Индульгенция. Без права на ненависть. Часть 5

Глава 23

Глава 23

Дым от тел сгоревших идиотов еще висел в аудитории, перемешиваясь с запахом озона и страха, когда коммуникационный браслет на моем запястье вибрировал коротко и настойчиво. Знакомое имя — вот и моя будущая супруга Кристина объявилась.

Мысль о Свете и панике в ее глазах мгновенно отступила, сменившись другим, куда более приятным видением. Темные волосы до пояса, глаза цвета грозового неба и взгляд, способный согреть даже лед Пустоты внутри меня. Моя невеста. Моя глава студенческого совета. Моя… гроза.

А с этой я еще поговорю — дома. Кажется, она забыла, кто тут у нас главный. Анальная кара во всех позах быстро прочистит ее мозги и покажет, как надо любить хозяина.

— Отпускаю! — рявкнул Поломатов, не отрываясь от своего чудом уцелевшего прототипа, который он теперь ласкал, как младенца. — Все вон! Особенно ты, Раздоров! Отличная работа с обратной связью! Жди премии! Или внеочередного взрыва! Или вызова к ректору. Или… Да мне плевать. Валите на хрен отсюда!..

Его безумный вопль потонул в гвалте студентов, рванувших к выходу. Я кивнул Таньке и Гиви — разберусь. Их понимающие взгляды сказали больше слов. Настя что-то бубнила про «неоптимальный метод нейтрализации угрозы», но ее тут же увлек поток бегущих.

А я шагнул в коридор, и браслет снова завибрировал. Соскучилась.

Уголки губ сами собой потянулись вверх. После утренней бойни, после кабинета Упыревой, после этого цирка с техномагом и сгоревшими болванами… Мне очень нужна была ее буря. Ее нежность. Она сама.

Кабинет главы студенческого совета приветливо встретил меня тяжелыми дубовыми дверями. Витражи здесь изображали эпичные битвы архимагов, а ковры глушили шаги. Я толкнул тяжелую дубовую дверь без стука.

— ГДЕ ТЫ ПРОПАДАЛ⁈ Гад!!! Изменщик!!! Сволочь!!!

Гроза обрушилась мгновенно, стоило мне лишь закрыть за собой дверь. Кристина стояла за своим массивным столом из черного дерева, заваленным свитками и хрустальными шарами. Но ни стол, ни статус не могли сдержать урагана, что бушевал в ее хрупкой на вид фигуре. Темные волосы взметнулись, как крылья разгневанной валькирии. Глаза, обычно глубокие и манящие, сейчас полыхали синими молниями. Она не просто кричала. Она излучала ярость, от которой воздух трещал статикой.

— Целый месяц, Видар! Сука!!! ЦЕЛЫЙ МЕ — СЯЦ!

Она метнулась ко мне, ее палец ткнул мне в грудь с силой, которой позавидовал бы Громов.

— Ни звонка! Ни сообщения! Как в Навь провалился! Я тебе десять тысяч раз на браслет звонила!

Я уклонился от второго тычка, чувствуя, как Пустошь внутри лениво ворочается, не видя в девушке реальной угрозы. Угроза была в другом — в дрожи ее губ, в влажном блеске глаз под гневом. Она волновалась. И это било больнее любого клинка.

— Крис, я…

— Молчи! — она замахнулась кулаком. — Сначала эта бойня у ворот! Весь академический чат взорван! Тысяча сообщений: «Раздоров устроил резню!», «Оборотневы объявят войну!», «Совет Темных в ярости!» Я чуть с ума не сошла! Думала… думала тебя там… — голос ее сорвался. Она снова замахнулась. — А ты! Ты даже не написал! Не сказал, что жив!

Я поймал ее запястье в воздухе. Легко. Ее кожа была обжигающе горячей.

— Потом кабинет Упыревой! — вырвалось у нее, она пыталась вырваться, но моя хватка была стальной. — Опять слухи! «Раздоров стер Мозгоправского!» «Он ходячее бедствие!» «Убийца магов!!!» «Повторное исследование силы»… И опять ТИШИНА!

Ее вторую руку я поймал так же легко. Теперь она была в моих руках, бьющаяся, как пойманная птица.

— А потом Поломатов! Три трупа на пепелище! И ты в центре! Я следила, подключилась к записывающим артефактам. Да у меня чуть сердце не остановилось от увиденного!!! ВСЕГДА, ГДЕ ТЫ, ПОЯВЛЯЕТСЯ ФИЛИАЛ НАВИ!

Ее дыхание сбилось, гнев начал сменяться чем-то другим — обидой, усталостью, страхом, который она так яростно прятала под гневом. Слезы наконец прорвались, скатившись по щекам, оставляя блестящие дорожки.

