Инъекция безумия

Глава 11. Особое задание

Время было пять тридцать утра, и туман ещё не рассеялся над городом. Я уже натягивала спортивные штаны, предвкушая очередную изматывающую тренировку с Греем. Завтрак решила отложить на потом. Желудок ещё не проснулся и требовал лишь глоток крепкого кофе, а плотный приём пищи сейчас был бы лишним грузом.

Только я взяла в руки эластичные бинты для запястий, как в дверь раздался резкий стук, заставивший меня вздрогнуть. На пороге стоял охранник, его массивная фигура почти полностью перекрывала слабый свет из коридора.

— Босс ждёт вас в гостиной, — бросил он сухо, даже не удостоив меня взглядом.

— А как же тренировка? — невольно вырвалось у меня.

— Она подождёт. Он собирает вас и Элая. Вам лучше поторопиться, — отрезал охранник, словно не желая тратить время на пустые разговоры. В его тоне слышалось скрытое нетерпение, что лишь усиливало мое беспокойство.

Сердце будто камнем рухнуло в бездну, а следом вырвалось оттуда с бешеным, гулким стуком.Меня и Элая? Что происходит?

Гостиная встретила гнетущей, почти осязаемой тишиной. Леон стоял у массивного окна, спиной к комнате, созерцая серый, только начинающий светлеть рассвет. Его поза излучала опасное спокойствие и непоколебимую власть. Элай стоял чуть поодаль, напряженный, как натянутая струна. Когда он резко обернулся на мой шаг, его быстрый, острый взгляд скользнул по мне – в нём читалась та же тревога, что сжимала и моё горло, смешанная с усталостью, словно он не спал всю ночь. Повязки на предплечье на нём уже не было.

— А вот и вы, мисс Картер, — вальяжно произнес Леон, медленно поворачиваясь от окна. Его серые глаза, холодные и оценивающие, скользнули по мне, затем задержались на Элае. — Прекрасно. Теперь все в сборе.

Он сделал несколько неторопливых шагов, пальцы небрежно поигрывали массивным перстнем на мизинце. Воздух сгустился, пропитанный ожиданием.

Леон опустился в кресло в центре комнаты, будто на трон. Мы с Элаем сели по разные стороны, как подсудимые перед судьей, ожидая приговора. Его взгляд упёрся в Элая.

— Вот и настал час для «особого задания». Сегодня вечером в особняке на Весперовом Холме, — он сделал театральную паузу, — состоится званый вечер. Бал, — слово «бал» он выдохнул с ледяным презрением. — Идеальная ширма для крыс, мнящих себя аристократами. Возможно, глава «Феникса» не будет там, но его щупальца, его доверенные уши — обязательно.

Голос Леона резал воздух властной сталью, не оставляя места для возражений. Я перевела взгляд на Элая — тревога сжала горло ещё туже. Надо было вмешаться. Я чувствовала, что он ещё не готов к такому сложному и опасному заданию.

— Но Элай ещё не окреп! — прозвучало резче, чем я планировала.

Слова вырвались сами собой, прежде чем я успела их обдумать. Леон медленно повернул ко мне голову. Холод его взгляда заставил меня внутренне сжаться. Казалось, его глаза проникают в самую душу, выискивая там слабость и страх. Но прежде, чем он открыл рот, заговорил Элай:

— Рана уже затянулась. Можешь не переживать, — отрезал он, не глядя на меня.

Его голос был обезличенно-холодным, как лезвие ножа.Почему? Что я сделала не так? Ведь я искренне переживаю за него.

— Так что за задание? — спросил Элай, перебивая мои мысли и возвращая внимание к себе.

Леон скрестил руки на груди, принимая позу превосходства.

— Твоя задача, Блэкторн, раствориться в тенях. Проникнуть не гостем, а призраком. Уши — к стенам. Глаза — в замочные скважины. Узнай, кто сейчас глава «Феникса». Мне нужно имя. Лицо. Любой ценой. Понял?

Элай молча кивнул. Его челюсть напряглась, взгляд стал жёстче, но в глубине зрачков мелькнул тревожный багровый отсвет. Кулаки сжались до побеления костяшек.

Нельзя было отпускать Элая одного. Наш уговор с Леоном —япомогаю, покаонвыполняет задание.

