Хулиган. Его тихоня

Глава 24

24.1. Странности и недомолвки

POV Ксюша

— А мы случайно не из одного универа?

Я перестала выгружать корзину и посмотрела на девушку, стоящую по ту сторону кассы. Я была в магазине и закупалась продуктами, но никак не ожидала подобного вопроса от незнакомой девушки. Это была Дарина, судя по бэйджику на ее груди. И, кажется, она была права, потому что ее лицо казалось мне знакомым.

— Да, наверное, — ответила я.

— Да, точно, — она лучезарно улыбнулась мне. — Я видела тебя. Ты же с филологического?

Я улыбнулся ей и кивнула в ответ, продолжив выгружать корзину. Она выглядела так, будто собиралась сказать что-то еще, когда ее взгляд вдруг скользнул влево.

— Обалдеть, — прошептала она, сфокусировав взгляд на ком-то за мной. — Какая она красивая…

Из любопытства я обернулась, чтобы посмотреть, на кого же она так пристально смотрела с горящими глазами. И тут же у меня отвисла челюсть.

Вау…

Это была высокая, женственная, красивая девушка, примерно моего возраста.

Она была настолько красива, что я с легкостью могла представить ее в качестве профессиональной модели. На ней было облегающее короткое платье, оверсайз пальто и ботильоны на высоком каблуке. Ее волосы были собранны в небрежный пучок на макушке, с несколькими выпущенными прядями, обрамляющими ее лицо.

Она стояла в нескольких метрах от меня, что-то высматривая взглядом на стеллаже. Затем она случайно посмотрела в мою сторону и наши глаза встретились. Я уже собиралась отвести взгляд, не желая, чтобы девушка подумала, что я беззастенчиво пялилась на нее, как вдруг произошло нечто странное, заставившее меня сосредоточиться на ней. Смотря на меня, ее лицо ожесточилось, она покачала головой, как будто с каким-то отвращением.

Я огляделась вокруг, надеясь, что это не на меня она смотрела с такой неприязнью.

Дарина по-прежнему завороженно смотрела на нее. На самом деле, большинство людей в магазине смотрели на нее. Когда я обернулась, чтобы посмотреть на нее, она уже уходила, грациозно покачивая бедрами.

Почувствовав беспокойство, я вернула взгляд к Дарине, вновь вернувшейся к работе.

— Она красотка, да? — выпалила она восхищенно. — Вот бы и я была такой красивой.

— Ты тоже красивая, — ответила я, добродушно улыбнувшись.

Она искренне просияла от комплимента.

— Спасибо. А напомни, как тебя зовут? — спросила она. — У меня плохая память на имена. Вообще, я много чего забываю — могу забыть дату собственного дня рождения и заблудиться во дворе, в котором живу всю жизнь, но сильнее всего забываю имена.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя от ее такой открытой разговорчивости и ответить:

— Ксюша.

— А-а, точно, Ксюша! А я Дарина, хотя ты это уже, итак, знаешь.

Я кивнула, улыбнулась и выдохнула с облегчением. Может быть, она меня не знает. Ну, как девушку самого страшного хулигана нашего универа.

Внезапно ее руки замерли, а взгляд упал на меня. Нахмурив брови, она наклонилась и пристально посмотрела на меня. Затем она откинулась назад и побледнела.

Или, может быть, знает.

— Ксюша? — прошептала она. — Подожди… Ты Соколова, да?

Я прикусила губу и кивнула.

Как можно быстрее, насколько это было возможно с точки зрения гуманности, она пробила мои продукты и упаковала в пакет. Больше она не смотрела на меня, не улыбалась и не разговаривала. Отдав чек, она подозвала проходящего мимо менеджера и, сказав, что уходит на перерыв, помчалась прочь на полной скорости.

Теперь все люди за соседней кассой смотрели на меня, гадая, что я такого сделала, чтобы заставить ее так стремительно убежать. Опустив глаза, я взяла пакет с продуктами и как можно быстрее зашагала к выходу.

Как только я вышла на улицу, меня сразу же обдало жаром. Весна была очень теплой, стремительно прощающейся с зимой и приближающей лето. Я поставила пакет на ближайшую лавочку и собрала распущенные волосы в высокий хвост.

