Идеалы мисс Райт. Дилогия

Глава 16

Суббота…

Выходной перед премьерой тянулся неимоверно медленно. Проворочавшись почти всю ночь, я позволила себе спать до полудня, потом на последние деньги посетила салон красоты, ютившийся на первом этаже соседнего дома. Но часы все равно тянулись, как недели, и я бестолково слонялась по квартире, не зная, чем себя занять. Еще и соседка вертелась поблизости, то допытываясь, когда же я начну одеваться, то принимаясь ныть, как это несправедливо, что она не попадет на премьеру. Тут мисс Катастрофе действительно не повезло – это на приемах, которые устраивали частные лица, все зависело от хозяев, а на официальные мероприятия несовершеннолетних не пускали, какими бы связями и статусом они ни обладали. Зато повезло мне, ибо вечер ожидался крайне ответственный, и отяготить его еще и компанией Руми было бы просто ужасно. Я и без того нервничала и порывалась спрятаться под одеялом и никуда не ходить. Было страшно оказаться под прицелом сотен глаз. Страшно сделать что-то не так, стать посмешищем и объектом пересудов. Но еще страшнее было не справиться с доверенной Рупертом и четой Истэнов задачей.

Разумеется, они не всерьез предлагали мне придумать метод борьбы с шантажисткой – это оказалось не слишком удачной шуткой. План был разработан давно, но именно мне в нем отводилась важная роль. Изначально ее должна была исполнять Дайана, но ее беременность спутала карты заговорщикам и заставила обратиться за помощью со стороны. На свою беду из-за того, что уже была частично посвящена в тайну и давала клятву о неразглашении, я оказалась единственной кандидатурой. Я спорила и отказывалась, но ни Ферран, ни Руперт, ни Ди ничего не желали слушать. И если мужчин еще можно было переубедить, то змея бессовестно пользовалась своим деликатным положением. Она то принималась пугать уже поднадоевшим и неправдоподобным откусыванием головы, то стенать, что будущее ее ребенка под угрозой, и, случись что, я буду тому виной.

Режиссер с самым жалким видом, какой только мог изобразить, взывал к моему великодушию, а актер сулил эксклюзивное интервью, деньги, карьеру – все, что пожелаю. Я желала только одного – чтобы от меня отстали. Но, сама не поняла как, под тройным напором сдалась и согласилась. Уговоры затянулись и в результате мне не удалось даже посмотреть киностудию, не то что разыскать там Джайса или хотя бы расспросить о нем. Вернуться на работу успела буквально за какие-то секунды до появления там Алекса. Времени едва хватило на то, чтобы стянуть плащ и усесться за секретарский стол. По счастью, сосед явился настолько усталый, что не обратил внимания на мои полыхающие от забега щеки. Более того, он, не став допытываться, что было в его отсутствие, и чем я занималась, объявил, что рабочий день на сегодня окончен и отвез домой. И даже не приставал по дороге с дурацкими разговорами, только буркнул на прощание: «Увидимся завтра!» – и исчез.

Наконец, за окнами стемнело. Я облачилась в роскошное платье Руми и ее же бархатную накидку, надела серьги леди Манолы и – для разнообразия – обула собственные туфли. Ферран прибыл вовремя, но подниматься не стал, прислав вместо себя шофера с утешительной коробкой конфет для мисс Фрэйл. И правильно – ни к чему звезде экрана попадаться на глаза обитателям небогатого многоквартирного дома. Не хватало еще отбиваться от жаждущих хоть мимолетом приобщиться к славе. Некоторые пожилые дамы из нашего подъезда были вполне способны с самым благопристойным видом растерзать кумира на сувениры.

Надувшаяся к вечеру от досады хулиганка, получив сладости, мигом подобрела и вызвалась проводить меня до машины, дабы лично отблагодарить «единственного чуткого человека, обеспокоившегося ее незаслуженными страданиями». И даже рвалась ехать с нами и дожидаться окончания приема в автомобиле, но я категорически отказалась. Зная пронырливость этого голубоглазого чудовища, можно было смело предполагать, что оно непременно найдет способ пробраться внутрь и превратить чинное мероприятие в балаган. На запрет Румита отреагировала поджатыми губами и недобрым прищуром, сулившими, как минимум, жабу под моей подушкой. О максимуме же и вовсе не хотелось думать. Да и не до того было!

