Идеалы мисс Райт. Дилогия

Глава 21

Вторник…

– Ну и? – прозвучало по-настоящему грозно. – Как я должна на это реагировать?

Мисс Катастрофа в роли блюстительницы нравов смотрелась несколько пугающе, но все равно забавно: нахмуренные бровки, поджатые губки, кулачки, упертые в бока, и даже постукивание ножкой – и все это в сочетании с желтой пушистой пижамой и тапками в горошек.

Принять покаянный вид, перед тем, как войти в квартиру, было легко, а вот сохранить его – почти нереально.

– За объяснениями к нему! – выдавила я, кивком указав на Алекса, который маячил у меня за спиной, и, по стеночке обогнув соседку, поспешно укрылась в своей комнате. Где тут же уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить смех.

Успокоилась не сразу – видно сказывались истрепанные с самого утра нервы. Похмелье меня миновало, но, к несчастью, заодно с ним я лишилась и возможности потерять память. А как было бы прекрасно просто забыть весь прошлый вечер. Все дурацкие разговоры, выпитое вино, ночевку в апартаментах Фрэйла-младшего, а главное – финальный позор!

Как? Ну вот как я могла его поцеловать?

Как я до этого додумалась?

Нет, как я вообще начала думать в этом направлении?

Я проснулась в прекрасном настроении, с мечтательной улыбкой и ощущением, что мне снилось что-то очень приятное, но едва открыла глаза и увидела, где я, как на меня обрушился весь ужас произошедшего. Умереть на месте от стыда не получилось, хотя я очень старалась – зажмурившись и накрывшись покрывалом с головой. Немедленно перенестись на другой конец света тоже не вышло, как и очнуться и выяснить, что это был просто кошмар. С полчаса я бестолково металась по спальне, то и дело прикладываясь ухом к двери и прислушиваясь к тишине в коридоре. Наконец, убедив себя, что Алекс, который выпил куда больше меня, должен еще спать, я набралась храбрости и вышла, намереваясь найти свою сумку, одеться и сбежать, даже если придется лезть к свободе по каминной трубе. Прокралась в гостиную и чуть не умерла от смущения, обнаружив там соседа, который сидел на диване с газетой – уже в костюме, аккуратно причесанный и идеально выбритый. С отвратительно безмятежным выражением лица, на котором не было ни малейшего намека на чрезмерные возлияния накануне или нехватку сна.

– Проснулась? – задал он риторический вопрос, глянув поверх газеты, и улыбнулся так радостно, будто ему приз за статью столетия вручили.

Поднявшись, Алекс шагнул ко мне, а я невольно попятилась и с огромным трудом не бросилась обратно в спальню. Меня то бросало в жар, то окатывало холодом – словно мозг никак не мог определиться, какую команду дать телу: краснеть от стыда или бледнеть от ужаса. Оставалось лишь надеяться, что весь этот температурный контраст никак не отразился внешне. По крайней мере, сосед никак его не прокомментировал, а разве удержался бы он от сарказма, если бы заметил?

– До… доб… – попыталась я поздороваться, но голос подвел, превратившись в какой-то невнятный хрип. Пришлось прокашляться и лишь после этого продолжить: – Доброе утро!

Улыбка Алекса растаяла, сменившись прищуром. Казалось, он что-то мысленно подсчитывает или прикидывает, как поступить.

– Доброе! – наконец отозвался сосед. – Ты чего такая сонная? Разве мы так поздно вчера легли?

Неужели? Неужели повезло? Я даже дыхание затаила, боясь вспугнуть возможную удачу, и осторожно поинтересовалась:

– А ты не помнишь?

– Нет, – отведя глаза, пожал плечами он, – не помню. Наверное, перебрал немного – бывает.

– Да, очень поздно, – ответила я и осторожно добавила: – Обсуждали план статей для следующего выпуска.

– Ясно, – кивнул Алекс, скривившись, – и днем о работе, и ночью тоже о ней. Лучше бы о погоде поговорили. Пойдем завтракать, пока на работу не опоздали.

Есть хотелось, но я отказалась наотрез, разумно опасаясь, что на той же кухне, за тем же столом, что и накануне, память соседа внезапно пробудится. В качестве предлога использовала то, что мне необходимо попасть домой и переодеться – второй день подряд появиться в редакции в брюках и свитере, да еще вчерашних, было совершенно недопустимо. Отпустить меня на такси отказался уже Алекс, заявив, что, судя по моему заспанному лицу, я упаду в кровать, как только до нее доберусь. А значит, если он не проконтролирует лично, то останется без секретаря до обеда, а то и вовсе до завтра.

