Идеалы мисс Райт. Дилогия

Глава 24

На приеме…

На входе в «Океан» – отель, в котором был арендован зал для мероприятия, – гостей встречали два наряженных русалками оборотня с вилами в руках. Нет, по замыслу устроителей это скорее всего были трезубцы, но исполнение несколько подкачало. Бедолаги-перевертыши были обнажены по пояс, их мускулистые плечи частично прикрывали искусственные водоросли и длинноволосые зеленые парики, а нижняя часть торса и ноги были втиснуты в бутафорные хвосты. Эти русалы отбирали у всех именные приглашения и выдавали взамен брошки в виде стеклянных фигурок в морской тематике. Доставшегося мне пучеглазого розового краба я прицепила на ридикюль, чтобы не уродовать платье. Туда же пришлось прикрепить и черного осьминога, которым осчастливили Алекса – вместе эта парочка уродцев смотрелась на удивление гармонично.

Бальный зал поражал королевским размахом и количеством прохаживающегося по нему народа. На стенах плескалось иллюзорное море, колонны представляли собой аквариумы с пестрыми мелкими рыбками, а под потолком то и дело проносились полупрозрачные чайки и противно, хоть и не так громко, как настоящие, кричали. Эти пронзительные вопли царапали слух, даже смешиваясь с музыкой и шумом переговаривающейся толпы. Маги, украшавшие помещение, явно переборщили с натурализмом, хорошо хоть их крылатые создания не гадили в бокалы гостей.

Кстати, о море и его обитателях! Где-то в пучине зала вполне мог проплывать Руперт – он, с его жабрами, отменно соответствовал теме вечера и среди всей этой океанической мишуры должен был чувствовать себя как рыба в воде. Я принялась озираться в поисках режиссера, но вместо него наткнулась взглядом на другое знакомое лицо – у столика с напитками щебетала с поклонниками Каролина Айвори. Как бы она меня ни раздражала, следовало признать, что леди не лишена чувства юмора. Ее серебристое платье с открытыми плечами туго облегало грудь, талию и бедра и колокольчиком расширялось ниже колен, переходя в недлинный шлейф. Красиво и даже вполне прилично, вот только силуэт, цвет ткани и особенно вышитые блестящими бусинами горизонтальные волны превращали наряд Каро в рыбий, а вернее, сирений чешуйчатый хвост. И вряд ли этот эффект был случаен.

Фыркнув, я поспешила отвернуться, а заодно и Алекса развернуть, пока сладкоголосая особа не заметила его, а он – ее. Заявив, что желаю осмотреть другую часть зала, я поплыла к оформленному в виде островка возвышению, на котором, вероятно, предстояло выступать с речью организаторам бала. Сосед послушно пошагал следом, даже не попытавшись задержаться возле кого-то из окликавших его гостей. И мне бы насторожиться этой покладистостью, но я списала ее на ошеломляющее впечатление от моего прекрасного облика и утратила бдительность. Потому вовремя и не заметила подкравшуюся опасность.

– Доченька! – Раздалось справа.

– Сынок! – Долетело слева.

И все бы ничего, только вот первый возглас принадлежал дяде Рихарду, а второй – моей маме.

– Мы так за вас рады! – пробасил папа.

– Наконец-то! – добавила леди Манола и, приобняв, звонко чмокнула воздух у моей щеки. – Я всегда знала, что это случится.

– Мы все знали! – растроганно всхлипнула мама и тоже кинулась ко мне.

– Э-э-э… – бестолково протянула я, едва не задушенная в родительских объятиях.

Мозг, спасовав перед непредвиденными обстоятельствами, наотрез отказался выдвигать версии, что происходит. Если присутствие Фрэйлов на мероприятии было ничуть не удивительным и вполне закономерным, то чета Райтов на столичном балу была явлением более чем странным. И о чем это они все твердят?

Я невольно отступила, едва мама перестала меня тискать, и испуганно пролепетала:

– Что происходит?

– Нет, она еще и притворяется! Как только не стыдно! – погрозил мне пальцем дядя Рихард. – Замыслили все скрыть от старших, хитрюги? Так не вышло! И ладно мой оболтус, но ты-то, Аманда!

Вокруг моей талии обвилась крепкая рука, спины коснулся холодок шелковой рубашки, а уха – едва слышный шепот Алекса:

– Подыграй, а то хуже будет!

Я бы спросила, в чем подыграть, но следующий возглас – снова мамин – все прояснил.

– Обручились втайне и думали, что родители ничего не узнают!

Поддержка соседа пришлась как нельзя кстати – если бы не он, я бы просто рухнула от такого заявления. Какое обручение? Откуда они это взяли?

– А мы вот узнали! – «обрадовал» папа.