– Нервничаешь? – предположил Ферран, едва я устроилась напротив него, и машина тронулась с места.

– Немного, – изрядно приуменьшила я.

– Не стоит, все будет хорошо, – попытался приободрить актер, но от его тона и улыбки мне почему-то стало еще страшнее. – Вот, выпей! – добавил он, накапав из небольшого пузырька в один из фужеров с вином. Они, как и открытая бутылка, были вставлены в специальные пазы на небольшом столике, размещавшемся между похожими на диваны сидениями.

– Это что?

– Успокоительное, – ответил Ферран, – Даи всегда его принимает.

– Что-то не очень оно ей помогает, – тихонько пробурчала я, но бокал взяла.

– За успех? – предложил тост недоэльф.

– Успех чего, – мрачно уточнила я, – фильма, вечера или того идиотизма, в который я по глупости позволила себя втянуть?

– Всего! – провозгласил актер.

Наши фужеры звякнули, соприкоснувшись, и я, решив, что отступать все равно уже поздно, осушила свой до дна. Игристое вино, едва уловимо горчившее от добавленного зелья, в сравнении с алкогольным чаем от Руми показалось мне просто компотом, но от второго бокала я благоразумно отказалась. Да и глотать такой напиток на ходу было бы неправильно, а времени на смакование не было.

Кинотеатр, а вернее комплекс, включавший в себя еще и огромный банкетный зал, художественную галерею и три ресторана, носил красивое название «Мираж». Это было одно из самых современных и впечатляющих строений столицы. Днем оно походило на приземистый зеркальный параллелепипед и словно расплывалось, сливалось с окружающей старинной застройкой, отражая ее в своих гранях. Но с наступлением ночи «Мираж» преображался. Разноцветные огни подсвечивали зеркала изнутри, делая их прозрачными и открывая вид на прячущиеся за стеклянным колпаком тонкие точеные колонны и настоящие стены здания, прорезанные окнами причудливых очертаний. Волшебство без волшебства! Жаль, что вволю налюбоваться им мне не дали.

Мы проехали мимо главного фасада, потом мимо бокового, сверкавшего вывеской ресторана, и свернули к темному заднему. У главного входа звезду экрана поджидали поклонники, поэтому мы воспользовались черным ходом и, оставив верхнюю одежду в небольшой комнатушке, никем не замеченные сразу проскользнули в зал через служебный коридор. Едва мы устроились в мягких креслах в середине первого ряда, как распахнулись двери в фойе, и помещение стало заполняться людьми и нелюдьми. Из-за кулис потянулась цепочка сотрудников съемочной команды – они заняли весь второй и частично третий ряды, создав своего рода защитную зону между элитой и простыми зрителями. Впрочем, простыми все эти разряженные дамы и импозантные господа могли показаться лишь в сравнении со знаменитостями.

Влево и вправо от нас с Ферраном усаживались известные актеры и актрисы, режиссеры и владельцы киностудий – я не всех знала поименно, но многих узнавала в лицо. Среди всего этого великолепия мне должно бы было стать не по себе, но, видимо, капли Дайаны подействовали – я почти не волновалась и лишь с интересом крутила головой, нисколько не боясь показаться нелепой деревенщиной. Я сидела по правую руку от Феррана. Второе соседствовавшее с ним кресло пустовало, пока двое служащих под звуки торжественной музыки не внесли и не водрузили на него обвитый черными розами траурный портрет Далинды Кайс – исполнительницы главной роли, якобы злодейски убитой во время съемок. Недоэльф старательно изображал скорбь, я же едва удержалась от неуместного смешка и, склонившись к длинному уху актера, прошептала:

– А где Ди? Неужели совсем не придет?

– Даи на балкончике, – тихонько ответил он, едва заметным движением указав, куда смотреть. – Только не надо махать ей руками, ладно?!

Я обиженно фыркнула:

– Что я, совсем ничего не понимаю, что ли?! – и отвернулась.

