улицу, глубоко вдыхая свежий морозный воздух и вскидывая взгляд к небу. На душе грустно, но удивительно легко. Меня утешает то, что произойдет наверняка: Аслан нас заберёт, а я непременно его дождусь. Потому что единственное, в чём я не сомневаюсь, — временное расставание ничто по сравнению с тем, что ждёт нас впереди.