— Я мало спала… — прошептала она, уже не вырываясь, а обвисая в моих руках. — Все время ждала. Постоянно боялась… что придут и скажут… что тебя больше нет…

Сердце внутри сжалось. От боли. Ее боли. Я видел синяки под ее глазами, легкую дрожь в плечах. Она действительно переживала. Из-за меня.

— Крис… — мой голос был тише обычного, без ледяного металла, только хрипотца. — Прости. Так было….нужно.

— Нужно⁈ — она попыталась дернуться, но сил уже не было. — Ты… эгоист! Чудовище! Выродок!..

Но ругательства звучали уже без огонька, сквозь рыдания.

Я не стал больше уворачиваться. Не стал ловить руки. Я просто притянул ее к себе. Сильно. Жестко. Обнял так, что не оставил и шанса на движение, прижал к своей груди, чувствуя, как ее сердце бешено колотится о мои ребра. Она вскрикнула от неожиданности, попыталась оттолкнуть лицом, но я не отпустил.

— Отпусти! — слабый протест показывающий, что она еще сопротивляется.

— Нет, — прошептал я ей в волосы, вдыхая знакомый запах — грозы, чистоты и ее неповторимый, теплый аромат. — Не выпущу. Слишком долго меня не было.

Она замерла. Ее тело, напряженное как тетива, дрогнуло, потом медленно начало расслабляться. Рыдания стихли, сменившись прерывистыми всхлипами. Она уткнулась лицом мне в шею, ее дыхание горячим влажным пятном касалось кожи.

— Ненавижу тебя… — пробормотала она, но руки ее, наконец, обвили мою спину, впиваясь пальцами в ткань. — Ненавижу…

Я отстранился ровно настолько, чтобы увидеть ее лицо. Размазанная тушь, красные глаза, опухший нос. Самое прекрасное зрелище после утра, проведенного в аду.

— Соврала, — усмехнулся я, стирая пальцем слезу с ее щеки. — Ты меня обожаешь.

— В гробу я тебя видела! — фыркнула она, но уже без злости. В ее глазах, еще влажных, появилась знакомая искорка. Вызов.

Ха! Моя принцесса вновь стала сама собой. Я наклонился. Медленно. Давая ей время оттолкнуть, если захочет. Она не оттолкнула. Ее губы, чуть приоткрытые от прерывистого дыхания, ждали.

Наш поцелуй не был нежным. Голодным. Требующим. Смесью извинения, обещания и безумной радости, что она здесь. Что она моя. Что мы живы. Она ответила с той же яростью, вцепившись мне в волосы, притягивая ближе, словно боясь, что я снова исчезну.

Мир сузился до точки соприкосновения губ, до ее тепла, до сладковатого привкуса ее слез и чего-то неуловимо знакомого. Пустошь внутри затихла, убаюканная этим буйным, живым теплом. Войны, интриги, сгоревшие идиоты — все это отступило. Осталась только она. Ее дыхание. Ее сердцебиение. Ее руки, держащие меня так крепко, будто я — ее якорь в этом безумном мире.

Когда мы наконец разъединились, дыхание сбилось у обоих. Она смотрела на меня, все еще с упреком, но теперь сквозь него светилось что-то другое. Облегчение. Признание. Любовь, которую не мог скрыть даже самый сильный гнев.

— Больше так не пропадай, — прошептала она, прижимаясь лбом к моей щеке. — Или в следующий раз…

— В следующий раз сама придешь и вытащишь меня из любого ада? — уточнил я, обнимая ее снова, уже нежно, чувствуя, как она растворяется в этой близости.

— Сама, — подтвердила она, и в голосе зазвучала знакомая сталь. — И устрою такой ад тебе, что Пустошь твоя позавидует.

Я засмеялся. Настоящим смехом, который редко вырывался наружу. Ее гроза миновала. Оставив после себя чистое, светлое небо… до следующего раза.

И пусть за дверями кабинета бушевали настоящие войны, здесь, в ее объятиях, был единственный фронт, где я был готов сражаться вечно. И проигрывать снова и снова….

— Какие планы?

Кристина, уютно устроившись у меня на коленях, крепко обнимала меня, не желая отпускать. Что-то случилось за это время с моей принцессой — иначе откуда бы такая нервозность.

— Жить, поспать, напиться так, чтобы забыть последний месяц. Потом вернуться в Пустошь и закончить то, что начал.

— Пустошь… Я вчера говорила с отцом, и он мне все рассказал. Все, включая твоих герцогинь, — ее острые коготки больно царапнули шею. — Спал уже с ними?

— Только с одной, и то просто спал!!! –я едва успел накинуть на себя щит.

Моя принцесса крайне ревнива и это может стать проблемой.

— Хотя, да — Вивиан станет моей третьей женой. Это не обсуждается.

— Почему?

— Она маг смерти. Истинный.

— Врешь!!! — ее глаза округлились от удивления.