– Да уж, не умеет молодежь конспирироваться, – весело продолжил Фрэйл-старший и лукаво мне подмигнул, – да и я во вторник на редкость удачно в редакцию заглянул. Плотнее, дети мои, надо двери закрывать, плотнее! А то ведь не только свои секреты случайным ушам доверите, но и рабочие.

Вторник… вторник… Неужели дядя Рихард подслушал разговор с Джайсом?! Ту часть, где мы с соседом именовали друг друга женихом и невестой?! О, Пресветлая Дева, только этого не хватало! Я тихонько застонала, осознавая масштабы бедствия, а Фрэйл-старший все говорил и говорил, раскрывая детали катастрофы:

– Я уж сразу вас журить не стал – поспешил домой, чтобы с остальными поделиться счастливым событием.

Захотелось куда-нибудь скрыться, спрятаться. Где угодно, пусть даже на груди у гадкого Алекса, который каким-то чудом раньше меня догадался, о чем толкуют родители.

– Глядите, как застеснялась! – умилилась мама. – Как от нас таиться, так она смелая, а как признаваться – так сразу лицо прячет.

– Вы лучше поглядите, какая пара красивая! – Внесла предложение леди Манола. – А уж какие детки получатся!

Мое надрывное «ы-ы-ы» поглотила рубашка соседа. Как ни страшно было разочаровывать сразу четверых самых близких людей, но уж лучше сейчас, чем позже, когда они уже успеют придумать имена гипотетическим внукам. Я зажмурилась, собираясь с духом, чтобы оповестить родителей об их заблуждении, но тут по спине успокаивающе пробежались теплые пальцы Алекса.

– Мы планировали рассказать вам все на следующих выходных, – заявил он, отсекая возможность признаться в невольном обмане. – Устроить ужин в «Венке» и сообщить, что Мэнди согласилась стать миссис Фрэйл-младшей.

– Ну, раз уж мы и так все знаем, то целую неделю ждать не будем, – провозгласил дядя Рихард. – У меня есть идея получше! Сейчас я все устрою, – добавил он и поспешно пошагал куда-то за колонны.

– Сынок, а почему ты не подарил невесте кольцо? – нахмурилась Манола.

– Не успел, мама, – повинился Алекс – кроткий, как набедокуривший школьник.

Я уже отчаялась повлиять на ситуацию и просто обреченно молчала, даже примерно не представляя, как выпутываться из ситуации.

– Вот уж точно оболтус! – припечатала леди Фрэйл. – Но оно и к лучшему – все равно Аманда должна носить это. – С этими словами она стянула с пальца изящное колечко с крупным светло-желтым камнем и протянула его сыну.

– Как скажешь, мама! – улыбнулся этот болван, забирая перстень.

– Ты что делаешь? – на грани слышимости прошипела я, приподнявшись на цыпочках к уху соседа.

– Не переживай, Одуванчик, я все решу, – прошептал он, склонившись ко мне, и неожиданно коротко поцеловал в губы. Пока я ошарашено хлопала ресницами, Алекс, уткнувшись носом в мои волосы, продолжил тихо обещать: – Все будет хорошо! Спорить с ними здесь и сейчас себе дороже. Немного подыграем сегодня, а потом, когда эмоции схлынут, со всем разберемся.

– Правда, они милые? – воскликнула мама.

– А сейчас станут еще милее, – заявил вернувшийся дядя Рихард. – Пойдем-ка со мной, молодежь!

Бежать было некуда, да и рука соседа обвивала талию, надежно прижимая меня к его боку, – пришлось покорно тащиться за Фрэйлом-старшим и взбираться на островок. Если бы не вызванная шоком заторможенность, я бы, конечно, сообразила, к чему все идет, и попыталась, если не скрыться, то хоть в обморок грохнуться. Но я не поняла, пока не стало поздно. Пока над притихшим залом не прогремел усиленный магией ораторского помоста голос дяди Рихарда.

– Дамы и господа, – начал он, – мы хотели бы, воспользовавшись случаем, в присутствии всех вас огласить помолвку моего сына Александра Фрэйла-младшего и прелестной мисс Аманды, единственной дочери присутствующего здесь мистера Райта из Лайтхорроу. В знак серьезности намерений молодые люди обменяются кольцами и подпишут предварительное соглашение.

Полагаю, в тот момент, когда Алекс надевал мне поверх перчатки перстень, мои глаза были круглее любого кольца. Но еще больше они округлились, когда он достал из кармана печатку с резным сапфиром и сунул ее мне, предлагая украсить этим массивным символом несвободы его руку. Наверное, на этом дурацкое обручение и застопорилось бы, но тут мой взгляд, обегавший в поисках спасения зал, выловил в толпе перекошенную досадой кукольную мордашку герцогини, и швыряться перстнями я мигом передумала. Подумаешь, фиктивная помолвка! Зато я смогу на законных основаниях держать соседа подальше от цепких лапок сирены, по крайней мере сегодня.