В машине, по глупости устроившись не сзади, а рядом с водительским местом, я вдруг повторно пережила весь спектр смущения – взгляд то и дело сам по себе останавливался то на руках соседа, то на его губах. Мне казалось, что я снова чувствую их прикосновения. Это было так странно и в тоже время пугающе. Ерзая, будто сижу не в мягком кресле, а на целом семействе ежиков, я старательно таращилась в окно, но стоило только на миг забыться, как вместо городского пейзажа в поле зрения снова оказывалась отвратительно счастливая физиономия Фрэйла-младшего. И если мне становилось все неуютнее с каждой минутой, то Алекс, напротив, излучал все большее довольство жизнью и собой. Он даже насвистывать стал и выстукивать пальцами что-то вроде бравурного марша.

Окончательно настроение отравило подозрение, что причиной этого благодушия является мой помятый вид. Что сосед про себя надо мной посмеивается, ибо других поводов для радости не наблюдалось. Хотелось взять и хорошенько отколошматить Алекса сумкой. А учитывая, что желание это посещало меня в последние дни с завидной частотой, не лишним было бы намекнуть Руми, что пробковая каска строителя станет лучшим подарком для ее несносного братца. Представив, как он крадется по издательству в маскировочном плаще и с кустом из веток на голове, я слегка повеселела, но положительного заряда хватило ненадолго. Ровно до очередного брошенного на меня соседом лукавого взгляда и поползшего вверх уголка его рта. Словом, когда мы подъехали к дому, мне только и мечталось, как бы побыстрее сбежать. Укрыться от раздражающего фактора и привести нервы в порядок, пока я еще в силах удержаться от убийства. Надо ли говорить, что этот отличный план совершенно не устроил мистера Доведу-Мэнди-до-бешенства? Он вылез из машины, проигнорировав просьбу подождать, и отправился в квартиру вместе со мной, чтобы «пообщаться с сестренкой и выпить кофе».

Как бы мне ни хотелось забаррикадироваться в своей спальне, завернуться в одеяло и поспать часика два-три, рабочий день никто не отменял – так что пришлось подниматься с кровати и ползти к шкафу. Переодевшись и уложив волосы в аккуратный узел, я побрела на кухню, откуда доносились отвратительно бодрые голоса Фрэйлов. Отвертеться от завтрака не вышло, зато допроса от Руми не последовало – видимо Алекс успел просветить ее, где и почему я ночевала. Вот только соседка поглядывала на меня до того хитро, что я даже предполагать не рискнула, что именно он ей наплел.

До редакции мы добрались без приключений, если не считать того, что Алекс зачем-то остановился возле Центрального отделения полиции и провел там целых полчаса, совершенно по-хамски бросив меня одну в машине, да еще и закрыв снаружи, чтобы не сбежала. А когда вернулся с тоненькой папкой в руках, то даже не дал мне взглянуть, что в ней.

В холле «Вестника» нас встретили ну очень многозначительные ухмылки охранников, старательно маскируемые под серьезность – конечно, как тут не радоваться, когда самый главный начальник опять появился в компании «кузины» с опозданием на полтора часа. Чем не повод запустить механизм по производству сплетен? Бросаться на перевертышей с протестующими воплями и доказывать, что они все неправильно поняли, смысла не было. Пришлось принять независимый вид и гордо прошествовать мимо. Плохо только, что после этого молчаливого демарша кроме сомнительной морали мне наверняка еще и высокомерие приписали. Повезло еще, что других свидетелей у нашего с соседом появления не оказалось: никто не караулил на лестнице, не выглядывал из кабинетов, не слонялся по коридорам. Даже не верилось, что все прилежно трудятся на благо любимой редакции. Где-то в океанских глубинах разложился последний дракон? Или, может, Фрэйл-младший втайне объявил внеплановый выходной? Но тогда зачем сам нагрянул на работу, да еще и меня с собой притащил? Нет, не сходится! Неужели просто удача вдруг решила подмигнуть мне и нашла срочное дело для каждого сотрудника? В безвозмездность подобного везения верилось слабо и, как оказалось, не зря.