— А я? — предчувствуя ответ, сердце бешено заколотилось.

Леон повернулся ко мне. В его взгляде не было ничего, кроме холодного расчета. «Всего лишь пешка», — читалось в его глазах.

— Ты, моя дорогая Лэйн, будешь со мной, — он сделал паузу, смакуя эффект, наслаждаясь моей реакцией. — На балу. Как часть моего… антуража. Пока сержант будет шнырять по тёмным углам, ты будешь сиять в самом центре зала. Отвлекать внимание. Играть свою роль безупречно.

— Она не идёт! — голос Элая прозвучал как щелчок курка, прежде чем он, казалось, осознал, что говорит. Он резко встал с кресла и шагнул вперед, мышцы плеч взбугрились под тканью рубашки. — Это безумие! Бал — это потенциальная западня, а ты толкаешь её прямо в эпицентр! Отправь кого-нибудь другого!

Леон не дрогнул. Лишь едва приподнял бровь, будто удивленный наглостью мухи, бьющейся о стекло. Его не трогали ни наши протесты, ни наши страхи. Он был уверен в своей власти, в своей непогрешимости.

— Твоя внезапная забота трогательна, сержант, — его голос стал тише, опаснее, как шипение змеи, — но совершенно неуместна. Лэйн идет со мной. Её присутствие — неотъемлемая часть плана. И гарантия твоего… предельного усердия, — его взгляд, тяжелый и многозначительный, скользнул по бывшему раненому предплечью Элая. — Так что не подведи. Ведь цена провала будет неизмеримо высока. Длявсех, — последние слова он сопроводил ледяным взглядом, брошенным в мою сторону, не оставляя сомнений в том, что я являюсь заложницей этой ситуации.

Опасность сгустилась в воздухе. Элай замер. Я видела, как в его глазах борются ярость и страх –за меня. Багровый отблеск вспыхнул ярче, но он сумел подавить его, лишь резко выдохнув через нос, смиряясь с неизбежным. Его взгляд нашел мой — в нём читалось немое предупреждение, бессильная ярость и щемящая боль. Словно его глаза говорили: «Береги себя любой ценой».

Леон, удовлетворенный молчаливым подчинением, развернулся к окну, вновь погрузившись в созерцание своих владений: заброшенных цехов и ржавых оград.

— Приготовьтесь. Выезд в шесть вечера. Одежда будет доставлена в ваши комнаты, — он махнул рукой, не глядя на нас. — Свободны.

Мы вышли в тягостном молчании. Массивная дверь захлопнулась, отрезав гнетущую ауру Леона, но оставив в воздухе едкий осадок тревоги.

Я шла чуть позади Элая, видя, как его плечи напряжены до каменной твердости, а кулаки сжаты до дрожи. Он не оглядывался.

Резко остановившись у поворота, он обернулся. Я едва не врезалась в него. Его лицо было бледным под светом ламп, глаза — двумя угольками, в которых тлел знакомый, сдерживаемый багровый отблеск. Больше злости, чем ярости. Больше страха, чем агрессии.

— Лэйн, — его голос был низким, хриплым, словно сдавленным невидимой удавкой, что душила и меня, — я не смогу быть рядом. Не смогу прикрыть, если…

— Если что-то случится? — я закончила за него, стараясь говорить спокойно, хотя внутри все дрожало. — Я не беспомощная, Элай. Пистолет держать умею. И челюсти ломать — тоже, — я попыталась улыбнуться, но получилось криво.

Он не улыбнулся в ответ. Его взгляд стал пронзительным, почти жгучим.

— Ты вообще не понимаешь! Это не переулок за забегаловкой, куда ты привыкла совать свой любопытный нос. Там будут настоящие отморозки — те, кто сначала стреляет, а потом даже не станет разбирать, куда попал. И плевать им, что ты девушка. А ты… — его взгляд скользнул по моей спортивной майке, по волосам, собранным в небрежный хвост, — ты будешь в каком-то дурацком вызывающем платье, с прической и макияжем, которые только и будут кричать: «Смотрите сюда!».

— О, так вот ты какого обо мне мнения? Думаешь, я позволю себя лапать и делать со мной всё что захочется!? — бросила я, поднимая подбородок.