Не дрогнувшей рукой я водрузила кольцо на палец Алекса и вслед за ним чиркнула подпись на договоре, даже не попытавшись его прочесть – решила, что раз уж сосед не обеспокоился содержанием бумаги, то мне и подавно не о чем волноваться. Меня не насторожил даже сутулый господин, тоже поднявшийся на островок и ловко шлепнувший поверх наших автографов печать.

– А теперь жених должен поцеловать невесту! – выкрикнула моя мама, и гости поддержали ее дружными воплями.

Я шарахнулась, чуть не рухнув с помоста, а Алекс поймал меня у самого края и, как-то странно – будто торжествуя – улыбнулся, а потом поцеловал. Не мимолетно, как когда просил подыграть, а по-настоящему. И мне вдруг стало совершенно наплевать и на родителей, и на герцогиню, и на фальшивость помолвки, и на толпу вокруг нас. В целом мире остались только я и он: только его пальцы, перебирающие цепочки на моей спине, только мои ладони, под которыми колотилось его сердце, только пронзительная голубизна его глаз и наше общее дыхание.

В действительность вернулась уже внизу, неподалеку от островка. С бокалом в руке и уже как-то привычно прикрытым тылом – то ли Алексу так было удобнее контролировать, чтобы нечаянная сообщница по обману не сбежала и не свалилась к его ногам в обмороке, то ли смущал вырез на моем платье. К нам подходили и подходили люди и нелюди, поздравляли, шутили, советовали, как лучше устроить свадьбу – словно все разом позабыли, что мероприятие посвящено спасению каких-то редких рыбешек, а вовсе не нашему обручению. Фрэйл-младший чувствовал себя в своей стихии – уверенно пожимал руки, обещал обдумать рекомендации и сулил приглашения на торжество. Я же никак не могла отделаться от ощущения нереальности случившегося. Может, я сплю и вижу нелепый и немного кошмарный сон?

Проверочный щипок оказался довольно болезненным, но полностью моих сомнений не развеял. Я ущипнула себя еще раз, и еще, но ничего не менялось.

– Синяк будет, – прошептал мне Алекс, тронув губами ухо и покрепче прижав к себе.

И это стало последней каплей. Дернувшись, как ошпаренная, я решительно высвободилась из его рук и, буркнув что-то про недостаточно припудренный носик, пошагала прочь, ловко лавируя между группами гостей. Жених, как раз беседовавший с каким-то графом об инвестициях, сразу рвануть за невестой не сумел, что позволило мне скрыться.

Но, конечно же, в дамскую комнату я не пошла, справедливо опасаясь, что на выходе из нее меня поймают и заставят снова работать глупо улыбающимся манекеном. Вместо этого я выскочила из зала, пронеслась по коридору и юркнула в первую же подвернувшуюся открытую дверь – прежде чем возвращаться к обществу, мне было жизненно необходимо передохнуть и подумать. Помещение, в которое я попала, оказалось небольшой гостиной – вероятно, это был так называемый отдельный кабинет для встреч. Встречаться я пока ни с кем не стремилась, но комната мне понравилась, да и вероятность, что кому-то еще понадобится уединение сейчас, до завершения официальной части вечера, была незначительна. Это потом, когда начнутся танцы, кто-то из гостей непременно захочет улизнуть из-под пытливых взглядов толпы, а пока можно было не беспокоиться. Поэтому я прикрыла дверь, нырнула за плотную штору и устроилась на низком подоконнике, обтянутом мягким бархатом.

Однако долго предаваться раздумьям мне не дали – не успела я мысленно задать себе вопрос «Что делать дальше?», как в облюбованный мною кабинет ввалились знакомые особы.

– Как полагаешь, получится? – с порога вопросил Руперт.

– Должно получиться, – ответил ему Ферран, – ведь лучшего шанса у нас уже не будет.

У меня мелькнула мысль не выдавать своего присутствия и немного послушать, о чем будут говорить мужчины, но ее смело предательским чихом от некстати пощекотавшей нос пылинки. Пришлось вылезать из укрытия с радостным:

– Вас-то я и ищу!

– Мэнди, – воскликнули они хором, – что ты тут делаешь?!

– Да вот, в засаде сижу – жду, когда вы появитесь и разъясните мне, что это за пакость? – Я открыла ридикюль, достала из него и продемонстрировала собеседникам зажатый между пальцами флакончик. Оставить неведомое снадобье дома, где Руми с ее феноменальными талантами вполне могла его обнаружить, я сочла крайне опасным, посему пришлось взять пузырек с собой. – И чем мне грозило применение этой пакости, если бы леди Айвори явилась в редакцию раньше, чем принесли вашу записку!