И очень зря, потому что тут же наткнулась взглядом на устраивающуюся рядом Джинни. Бывшая гримерша, облаченная в ярко-алое очень открытое платье и увешанная драгоценностями, как витрина ювелирного магазина, посмотрела на меня вызывающе. Будто ожидая, что я наброшусь на нее с оскорблениями. Через кресло от нее уселась рыжеволосая Фелисьена Малиформ в своем излюбленном лиловом. Эта, заметив меня, даже не сильно скривилась и соизволила милостиво кивнуть. Между собой будущие родственницы не обменялись ни словом, из чего можно было сделать вывод, что от будущей невестки сестра режиссера не в восторге так же, как и его друзья.

Признаться, от церемонии я ожидала большего, но все ограничилось тем, что на сцену вышли Руперт и сценарист, выступили с очень лаконичной речью и коротеньким шутливым диалогом и спустились к своим местам. Свет погас, и фильм начался. Сперва я увлеклась динамичным сюжетом, но вскоре поймала себя на том, что не столько смотрю кино, сколько высматриваю на экране «пастушку». Я уже совсем извелась от любопытства, когда моя героиня наконец-то появилась. И это было так ужасно, что я не знала, плакать мне или смеяться.

Ужасный костюм, ужасная прическа, ужасный грим – я смотрелась настолько нелепо, что хотелось спрятаться, забиться под кресло и не вылезать оттуда, пока зал не покинет последний зритель. Никогда прежде я не видела себя со стороны и предпочла бы не видеть и дальше, пребывая в счастливом заблуждении, что обладаю вполне приятной внешностью. А голос! Это писклявое недоразумение было отдельным кошмаром – неимоверно противным и режущим слух. Неужели я так разговариваю? Оставалось надеяться, что это просто технические неполадки при монтаже.

Когда «пастушка» стала свидетельницей убийства и ее преувеличенно испуганное лицо с открытым ртом показали крупным планом, я застонала и попыталась съехать вниз по спинке сиденья, но Ферран удержал. Он ободряюще пожал мне руку и прошептал: «Потерпи еще немного!». И я терпела. Правда, уже почти не глядя – зажмурившись и лишь изредка зыркая на экран из-под завесы ресниц. К счастью, никто не ожидал раскланиваний, как в театре, и зал мы покинули первыми – едва побежали титры, актер потянул меня к неприметной двери, ведущей в тот темный коридорчик, по которому мы пришли. За нами последовал практически весь первый ряд. Мы поднялись на второй этаж и ступили в банкетный зал.

Количество гостей впечатляло – добрая половина зрителей оказалась в числе избранных счастливчиков. К главной достопримечательности вечера, то есть к Феррану, тут же устремились желающие пообщаться. Я была вынуждена буквально вцепиться в его локоть, чтобы не быть сметенной этой живой волной. Актер принимал комплименты и пожимал руки, шутил и флиртовал. Мне тоже досталась пара-тройка теплых слов от мужчин и несколько дюжин завуалированных подколок от дам. Как будто каждая из них считала себя куда более достойной «великолепного» костюма пастушки и «сложнейшей» роли. Шутка ли, мурлыкая глупую песенку, спуститься с холма с корзинкой? Естественно тут нужны феноменальная внешность, многолетний опыт и недюжинный талант!

А может, щедрые порции яда доставались мне за ничем не заслуженное место рядом со звездой экрана? Так я бы с удовольствием уступила его кому-нибудь и отправилась общаться с другими знаменитостями, а приходилось стоять и механически улыбаться. И надеяться, что поток поздравляющих схлынет прежде, чем эта вымученная улыбка навсегда приклеится к моему лицу. Через час мне уже казалось, что этот светлый миг никогда не наступит. Щеки и челюсти болели от непривычной нагрузки. Ноги ныли от бесконечного стояния на одном месте, а бокал с вином по весу напоминал ведро. Но апофеозом неприятного стало появление элегантной, гармоничной и очень привлекательной пары. Эти стиль, красота и отменное соответствие друг другу неожиданно раздосадовали – или же дело было в чем-то другом?

– Аманда, ты была неподражаема! Тебе так идет это облако кудряшек на голове и веснушки! А пышные рукавчики и юбочка? А эти миленькие пряжечки на туфельках? Дорогая, это определенно твой стиль! – Лицемерной сладости в голосе мисс Руддол было хоть отбавляй. С легкость хватило бы на десяток пасек.

