Идеалы мисс Райт. Дилогия

Глава 5

Если и существовало что-то, в отношении чего мы с соседом могли бы сойтись во мнении, то это было именно оно! То есть она. Громкий вздох и тоскливый взор в потолок у него, обреченное «За что?!» у меня – своеобразное приветствие незваной свидетельницы «врачевания» вышло на удивление слаженным.

– Оказываем первую помощь пострадавшей. – Поведал сестренке Фрэйл, вернувшись к прерванному занятию.

– И все? – Расстроилась Руми.

– Одеждой меняемся! – Выдала я свою версию.

– Аптечку принеси, чудовище! – Распорядился Алекс, окончательно оголив мою ногу.

– А поглядеть, как ты чулок примерять будешь? – Подмигнув мне, хихикнула Румита.

– А рассказать отцу, что ты опять из школы сбегала? – Ощупывая распухшую щиколотку, поинтересовался сосед.

– Ябеда! – Возмутилась Руми.

– Садист! – Вторила ей я, морщась от боли.

– И прицепила к парику директрисы амулет левитации. – Продолжил Фрэйл-младший.

– Доносчик!

– И разбила ящик маминого любимого вина…

Похоже, перечисление подвигов Румиты могло длиться вечно.

– Шантажист! – Уперла руки в бока она.

– И ходила на свидание с… – решила подключиться к увещевательному процессу я.

– Поняла, осознала, будет сделано! – Тут же козырнула девчонка и унеслась прочь, хлопая дверьми.

– С кем это и куда она ходила? – Сосед вперил в меня сверлящий взгляд.

– Понятия не имею! – Пожала я плечами. – Но для чего-то же она из школы сбегала.

– Чувствуется глубокое знание вопроса. – Хмыкнул Алекс.

– С тебя пример беру! – Огрызнулась я, попытавшись высвободить конечность из плена, но самопровозглашенный лекарь был начеку.

– Не дергайся! – Скомандовал он и, помолчав, добавил: – Кстати, как там продвигается твоя «сенсационная» статья? Ты уже готова признать поражение?

– Так это ты специально решил меня покалечить, чтобы пари не проиграть! – Осенило меня. – Жулик!

– Мисс Идеальная-логика. – Закатил глаза Фрэйл.

– Прохвост! – Припечатала я.

– Мне показалось, что ногу ты повредила без моего участия? – Пытался воззвать к здравому смыслу он.

– А… а… – Подходящий эпитет никак не подбирался.

– Алекс. – Охотно подсказал сосед.

– Аферист! – Наконец-то нашла верное слово я.

Дурацкая перепалка в точности повторяла диалог с Румитой. Уподобляться сопливой семнадцатилетней девчонке было не слишком приятно, но молчать не получалось. Казалось, стоит только умолкнуть и неприличная ситуация превратится во что-то совсем уж вопиющее.

– А вот и мы! – Провозгласила Руми. – Вы еще не подрались?

– Мы? – В унисон переспросили мы с Алексом с одинаковым ужасом в голосе.

Не знаю, о ком подумал он, но лично я на миг представила, что вместе с дочерью явилась леди Манола.

– Мы! – Радостно подтвердила девчонка. – Я и аптечка! – Не успела я выдохнуть, как последовало еще одно дополнение: – И Зельда!

Из-за спины соседа вынырнула горничная, и на лице ее было написано такое неодобрение, словно не она какой-то час назад, если не меньше, прокрадывалась в спальню к актеру, чтобы наставить рога будущему мужу. У меня, между прочим, жениха не было. И я, если отринуть устаревшие нормы приличия, была вольна предлагать свою ногу кому угодно!

А может, возмущение служанки было вызвано моей изменой нашему с ней общему, как она думала, полуэльфу?

Размышления отвлекли меня от процесса наложения новой повязки. К тому же боль утихла, как по мановению волшебной палочки – в «Жасминовом венке» водились средства, которые обитателям «Сизой вишни» были не по карману.

– Все! К утру пройдет. – Со знанием дела сообщил Фрэйл-младший.

Я покрутила стопой, прислушиваясь к ощущениям, и кроме легкого дискомфорта ничего не почувствовала.

– Спасибо! – Буркнула нехотя.

– На здоровье! – Усмехнулся сосед, вставая и помогая мне подняться. А когда я выпрямилась, вдруг наклонился и шепнул на ухо: – Должна будешь!