Я наступала, потрясая флаконом и грозно сведя брови, мужчины пятились к двери, почему-то поглядывая на настенные часы. Может, проявлять недовольство было не слишком дальновидно, учитывая, что мне требовалось содействие в квартирно-рабочем вопросе, но и смолчать я не могла. Прежде чем вверять свою судьбу в чьи-то руки, не лишним было убедиться, насколько эти руки надежны. И если в пузырьке какой-нибудь яд, то лучше уж с позором возвращаться в Лайтхорроу, чем связываться с людьми, которые способны так подставить.

– Не переживай, Аманда! Это всего лишь успокоительные капли Даи, – принялся оправдываться Ферран. – Она сейчас стала такая рассеянная, что перепутала флакончики.

– Максимум, что может случиться от передозировки – это крепкий продолжительный сон. Как видишь, ничего страшного! – поддержал друга Руперт.

Я бы охотно им поверила, но мужчины заметно нервничали, словно сами регулярно принимали волшебные капли, а сегодня вдруг пропустили прием.

– Хорошо, допустим, – спрятав флакончик, кивнула я, – тогда почему и куда вы все внезапно исчезли?

– Дела! – развел руками недоэльф и попытался обезоружить меня улыбкой.

– Ах, дела-а-а! – протянула я. – Ладно! В таком случае давайте мне правильное зелье, и я постараюсь его правильно применить.

– Да нет, что ты, – торопливо забормотал Руперт, – не надо тебе в это вмешиваться.

– Мы как следует подумали и решили, что не стоит вовлекать тебя в наши проблемы, – подтвердил его высказывание Ферран. – Мы сами решим этот вопрос.

– Как это сами? – насторожилась я. Звучало, без сомнения разумно, только вот уж очень диссонировало с теми аргументами, которыми убеждали меня во вторник.

– В общем, Аманда, возвращайся на бал и ни о чем больше не беспокойся! – резюмировал режиссер.

– Поздно, – скривился к чему-то прислушивавшийся недоэльф, – уже идут.

Сделав это непонятное заявление, он стремительно шагнул ко мне, бесцеремонно развернул к себе спиной, одной рукой зажал мне рот, а второй обхватил за талию и приподнял словно манекен, после чего транспортировал обратно за портьеру. Руперт, ловко подхвативший выроненную мною сумочку, метнулся следом и старательно расправил штору, оставив лишь небольшую щель для обзора как раз напротив глаз сообщника и моих, учитывая, что я так и стояла притиснутая к его телу. Втроем в оконной нише было тесно, а еще я вдруг подумала, что будет, если Ди поймет, что какая-то там мисс Райт нагло прижималась к ее мужу – ведь кто знает, насколько развито обоняние у этой змеи. И доказывай потом ревнивому чудовищу, что столь тесный контакт с ушастым нахалом был не добровольным. Может, стоило укусить недоэльфийскую длань и сбежать, пока голова еще на месте?

От обдумывания плана освобождения отвлекли посторонние голоса. Впрочем, посторонними-то как раз они и не были.

– Нет, все-таки я никак не могу поверить, что вы – с вашим-то вкусом и статусом – связались с такой ничем не примечательной особой, – щебетала герцогиня, меленькими шажочками семеня к дивану – ее платье было так узко в коленях, что шагать шире она не могла.

– Увы, моя дорогая леди Айвори, – вздыхал шедший за сиреной Фрэйл-младший, – иногда обстоятельства сильнее нас.

Ах, обстоятельства! При виде бутылки и бокалов в руках соседа я мгновенно вскипела и дернулась в сторону воркующих голубков, но не мне было тягаться с недоэльфом – он легко удержал меня и прошипел в ухо:

– Тише ты – все дело испортишь!

Какое еще дело? Наставление рогов моей свежепомолвленной особе? Пусть обручение было ненастоящим, но ведь Каролина этого знать не могла. Так как она только набралась наглости вешаться на моего Фрэйла? За пеленой злости и ревности я даже не улавливала, о чем беседует устроившаяся на диване парочка – мне хватало интонаций, жестов. Того, как смотрит на смазливую куклу сосед; того, как она кокетливо подергивает плечиком, приторно улыбается и ерзает, все ближе придвигаясь к моему жениху. Как же жаль, что в пузырьке не яд – сейчас он оказался бы очень кстати. Я могла бы один прыжком подскочить к дивану, дернуть похитительницу мужчин за волосы и влить зелье прямо в ее приоткрытый в крике рот.