Подвох обнаружился сразу, как только Алекс распахнул передо мной дверь в приемную. Он, в смысле подвох, восседал или скорее, учитывая раскованность позы, возлежал на диванчике и неторопливо листал журнал. У подвоха были шикарные замшевые сапожки, неприлично короткое платье и широкополая шляпа под цвет вызывающе синих глаз. При виде того, как бесцеремонно расположилась на моей территории Каролина Айвори, я внезапно поняла, что чувствуют сторожевые собаки, обнаружив грабителя – я готова была сорваться с места и вцепиться в нее. Жаль, что вампирские клыки и когти остались у Ди. Еще захотелось пойти и загрызть охранников, которые не только выдали ключ посторонней особе, так еще и не удосужились предупредить о ней. Я смолчала, когда подобный фокус провернули с Бетси Руддол – все же Труповедка была частью редакции, – но с какой стати в приемную пустили герцогиню? А если она у меня печать похитит? Или ручку любимую умыкнет?

– Леди Каролина, – расцвел улыбкой идиота сосед, – какой приятный сюрприз! Что привело вас в нашу скромную контору?

– Так уж и скромную?! – томно промурлыкала герцогиня, с кошачьей грацией протягивая Алексу «лапку». Чтобы приложиться к этой хлипкой конечности, ему пришлось согнуться почти под прямым углом, что со стороны смотрелось нелепо. – А мне казалось, «Вэлларийский вестник» – самое влиятельное издание Айлента.

– Любое издание будет слишком скромным для леди Айвори, – продолжил подхалимничать сосед, не торопясь выпрямляться. Мне до безумия захотелось пнуть его, чтобы вернуть в вертикальное положение. И, возможно, я бы не удержалась, но тут герцогиня решила покинуть нагретое место.

– Ах, оставьте весь этот официоз, – жеманно проворковала она, сняв шляпу и небрежно отбросив ее в сторону, – и называйте меня просто Каро, как делают все мои близкие друзья! Ведь мы же с вами друзья? И я тоже буду называть вас по имени. Можно? – Темноволосая головка склонилась к точеному плечику, ресницы затрепетали, а розовый ротик лукаво улыбнулся. – Помогите мне подняться, Алекс, – не стала дожидаться разрешения на фамильярность кукла, – этот диван такой низкий.

Она протянула соседу и вторую ладошку и принялась медленно, плавно вставать, словно змея, разворачивающая кольца. В памяти всплыло определение, данное этой особе Дайаной, и эпитет «гадина» обрел вдруг новый смысл – синие глазищи Каролины таращились на Фрэйла, словно гипнотизировали добычу, а с белоснежных зубок, казалось, вот-вот закапает яд. И хоть «дичь» и была крупновата, но плоха та гадюка, что не пытается проглотить дракона.

– Уверяю вас, Каро, – в голосе соседа тоже прорезалось что-то кошачье, – диван в моем кабинете гораздо удобнее.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, Алекс.

И как у нее ресницы не отваливаются от столь интенсивных взмахов?

– Так, может, перейдем туда, и вы мне расскажете, какому чуду я обязан вашим визитом? – Увлекая гостью к двери, любезничал Фрэйл. Он галантно поддерживал герцогиню под локоток, и складывалось впечатление, что еще шаг и его ладонь соскользнет на ее талию, но размеров помещения для этого шага соседу не хватило – пришлось отвлекаться на открывание замка и распахивание двери перед дамой.

– Непременно расскажу, – замерев на пороге, заверила она. – И мне всегда хотелось взглянуть, где же осуществляют руководство таким крупным предприятием. Только у вас же наверняка масса важных дел! Но обещаю, я не отвлеку вас надолго.

– Вам, Каро, я готов посвятить вечность!

Захлопнутая хозяйской рукой створка отрезала меня от сладкой парочки, а я так и осталась стоять посреди приемной, тупо глядя на табличку «И.О. Главного редактора» – меня опять не потрудились представить и демонстративно не заметили. Впору было бросаться к зеркалу, чтобы проверить себя на отсутствие прозрачности. И, кстати, с каких это пор Алекс оказался «близким другом» миссис Айвори?

С размаху бухнув сумку на стол и едва не снеся ею письменный прибор, я направилась к шкафу, чтобы снять плащ. Распахнула дверцы и снова застыла, обнаружив на моей вешалке постороннюю шубу. Сомневаться, кому принадлежит это безвкусное одеяние, не приходилось – кто же кроме герцогини станет надевать меха дождливой осенью? Порыв швырнуть шубку на пол и потоптаться на ней пришлось подавить. Пристроив свой скромный плащик рядом, я с треском захлопнула дверцы и, печатая шаг, вернулась к столу. Села, выудила из ящика блокнот с расписанием и попыталась вникнуть в перечень запланированных дел. С минуту тупо таращилась на него, не разбирая ни слова. Выругавшись, швырнула блокнот обратно, поднялась, прогулялась до спрятанного в закутке за стеллажом зеркала, изучила бледное отражение с привычно растрепанными от влажного воздуха волосами и недовольно скривилась – если холеная Каролина была похожа на дорогую фарфоровую куклу, то я скорее напоминала самодельную игрушку из соломы.