Конечно же, я разозлилась! Конечно же, сунув ногу в туфлю, гордо прошагала мимо Румиты и Гризельды в сторону гостиной – чтобы попасть домой, нужно было сперва попрощаться с хозяйкой дома. И, конечно же, обнаружила, что забыла надеть чулок, лишь когда явившийся следом Алекс, «деликатно» покашляв, его мне протянул. К счастью, леди Фрэйл была не из тех, кого можно смутить такой мелочью, как не совсем одетая гостья, а рыжей оленихи в комнате уже не было.

Чмокнув меня в щечку, леди Манола передала привет маме, как бы невзначай порекомендовала вдумчивее относиться к одариванию поклонников сувенирами и поплыла к выходу, покачивая почти пустым бокалом. Поравнявшись с сыном, она на миг задержалась, изобразив свободной рукой что-то вроде круга у виска. Впрочем, невозмутимости на физиономии несносного соседа это не убавило. Зато, взглянув на меня, он предпочел поспешно ретироваться. И правильно сделал – я была в шаге от того, чтобы соорудить из чулка удавку и сделать из давнего недруга главное украшение люстры.

Шофер, которому пришлось везти меня в «Вишню», всю дорогу косился на насупленную пассажирку и благоразумно помалкивал. Молчала и я, пытаясь решить, считать ли день совсем уж отвратительным. Как бы там ни было, а следующий просто обязан был пройти лучше!

В кустах…

Второй час я из засады любовалась зеленой дверью фургончика и злилась. Причин было более чем достаточно. Во-первых, мышка Ди отсиживалась в какой-то норке и не спешила попадаться на глаза. Во-вторых, от воплей Далинды, на чей подол я случайно наступила, пробираясь к столику с напитками, до сих пор звенело в ушах. В-третьих, дорогуши, создавая облако кудряшек, чуть не выдрали мне половину волос. В-четвертых, слишком туго затянутый ими же корсет не давал свободно дышать. В-пятых, полуэльф, не занятый в снимаемой с утра сцене, заперся в своей гримерке на колесах и, похоже, решил там и заночевать. В-шестых, времени до конца оговоренного соседом срока оставалось все меньше. Но все эти досадные мелочи меркли по сравнению с седьмым пунктом.

– Ну, Мэнди, ну расскажи-и-и! – От одного только звука этого голоса у меня начинал нервно дергаться левый глаз.

– Ты можешь помолчать хоть немного? – Шепот выходил все больше похожим на шипение.

– Конечно могу! А если ты…

– За что? – Взвыла я, позабыв о необходимости соблюдать тишину, и, уткнувшись лбом в коленки, закрыла уши ладонями – лишь бы не видеть и не слышать больше этого двуногого кошмара.

А ведь все так хорошо начиналось! Я проснулась в чудесном настроении, за окном не было и намека на вчерашнюю непогоду, в безоблачном небе висело тарелкой солнце, нога ничем не напоминала о недавнем повреждении – день обещался быть чудесным. Я поспешно оделась и собрала сумку, вприпрыжку спустилась по лестнице… и мгновенно скисла, едва увидев, кто дожидается меня в холле.

Длинная косая челка, полные предвкушения голубые глазищи, уже где-то выпачканный рукав – катастрофа по имени Руми Фрэйл счастливо улыбалась мне, сжимая в руках изрядно измятый конверт. И я бы сбежала обратно в свою спальню и подперла дверь комодом, но рядом с гостьей стояла мама, и это начисто отрезало возможность последовать основному инстинкту – инстинкту самосохранения.

Послание, которое, судя по его пожеванности, усиленно пытались вскрыть, оправдало самые худшие ожидания. Несносный, гадкий, коварный сосед требовал оплатить вчерашний долг, присмотрев за его сестренкой. Хулиганка Румита на съемочной площадке? А так ли уж нужна мне эта сенсационная статья? Может, лучше остаться дома? Лишь осознание того, что именно на это и рассчитывал подлый Алекс, отправляя ко мне свою «диверсионную группу», помешало принять к исполнению эту здравую мысль.

Я пожалела, что покинула родные стены еще в машине, поймав сочувственный взгляд шофера, которого предоставили в распоряжение самой младшей Фрэйл. Теперь же – спустя три часа, разбитую лампу, опрокинутую стойку с костюмами, перевернутый сундучок с гримом и истрепанные до состояния полуистлевшей марли нервы – я готова была повеситься на ближайшем дубе.

– Ну Мэнди! – Вновь заныла заскучавшая катастрофа.