Хлопнула пробка бутылки, звякнули друг о друга бокалы, Алекс немного отпил из своего и потянулся к герцогине, а та вытянула губы трубочкой и тоже подалась к нему. И этот гадкий, мерзкий, бессовестный тип действительно ее поцеловал! Алекс! Поцеловал! Эту скользкую гадину!

Ну все! Сейчас я с этой сладкоголосой селедки всю чешую обдеру! Все ее синие патлы вырву, вокруг тощей шейки обмотаю и бантиком завяжу. А уж потом возьмусь за загорелую шею соседа и буду трясти, пока его одурманенные мозги на место не встанут. В ярости я даже не заметила, что Ферран меня больше не держит, что я уже в самом деле лечу к леди Айвори, с вытянутыми вперед и нацеленными на ее шевелюру руками.

– Мэнди? – ошеломленно выпалил Алекс, вытирая рот платком. Выпачканный помадой лоскут отправился на пол, а я каким-то образом очутилась на коленях у соседа. – Что ты тут делаешь, Одуванчик? – простонал застигнутый на месте преступления жених.

– Пусти, дурак, – рыкнула я, пытаясь вырваться, но он лишь прочнее спеленал меня руками, не позволяя наброситься на забившуюся в угол дивана Каролину, – я ей язык вырву! Глаза выцарапаю! Я…

– Что здесь происходит? – раздался вдруг властный голос. – Фрэйл?!

Я перевела взгляд с перепуганной моим появлением куклы на ее мужа, который возник в проеме распахнутой двери. В коридоре за его спиной недвусмысленной угрозой маячило трио перевертышей – вероятно, личная охрана. Я замерла и даже дыхание затаила – как бы зла я ни была на соседа, перспектива его превращения в отбитый кусок мяса нисколько не прельщала, а все шло к тому, что сейчас коварного совратителя чужих жен будут учить правильному поведению.

– Ничего особенного, Ваша Светлость, – как ни в чем не бывало заявил будущий калека, – всего лишь обсуждаем интервью, которое будет напечатано в «Вэлларийском вестнике» на следующей неделе. Кстати, вы знакомы с моей невестой?

– Добрый вечер! – сдавленно пискнула я, чувствуя неимоверную неловкость. По этикету полагалось как минимум встать, но для этого сперва Алексу следовало разжать хватку, а он что-то не спешил этого делать. Может, рассчитывал использовать меня как щит?

– Я не видел вас в зале, когда состоялось обручение, поэтому, думаю, вы еще не в курсе, что совсем скоро мое семейное положение изменится, – продолжил делиться новостями сосед.

– Вот как? Поздравляю! – заметно оттаяв, милостиво кивнул герцог и даже соизволил одарить меня персональной улыбкой. – Дорогая, нас ждут, – ласково обратился он к супруге, протягивая ей руку, – прости, но интервью вам придется обговорить в другой раз.

– Как скажешь, милый, – отозвалась Каролина, вот только ее голос не полился чарующим щебетом, а заскрипел, как плохо смазанные дверные петли. – Что со мной? – прохрипела она. – Дэвил, я, кажется, простыла. – Лорд Айвори нахмурился и пораженно уставился на жену, словно силился, но никак не мог что-то понять. – Простите! Я… Мне надо в дамскую комнату, – проскрежетала Каро, подскочила с дивана и бросилась прочь из комнаты.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – проводив ее недобрым прищуром, заявил герцог. – Еще раз поздравляю! – добавил он и тоже вышел, а кто-то из телохранителей аккуратно прикрыл за ним дверь.

Едва опасность лишиться жениха миновала, я с новой силой принялась выпутываться из его объятий и даже умудрилась очень символично оцарапать Алексу подбородок помолвочным кольцом.

– Прекрати драться, Одуванчик! – потребовал сосед, повалив меня на диван, прижав к нему мои запястья и нависнув сверху. – Я тебе сейчас все объясню.

Лишившись возможности двигать руками, да и вообще шевелиться, я с интересом уставилась на нос жениха – примериваясь, как бы половчее за него укусить.

– Отлично сработано! – появляясь из-за занавески, провозгласил Ферран, о котором я совсем позабыла.

– Лучше не бывает! – вторил ему Руперт.

– Это кому как, – возразил Алекс, – я из-за вас едва невесты не лишился! Вы зачем Мэнди сюда притащили?

– Да она сама пришла, – возмутился режиссер, – причем раньше нас. Выставить просто не успели.

– Так предупредить надо было! – уворачиваясь от моих зубов, воскликнул сосед. – И перенести на потом!

– Ерунда, – беззаботно отмахнулся недоэльф, – так даже удачнее получилось. И потом, поверь моему опыту, мириться с ревнивой женщиной – это очень… – он помедлил и, лукаво подмигнув, договорил: – впечатляюще!

– Кто ревнивый? – взвилась я.