Труповедка, облаченная в длинное узкое платье из темно-синего бархата, словно пиявка льнула к Фрэйлу-младшему. Она взирала то на меня с видом победительницы, то ласково и по-хозяйски – на Алекса, цепко ухватившись за его руку. Интересно, не этот ли чехол для дудочки, который откровенно обрисовывал все округлости фигуры, Бетси приобретала, пока я караулила Джайса, искала кофе и зарабатывала простуду? Неудивительно, что весь остаток недели она поглядывала на меня с презрительным превосходством – видимо, думала, что ловко обошла конкурентку в гонке за роль спутницы Фрэйла-младшего.

– Поздравляю! – Соседу повезло, что он не стал брать пример со своей пары и язвить. Немного сарказма от извечного врага, и я бы непременно метнула в него бокалом. – Ты действительно неплохо сыграла.

– Спасибо, – коротко ответила я.

– Нет, ну правда же Аманда была восхитительна? – Никак не желала умолкнуть Труповедка. – Я раньше никак не могла понять, почему ты называешь ее одуванчиком, а теперь поняла. Наверное, она дома, в деревне всегда с такой прической ходила, да? Милая, ты зря сменила манеру одеваться и укладывать волосы! Тебе бы стоило вернуться к прежнему образу – это я тебе, как подруга, говорю.

– Непременно, – процедила я сквозь зубы, – прямо сейчас зайду в дамскую комнату и нарисую на носу веснушки! Хочешь, мы и тебя преобразим? Поверь, это совсем несложно – каких-нибудь пару минут, несколько умелых движений, и у тебя на голове будет такая же чудная копна, как у моего персонажа. – Я, сощурившись, посмотрела на тщательно уложенную гриву Бетси и протянула с сомнением: – Разве что несколько пореже.

Труповедка плохо скрытой угрозой не прониклась, зато невероятную чуткость проявил Алекс – он мгновенно развернул мисс Руддол к какому-то тучному господину, как раз беседовавшему с Ферраном, и представил ее, вынудив тем самым подключиться к общению. После чего высвободил из хищной конечности спутницы свой локоть и ловко вклинился между нами, заодно оттеснив меня и от актера.

– Чего тебе? – буркнула я недобро. Обмен любезностями с Бетси не лучшим образом сказался на моем настроении, которое и без того было не самым радужным.

– Когда соберешься домой, – негромко начал сосед, – найди меня!

– Зачем это? – насторожилась я.

– Отвезу, – ответил Алекс.

Я тут же представила, как буду делить с Труповедкой заднее сидение автомобиля Фрэйла или же занимать его в гордом одиночестве, созерцая затылки воркующих впереди голубков. Воображенная картинка совсем не обрадовала – я поморщилась и попыталась возмутиться:

– Но…

– Никаких но! – оборвал меня сосед сурово. – Истэн – почетный гость и главное украшение приема. Он не может уйти раньше, а ты не можешь ночью добираться домой одна, тем более в… таком наряде.

Немного замявшись в конце фразы, будто хотел сказать что-то оскорбительное, Алекс смерил меня взглядом, который я сочла пренебрежительным, из-за чего мгновенно вскипела.

– Каком еще таком?! У меня хорошее платье! – В подтверждение этого неоспоримого факта я гордо задрала подбородок, максимально развела плечи и, слегка согнув в колене, выставила вперед ногу, чтобы противник мог полюбоваться красотой переливов зеленого шелка и искусной вышивкой. – Уж получше, чем та бархатная кишка, в которую втиснулась твоя подруга!

– Хорошее, – согласился сосед, – только вот на улице давно не лето!

– У меня есть накидка, – упрямо парировала я, – теплая.

– А сапоги? – резонно возразил он. – Ты в этих туфлях по лужам будешь прыгать? Должен тебе сказать, Одуванчик, что такси прямо возле кинотеатра ты этим вечером не обнаружишь – все заставлено машинами гостей. Да и что-то я сомневаюсь, что у тебя найдется достаточно денег, чтобы заплатить по тройному ночному тарифу.

Я открыла рот, чтобы возмутиться, и тут же его захлопнула. Последний аргумент был так весом, что буквально раздавил меня своей тяжестью. В суматохе сборов о деньгах я не подумала и вообще ничего не взяла.