– Чего тебе, чудовище? – Простонала я, ожидая очередного дурацкого вопроса. Репертуар был разнообразен и включал в себя что угодно: от выяснения, почему трава этим летом такая зеленая, до назначения какого-то непонятного прибора, болтавшегося на шее у оператора.

– А откуда ты узнала, что я на свидание ходила? – Вспомнив, что нужно понижать голос, прошептала Румита.

– Догадалась. – Призналась я. – У нас полкласса норовило тайком из школы улизнуть – или на свидание, или в кино. Последние полгода ничего такого, из-за чего стоило бы рисковать, не показывали, значит, остается первый вариант.

– Да ты просто детектив! – По-мальчишески присвистнув, восхитилась Руми. – А тут мы тоже что-то расследуем, да?

Вырвавшийся у меня звук больше всего напоминал надрывное «ы-ы-ы».

От расправы несносную соплячку спасло чудо – раздался тихий скрип, обласкавший мой слух, словно самая чудесная мелодия. Зажав болтливый рот соседки ладонью, я осторожно выглянула из-за колючей ветки. Зеленая дверь действительно открылась, являя моему взору… Не поверив своим глазам, я подключила к раздвиганию зарослей обе руки.

– Что там? – Воспользовавшись свободой, тут же громко прошептала Румита. Ее голова, боднув меня под локоть, высунулась в «смотровое окошко». – О, а эта что тут делает?

Вопрос был интересный! Я и сама не отказалась бы узнать, что именно делала в фургончике звезды два часа подряд Бонни. Вернее, как она там вообще оказалась, потому что, чем именно могла быть занята наша горничная в обществе полуэльфа, я догадывалась.

– Красивый какой! – Комментировала происходящее Руми, уже чуть ли ни по пояс высунувшись из кустов. – А как целуется страстно!

– Умолкни, чудовище! – Снова заткнув говорливую девчонку в самом буквальном смысле этого слова, а заодно и втащив ее обратно в укрытие, потребовала я. – Или мы немедленно уедем домой!

Румита обиженно засопела, надув щеки, но затихла. Разумеется, я не рассчитывала, что это надолго, но была рада даже крохотной передышке. Тем временем раскрасневшаяся Бонни попрощалась с любителем служанок и актрис и направилась прочь. Дождавшись, пока она скроется из виду, я прошипела:

– Сиди здесь и не смей высовываться! – И принялась выбираться из объятий шиповника, уже нисколько не заботясь ни о производимом шуме, ни о сохранности наряда пастушки.

Я собиралась поговорить с Ферраном Истэном так или иначе, и наличие свидетельницы меня уже почти не волновало.

– Мисс Аманда?! – Полуэльф не успел укрыться за стенами гримерки, заинтересовавшись треском ломаемых веток и так и оставшись стоять у лесенки. Он даже шагнул мне навстречу. С таким радушием на лице, словно я привезла ему мешок золота, навьючив оный на единорога. – Вы сегодня необыкновенно прелестны!

– Кхе! – Долетело из кустов деликатное покашливание.

– Вам что, Зельды мало? – Воинственно уперев руки в бока, вопросила я.

– Что простите? – Изобразил непонимание Ран.

– Вы зачем Бонни совратили?

Фактическое начало беседы совсем не соответствовало запланированному – я собиралась разговорить актера на тему его партнерш по фильмам, воспользовавшись получившимся накануне личным, неформальным знакомством. Но вместо вежливого диалога с толикой тонкого шантажа получался безобразный скандал. Наверное, сказывались накопившиеся за утро злость и раздражение – я понимала, что веду себя неправильно: неразумно и недальновидно, – но остановиться не могла.

– Совратил? – Поравнявшись со мной, переспросил полуэльф. Его холеная физиономия профессионально отобразила ужас. – Какими страшными словами вы бросаетесь, мисс Аманда! А что, если я всего лишь дичь, загнанная жестокой хищницей? – Актером Ферран был действительно превосходным: голос, мимика, жесты – он играл каждой клеточкой своего тела. – Неужели не найдется ни капли жалости к жертве коварных чар?! – Пользуясь тем, что я онемела от возмущения, он взял меня за руку и поднес ее к губам.

– Кхе-кхе! – С намеком прокашлял шиповник.

– Вам уже и горничных мало? – воскликнула я, несколько перефразировав первоначальную претензию.

– Уже достаточно. – Ухмыльнулся Ран. – Но знаете… – Он помедлил и после длинной паузы томно продолжил: – Пастушек не хватает!