Печально вздохнув, поплелась обратно на секретарское место. Дверь в кабинет Алекса так и манила приложиться к ней ухом, только вот я точно знала, что ничего сквозь нее не услышу. Зайти якобы за курткой соседа, которую он так и не снял? Но ведь он сразу поймет, чем вызвана внезапная инициативность, совсем мне не свойственная. Удовлетворить сжигающее изнутри любопытство или сохранить гордость? Дилемма решилась сама собой, когда в приемную ввалился вооруженный подносом Итон Оутс.

– Леди, ваш кофе прибыл! – возвестил он и умолк, обнаружив, что диван опустел. Лицо его вытянулось от огорчения, и даже рыжая шевелюра, казалось, несколько померкла. – А где…? – начал он и осекся.

– Ты с каких это пор в официанты переквалифицировался? – недобро осведомилась я.

– Так ведь кто-то же должен был принять герцогиню, пока ты неизвестно где прохлаждалась, – огрызнулся репортер.

– В моей приемной?

– Твоей? – Передразнил Итон. – Это приемная издательства, крошка. Для приема посетителей. Так что лучше спасибо скажи, раз я твою работу выполняю.

– Спасибо! – хмуро буркнула я и кивком указала на поднос, сервированный на две персоны. – Для кого вторая чашка?

Рыжикам краснеть категорически противопоказано – побагровевшая физиономия нашего спортивного обозревателя практически слилась с волосами, из-за чего он стал похож на красный мяч с глазами.

– Для меня, – смутившись, тихо признался он.

– Ай-я-яй, – укоризна в голосе удалась мне на отлично, – как тебе не стыдно распивать кофе с гостями в рабочее время? – Шагнув к репортеру, я ухватилась обеими руками за поднос и потянула его на себя. – Еще раз спасибо тебе за помощь, но теперь я сама займусь своими обязанностями, о которых ты так любезно мне напомнил.

Несколько секунд мне казалось, что Итон всерьез подумывает устроить драку за право обслужить герцогиню, но здравый смысл возобладал, и самозваный официант удалился, смерив меня напоследок неприязненным взглядом. И даже дверью при этом хлопнул не слишком громко. Похоже, в этот момент я умудрилась потерять своего единственного приятеля в редакции. Зато приобрела отменный повод вломиться к начальнику. Символически постучав, я локтем надавила на ручку, коленом подтолкнула створку и замерла на пороге. Вопреки гипертрофированной галантности соседа по отношению к синеглазой кукле и ее неприкрытому кокетству я совсем не ожидала увидеть что-то неприличное, а потому была шокирована открывшейся моему взору сценой – сладкая парочка действительно проверяла на мягкость диван. Вернее, проверял его Алекс – он сидел, откинувшись на спинку, а леди Каролина (хотя, какая она после этого леди?) проверяла уже Алекса. Она практически возлежала на нем, вцепившись в ворот рубашки соседа, как коршун в падаль, и, кажется, собиралась откусывать пуговицы. А этот безмозглый олень еще и придерживал ее за запястья, чтобы не вздумала отстраниться, смотрел с умилением и глупо улыбался.

Наверное, я издала какой-то звук. Или просто зазвенели чашки на подносе, который дрогнул вместе с моими руками? Как бы там ни было, но меня заметили, и оленьи голубые глаза испуганно округлились.

– Аманда! – воскликнул Алекс, внезапно вспомнивший мое полное имя, и попытался сделать вид, что ничего особенного не происходит – что он вовсе не обнимается в незапертом кабинете в разгар рабочего дня с чужой женой. – Почему ты вошла без разрешения?

Ну конечно, лучшая защита – это нападение! Только не на ту напал!

Кукла, отлепившись от соседа, медленно, нехотя приняла приличную позу и презрительно процедила:

– У вас весь персонал такой бесцеремонный, как эта невоспитанная мисс?

– Я стучала, – растянув рот в фальшивой улыбке, заявила я. – И принесла кофе, который вы ожидали, миссис Айвори!

Прозрачный намек на ее семейный статус Каролине не понравился, она поджала губы и нахмурилась.

– Кофе? – Обрадовался Алекс, как будто я ему сундук с золотом добыла. – Давай… те его сюда! – Он вскочил с дивана, в пару шагов оказался рядом со мной, загородив спиной диван с недовольной гостьей, и взялся за поднос, почему-то заодно захватив в плен и мои пальцы.