– Я отвечаю за твою безопасность, Мэнди, – пользуясь моим молчанием, вещал Алекс, – поэтому будь добра раз в жизни проявить благоразумие! Хорошо?

Это «раз в жизни» меня неожиданно задело. Можно подумать, я когда-либо была не благоразумной! Да я сама рассудительность и спокойствие! Ну, по крайней мере, большую часть времени. Вот и сейчас стою, молча внимаю наставлениям и не выливаю вино ни на чью русую голову, как бы мне этого ни хотелось.

Нехотя кивнув, я согласилась и сразу отвернулась, чтобы не видеть удовлетворения на физиономии Фрэйла-младшего. Обежав толпу, мой взгляд встретился со взглядом появившейся за спиной мужа Ди. «Пора!» – беззвучно произнесла она, и я печально вздохнула. Участвовать в запланированной авантюре отчаянно не хотелось, но обещание было дано, и никто не собирался позволить мне его проигнорировать. Тронув плечо Феррана и сказав, что ненадолго отлучусь, я заскользила по залу в сторону коридора, ведущего к подсобным помещениям. Дайна двинулась в том же направлении, мы постепенно сближались и, наконец, столкнулись. Ди неловко оступилась и, чтобы удержаться на ногах, ухватилась за меня.

– Ой, прости! – в лучших мышиных традициях пискнула она и змеей прошипела: – Держи! – пихнув в мою ладонь крохотный сверток.

– Ничего страшного, – проявила ответную вежливость я, украдкой пряча его в сумочку, – бывает.

– Мисс Неуклюжесть в действии? – Вклинился в наш милый диалог непрошеный третий. – Аманда, ты уверена, что тебе следовало пить? – В голосе Бетси переплелись ехидство и поддельная забота. – Она вас не сильно ушибла, мисс?..

– Рю, – коротко представила я, – Дайана Рю. Личная ассистентка Феррана Истэна.

– Очень приятно! – Заулыбалась Труповедка, протягивая Ди свою холеную руку. То ли надеялась заручиться на всякий случай поддержкой от приближенной к звезде экрана девушки – вдруг недоэльф завтра неожиданно помрет и срочно понадобится заметка. То ли просто прониклась симпатией к особе, чья бледность так напоминала покойников. – А я…

– Мисс Руддол, – поспешила я влезть с репликой, – наша редакционная Трупове… Ой, извини, дорогая! То есть ведущий специалист «Вэлларийского вестника» по некрологам, конечно же. Рекомендую!

– Обратиться? – холодно уточнила Ди, с неохотой пожимая ладонь Бетси самыми кончиками пальцев. – Да мне пока рановато об этом ду…

– Позаботиться о достойных проводах в лучший мир никогда не рано! – Оскорбленная в лучших чувствах Труповедка мигом ухватилась за излюбленную тему. – Если не побеспокоиться заблаговременно, то все приличные места в колонке могут быть уже заняты. А выдержки из воспоминаний близких, которых необходимо успеть опросить, а выбор траурного окаймления, а…?

– Спасибо, учту! – попыталась оборвать угнетающий перспективами монолог Дайана.

– В наши дни никто не застрахован от преждевременной кончины! – Не желала умолкать Бетси. – Вот вы знаете, что каждый двухтысячный рискует быть задавленным автомобилем?! И это если не брать в расчет проблемы со здоровьем. Я вот по вашему бледном лицу, мисс Рю, вижу, что у вас что-то не в порядке. Сердце? Или, может быть, что-то наследственное?

Лично я по лицу Ди видела только то, что белокурой головой Труповедки она бы сейчас закусила с большим удовольствием. В блеклых серых радужках собиралась самая настоящая гроза, прорываясь на поверхность желтыми прожилками-молниями, а зрачки медленно превращались из человеческих круглых в узкие змеиные. Кроме того, что мисс Руддол своими разглагольствованиями неимоверно раздражала, она еще и задерживала нас, мешая приступить к выполнению плана по спасению жертвы шантажа. Вот что она к нам прицепилась? И где, собственно, ее сопровождение? Разве не задача Фрэйла-младшего развлекать и, в случае нужды, контролировать разбушевавшуюся спутницу? С какой стати мы должны выполнять его задачу? Я поискала взглядом Алекса, а наткнулась на Феррана и Руперта – мужчины явно оценили ситуацию и спешили на помощь. Я уже хотела облегченно выдохнуть, но не тут-то было.