– Кхе-кхе-кхе! – Кусты зашлись громким сердитым кашлем.

– Хватит! – Я и сама бы не определила, к кому в большей степени относился этот вопль: к дурачащемуся полуэльфу или к несносной девчонке, не способной и пару минут не доставлять проблем.

– Вы обещаете? – Просиял актер, обеими руками картинно прижав мою ладонь к своей груди.

– Что обещаю? – Опешила я.

– Что пастушек мне хватит. – Охотно пояснил свою мысль Ферран.

Прежде чем я нашлась, что на это ответить, в беседу вступили кусты.

– Слушайте, ну я уже утомилась намекать! – Вывалилась из укрытия Румита. – Все эти ваши ухаживания не для моих детских глаз. – Заявило это семнадцатилетнее дитя, отряхивая подол и выуживая из волос листик. – Поэтому простите, мистер, но разговор про охоту, жертвоприношения и выпас глупых овец придется отложить. – С деланным сочувствием продолжила соседка и, ухватив меня за локоть, потащила прочь. – У нас еще гербарий не собран, коза не доена, забор не покрашен и вообще…

– Какая коза? – Воскликнула я, едва успевая перебирать ногами – скорость мисс Катастрофа набрала такую, словно собралась с автомобилем конкурировать. – Что ты несешь?

– Ну козел! – Охотно исправилась Руми, не сбавляя темпа. – Козел тоже не доен. – А несу я не что, а кого – тебя подальше от неприятностей! И, так и быть, можешь не благодарить!

– Благодарить? – Я резко остановилась и вырвала руку из цепких пальцев Фрэйл-младшей.

– Ну да! – Тоже остановившись, радостно кивнула Румита. – Алекс меня водить научит за то, что я за тобой присматриваю!

– Присматриваешь? Ты за мной присматриваешь? – Честно говоря, это уже был не возглас и не восклицание, а самый настоящий истеричный взвизг.

– Ага. – Охотно подтвердила юная надсмотрщица. – И поскольку этот тяжкий труд мне оплачивает любимый братик, ты, повторюсь, так и быть, ничего мне не должна. Здорово, правда?

Я всегда знала, что сосед далек от приписываемых ему добродетелей, но в полной мере оценить всю степень его принадлежности к гадам ползучим сумела оценить лишь в этот момент.

– И зачем же ты за мной присматриваешь? – Стиснув зубы, процедила я.

– За уроки вождения! – Посмотрев на меня, как учитель на самую скорбную умом ученицу, повторила Руми. – Я же уже сказала.

– Это за что! А меня интересует не предполагаемое вознаграждение, а чем обосновал необходимость самого процесса этот гаде… то есть твой замечательный братец!

– Ой, да ты не переживай! – Заулыбалась Румита. – Подумаешь, втюрилась в звезду и решила тоже актрисой стать – таких целые толпы за знаменитостями бегают! Вот уедет этот съемочный балаган, и у тебя быстро мозги на место встанут. А пока мы по-дружески, по-соседски, можно даже сказать, по-родственному проследим, чтобы ты не опозорилась и в неприятности не влезла. Так что можешь вздыхать сколько угодно и по кустам хоть круглосуточно лазить – о твоей репутации есть кому позаботиться! – Завершила речь назначенная Фрэйлом-младшим дуэнья и покровительственно похлопала меня по плечу.

Если бы я была чайником, я бы выпустила пар, попрыгав и позвенев крышечкой. Но, увы, крышечки не было – взрыв был неминуем.

Репутация моя его, значит, заботит? Да этот олень, еще не отстреленный исключительно по ошибке, просто понял, что проиграет, и пошел на подлость! Самую настоящую, стопроцентную подлость! Он же не просто навязал мне болтливую мисс неприятность, он еще науськал ее создавать мне проблемы. Как будто хулиганистая катастрофа нуждалась в дополнительном стимуле. Вариантов решения проблемы было несколько. Первым порывом было немедленно найти злодея-соседа и превратить его в тихий милый симпатичный труп. Вторым – натравить на Алекса его рыжую белку, поведав по секрету, что он женат; леди Манолу, сообщив, что он уже сделал ее бабушкой; и дядю Рихарда, осчастливив известием, что наследник рода проиграл в карты половину будущего наследства. После чего все равно задушить и лично зарыть – медленно, с упоением присыпая землей с помощью детского совочка. Непременно под елкой, чтобы в вечной тени, на усыпанной иголками могилке никогда не выросло ни единого цветочка.