– Ну что вы, мистер Фрэйл, – с ядовитой сладостью возразила я, поддержав переход к официозу, отчего соседа заметно перекосило, – я вполне могу донести до стола, вам не стоит утруждаться и отвлекаться от вашей с… – Проглотив рвущееся на волю оскорбительное, хоть и правдивое, определение, фразу я закончила нейтральным: – Собеседницы.

– Аманда! – не то грозно, не то укоризненно произнес Алекс.

– Да, мистер Фрэйл? – Изобразив желание внимать ценным указаниям начальства, я попыталась вытащить свои пальцы из-под его. Увы, отпускать мои руки не желали, более того – стиснули сильнее и потянули на себя, вынудив сделать полшажка вперед.

– Мэнди! – Это уже больше походило на жалобный стон, почему-то исполненный шепотом.

– Сбегать за пирожными? – Уровень моего служебного рвения возрастал с каждым словом. А вот расстояние от меня до соседа все уменьшалось, пока не оказалось равным зажатому между нами подносу.

– Одуванчик! – почти беззвучно возмутился он.

– И цветов купить? – «Догадалась» я. – Полагаю, васильки подойдут больше всего. Или могу розы синей тушью покрасить.

Алекс страдальчески закатил глаза и выдохнул:

– Бетси ко мне пришли! Срочно!

– Как, – мое изумление этим требованием было поддельным лишь наполовину, – миссис Айвори уже овдовела? Или вы решили озаботиться некрологом заранее? Как предусмотрительно, как дальновидно с вашей стороны.

Ответить сосед не успел, кукла, заскучавшая на диване в одиночестве, капризно мяукнула:

– Алекс, милый, вы еще долго?

«Милый» бросил на меня какой-то странный, умоляюще-приказывающий взгляд, его пальцы медленно соскользнули с моих, будто погладив напоследок. Дождавшись, пока он возьмется за поднос, я выпустила его из рук и шагнула спиной к двери, сосед же направился к журнальному столику. Надо было тут же развернуться и уйти, но почему-то очень не хотелось – словно что-то удерживало меня в кабинете. Желание досадить сладкой парочке или что-то еще? Повода задержаться не было. В его поисках я посмотрела на часы на стене, на шкаф, на хозяйское кресло. Вот оно – на рабочем столе Алекса валялись его куртка и шарф. Интуиция взвыла пожарным набатом, что неспроста они там валяются.

Непорядок! Просто вопиющее безобразие, которое надо немедленно исправить! С возгласом «Я уберу!» я устремилась за одеждой, как вампир за свежей кровью, но забрать ее не сумела. Уже возле самой цели меня настиг сосед и ловко втерся между мной и добычей, придавив свисавший со столешницы рукав бедром.

– Я вам что велел, мисс Райт? – сердито выпалил он и тихонько добавил: – Не трогай!

Смещенная хозяйской ногой куртка немного сползла, приоткрыв стопку из очень знакомых пухлых папок, из-под которых выглядывал уголок плотной серой бумаги с какими-то цифрами.

– Бетси, – одними губами проговорил Алекс, – пожалуйста!

Я кивнула, поворачиваясь, как бы невзначай, поправила шарф, чтобы он закрыл образовавшуюся в маскировке документов прореху, и пошла к выходу. И даже дверью не хлопнула – что бы ни происходило в обители главного редактора, это что-то наверняка имело второе дно, которое вряд ли понравится Каролине. Если, конечно, она когда-нибудь окажется в курсе дела. Я-то точно не скажу кукле, что в тот момент, когда она вовсю флиртовала с владельцем кабинета на диване, на его столе лежало досье на нее саму и ее мужа. И еще листок с цифрами! Я не увидела число полностью – лишь его начало, – но это наверняка была именно та комбинация, что лежала в моей сумочке, тщательно скопированная с бумажки, которую мы с соседом полночи искали в его библиотеке.

Словом, гадкий, коварный Фрэйл-младший, похоже, не устраивал свою личную жизнь, а выуживал информацию для статьи из наивной жертвы. Знать бы еще, почему это меня так обрадовало!