Оглядываясь по сторонам в поисках заказанного такси, я начала жалеть о своем решении не принимать папино предложение купить мне машину.

На другой стороне дороги я с удивлением увидела ту самую девушку, привлекшую внимание всех покупателей магазина, стоящую рядом с дорогой машиной с темными тонированными стеклами.

Она беззастенчиво наблюдала за мной. Я уставилась на нее в ответ, не понимая, чем привлекла ее внимание.

Может, ей что-то нужно было?

Подъехавшее такси отвлекло мое внимание от нее. Прежде чем забраться внутрь, я в последний раз взглянула на нее. Она садилась на заднее сиденье машины и почему-то выглядела сердитой.

Странно все это было…

Придя домой, я начала разбирать продукты. Но не успела я закончить, как зазвонил мой телефон. Это был Леша. Улыбнувшись, я ответила на его звонок и поднесла телефон к уху.

— Привет, — поприветствовала я, открывая дверцу холодильника и продолжая разбор продуктов.

— Привет.

Моя улыбка стала еще шире, стоило мне услышать его сонный сексуальный голос.

— Ты только что проснулся?

— Да. Доброе утро.

— Скорее, добрый день. Сейчас уже полдень, Леша, — сообщила я ему с усмешкой.

Он выругался и я услышала шорох простыней. Тяжело сглотнув, я покачала головой, когда мое воображение не на шутку разбушевалось. Когда-нибудь мои мысли доведут меня до безумия.

— Ты дома? — спросил он.

— Ага. Только что зашла, ходила за продуктами, — я зажала телефон между ухом и плечом, чтобы освободить обе руки и убрать муку в шкаф. — Так, Данилу и Владу понравились пирожные, которые я испекла?

— Понравились. Но потом Череп, не переставая, ныл всю ночь. Теперь он хочет, чтобы ты испекла торт и на его день рождения.

— Я могу, — быстро отозвалась я.

— Я не сказал, что ты должна, — ответил он раздраженно.

— Но я все равно сделаю это, — парировала, садясь на кухонный стол. — Как повеселился вчера?

— Никак. Без тебя мне было не особо весело.

Мое сердце совершило кульбит в груди. А он ведь даже не понимал, как много его слова для меня значили.

Вчера исполнилось 19 лет Владу и 20 лет Данилу. Удивительно, что они родились в один день и при этом были близкими друзьями. Я испекла для них праздничные десерты, из-за чего Леша проворчал ведь день, наблюдая за тем, как я пеку. А затем я с трудом заставила Лешу взять десерты с собой к Кириллу, где они устраивали вечеринку для обоих виновников торжества.

— Я не могла пойти с тобой. Влад же сказал, чтобы были только мальчики, — напомнила я.

— И все же, — пробурчал он, а затем в трубке послышалось его рычание. — Какого… Громов, какого хрена ты забыл в моей постели?!

Мои глаза расширились и я прижала телефон плотнее к уху, вслушиваясь в происходящее.

— Там шумно, — услышала я ответ Данила. — А я спать хочу.

— Убирайся из моей кровати!

— Дай поспать, а?!

Я коротко хихикнула и прикрыла рот рукой. Леша не находил это забавным, в то время как я находила смешным то, как Данил и остальные его друзья валяли дурака, подтрунивая над терпением и самоконтролем Леши. Правда, мое веселье быстро исчезало, когда Леша переходил к их физическому наказанию, если их жестокий юмор затрагивал меня.

— Я перезвоню тебе позже, Ксюша.

Я едва успела попрощаться с ним, как услышала грохот и ругательства, вырвавшиеся изо рта Данила.

Покачав головой, я отключила звонок и поплелась в свою комнату, чтобы почитать новую книгу.

*****

— Я ни черта не понимаю, — я застонала, стукнув ладонью по столу.

Схватившись за гудящую голову, я опустила взгляд на страницу своей книги. Я чувствовала на себе взгляд Леши, но была так сосредоточена на своем разочаровании, что не обращала на него внимания.

— Ну почему это так трудно?! — продолжала я ворчать, тыча пальцев в текст страницы, написанный вроде бы русскими буквами, но совершенно непонятным языком.