Я избрала третий путь – попыталась обуздать стихийное бедствие.

Разумеется, Руми никак не могла проигнорировать такую шикарную возможность насолить любимому братику. Посвященная лишь в часть происходящего – а именно в суть заключенного пари – она послушно принялась носиться по съемочной площадке, едва не сшибая волной энтузиазма попавшихся под ноги людей и нелюдей. Конечно же, я не стала делиться с девчонкой своей задумкой – намеренно или случайно она вполне могла проболтаться. Но Румите хватило и обобщенного «напишу о создании фильма». Поручив ей расспросить гримерш, костюмерш и прочих незначительных сотрудников, я наконец-то вздохнула свободно. Правда, пришлось поклясться, что никакой непреодолимой страсти к Феррану Истэну я не питаю, в звезды экрана не рвусь и заигрывать для этого с режиссером не собираюсь.

После произнесения ритуальной фразы все еще немного знобило – энергии у не магов она забирала порядочно. Зато, уверовав, что родственник ее коварно надул, скрыв истинные мотивы своей просьбы и тем самым злодейски приуменьшив свою заинтересованность и ее награду, Фрэйл-младшая воспылала жаждой мщения. Тем более что обещанные уроки вождения она все равно должна была получить. Ведь свою часть сделки она выполнила – присмотрела и не допустила моего падения в пучину разврата.

Избавившись от назойливого сопровождения, я решила рискнуть по-крупному – пообщаться со звездой номер два. Подходить к Далинде, скучавшей над бокалом с какой-то зеленой гадостью совершенно несъедобного вида, было страшновато. Да что там, откровенно страшно! Мои уши, еще помнящие недавнюю звуковую атаку со стороны актрисы, готовы были прижаться к голове, как у нашкодившей кошки. Даже жаль, что человеческая анатомия подобного не предусмотрела. Однако другого пути к достоверной информации не было. Мышка Ди в поле зрения не появлялась, а Ферран Великолепный после моих претензий и выходки Руми не подлежал допросу как минимум до завтра.

– Мисс Кайс! – Обратилась я к Далинде самым кротким тоном, который только могла изобразить. – Простите, пожалуйста, за недавний инцидент! Я совершенно не желала портить ваш наряд.

– Забудь! – Оборвала поток извинений актриса. Она отпила немного неаппетитной жижи и так по-настоящему скривилась, что мгновенно стала выглядеть обычным живым человеком, а не куклой с идеальной внешностью и премерзким нутром. – Я знаю, что ты не специально, просто настроение было такое… – Она умолкла и принялась крутить в руках бокал, словно хотела высмотреть в его глубине нужное слово.

– Скверное? – Попыталась подсказать я.

– Паскудное! – Выдала Далинда свое определение, грубое – мама за такое заставила бы меня вымыть рот с мылом, – но, похоже, верное.

– Что-то случилось? – В этот момент я почти позабыла, зачем вообще подошла, и участие в голосе было совершенно искренним. Актриса выглядела настолько несчастной, что мне действительно захотелось хоть чем-то помочь.

– Почему все мужчины такие… – Она снова замолчала.

– Паскуды? – Невольно перейдя на шепот, хотя и мама, и Эльвира были далеко, продолжила я.

– Именно! – Потянув меня за рукав, Далинда заставила сесть рядом с ней. – Будешь? – Представленный моему взгляду графин с зеленым месивом смотрелся крайне зловеще – не хватало только надписи «Яд».

– Нет, спасибо! – Отказ был быстрым и подтверждеенным нервным мотанием головы.

– Ну и зря! – Актриса одним глотком осушила свой бокал и снова наполнила его до краев. Я пристально следила за процессом, ожидая едкого дыма над жижей или ожога от упавшей на кожу капли, но напиток вопреки мерзкому облику вел себя вполне невинно. – Шпинат, петрушка, капуста и кактус – очень полезно. – От перечисления ингредиентов желания попробовать не появилось. – Вот почему они все такие гады? – невпопад продолжила Далинда. – Ты для него все, а он…

Следующие полчаса я выслушивала список накопившихся у мисс Кайс претензий. Разумеется, объектом оных был единственный и неповторимый Ферран. Поток откровений лился такой широкой полноводной рекой, что я, улучив момент, принюхалась к раз за разом наполняемому бокалу актрисы, не без оснований подозревая, что ее кактусы успели перебродить. Но алкоголем не пахло – только сыростью, плесенью и чем-то пряно-горьким. Таким же горьким, как жалобы несчастной влюбленной.