– Одуванчик! – расплылся в на редкость глупой улыбке Алекс. – Ревнивый и зубастый!

И я как-то разом сникла, неожиданно осознав, как недвусмысленно выглядит со стороны мое поведение, и зажмурилась, отгораживаясь от ужасающей действительности. Роскошная лилия и истинная леди? Агрессивная безмозглая девица, совершенно не способная себя контролировать! Захотелось провалиться сквозь диван и там, в уютной пыльной темноте, отлежаться – недолго, столетия два-три, пока не забудется, не сотрется из памяти инцидент, по позорности переплюнувший истерику на работе раз эдак двадцать. Ужас! Как жить дальше теперь, когда сосед догадался о моих чувствах к нему? Как перенести злорадные насмешки или, того хуже, – снисходительное сочувствие? А может, мне попытаться выдать свое поведение за приступ неведомой болезни? Сумасшествие, к примеру, тоже отменно подойдет. Подумаешь, поживу полгодика в палате с решеткой на окошке! А еще можно заявить, что я защищала свое попранное достоинство официальной невесты. Или вовсе разыграла ревность, чтобы поддержать спектакль с помолвкой. Не успела, так сказать, выйти из роли. Хотя с безумием – версия была поубедительней.

– Ну как, удалось? – ворвался в мои унылые размышления преисполненный надежды голос Джайса.

Глаза пришлось открыть и поспешно перевести с подозрительно довольной физиономии соседа на возникшего на пороге кабинета оборотня.

– Отлично прошло! – обрадовал его Руперт.

– Предлагаю отметить! – предложил Ферран.

– Только не здесь, – категорично заявил Алекс.

– Как, вы не хотите с нами выпить? – с комическим недоумением воскликнул режиссер.

– Сейчас чем-нибудь швырну! – пригрозил сосед.

– Руки заняты, – резонно возразил Руперт.

Сосед перехватил мои запястья одной рукой, а освободившейся потянулся к горлышку бутылки, стоявшей возле дивана.

– Все-все! Осознали, исчезаем! – рассмеялся Ферран и, ухватив за локоть, увлек друга к выходу из кабинета.

– А, кстати, чего это они валяются? – донеслись из коридора слова Джайса.

– Догадайся, – язвительно отозвался недоэльф, и дверь захлопнулась, отрезая нас с Алексом от компании мутантов.

Сосед предвкушающе улыбнулся и склонился ко мне. Я снова перепугано зажмурилась, а он чмокнул меня в кончик носа и ласково прошептал:

– Драться больше не будешь?

– А? – Я приоткрыла один глаз и с опаской посмотрела на Алекса.

– Отпускать уже можно или ты все еще в настроении убивать? – пояснил он.

– Нужно! – воодушевилась я.

– Только сперва, Одуванчик, пообещай, что не сбежишь, пока мы не поговорим. – потребовал сосед.

Я поспешно закивала, потому что уже была готова пообещать что угодно, лишь бы выбраться из-под его тяжелого тела и отодвинуться. Хотя бы немного, самую чуточку – метра на два-три! Алекс помедлил, изучая выражение моего лица, но, наверное, счел его достаточно честным, потому что наконец-то слез с меня и помог сесть ровно, после чего устроился рядом и для надежности взял за руку.

– То, что ты тут видела… – начал он.

– Совершенно меня не касается, – перебила я, – все прекрасно понимаю, просто в первый момент стало обидно, что…

– Еще как касается, – оборвал мой лепет сосед, – ведь на эту авантюру я пошел исключительно ради тебя!

Ради меня он уединился с этой селедкой? Флиртовал с ней и целовался он тоже ради меня? Я начала снова заводиться, но взорваться фейерверком обвинений не успела – Алекс, прижав палец к моим губам, чтобы больше не перебивала, продолжил объясняться:

– Когда мы были в доме у Феррана, я вовсе не уснул и ничего не забыл, а только сделал вид – у меня в часах прадедушкин амулет-нейтрализатор спрятан, поэтому почти никакие зелья не действуют или действуют частично. Так что весь ваш, прости, на редкость идиотский план я слышал от первого до последнего слова. И даже истинный облик Дайаны разглядел из-под ресниц. Хорошо еще, что снотворное легкую заторможенность реакций дало – а то точно выдал бы себя.

Я молча таращилась на Алекса, пытаясь осознать то, что он говорил. Получалось плохо. Если учесть, что он был никак не подготовлен ни к превращению молеподобной девицы в огромную змею, ни к обсуждению экспериментов с кровью и их последствий, нужно было обладать недюжинным самообладанием, чтобы не заорать от ужаса и не рвануть со всех ног из обители жутких монстров. Может, сосед все же приуменьшил влияние выпитого им снадобья?