Когда я достигла пика своего отчаяния, то взвыла и закрыла лицо руками. Леша усмехнулся и отстранил мои руки, глядя мне прямо в глаза.

— Леша, почему бы тебе не пойти к своим друзьям? — предложила я.

Все веселье вмиг исчезло с его лица.

— Ты меня прогоняешь?

— Нет, — мгновенно ответила я. — Просто я ухожу искать Таню и умолять ее объяснить мне эту тему по чертовой семантике.

— А если она не согласится?

— Я буду умолять до последнего, на колени встану, если придется, — отчеканила я. — Эта тема очень важна, а я ее не понимаю от слова совсем. Я даже не понимаю, что здесь написано.

Закатив глаза, он отпустил мои руки и пододвинул свой стул ближе. Наклонившись вперед, он взял мою книгу и погрузился в ее чтение, а затем и вовсе начал делать какие-то пометки карандашом прямо на странице. Я наблюдала за ним какое-то время, а потом опустила взгляд и прежде чем успела понять, что он написал, Леша подтолкнул книгу в мою сторону.

— Попробуй еще раз прочитать то, что я подчеркнул карандашом, — отозвался он. — Сначала пойми это, а потом уже прочитай все остальное. А еще лучше разбирай не сразу всю тему, а по абзацам. Если все равно не поймешь, то пойдешь к Градовой.

Взяв книгу, я принялась разбирать первый абзац, начиная с выделенных предложений и заканчивая остальными. Затем я перешла к следующему абзацу, где нашла уже парочку зачеркнутых заумных слов, сверху подписанных более простыми для понимания. И так, абзац за абзацем, я дошла до конца параграфа нужной темы.

— Я все поняла, — неверующие пробормотала я. — Леша, ты удивительный! Как ты это сделал?! Откуда ты знаешь этот метод?!

— Меня ему научила…

Он замолчал, так и не договорив, а затем в одно мгновение улыбка пропала от его лица. Он снова надел холодную непроницаемую маску.

— Леша? — позвала я, робко дотрагиваясь до его плеча.

— Не надо, — пробормотал он, одергивая мою руку и отворачиваясь от меня. — Не спрашивай меня ни о чем.

Я уставилась на него и сердце слегка сжалось. Затем я вернула взгляд к книге, пытаясь побороть обиду.

После нескольких месяцев знакомства он все еще ничего не рассказал о себе. О своей семье. О своем прошлом. Ни о чем. Я даже никогда не встречала того самого родственника, к которому Леша вроде как переехал, по словам Тани. И судя по его дому, в котором я уже пару раз была, проживал он там один.

И, кажется, он вообще не планировал открываться мне.

Это удручало.

Как могли развиваться наши отношения, если он ничего не говорил о себе? По сути — я его не знала.

Каким будет будущее для нас обоих? У него были секреты. У меня — претензии. Он все еще возводил между нами уверенную стену и я уже так устала мириться с ней, что пыталась ее разрушить.

Мне казалось, что я была не против его секретов и тайн, но бывали моменты, когда мне хотелось, чтобы он все мне рассказал.

Или хотя бы чуть-чуть.

Он повернул голову и посмотрел на меня хмурым взглядом.

— Ты все прочитала? Больше нечего? — спросил он, поймав мой взгляд.

— Нет еще, — ответила я, нахмурившись.

— Тогда читай.

Надо же, какие мы властные!

— Я читаю-читаю, — пробормотала я.

Некоторое время я сидела молча, Леша тоже не торопился заговорить со мной. Может, он уснул? Но когда я украдкой взглянула на него, то напоролась на его пристальный взгляд. Его губы тронула легкая улыбка, когда он поймал мой взгляд. А я почувствовала, как жар принялся заливать мои щеки, и пригнула голову, думая о том, как мило он выглядел, вот так смотря на меня.

24.2. Недруг или друг?

Я поспешно бежала вниз по лестнице, проклиная Ульяну за беспечность. Она приставала ко мне на всех сегодняшних парах, а сейчас стоило преподавателю выйти из аудитории, как она схватила мою книгу и стала убегать от меня. Когда же я догнала ее у окна, она споткнулась и чуть не ударилась лицом о подоконник. И чтобы удержать равновесие, она выпустила мою книгу, отчего она вылетела в окно. Она долетела до крыши соседнего здания, а затем скользнула оттуда и упала в самый вниз. Я в безмолвной ярости обернулась на Ульяну, которая убегала к Тане, желая найти в подруге укрытие.