Я ей сочувствовала, но посоветовать ничего не могла. На мой взгляд, особе влюбившейся в такую особь мужского пола могла помочь только пересадка мозга. Мне регулярно хотелось порекомендовать оную многочисленным воздыхательницам Фрэйла-младшего. Но поскольку ни наука, ни магия до подобной операции еще не дошли, оставалось лишь дожидаться, пока болезнь пройдет сама по себе.

Невольно став наперсницей, я не сумела задать ни одного вопроса. Да и как было после такого признаваться, что собираюсь писать статью? Приняв решение, что ни словечка из сказанного Далиндой никогда и нигде не использую, я несколько примирилась со своей совестью и, сославшись на Руперта, который ждет меня для отработки сцены, убежала.

Тяжело быть звездой журналистики, когда звезда будущей заметки хлюпает носом у тебя на плече.

На кухне «Сизой вишни»…

Съемки в этот день завершились неожиданно рано. Вернее, прервались – предстояло снять несколько ночных эпизодов, и команду отпустили отдохнуть до наступления темноты. Я сидела за столом, прихлебывала чай вприкуску с пирожком и печалилась. Рядом с быстро пустеющей тарелкой лежали блокнот с моими записями, томик сценария, чтобы было чем прикрыть будущий шедевр от чужих глаз, и ворох донесений «младшего корреспондента». Судя по количеству бумажек, Румита достала абсолютно всех. Не исключено, что даже повариху, приглашенную из местных, допросила, а заодно и камере оператора пару вопросов задала. Оставалось надеяться, что энтузиазм взбалмошной девчонки иссякнет так же быстро, как возник.

Однако, грусть у меня вызывала не перспектива надолго погрязнуть в разборе ее каракулей. Вложенный в блокнот календарик прозрачно намекал, что отведенные мне дни истекают, а статья, призванная поставить на место задаваку Алекса, все еще находилась в зачаточном состоянии. Более того, лично познакомившись с Ферраном Истэном, я невольно стала сомневаться в верности своих предположений. Теория о звезде-убийце была прекрасна, но, увы, шаталась, словно пьяная, и так и норовила свалиться в овраг. Нет, я не решила вдруг, что полуэльф не способен быть маньяком ввиду каких-то обнаруженных у него достоинств. Я всерьез заподозрила, что ушастому любителю женщин просто не хватило бы времени и сил, чтобы кого-то убить – разве можно еще что-то успеть, когда вокруг столько хорошеньких горничных?

Кстати, о них! Помимо насыщения оголодавшего от нервов организма мое кухонное пребывание имело еще одну цель – я ждала Бонни, намереваясь устроить ей конкретную промывку мозгов. Ну или хотя бы черепной коробки, если мозга совсем не осталось. Правда, скорее всего, было уже слишком поздно. Последняя жертва неотразимого обольстителя домой не торопилась, вероятно, бегая по подружкам и разнося весть о своем сногсшибательном романе. А значит, на репутации дурочки можно было поставить большой жирный крест и приписку «скоропостижно скончалась».

Дожевав последний пирожок, я вернулась к своей печали. Как не жаль, но с версией о маниакальных наклонностях Феррана я почти готова была расстаться. Если он и был маньяком, то разве что сексуальным. Но предаваться унынию я себе категорически запретила. Да, концепция заметки нуждалась в коррекции, но основная-то идея никуда не делась. Кто-то ведь убивал партнерш Истэна по фильмам! Мне оставалось лишь определить, кто.

Разумеется, можно было написать статью, сотканную из фактов вперемешку с собственными домыслами, но моей целью было вовсе не создание очередной однодневной сплетни. О нет! Настоящее разоблачение – вот что раз и навсегда поставит на место несносного соседа. Ну, и позволит выбраться за границы родительского дома и редких заметок в «Летописях Лайтхорроу».

Если отринуть версию об устранении актрис Ферраном, на первый план выходила ревность. Какая-нибудь не в меру увлеченная поклонница, избавляющаяся от претендующих на ее кумира красавиц – чем не вариант? Загвоздка была в том, что такая поклонница должна была иметь представление о том, где и как проводят время жертвы, а еще возможность беспрепятственно следовать за ними по всей стране или оплачивать наемников. Горничные всех мастей отпадали сразу – хотя, представив Бонни и Зельду, вооруженных метелками для пыли и гоняющих перепуганную Далинду вокруг дерева, я об этом почти пожалела. Мысль о некой богатой даме я отринула сразу – журналистское чутье подсказывала, что искать следует совсем рядом. А что если…

Память услужливо подсунула интуиции нужное имя – Фелисьена!