– В общем, после того, как отвез тебя домой, я вернулся и потребовал: во-первых, объяснений; а во-вторых, чтобы не смели вмешивать тебя в свои самоубийственные затеи. Правда, в обмен пришлось давать клятву о неразглашении, что меня, как редактора и журналиста неимоверно удручает, и пообещать помощь. На меня волшебство сирены не действовало, а проявляемый ею интерес, позволял подобраться по-настоящему близко.

– Совсем не действовало? – не поверила я.

– Совсем, – подтвердил Алекс. – Мы обо всем договорились и на следующий день тебе прислали ту записку, чтобы ты ничего не предпринимала и не вмешивалась.

– Так зелье у меня настоящее, то самое?

– Разумеется! Но новый, более разумный и взвешенный план, участия одуванчиков не предполагал. Я старался удержать тебя в стороне, чем-то занять, чтобы у тебя не было шанса все-таки угодить в неприятности, но ты вспылила и убежала.

Покраснев, я буркнула:

– Это все твоя сестрица виновата!

– Знаю, – мягко произнес Алекс. – Руми сообщила мне, что ты решила уехать из города, и я мог бы отказаться от участия в опаивании герцогини, но не стал. Вопрос с колдовским голосом был действительно серьезен и потенциально очень опасен. Власть развращает, и такая, как Каролина, вполне могла со временем додуматься и до развязывания войны из-за косого взгляда жены какого-нибудь дипломата. Теперь же она больше не сможет ни на кого влиять.

– То есть мне не показалось и свои способности она действительно утратила? – Сосед подтвердил мои слова кивком, и я продолжила делиться предположениями: – Ты подмешал зелье в вино? Как? Проткнул пробку?

– Нет! Это было бы слишком рискованно – за Каролиной присматривали телохранители ее мужа, хоть и не слишком бдительно, поэтому взять заранее приготовленную бутылку мне бы вряд ли удалось.

– Тогда как? Я не видела, чтобы ты что-то подливал в ее бокал.

– А я и не подливал. Я просто смазал зельем губы – стал бы я иначе целовать эту недалекую навязчивую особу.

Выражать свое крайне нелестное мнение об особе и методе, избранном для ее опаивания, я не стала. Решительно высвободила свою ладонь из ладони соседа, поднялась, расправила подол платья, которое, к счастью, оказалось немнущимся, и произнесла деланно скучающим тоном:

– Ну, раз мы все обсудили, не пора ли вернуться в зал?

– Все? – снова развеселился Алекс. Он тоже встал, шагнул ко мне, привычно дернул за выбившийся из прически завиток, а когда я попыталась отступить, обвил обеими руками и намертво притиснул к себе. – Это только начало, Аманда! Мы еще даже не начинали говорить о главном.

– Если ты об этой дурацкой фальшивой помолвке, то я полагаю, что мы сможем обсудить это позже. Через пару недель родители угомонятся, и можно будет признаваться, что они все не так поняли. Ну или скажем им, что поссорились.

– Одуванчик, – уткнувшись лбом в мои волосы, Алекс затрясся от смеха, – ты такой одуванчик! Неужели в самом деле веришь, что сможешь от меня отделаться?

– Что? – глупо хлопая ресницами, спросила я.

– То! – передразнил сосед, выпрямляясь. – Даже не надейся снять мое кольцо!

– А?!

– А избежать подписанного договора тебе поможет только смерть, и то я в этом не уверен – наш семейный юрист на редкость дотошен, а на совершенствование этого документа он потратил целых два месяца.

– Погоди… То есть ты хочешь сказать, что заранее планировал эту помолвку?

– А как ты думаешь, зачем я привез тебя в Вэллар и устроил работать в редакцию?

– Из-за проигранного пари? – неуверенно произнесла я, сама уже себе не веря.

– А разве я его проиграл? Твоя статья была, конечно, хорошей, но спором-то оговаривалась шедевральная.

– Я не виновата, что пришлось пообещать Истэнам хранить их тайну, – надулась я. – У меня был материал для разоблачения века!

– Материал был, а статьи – не было! Так что в «Вестнике» ты оказалась исключительно для того, чтобы быть рядом со мной.

– Но зачем?

– Затем, что я люблю тебя, глупая. И прекрасно знаю, что ты любишь меня!

– Ничего подобного! – возмутилась я, пропустив мимо ушей первую фразу. – Я тебя терпеть не могу! – И тут, с запозданием, до меня дошло, что я услышала.

– Любишь! И замуж за меня выйдешь, – заверил сосед, – хотя бы потому, что деваться тебе теперь некуда.

– Повтори! – потребовала я севшим голосом.

– Что именно? Что сбежать от меня не выйдет? – сделал вид, что не понял Алекс.

– Не это, – выпалила я, стукнув его кулаком по плечу.