Но я была так зла, что ее бы никто не смог укрыть от моей кары. Я убью ее, но чуть позже, сразу после того как я подберу свою книгу.

Мои шаги замедлились, когда я повернула за угол здания и увидела там знакомого человека. Влад сидел на земле с закрытыми глазами, вытянув ноги и прислонившись головой к стене. Он распахнул глаза, услышав мое приближение, и повернул голову, на мгновение встретившись со мной взглядом, прежде чем посмотрел куда-то перед собой. Я проследила за его взглядом и увидела свою книгу, лежащую на земле в полураскрытом виде.

— Твоя?

Ошеломленная увиденным и услышанным, я только и могла что молча смотреть на него. Влад только что впервые за все время заговорил со мной.

— Твоя книга? — повторил он.

— Д-да, — ответила я и подошла к книге, чтобы поднять ее. — Она случайно выпала из окна.

Одна из его бровей взлетела вверх.

— Сама или ей помогли?

— Кое-кто помог, но она это нечаянно, — ответила я, слабо улыбнувшись.

Он больше ничего не сказал и снова прислонился головой к стене, закрыв глаза. Я восприняла это как сигнал к уходу, но, сделав два шага прочь, все же остановилась, потому что Влад показался мне бледным, уставшим и… больным.

— Не хочу лезть не в свое дело, Влад, но с тобой все в порядке? — нерешительно спросила я, делая шаг к нему.

— Уходи, — не открывая глаз, ответил он.

Я вздрогнула от его резкого тона.

— Но…

Влад распахнул глаза и от его грозного взгляда я непроизвольно сделала шаг назад. Его лицо было холодным, а глаза наполнены жгучей кислотой.

— Исчезни, — процедил он.

Прежде у меня было ощущение, что я ему не нравилась, и теперь я поняла, что оказалась права. Когда я была рядом, он не делал попыток узнать меня, заговорить со мной. Как будто я для него не существовала.

Оказывается, он недолюбливал меня, причем очень сильно.

Поджав губы, я стала уходить. Ему не нужна была моя помощь и я не хотела настаивать на ней, боясь, что он еще сильнее обозлится на меня. Может, мне стоило позвонить Леше? Или Данилу? Быть может, Владу это было и не нужно, но я не собиралась оставлять его одного, не после того, как увидела его в таком состоянии.

— Я не понимаю — что Орлов в тебе нашел?

Ноги подкосились и я замерла, услышав его вопрос.

— Ну да, ты симпатичная, — продолжал он бормотать у меня за спиной. — Но у Лехи были другие, гораздо красивее и сексуальнее тебя.

Не оборачиваясь, я услышала, как он поднялся на ноги и двинулся ко мне. Мое тело автоматически напряглось, когда он появился передо мной, остановившись всего в метре.

— Но почему он выбрал именно тебя? — он наклонил голову и уставился на меня так, что у меня по коже поползли мурашки. — Что в тебе такого особенного? Почему он до сих пор не бросил тебя?

Он преградил мне путь, когда я попыталась проскользнуть мимо него. Сердце начало громко биться в груди, закладывая уши, но не так сильно, чтобы я не смогла расслышать слов Влада.

— Может быть, потому что он еще не трахнул тебя?

Я отшатнулась назад, как от удара. Он воспользовался этим как возможностью сделать шаг ближе, заставляя меня отступить еще на шаг назад. Он пугал меня.

— Пожалуйста, дай мне уйти, — прошептала я.

— Я слышал, что ты до сих пор девственница. Интересно, в чем заключается игра Орлова? Что он задумал? Он ведь не из тех, кто ждет. Если только… — на его губах появилась жестокая улыбка. — Если только он не трахается с кем-то на стороне.

Слезы навернулись на глаза и я сглотнула болезненный ком в горле.

— Больно такое слышать, да? Но я сказал правда, а на нее не обижаются. Когда-нибудь ты, возможно, даже поблагодаришь меня за это.