Ответ маячил передо мной с самого первого дня. Еще с того момента, когда я глотала пыль, шлейфом вьющуюся из-под колес алого автомобиля. И пусть изначально мне не хватало информации, но уж вчера-то, после подслушанного в коридоре «Венка» разговора дорогуш, я должна, обязана была догадаться! Кто, как не сестра режиссера, имел возможность постоянно болтаться неподалеку? Кто преследовал актера настолько рьяно, что он угрожал отказаться от съемок и выдвигал условия? Кто обладал заносчивостью и гипертрофированным самолюбием? А если добавить присущую всем рыжим вспыльчивость и, наверняка, ревнивость, а еще учесть степень близости отношений между мисс Столичной-штучкой и мистером Длинноухим-обольстителем, которую я имела возможность оценить лично, то все плитки мозаики укладывались в ровненькие ряды, вырисовывая портрет идеального убийцы.

Точно! Это Фелис расправлялась с соперницами! И я бы поняла это гораздо раньше, если бы перспектива громкого разоблачения звезды экрана не застила мне глаза своим великолепием. Конечно, расставаться с версией о маньяке Ферране было тяжело, но статья об охотящейся на его женщин сестренке известного режиссера обещала быть немногим хуже. Дело оставалось за малым – разоблачить злодейку. Без доказательств гипотеза сошла бы разве что за сценарий к провинциальному водевилю. Может, стоило попытаться спровоцировать ее нападение на Далинду? Хотя, стоп! Какая Далинда? Ведь рыжая маньячка ныне мнила себя невестой Фрэйла-младшего! Это что же, теперь напарываться на кинжалы грабителей, увлекаться приемом снотворного и тонуть в ванных будут поклонницы нашего провинциального любителя дам?

Я невольно сглотнула, уставившись куда-то в угол кухни. В голове вдруг всплыл недавний эпизод на оленьей лужайке. А что, если Фелисьена не поверила в сказку о кузине и что-то не то подумала? Мой взгляд переполз на разделочный столик и остановился на колоде, утыканной ножами – пожалуй, следовало позаимствовать что-то из арсенала Эльвиры. Или утащить со стены отцовского кабинета прадедушкино ружье. В качестве аксессуара к наряду пастушки оно будет особенно пикантно смотреться. А еще ожерелье из патронов на шею – как раз прикроет декольте. И бабушкиным гребнем, заговоренным от сглаза, кудряшки заколоть, и топорик, которым Эльвира хрящи разрубает, за пояс заткнуть.

Полет моего воображения прервал хлопок двери – в кухню ворвались удушающий аромат лилий и счастливая, раскрасневшаяся Бонни. Горничная, сжимая в руках охапку цветов, протанцевала от входа к окну и застыла там с мечтательным видом, ее зеленые глаза пьяно блестели, словно блуждающие огоньки на болоте. Проблема самообороны временно отошла на второй план – дурочку следовало спасать, пока она окончательно не увязла в трясине.

– Кхе-кхе-кхе! – Применив метод Руми, прокашлялась я.

– Ой! – Испуганно подскочила Бонни, разворачиваясь. – Мисс Аманда, я вас не заметила.

– Где ты была? – Издалека начала я.

– Как где? – Растерянно захлопав ресницами, переспросила глупышка. – У меня же сегодня выходной!

– Так я же не спрашиваю, почему тебя не было. – Тон пришлось немного смягчить, для претензий действительно не было повода. Да и вот так вот сходу заявить, что видела девушку с Ферраном Истэном, я не могла, ведь кусты, откуда я наблюдала за их общением, были весьма неподходящим местом для приличной особы. – Мне просто интересно, откуда у тебя такие замечательные лилии.

– О, мисс, – простонала горничная, закатывая глаза и безжалостно притискивая цветы к груди. – Правда они чудесные? Волшебные! Изумительные! Это подарок!

– И от кого же? – Мне не терпелось приступить к главному и совершенно не хотелось выслушивать дифирамбы несчастному букету.

– От поклонника! – понизив голос, прошептала Бонни.

– И кто же он?

– Этого я не могу вам сказать, мисс Аманда. – Разрушила мои надежды на быстрый переход к запланированной нотации горничная. – Пока не могу, – выделив голосом первое слово, продолжила она. – Это тайна!

– Тайна? И в чем же причина такой таинственности?