– А вы представляете, какова, например, смертность при родах? – Завершила свое выступление Бетси, ненароком угодив в больную точку.

Последнюю фразу уловили и длинные уши как раз подошедшего к нам недоэльфа, и я поняла, что до грозы со стороны нервной беременной змеи дело не дойдет – труп из Труповедки сделает будущий отец, которому только что так опрометчиво напророчили скорое вдовство.

– Простите, мисс… – недобро начал актер.

– Руддол, – охотно подсказала я и боюсь, что в моем голосе отчетливо прозвучало совершенно недостойное приличной девушки злорадство.

– Так вот, мисс Руддол, а вы представляете, какова выживаемость у слишком навязчивых особ?! – Вкрадчивость интонаций Феррана лишь усиливала плохо завуалированную угрозу.

– Что? – Бетси опешила, судя по всему, она просто не могла поверить, что слышит не очередной комплимент в свой адрес, а нечто прямо противоположное.

– Не знаете? – улыбнулся недоэльф. – Я почему-то так и подумал. Так вот, мисс, выживает одна из тысячи.

– Та, что сумеет вовремя заткнуться, – поддержал друга Руперт, с интересом изучая фигуру Труповедки. Он даже не поленился заглянуть ей за спину, чтобы оценить вид сзади.

– Да как вы смеете? – взвилась Бетси, реагируя не то на грубые слова, не то на бесцеремонное, наглое разглядывание.

– Вы не понимаете намеков, мисс? – изогнул бровь актер. – Мне выразить свою мысль еще доходчивее?

– Ну, Ран, – снова вступил в беседу режиссер, – разве ты не замечал, что бестактность зачастую сопровождается тупо… то есть небогатыми умственными способностями? Но будем же снисходительны – к чему разум таким очаровательным девушкам? Они для другого созданы! – Он ухватил за руку ошеломленную Бетси, рывком притянул ее к себе и обнял за талию. Затем с издевательской галантностью поднес к губам ладонь Труповедки и самым неприличным образом лизнул внутреннюю сторону запястья.

– Вы! – взвыла мисс Руддол, вырываясь. – Вы… – Словарный запас ее подвел, или просто от возмущения перехватило голосовые связки, но Бетси никак не могла закончить фразу. – Хамы! – Наконец подобрала она определение и, вывернувшись из рук Руперта, убежала.

Вопреки нашим «теплым» отношениям мне даже стало жаль ее – все-таки мужчины переборщили с грубостью и развязностью. Кроме того, я прекрасно представляла, как будет переживать Труповедка, когда осознает, что умудрилась вызвать недовольство двух столь важных особ. Но предъявлять претензии и воспитывать я не стала – опасалась получить пару неласковых определений за компанию с Бетси. Да и некогда было затевать выяснение, кто и насколько был неправ, и Ди была в этом со мной совершенно согласна.

– Я в порядке, – буркнула она недоэльфу, который, судя по тону, шептал ей на ухо что-то успокаивающее. – Правда, в порядке! Не надо привлекать ко мне внимание.

– А может, раз уж так получилось, отменим всю эту дурацкую затею? – робко, не особо рассчитывая на успех, предложила я. – Или хотя бы отложим, а?

– Аманда, – простонал Руперт, растягивая каждую гласную в моем имени, – я не выдержу ее больше. Сбегу куда-нибудь за границу! В горы! Отшельником! Джинни становится все невыносимее с каждым днем.

– Нет уж, – отрезала Дайана, – более удобного случая не представится. Здесь и сейчас максимальная концентрация нужных особ, но нам стоит поторопиться.

Уныло кивнув, я поплелась в прежнем направлении, буквально чувствуя, как сверлят мою спину взгляды заговорщиков. Не оправдать их надежды было страшно. Особенно – змеи с ее расшатанными нервами и непредсказуемостью.