Я сделала шаг вправо, но Влад снова преградил мне путь. Он начал приближаться, а я отступала, пока не уперлась спиной в стену. Он встал почти вплотную ко мне, вклиниваясь в мое пространство и заставляя дрожать от страха. Прижимая дрожащими руками книгу к груди, я подняла на него свои глаза.

— Ты ничтожество, Ксюша, — усмехнулся он, сверля меня взглядом. — Ни-что-же-ство. Не думай, что ты особенная, потому что это, блять, не так. В конце концов, когда Орлов устанет от тебя, он выбросит тебя, как надоевшую игрушку, и даже не вспомнит, как тебя звали и как ты выглядела. Он просто забудет о твоем существовании.

Его слова пронеслись в моей голове, причинив такую мучительную боль, что я чуть не упала на землю, сложившись пополам.

— Это неправда, — набравшись храбрости, прошептала я. — Я ему небезразлична, я знаю это. Я вижу это в его глазах, когда он смотрит на меня, когда он прикасается ко мне, когда он говорит со мной. Он… у него есть чувства ко мне. Он не бросит меня. Я знаю это.

Влад начал громко смеяться. Это было настолько пугающе, что волосы на моей коже встали дыбом.

— Дура. Ты забавная, но дура, — пробормотал он, все еще посмеиваясь. — Ты заблуждаешься.

Он смотрел на меня несколько долгих мгновений. Я стояла неподвижно, позволяя ему разглядывать меня и радуясь, что слезы не стекали по моим щекам.

— Это печально. Не для него, для тебя… — он покачал головой и скривил губы. — Ты даже не знаешь его, хотя думаешь иначе, что знаешь его. Он ведь даже ничего тебе не рассказал о своем прошлом, не посчитал нужным делиться с тобой. Думаешь, тебе есть место в его будущем?

Сердце перестало биться, а новые слова раскаленной печатью выжглись в моем сознании.

— Не обманывай себя, думая, что ты ему небезразлична, Ксюша. Потому что я знаю Лешу. Он никогда тебя не полюбит.

— Зачем ты это говоришь? — спросила я, ненавидя себя за то, что мой голос дрожал. — Ты ненавидишь меня? Но за что?

— Да, ненавижу, — с ничего не выражающим лицом он продолжал нападать на меня: — Я ненавижу таких наивных дур, как ты, которые думают, что всё всегда, блять, чудесно и прекрасно.

Он отступил назад, словно не мог больше находиться рядом со мной.

— Что такая девушка, как ты, вообще делает рядом с Орловым? Вы не подходите друг другу. Я знаю, что до тебя дошли слухи. Я знаю, что ты считаешь его чудовищем. Нет, не отрицай этого, — сказал он, когда я уже собиралась возразить. — Я знаю, что ты так считаешь. Поэтому тебе лучше порвать с ним. Если ты этого не сделаешь сама, то сможешь убедиться в том, какое чудовище Орлов на самом деле.

Я покачала головой, отказываясь верить в его мерзкие слова.

— Ты ему все равно безразлична. Он никогда тебя не полюбит.

Как только Влад сказал то, что хотел, он ушел, зная, что его слова полностью сломали меня.

Слезы полились из моих глаз и покатились по щекам. Боль в груди захлестнула меня и я сложилась вдвое от нее. Я опустилась на землю, начиная полноценно рыдать.

Он солгал мне. Он просто солгал. У Леши были чувства ко мне. Может, это и не любовь, но я ему точно была небезразлична. И он не бросит меня. Не бросит!

Но почему?

Почему мне было так страшно?

Я рыдала, уткнувшись в колени, не обращая внимания ни на что, кроме ненависти к Владу и его мерзким словам. Они повторялись в моей голове, проникая все глубже и разрушая меня изнутри. Я не знала, как долго пробыла в таком состоянии. Это могли быть секунды, минуты или, может быть, часы.

Все что я знала — это то, что мне было мучительно больно внутри.

Понимая, что должна была встать и вернуться в аудиторию, я глубоко вдохнула и поднялась с земли, опираясь рукой о стену. Смахнув слезы с лица, я поплелась обратной дорогой к универу.