— Неа. Сам в шоке. Отец тоже обалдел, когда увидел. Видела бы ты, как мы в Пустоши тварей рвали, объединив нашу магию! Кровь и мясо так и летели! Кстати, если все пойдет как надо, то младшая будет у нас учиться, а старшая преподавать. Сегодня они должны появиться, если уже не прибыли.

— Старая зубрила-заучка? — скривила губы Кристина.

— Нет. Тут иное. И да, ее образование позволяет преподавать в академии. А уж о Пустоши она знает побольше наших теоретиков. Да и о многом другом тоже. Но пока молчок — это тайна до Осеннего бала. Кстати, там я планирую официально объявить тебя своей невестой и назначить дату помолвки.

— Эй, а ты не сильно торопишь события⁈ — возмутилась она.

— А ты против?

— Я так не сказала. Но не слышу от тебя признания в любви, не вижу колечка на своем пальце и отчета о твоих делах. А так же требую список твоих потенциальных жен и наложниц!!!

— Первое — я тебя люблю. Да, вот так вот странно это даже для меня. Не думал, что дойдет до такого. Колечко будет — есть у меня в загашнике такое, какого ни у кого точно нет. И третье -тут надо думать. Основные — ты, Вивиан и Света. С последней еще буду сегодня разбираться. Девочка, кажется, в себя сильно поверила и решила сыграть против меня. Ошибка, за которую будет расплачиваться ее зад. Она ж думает, что я добрый — пришло время ее в этом переубедить.

— Вивиан и Изабелла… — произнесла она, будто пробуя имена на вкус. Голос её, обычно такой звонкий, был низким, натянутым. — Они… красивы. Изящны. Настоящие герцогини, даже в изгнании. И ты… ты смотришь на неё, Видар. Особенно на неё. Я видела в записи, когда вы были на приеме у отца.

Я вздохнул. Предчувствие этого разговора висело над нами с момента их появления. Кристина не терпит полумер, она всегда была искренней до резкости. И её ревность была такой же открытой.

— Кристина… — начал я осторожно.

— Не надо, Видар! — она резко повернулась ко мне, в её зелёных глазах вспыхнули искры обид и гнева. — Я вижу, как ты к ней относишься! Как защищаешь! Она для тебя… больше, чем просто гость, спасённый из беды? Откуда такая внезапная страсть?

— Да, — сказал я прямо, не отводя глаз. Её взгляд дрогнул от неожиданности. — Она… они обе… больше, чем просто гости. Но не так, как ты думаешь.

Я увидел, как её пальцы впились в ткань платья. Готова была вскочить и уйти. Но что-то удержало. Может, доверие. Может, просто желание услышать оправдание.

— Тогда объясни, — выдохнула она, и в голосе уже была не злоба, а боль. — Объясни, почему эти… нормандские аристократки вдруг стали для тебя так важны? Почему ты привел их к нам, а не оставил их там, дома? Какое тебе дело до их проблем?

— Представь кромешную тьму, Крис, — начал я тихо. — Тьму, которая не просто отсутствие света. Она живая. Она хочет тебя съесть. Разодрать на части. Растворить. Ты слышишь её дыхание — шелест песка, что на самом деле шелест чьих-то последних мыслей. Чувствуешь, как пространство корчится под ногами. И ты один. Совсем один. И силы на исходе. И ты уже почти готов сдаться этой тьме…

Я замолчал, дав ей представить. Видел, как её плечи напряглись, как дыхание стало тише.

— И вдруг… в этой вечной ночи… ты видишь свет. Маленький. Дрожащий. Но живой. Это была она, Кристина. Вивиан. Она была изранена, почти мертва, как и ее люди. Лицо обожжено странным светом Пустоши, платье в крови и пыли. Их пожирали. Заживо. Но она не сдалась. Она светилась. Изнутри. Каким-то чужим, теплым светом, которого не должно было быть в этом аду. Как последний факел во тьме кромешной. Я встретил её взгляд. Она не привлекла меня красотой, Крис. Она привлекла меня тем, что была живой. Последней надеждой в мире, где надежда умерла. И я потянулся к этому свету, как утопающий к соломинке. Мы нашли друг друга на краю гибели. Не как мужчина и женщина. Как два последних солдата в потерянной битве.

Кристина не отводила глаз. Гнев в них начал угасать, сменяясь настороженным вниманием.

— Мы выживали вместе, — продолжал я, голос стал жестче, вспоминая те кошмарные дни. — Делились последней водой. Отбивались от теней, что были самой Пустотой. Она отдавала себя всю, дабы продлить время нашей жизни еще хотя бы на минуту. Я ломал пространство вокруг нас, пытаясь создать хоть какую-то стабильность. Мы видели Сердце Пустоты, Крис. Дыру в мире. Оно… дышало. И каждый вздох тянул нас в небытие. Мы едва вырвались. Чудом. На последнем издыхании. И очнулись… в другом аду.