За мисс Руддол я, поразмыслив, не пошла – после премьеры она перестала вызывать у меня негативные чувства, и мне даже было теперь ее немного жаль. Напившись, Труповедка стала как-то живее, понятнее. Да и то, что она всячески меня избегала, явно стыдясь своего поведения на приеме и в машине Алекса, сыграло свою роль. Никакого смысла звать Бетси не было. Ну не некролог же герцогиня явилась заказывать, в самом-то деле! Значит, суть приглашения в чем-то другом. В чем же? Показать влюбленной сотруднице соперницу, дабы не питала иллюзий? Или, наоборот, заставить ревновать, чтобы…

Чтобы что?

И кого заставить – Труповедку? Или, быть может, красавицу-синеглазку?

Настроение, взлетевшее было на облака от разоблачения соседского коварства, устремилось в темные глубины океана. Мне вдруг стало так противно и досадно и жутко захотелось что-нибудь разбить – желательно, о чье-то фарфоровое личико.

Что, если я ошиблась? Что, если мистер Олень припрятал компромат, чтобы не отпугнуть объект своих нежных чувств? С чего я вообще взяла, что он ведет какое-то расследование и затевает разоблачительную статью? Что, если он просто ринулся изучать досье, чтобы выяснить, какие цветы предпочитает объект вспыхнувшей в нем страсти?

От этих мыслей разболелась голова. На месте мне не сиделось, и я принялась сперва переставлять предметы на своем столе, а потом метаться по приемной. Зачем-то распахнула шкаф и долго бездумно таращилась в его недра – как будто оттуда мог появиться ответ на вопрос, какое мне, собственно, дело до мотивов соседа. Ну, влюбился он в синеволосую слащавую гадюку – мне-то что?

Завернув в свой закуток за стеллажом, я остановилась у зеркала и пытливо уставилась на двойника в отражении. У Мэнди за стеклом был на редкость нервный и нездоровый вид – пятна лихорадочного румянца, скорбно поджатые губы и очень несчастные глаза.

Осознание пришло внезапно, словно кто-то окатил ведром ледяной воды – я же ревную!

Я! Ревную! Алекса!

Мысль была настолько абсурдной, невероятной, дикой, что больше походила на бред. Я даже лоб пощупала, проверяя, нет ли у меня жара. Жара не было, зато, стоило представить Фрэйла, целующего кукольный ротик герцогини, как руки сами по себе сжались в кулаки, а макушка зачесалась, как будто на ней вот-вот должны были прорезаться рога.

Не может быть! С чего бы мне ревновать? Можно подумать, Каролина Айвори норовит увести у меня начальника, чтобы занять мое рабочее место. Или она на должность соседки претендует? Или в закадычные враги попасть мечтает? Стать объектом для подколок, глупых прозвищ и воспитательных бесед? Герцогиня всего лишь на шею Алексу вешается. Не первая и, наверняка, не последняя. Так что мне до того?

Я кое-как доковыляла до секретарского кресла и рухнула в него. Подперла щеку ладошкой, облокотившись на стол, и уставилась на дверь в кабинет. Мысли, поскакали в беспорядочной пляске, потом выстроились в цепочку и закружились хороводом, в центре которого ехидно улыбался несносный сосед. Именно это выражение его породистой физиономии я всегда ненавидела.

А ненавидела ли?

Или все оскорбительные эпитеты, вся неприязнь, все выискивания недостатков были всего лишь средством самозащиты? Попыткой скрыть истину от самой себя? Средством, чтобы Алекс обратил на меня внимание. И это отчаянное стремление добиться успеха именно в журналистике – не являлось ли и оно фрагментом общей картины?

Продолжать врать самой себе было бессмысленно – пришлось признать, что я давно влюблена в гадкого, мерзкого, совершенно несносного соседа. И истинная причина моей ненависти – понимание, что он никогда не ответит взаимностью какому-то там одуванчику!

Приятного во внезапном открытии было мало. Да что там – ничего не было. Одна большая катастрофа, по масштабам сравнимая с ураганом. В рамки открывшейся истины до противного логично укладывалось все: и бесконечные перепалки, и моя неприязнь к Бетси, и даже злость на испорченный первый поцелуй – ведь не меня Алекс целовал на том балу, а таинственную незнакомку под маской. А еще эта, казалось бы, абсурдная досада, что сосед не затеял после бала масштабные поиски загадочной дамы! Я-то уверяла себя, что расстроена из-за того, что недоделанный вампир не развлекает меня безрезультатными метаниями, а на деле, выходит, подсознательно хотела, чтобы он меня нашел. Чтобы догадался, чтобы признал, что я не жалкий полевой цветочек, не маленькая девочка, а привлекательная взрослая девушка. Чтобы прозрел, чтобы заметил…

Дура!