И прямо на глаза человеку, которого я больше всего не хотела сейчас видеть.

Леша был в нескольких метрах от меня, когда он увидел меня. Он замер на месте, выражение его лица, и без того раздраженное, стало еще более хмурым при виде меня.

— Ксюша? — отозвался он, блуждая глазами по моему лицу.

— Почему ты не ждешь меня возле аудитории? — спросила я, отводя взгляд.

— Потому что тебя там не было, — прорычал он, подходя ко мне. — Где ты была? Что случилось?

— Ходила за своей книгой.

— Что случилось?

Я прикусила губу и попыталась пройти мимо Леши.

— Я пойду возьму свою сумку, — пробормотала я, не отвечая.

Он потянул меня за руку, не позволяя уйти и заставляя повернуться к нему лицом.

— Почему ты плачешь?

Свежие слезы наполнили мои глаза и я отвернулась, чтобы скрыть их.

— Я не плачу.

— Почему ты плачешь? — повторил он, кладя руки мне на плечи.

— Я не плачу. Правда.

Одна его рука оторвалась от моего плеча, чтобы приподнять мой подбородок вверх, заставляя меня встретиться с ним взглядом. А после он обхватил ладонями мое лицо и большими пальцами принялся вытирать слезы с моих щек.

— Почему ты плачешь?

Его голос был таким нежным, что я чуть не потеряла самообладание. Он смотрел на меня глазами, полными беспокойства. Мое горло сжалось, не позволяя дышать. Я заставила себя сглотнуть, заставила себя дышать.

Я не могла рассказать ему о том, что произошло. Я просто не могла. Не хотела разрушать их дружбу. Не хотела давать Владу еще один повод ненавидеть меня.

И Влад ошибался. Что бы он ни говорил, я отказывалась верить, что у Леши не было чувств ко мне. Они у него были.

Еще больше слез навернулось на мои глаза.

Он меня любил.

Я хотела в это верить…

24.3. Горькая расправа

POV Леша

Я пытался успокоиться, держа в руках прекрасное лицо Ксюши. Она смотрела на меня и в ее глазах отражалась боль. Она пыталась взять себя в руки, судя по тому, как глубоко она дышала, но было ясно, что это не помогало. Чертовы слезы вновь наполнили ее глаза.

Когда я подошел за ней к аудитории и понял, что ее там нет, я попытался дозвониться до нее. Но ее сумка вместе с телефоном были за партой. Таня сказала мне, куда она ушла, пока Ульяна смотрела на меня с испуганным выражением лица. Но с того момента прошло уже больше часа, началась другая пара, а она до сих пор так и не вернулась.

У меня возникло дурное предчувствие и я немедленно отправился на ее поиски. Ксюша не прогуливала пары. А значит, с ней что-то случилось.

Я направился туда, куда, по словам Градовой, ушла Ксюша, и увидел ее, шагающей мне навстречу. Мои шаги ускорились, внутри вспыхнула злоба.

Какого черта она там делала?

Но как только я присмотрелся к ее лицу и понял, что Ксюша плакала, я едва не сошел с ума.

Кто бы не довел ее до слез — я собирался заставить его об этом пожалеть.

Кто ее обидел? Кто сделал это с ней?

И вдруг я понял.

Я знал, какой ублюдок это сделал.

Я напрягся всем телом, когда спросил:

— Это был Влад?

Ее заплаканные глаза слегка расширились и она поджала губы.

Твою мать. Это был он.

Сука!

— Что он тебе сказал?

Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Она попыталась убрать мои руки от своего лица, но я не позволил ей этого сделать.

— Что, Ксюша?!

— Ничего.

Блять… Она защищала этого урода!

— Ксюша…

— Ничего такого, чего бы я не знала! — сокрушенно выпалила она.

Ее ответ пронзил меня, как лезвие ножа. Грудь обожгло, стало трудно дышать. Ксюша вырвалась и отступила назад, прижимая книгу к груди и отводя взгляд.

Мое тело напряглось, страх сковал внутренности.

Она вела себя странно и… отстраненно.

Я протянул руки и обхватил ее талию, притянув ее напряженное тело к своему. Обняв Ксюшу, я крепко прижал ее к себе и увидев слезы, бегущие по ее щекам, крепко зажмурил глаза.