– Я люблю тебя! – проявил сознательность сосед. – Наверное, я любил тебя всегда. И всегда знал, что ты будешь моей женой, когда немного подрастешь. Только не осознавал, что Одуванчик уже взрослый, пока на тебя не обратил внимание Руперт. Понял, что могу потерять тебя, если не приму меры. И, между прочим, на том балу-маскараде в «Венке», я прекрасно знал, с кем танцую и кого целую.

Я ненадолго задумалась, заново раскладывая к голове по полочкам, казалось бы, знакомые события, которые вдруг обрели новый смысл, и спросила:

– Слушай, а ты не думал о том, чтобы просто позвать меня на свидание?

Алекс хмыкнул и ошарашил заявлением:

– А разве я не звал?

– Когда это?

– Ты настолько привыкла воспринимать меня как нечто само собой разумеющееся, что совершенно ничего не замечала. Я же не каждую сотрудницу ежедневно вожу домой, беру с собой обедать и приглашаю ужинать. Ты так упорно игнорировала все мои попытки сдвинуть наши отношения с места, что я даже поддался на уговоры Руми и устроил небольшой розыгрыш. Хотя надо было знать, что план, разработанный сестрицей, сработает как попало.

– Какой еще план?

– Я договорился с Джайсоном, что он угонит мою машину от магазинчика его сестры. Предполагались «вынужденная» прогулка по ночному городу, нападение шайки фальшивых грабителей, инсценированная драка и романтический ужин в моей квартире. Я даже мощный амулет искривления пространства добыл, чтобы улицы пострашнее казались, а этот хвостатый болван умудрился именно в этот вечер столкнуться с подосланными Каролиной бандитами. Но в итоге все вышло не так плохо, как могло бы.

– Интриган! – Припечатала я. – Авантюрист!

– Кстати, – продолжил откровенничать сосед, – я очень старался, чтобы ты приобрела некоторый опыт. Чтобы не обвиняла потом, что я тебя прямо со школьной скамьи к алтарю поволок.

– А разве не так?

– Вот уж нет, – погрозил пальцем Алекс, – у тебя до меня целых семнадцать кавалеров было!

– Что?

– Могу поименно перечислить – я даже записал, чтобы случайно кого-то не забыть.

– Да у меня ни разу дело дальше первого свидания не зашло! – Взорвалась я. – Да я даже не целовалась ни с кем из них!

– Конечно, не зашло, я же с каждым провел предварительную беседу, – нисколько не смущаясь своими возмутительными признаниями, заявил сосед. – И для каждого карьера оказалась важнее симпатии к провинциальной мисс, которая, увы, уже несвободна.

– Да ты…

– Знаю, – улыбнулся Алекс, – но придется любить, какой есть.

– Манипулятор! Кукловод несносный! Игрок!

– Причем азартный, – заметил он в ответ на обвинения, – ведь сегодня я рискнул, не побоялся отказа, все поставил на твою любовь и свое везение и, как видишь, выиграл!

– Болван!

– Ага! – согласился с привычной характеристикой сосед и закрыл мне рот поцелуем.

Считать испорченные поцелуи давно стало бессмысленным и я просто отдалась процессу, на время выпав из реальности.

– Тук-тук! Несовершеннолетним можно заходить? – раздался веселый голос Фрэйл-младшей, вырывая из чувственного дурмана.

– Изыди, чудовище! – простонал Алекс, отрываясь от моих губ.

Я повернула голову и увидела на пороге кабинета мисс Катастрофу. Она довольно ухмылялась и таращилась на нас сквозь растопыренные пальцы, которые нисколько не прикрывали ей обзор.

– И не подумаю! – опустив руки и продемонстрировав брату язык, заявила Руми. – Нечего по углам прятаться. Тетя Тильда уже извелась вся – переживает, что вы опять ругаться начнете и все испортите.

– Погоди-ка, – вдруг сообразила я, – а что это ты тут делаешь? Ты же пошла на свидание со студентом из театрального кружка?

– Ну вот еще! Стану я из-за какого-то парня такое событие пропускать – созерцала ловушку века из-за колонны, как и положено тайному организатору. Зря, что ли, я так старалась? Присматривала, караулила, наставляла, планы охмурения разрабатывала, – загибая пальчики, перечисляла хулиганка. – Я, можно сказать, теперь лучшая в мире сваха! Может, мне салон открыть? Румита Фрэйл объединяет сердца! Как вам? – Она с воодушевлением вещала что-то еще, но мы ее уже почти не слышали. – Ай, да с кем я разговаривать пытаюсь? Целуйтесь уже! А я пойду родителям скажу, чтобы про вас и не вспоминали. До весны, минимум!

И Руми ушла. А мы? Мы последовали хорошему совету.