– А вы никому не скажете? – Из уст такой болтушки, как Бонни Смайл, вопрос прозвучал просто издевательски.

Тем не менее, я помотала головой и заверила, что буду молчать, как памятник Эльфийскому оку. После чего горничная с готовностью – ей явно хотелось поделиться – поведала мне, что у ее кавалера есть некие обязательства, которые пока не позволяют ему открыто заявить об отношениях, но, как только все разрешится, он немедленно сделает ей предложение. И в самом ближайшем будущем они поженятся. Всего на миг я представила, какой фурор произвела бы заметка – правдивая, естественно, – о грядущем бракосочетании звезды экрана и простушки из захолустного Лайтхорроу. О, это была бы сенсация не хуже Феррана – маньяка-убийцы. Но, к сожалению, в отличие от влюбленной глупышки я прекрасно понимала, что подобного развития событий не будет никогда.

Увы, все мои попытки вразумить очарованную актером дурочку были безуспешны. Не признаваясь в том, что знаю, о ком она говорит, я не могла апеллировать ни к разнице в социальном положении, ни к количеству женщин в прошлом и настоящем ее избранника. А туманные рассуждения о возможном обмане разлетались, вдребезги разбившись о непоколебимую уверенность Бонни в истинности своей великой любви. Наконец, не выдержав моих нудных увещеваний, горничная расплакалась и, выкрикнув, что я просто завидую, потому что на такую скучную, злую, жестокую и занудную девицу никогда не взглянет ни один достойный мужчина, убежала.

Дверь за спиной «невесты» полуэльфа хлопнула, обрушив декоративное блюдце с полки на стене и мою надежду пробудить в забитой романтической чушью голове хоть толику разума. Собирая осколки, я невольно подумала, что точно так же совсем скоро придется собирать разбитое сердце бедняжки Бонни, но, в конце концов, я сделала для нее все, что могла. И как не жаль, что моих усилий оказалось недостаточно, следовало вернуться к своим собственным мечтам, которые тоже были недалеки от краха.

Статья-разоблачение века висела на волоске!

У меня не было ни единого доказательства, что рыжая мисс Лиловое-платье убила десяток актрис. Более того, шанс заполучить такие доказательства был мизерным. Если учесть, что Фелисьена переключилась с Феррана на Алекса, то Далинде уже ничего не угрожало, а следить за каждой бывшей пассией соседа было физически невозможно, как, к сожалению, и за самой подозреваемой. На съемочной площадке она появлялась по собственному желанию, никого не предупреждая, а гоняться за ее автомобилем на велосипеде я могла бы только в том случае, если бы разом лопнули все шины, отказал двигатель, и рыжей пришлось бы толкать свою машину, ломая каблуки и ногти. Картинка, безусловно, была привлекательна, но маловероятна. Значит, Фелис следовало как-то спровоцировать. Подсунуть ей объект для ревности. Но использовать для этой цели какую-то из наших местных девушек мне было совестно. Оставалось разве что пожертвовать собой!

Эту мысль следовало основательно обдумать. Изобразить что-то романтическое между мной и моим заклятым врагом было задачей нелегкой и по уровню актерского мастерства вполне достойной международной награды. Настолько выдающихся талантов к лицедейству я за собой как-то никогда не замечала, но ради статьи, ради победы, ради карьеры… Ради вытянувшейся физиономии соседа стоило постараться.

Пока же я могла лишь двигаться в ранее выбранном направлении. То есть собираться на съемки. Конечно, вряд ли я столкнулась бы там с рыжей, зато вполне могла разжиться какими-то полезными сведеньями. Например, расспросить всех постоянных сотрудников о предыдущих партнершах Феррана и непременно выведать у его верной ассистентки подробности преследования со стороны Фелис.

Сценарий не предусматривал ночных эпизодов с участием пастушки, и, по существу, мне было совершенно ни к чему появляться на площадке, но родителям сообщать об этом я не намеревалась. В отсутствие каких-либо обязанностей и приставленной соседом дуэньи я могла многое успеть.

Отпускали в столь неприличный час меня неохотно, пришлось дополнительно наврать, что Руперт обещал лично довезти свою пастушку до дома после съемок. Счастье еще, что папа, доставив меня, не стал разыскивать режиссера, дабы в этом убедиться. Только когда фары отцовской машины исчезли за деревьями, я осознала, что все действительно удалось.

Впереди были жертвы журналистского допроса, палач в моем лице, вооруженный пыточным списком вопросов, и сообщница-ночь!