Не осознавая того, я не дышал до той поры, пока Ксюша не прижалась к моей груди, уронив книгу и вцепившись обеими руками в мои плечи. Она прижалась ко мне, беззвучно рыдая и содрогаясь от слез. А я мог только гладить ее по спине, обнимая и позволяя ей выплакаться.

Каждый раз, когда у нее перехватывало дыхание и вздрагивало тело, мое сердце обливалось кровью.

Абсолютно каждый раз…

*****

Стиснув зубы до скрежета, я вел машину. Я был так зол, что едва не дрожал от желания врезать кому-нибудь.

И я знал, кому я врежу.

Владу.

Рябинин, сука! Я убью этого гаденыша!

Я не мог даже подумать о нем, не желая его убить.

Но я не мог не думать и о том, что это была и моя вина тоже.

Я должен был разобраться с Рябиновым раньше, поговорить с ним. Но я все время откладывал это дело.

Влад был хорошим парнем, но порою понять его было невозможно. Я не хотел делать ничего такого, что заставило бы его слететь с катушек, ведь еще недавно мы с трудом вернули его к жизни. И я решил, что у меня было время для отсрочки этого разговора. Я думал, что Рябинин не посмеет ничего сделать Ксюше, но я ошибся.

Я, блять, ошибся.

Выйдя из машины, я даже не потрудился закрыть ее, поспешно направившись к дому Черепа. Я толкнул дверь и она с грохотом ударилась о стену. Громов какое-то время растерянно смотрел на меня, а потом поднялся с дивана и пошел ко мне. Он что-то говорил мне, но я ничего не слышал, смотря на Влада, который беззаботно развалился в кресле, играя в “GTA”.

Я стиснул зубы и сжал челюсти, когда пульс стал громко отдаваться в голове. То, что я хотел сделать с Рябиновым прямо сейчас, должно было напугать меня, но мне было наплевать. Я жаждал его крови.

Ксюша плакала из-за него.

Он посмел обидеть Ксюшу, довести ее до слез.

Он, сука, заставил ее отстраниться от меня.

Девушку, к которой я относился со всей своей заботой. Девушку, которая вдохнула в меня жизнь после смерти матери. Девушку, благодаря которой я почувствовал, что у меня есть будущее. Девушку, которую я хотел любить так сильно, что это было чертовски больно.

И он заплатит за это.

— Что ты сказал Ксюше?! — прорычал я.

Череп вышел из кухни, окинул взглядом сцену и направился к Владу. А Громов стал маячить передо мной, отталкивая назад и не позволяя приблизиться Рябинину.

Влад же спокойно отложил игровой контроллер в сторону и повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Ярость на моем лице его ничуть не обеспокоила. Более того, казалось, что он почти ожидал этого.

— Она пожаловалась на меня, да?

— Нет. Она мне нихрена не сказала, — огрызнулся я. — Я нашел ее в слезах и сразу понял, что это из-за тебя. Я видел, как ты на нее смотрел. Я должен был что-то сделать, но я надеялся… Надеялся, что ты не опустишься до такого.

— Я лишь оказал тебе услугу.

— Заставив меня потерять ее?!

Рябинин поднялся на ноги и встретил мой свирепый взгляд.

— А ты планировал оставить ее у себя? Навсегда? Или ты, может быть, собирался рассказать ей всё? О себе? О своем прошлом? О том, почему ты делаешь то, что делаешь? Думаешь, она сможет справиться с твоими демонами, если уже считает тебя монстром?

— Рябинин, сука, это не твое собачье дело, — прорычал я, напрягаясь всем телом.

— Не мое дело? — недоверчиво повторил он. — Блять, Орлов, посмотри правде в глаза! Вы с ней не будете вместе вечно. Когда-нибудь она поймет, что ей лучше без тебя. И что станет с тобой тогда? А? Где ты окажешься без нее?!

— Заткнись, — процедил я сквозь стиснутые зубы.