Мне очень захотелось подойти к окну и постучаться о него головой, как делал это Алекс накануне. Вдруг поможет вернуть привычную картину мира? Не помогло. Разве что после встряски из мешанины мыслей выплыла еще одна – а с чего это меня так неожиданно осенило? Может мистер Коварство что-то подсыпал в мой кофе? Ну не могла же я заблуждаться сколько времени и ни с того ни с сего прозреть. Приворот? Но под этим видом зелья должно было проснуться непреодолимое желание повиснуть на соседской шее, которого я у себя не обнаружила. Вместо него присутствовало привычное желание потуже затянуть на этой самой шее шарфик – а лучше сразу удавку, – которое странным образом прекрасно уживалось со свежепризнанной влюбленностью. Но, даже если опустить то, что симптомы не совпадали с воздействием приворота, версия разбивалась вдребезги о вопрос «зачем?»

Вернувшись за свой стол, я выудила из ящика блокнот и принялась рисовать в нем хаотичные узоры, похожие на те, что сплетались в моей голове.

Зачем это Алексу? Правильно – незачем. Чтобы посмеяться надо мной, ему никогда не нужен был особый повод, а намеренно портить рабочую атмосферу томными вздохами секретаря не рискнул бы даже такой болван, как он.

Уязвленное вчерашним инцидентом самолюбие? Тоже не вариант. Ведь зелье еще надо было где-то добыть.

Тогда что? Неужели я действительно?..

Да нет! Быть такого не может. Слишком внезапно это осознание, слишком подозрительно. И списывать его на ревность бессмысленно – я не раз и не два имела возможность наблюдать за соседом с самыми разными дамами. И хоть ни одна из них не вызывала у меня и капли симпатии – напротив, я всегда находила в этих влюбленных курицах сплошные недостатки – я никогда даже мысли не допускала, что за этим кроется мой собственный интерес к Алексу.

Так что же спровоцировало, что заставило меня измыслить эту дурацкую любовь? Торговля поцелуями? Глупый пьяный флирт? Или прощание перед дверью в гостевую спальню, после которого так колотилось сердце и так хотелось выйти и повторить…

Отшвырнув ручку, я уронила голову на руки и взвыла. Тихонько, помня, что я все еще на работе, но очень жалобно. Смириться с открытием никак не получалось. Чем больше я о нем думала, тем хуже мне становилось. Пополнить бесконечные ряды воздыхательниц Фрэйла-младшего, вступить в сонм девиц, которых я всегда высмеивала, – может ли быть больший позор, более жестокое наказание за презрение к несчастным жертвам голубоглазого любителя кратковременных романов?

Может!

Ибо настоящий кошмар начнется, когда, нет, если сосед узнает, если только заподозрит… А значит, я должна сделать все, чтобы даже тень этой мысли никогда не посетила его русую голову, и как можно скорее любыми способами избавиться от непрошеных и нежеланных чувств. Я смогу! Я справлюсь! Должна справиться! Вот только сперва проверю одну догадку и, если она окажется не верна, сразу же займусь изничтожением дурацкой влюбленности. А если верна, то я просто убью одну не в меру проказливую мисс, и любой суд меня оправдает.

А пока следовало успокоиться, восстановить утраченное самообладание и сообразить, как побыстрее выдворить прилипчивую миссис Айвори. Права я или нет, любовь это или временное помрачение рассудка, в любом случае этой противной кукле нечего делать в нашей редакции – пусть поищет развлечений в другом месте. Может намекнуть герцогине, что по ней сохнет сам Ферран Истэн? Один укус разгневанной супруги актера и проблема исчезнет, как и не бывало. Идея была заманчива, даже очень, но, к сожалению, не осуществима здесь и сейчас. Ди была далеко, а Каролина – близко. Слишком близко! И слишком активно тянула свои холеные ручки к моему Фрэйлу, чтобы я могла пустить ситуацию на самотек. Привлечь Бетси к делу устранения оккупанта не позволила совесть – теперь я слишком хорошо представляла, что именно творится в душе у Труповедки, и невольно перевела ее из разряда противниц в товарищи по несчастью. А товарищей берегут, а не дергают по пустякам. Значит, с синеволосой гадюкой предстояло разобраться мне самой.

Может сбегать на пункт охраны и покричать там, что начальника убивают? Парочка перевертышей, вломившись в кабинет, уж точно отобьет кукле романтический настрой. А если повезет, то еще и синяк под глазом сгоряча поставит.

Нет, не то – придется объясняться, с чего это вдруг я представление затеяла, да и подставлять сотрудников не годится. По этой же причине отпадает вызов на ковер кого-то из репортеров.