— В Нормандии, — прошептала Кристина. Уже без яда.

— Да. Где её уже объявили предательницей. Убийцей. Где её дядя-император умирал, а принц Альберт… тот самый, которому она когда-то отказала… жаждал мести.

Я сжал кулак.

— Они подделали улики. Обвинили её в отравлении. Объявили вне закона. Её верные люди… их вырезали как скот. Мы с Рудольфом едва вырвались с ней. Бежали как затравленные звери. Три дня через леса, боясь каждого шороха. Чтобы спасти Изабеллу…

— Её сестру… — Кристина кивнула, вспомнив хрупкую девушку.

— Да. И нашли… не спасение. — голос мой стал глухим. — Поместье, где её прятали, горело. Его штурмовали солдаты Альберта. Изабеллу… схватили. Тащили как вещь. Офицер… он уже считал ее своей законной добычей.

Я увидел, как Кристина непроизвольно содрогнулась.

— Мы опоздали. Но не сдались.

Я опустил детали появления Нави, Стражей Мораны.

— Мы вырвали её. Ценой крови. Ценой… призыва сил, о которых лучше не вспоминать. И бежали. Снова бежали. Изабелла… она была как тень. Перепуганная до смерти. Вивиан… она держалась. Держалась из последних сил, только ради сестры.

Я замолчал. Кристина сидела неподвижно. Я видел, как её лицо менялось. Гнев, обида, ревность — всё это таяло, как снег под солнцем. На смену приходило что-то другое. Сначала понимание. Потом — ужас. И наконец — глубокая, щемящая жалость.

— Боги… — выдохнула она, и голос её дрогнул. — Я… я не знала. Я думала… ну, знаешь, красивая изгнанница, ты впечатлился…

Она смущенно потупилась.

— А они… они прошли через настоящий ад. Обе.

Она подняла на меня глаза. В них стояли слёзы.

— Изабелла… она же совсем девочка. А Вивиан… она столько вынесла. Ради неё. И ты… ты просто спасал их. Как мог.

Я кивнул.

— Как мог. Они… они сильные, Крис. Невероятно сильные. Но они сломаны. Им нужен покой. Защита. И немного… человеческого тепла. Не осуждения.

Я осторожно положил руку поверх её сжатых пальцев.

— Я смотрю на Вивиан не с вожделением. С уважением. С восхищением её силой. И с… ответственностью. Я вытащил их из одной бездны. Не могу бросить на краю другой.

Кристина молчала секунду. Потом резко вытерла ладонью предательскую слезинку, скатившуюся по щеке.

— Дурак, — прошептала она, но в голосе не было прежней колкости. Была какая-то новая мягкость. — Почему сразу не сказал? Почему заставил ревновать как дуру?

— Потому что это их история, — ответил я честно. — И я не имел права рассказывать ее. Даже тебе. Но теперь… теперь ты знаешь.

Она вздохнула, глубоко, как будто сбрасывая груз. Потом повернулась ко мне, и в её зелёных глазах уже не было ни тени прежней неприязни. Было сострадание. И стыд.

— Прости меня, Видар, — сказала она тихо. — Я вела себя… как последняя дура. Бедняжки… Что они пережили… — она снова вздохнула. — Расскажи… расскажи, как ты их спас в конце? Как вырвал у этого… Альберта?

Я улыбнулся, слабо, но с облегчением. Ледяная стена рухнула. И вместо ревности в глазах Кристины я видел теперь то, что и хотел — понимание и готовность принять тех, кого я привёл домой сквозь Пустошь и смерть. Я начал рассказывать о последнем рывке к кургану, о погоне, о страшном цене прохода… Уже не опуская деталей. Зная, что слушатель достоин. Зная, что Кристина теперь не враг, а союзник. И когда я закончил, она просто молча обняла меня за плечо, крепко, по-дружески, и её тихий шёпот «Спасибо, что рассказал» прозвучал как окончательное прощение и принятие новой, страшной, но важной главы моей жизни.

— Я к тебе сегодня приду. Ночью, — чуть откинувшись, она посмотрела мне в глаза. — И надеюсь, твоя постель будет пуста.

— Ничего не могу обещать, — шутливо ответил я ей и едва не получил кулаком по ребра.

— Буду ждать, — я нежно поцеловал ее в ушко. — А теперь мне пора.

Я посадил ее рядом. Встал, поправил одежду.

— Чую, дел сегодня будет очень много, и как все успеть, даже не представляю. Но вот тебе информация к размышлению. В зале Испытаний я получил подтвержденный ранг магии — Воевода.

— ЧТО⁈ — завопила она.

Но я уже выскочил за дверь с безумной улыбкой на губах. Начинается все самое интересное….