— Я не устаю повторять тебе, что никакие отношения не длятся вечно! Блять, если бы это было так, то у моей мамы не было бы четырех бывших мужей, а папа не разводился бы сейчас со своей второй женой. Родители Громова не ссорились бы постоянно. А родители Черепа хоть и жили счастливо, но прожили недолго, потому что умерли. И твой отец не бросил бы твою мать!

Я начал бросаться в его сторону, а Громов старательно сдерживал меня, перегораживая путь и стараясь тормозить. Потому что он знал, чем это все могло закончиться для Рябинина, который права не имел впутывать мою мать в этот разговор.

Никакого, блять, права.

Череп оттолкнул Влада на шаг назад.

— Рябинин, твою мать! Почему тебе так трудно держать свой гребаный язык за зубами? — огрызнулся на него Череп, но тот его и не думал слушать.

— Очнись, Орлов, — бросил он мне с разочарованным видом. — Ты совершил ошибку, начав с ней встречаться.

— Не тебе это решать, — процедил я, пытаясь сдержать дрожь гнева в голосе. — Это только мое дело.

— Мне это уже осточертело! — воскликнул Рябинин, толкая Черепа и порываясь ко мне. — Мне, блять, надоело видеть тебя жалким. Посмотри, каким жалким ты стал с ней. Ты совершаешь ошибку. Неужели мать ничему не успела тебя научить?

Это было последнее, что он мне успел сказать. Потому что ни Громов, ни Череп больше не смогли сдержать меня. Мой кулак дважды встретился с челюстью Рябинина, прежде чем тот упал на пол. Я не знал, сколько еще ударов нанес ему, да и мне было, в общем-то, все равно. Влад лежал на спине на полу, а я был сверху и бил его так сильно, чтобы тот пожалел и больше никогда не открывал своей поганой пасти на мою маму и Ксюшу.

— Прекрати, Леха. Прекрати! — кричал Громов, хватая меня за плечи.

Но я не хотел останавливаться. Я был охвачен яростью так сильно, что я не мог остановиться, не мог заметить ничего вокруг себя. Мои кулаки были запачканы кровью, густой и алой кровью, при виде которой я невольно перенесся в прошлое, к тому моменту, когда увидел, как кровь, такая же густая, такая же алая, сочилась из тела моей матери, так же пачкая мои руки.

Я не мог остановиться. Это было выше моих сил.

Спустя какое-то время Черепу удалось наконец оттащить меня от Рябинина, а Громов смог вытащить меня из дома. Когда я порывался зайти обратно, Громов ударил меня в грудь, не позволяя вернуться внутрь и закончить начатое.

— Леха, не надо.

— Пусти меня, — прорычал я, тяжело дыша. — Я убью этого ублюдка.

— Я не знаю, что он сказал Ксюхе, но тебе нужно остыть, Лех, — умолял меня Даня. — Ты знаешь, почему он такой. Я знаю, что это ни хрена не оправдывает его конченое поведение, но просто оставь это, ладно?

— Я слишком, сука, много раз позволял ему распускать язык! — процедил я и друг схватил меня за руку, крепко сжимая ее.

— Он беспокоится о тебе, — возразил Даня. — Он заботится о тебе. Ты… ты же ему как брат. Ты помог ему, когда никто другой не помог бы. Ты спас его. На свой извращенный лад он просто пытается заботиться о тебе. Ты же знаешь, он готов на все ради тебя.

Я крепко зажмурился, в груди вдруг все сжалось. Вырвав руку из хватки Громова, я повернулся и сделал долгий, глубокий вдох. Я посмотрел на свои кулаки, на кровь, и меня захлестнула волна сожаления.

Почему?

Почему я продолжал причинять боль людям, которые заботились обо мне?

Я действительно был монстром.

— Я знаю, — ответил на выдохе я. Мне вдруг стало тяжело, усталость взяла вверх. Я был измотан, чертовски измотан всем этим. — Я знаю. Блять, я причинил ему боль. Су-у-ука…

— Он отключился, когда упал, так что, не переживай, боли он не почувствовал, — заверил меня Даня, похлопывая по плечу. — Череп о нем позаботится. И, если тебе от этого станет легче, то я врежу этому засранцу по его тупой роже, когда он очнется.

Я выдавил из себя смешок.

Но это был самый горький звук, который мы с Даней когда-либо слышали.