А как насчет пожара? Что если что-нибудь подпалить? Например, чью-то шубку. А что, вдруг к нам совершенно случайно залетела выращенная каким-нибудь сумасшедшим магом огнедышащая моль? И сразу же учуяла самое вкусное и рванула в шкаф, а я самоотверженно прихлопнула ее газетой, даже не подозревая, что трупик немедленно воспламенится.

А еще можно устроить потоп. Принести ведро воды, вылить его под дверь кабинета и сказать, что это я вазочку с цветами опрокинула. Или стоит уронить что-нибудь увесистое, чтобы грохот был слышен по всей конторе? Я оценивающе присмотрелась к стеллажу, отгораживавшему мой закуток, и с грустью поняла, что даже пошатнуть его мне не по силам.

Планы возникали один безумнее другого, но ни один из них не годился. И неизвестно до чего бы я в итоге додумалась, если бы судьба не решила пойти мне навстречу – дверь приемной распахнулась, громыхнув ручкой о стену, и мимо меня арбалетным болтом пронесся рыжеволосый и крайне пузатый субъект. Больше я ничего рассмотреть не успела, поскольку визитер так же бесцеремонно вломился в обитель Фрэйла-младшего. Я подорвалась и с воплем «Куда вы?» бросилась следом. Влетев в кабинет, врезалась в неожиданно мягкую, словно набитую ватой, спину рыжего, который застыл посреди помещения. Гробовая тишина и это внезапное остолбенение гостя наводили на нехорошие подозрения, но я все-таки рискнула шагнуть в сторону и взглянуть на причину, по которой визитер решил прикинуться столбом.

Вопреки опасениям особого разврата не обнаружила – герцогиня все так же восседала, или скорее возлежала, на диване, но сосед компанию ей уже не составлял. Он стоял за спинкой, держа в руках открытый журнал с вырезками, и таращил на рыжего свои отвратительно красивые голубые глазищи. Следов гадючьей помады на лице и шее Алекса не наблюдалось. И даже пуговицы на его рубашке были на месте. Все! Я пересчитала. Можно было выдохнуть и оправдать обвиняемого за недостаточностью улик.

– Простите, мистер Фрэйл, – произнесла с притворным сожалением, – я не сумела его остановить!

– Нет, у вас здесь не кабинет, а проходной двор, – возмутилась Каролина, – совершенно невозможно спокойно поговорить!

Я невольно хмыкнула, но поспешила скрыть смешок за дежурной улыбкой. Вот уж не догадывалась прежде, что протирание чужой мебели и томные взмахи ресницами разговором называются.

– Рабочие будни, – развел руками сосед, – вы же понимаете, Каро, руководитель не может позволить себе ослабить контроль.

– Да уж, – ядовито процедила герцогиня, вперив в меня злобный взгляд, – с такими безответственными сотрудницами странно, что вы еще не разорились.

На это можно было многое ответить, но я предпочла потупиться в притворном смущении и запомнить обиду. Вот возьму и напишу, что леди Айвори носит парик, потому что облысела из-за постоянного окрашивания волос. В «Вестнике», конечно, такое не напечатают, но есть ведь менее серьезные издания.

– Они не так плохи, если за ними присматривать. – Опасливо покосившись на меня, попытался сгладить ситуацию Алекс.

– Что ж, – поднявшись с дивана, заявила герцогиня, – раз уж пообщаться нам не дадут, я, пожалуй, вас покину.

– Как, уже? – В вопросе соседа отчетливо зазвенела фальшь. Или мне просто очень хотелось ее услышать?

– Надеюсь, при следующей встрече ваше внимание будет принадлежать только мне, – подпустив в голос томных ноток, промурлыкала Каролина и направилась к выходу.

– Я провожу! – Бросив альбом на диван, воскликнул сосед и последовал за ней. На пороге он обернулся и строго распорядился: – Аманда, займите гостя!

Разумеется, я предпочла бы лично убедиться, что кукла убралась с моей территории, прихватив свои меха, шляпу и замыслы, но нужен был достойный повод, чтобы нарушить прямой приказ, и я его ту же нашла.

– Чаю? Кофе? – с надеждой обратилась к рыжему, который до сих пор не проронил ни слова. Чтобы обеспечить визитеру горячие напитки, нужно было выйти из кабинета, что мне и требовалось. Но нахальный посетитель убил на взлете мой безукоризненный план.

– Спирту! – изрек он знакомым голосом, и я с раскрытым от удивления ртом опустилась на нагретое гадюкой место.