Неподалеку от банкетного зала…

Найти дамскую комнату для важных персон удалось лишь благодаря подробному описанию – дверь была лишена таблички. И лишилась она ее совсем недавно, судя по слегка выгоревшему прямоугольному следу. Интересно, Ферран и Руперт отрывали ее лично или кому-то заплатили за вандализм? Готова была поставить на первое – в деле избавления от шантажистки они вряд ли готовы были доверять посторонним.

По привычке несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы успокоиться, я толкнула безымянную створку и вошла. Как и было обещано, внутри поражавшего роскошью помещения обнаружилась самоназначенная невеста режиссера. Она подняла на миг голову, чтобы посмотреть, кто нарушил ее уединение, скорчила недовольную мину и молча вернулась к прерванному занятию – попытке оттереть огромное пятно на своем наряде. У вульгарного красного платья гримерши выдался нелегкий вечер. Ди постаралась от души. Я не видела, кого именно она толкнула, чтобы обеспечить Джинни необходимостью надолго покинуть зал, но результат вышел впечатляющий – темные потеки «украсили» юбку от талии до самого подола. Кроме гримерши в дамской комнате никого не было, если конечно не считать за посетительниц квартет мягких пуфиков перед длинным туалетным столиком и пару диванчиков у дальней стены. Кабинок было всего две. Я заглянула в одну, убедилась, что там пусто, и, закрывшись во второй, вытащила из сумочки переданный Дайаной сверток и зеркальце. Через минуту я вышла и медленно поплыла к раковинам. Джинни, хоть и была занята, все же следила за моим приближением, бросая исподлобья короткие неприязненные взгляды.

– Слышала, ты вознамерилась стать миссис Малиформ, дорогуша? – Изображать высокомерие мне приходилось впервые, но считаю, что для новичка я неплохо справилась. – Я бы не рекомендовала. Не твоего полета птица, дорогуша!

– Не тебе судить, – тут же взвилась гримерша и прошипела нараспев: – пастушка!

Лицо ее так перекосило от злости, что на миг я испугалась, что она вот-вот набросится на меня с кулаками, а то и с одним из пуфиков в руках.

– Смотри, как бы пожалеть не пришлось! – продолжила я, улыбнувшись сомкнутыми губами.

– Да кто ты такая, чтобы мне угрожать? – Джинни уперла руки в бока и окончательно утратила последний налет фальшивой изысканности, став похожей на рыночную торговку.

– Разве я угрожаю, дорогуша? Это было всего лишь деликатное предостережение.

– Не лезь не в свое дело, дура! – огрызнулась гримерша.

– А вот грубить не следовало! – укоризненно погрозив пальцем, заметила я и добавила, улыбнувшись уже иначе, полноценно: – Так ведь и обидеть можно ненароком.

Узрев обнажившиеся внушительные клыки, Джинни шарахнулась и побледнела.

– Т-ты, – промямлила она, пятясь, – у т-тебя…

– Что такое, дорогуша, – притворно удивилась я, – переволновалась? – Я подняла руку и, глядя в зеркало на стене, поправила волосы. Шикарные черные когти красиво блеснули в свете ламп. – Хочешь, помогу? – Шаг в сторону Джинни был стремителен и призван напугать ее еще больше. – Говорят, маленькое кровопускание отменно успокаивает. – Раздвинуть губы еще шире было уже невозможно, поэтому я облизнулась и пощупала языком накладной клык.

– Не подходи! – взвизгнула гримерша и, позабыв о не отчищенном платье, повернулась в сторону двери.

Я же ловко надавила на один из камней в массивном браслете, активируя первую из заложенных иллюзий. Не знаю, скольких средств и усилий стоило Руперту заказать это чудо, и где он нашел сговорчивого мага, но результат впечатлял – узрев в зеркальной стене, которая как раз оказалась перед ее глазами, лишь свое отражение, Джинни заверещала от ужаса и бросилась прочь из уборной. Только красный подол мелькнул на прощание, едва не прихлопнутый дверью. Сняв вампирью челюсть, перчатки с когтями, искусно сшитые из какого-то очень тонкого полупрозрачного материала, и браслет, я пихнула все это в сумочку и поспешила следом. Хочешь не хочешь, а впереди были второй и третий акты спектакля, в котором мне отводилась основная роль.