— Брось, — он фыркнул, но в уголках его глаз на миг мелькнуло что-то тёплое, почти улыбка. И тут же погасло, словно он испугался проявления эмоций. — Леон не позволит тебе выглядеть как боец. Ты будешь выглядеть как… его украшение. Трофей.

Последнее слово он выдохнул с такой горечью, что у меня сжалось сердце.

— Я не его трофей! — сказала я твердо, глядя ему прямо в глаза. — Я твоя… партнерша по несчастью. Помнишь? — я сделала шаг ближе, понизив голос до шепота. — Твоя задача — информация. Моя — отвлечь внимание и выжить. И ябудувыживать, Элай. Не трать силы на беспокойство обо мне. Сосредоточься на задании. Узнай имя. Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее выберемся отсюда.Оба.

Он смотрел на меня. Его тёмные глаза, лишенные сейчас красного свечения, сканировали мое лицо в поисках признаков страха или лжи. Я старалась держаться уверенно, не выдавать своего волнения.

— Оба, — повторила я шёпотом, как клятву.

Он тяжело вздохнул. Некоторое напряжение спало с его плеч, но не исчезло полностью.

— Хорошо, — пробормотал он. — Но обещай мне одно.

— Что?

— Будь осторожна. С Леоном. Со всеми. Не доверяйникому. И… — он запнулся, его взгляд скользнул вниз, к моей шее, туда, где под тканью скрывался след. — …в том числе мне.

Я застыла. Его слова поразили меня как удар хлыста.

— Тогда кому? — вырвалось у меня.

— Себе, Лэйн. Только себе, — голос его сорвался. — Прости… я теряю себя. Каждый день. Я не тот, кому можно доверять безоглядно.

— Но почему я тогда здесь, по-твоему? — спросила я, ловя его взгляд. В голове крутилось то, что давно просилось наружу, то, что я так долго скрывала даже от самой себя. — Ты не доверяешь себе? Я буду доверятьза тебя. Несмотря ни на что. И если мне суждено… — я сделала глубокий вдох, — …принять смерть от твоей руки, я не пожалею, что была рядом.

Он вздрогнул, будто от удара током. Сжатые кулаки дрогнули, а в глазах, где секунду назад бушевало багровое пламя — что-то надломилось. Не ярость, а голая и невыносимая боль.

— Не говори так… — его голос сорвался на хриплый шепот, почти стон. — Никогда. Слышишь? Никогда не говори, что примешь смерть от моих рук. Для меня это… хуже, чем если бы мне пустили пулю в лоб.

Он сделал шаг назад, будто мои слова были физической силой, отталкивающей его. Его дыхание стало резким, прерывистым. Я видела, как мускулы под рубашкой напряглись, как будто он сражался с невидимыми цепями, сковывающими его изнутри, но не отступила. Его страх, его отчаяние не испугали меня. Они лишь ещё больше разожгли ту самую упрямую решимость, что заставила меня стрелять в него, чтобы спасти, тащить его тело, заключить сделку с дьяволом.

Я подошла ближе, вопреки его шагу назад. Моя рука поднялась нарочито медленно и нежно коснулась его щеки. Кожа под пальцами была горячей, почти обжигающей. Он замер, словно дикий зверь, завороженный неожиданным прикосновением.

— Я вижутебя, Элай Блэкторн, — прошептала я, глядя прямо в его глаза, где багровые искры все еще боролись с наступающей тьмой. — Не монстра. Не оружие Леона.Тебя.Того, кто прикрыл меня от пули в переулке. Того, кто только что пытался предупредить меняо себе самом, потому что ему страшно за меня. Вот кому я доверяю. Вот за кого я здесь.

Мое прикосновение и мои слова повисли в воздухе хрупким мостом над бездной его отчаяния. Элай не отстранился, но и не ответил на прикосновение. Он стоял неподвижно. Дыхание, еще недавно прерывистое, выровнялось, но напряжение не исчезло — оно словно ушло куда-то в глубину. Багровый отблеск в глазах погас, уступив место глубокой, почти чёрной тени, в которой читалась невыносимая тяжесть моей веры, моей надежды, моего доверия.

— Ты не видишь всего, Лэйн, — его голос был тихим, обречённым. — Но… спасибо. За эту попытку.

Он медленно, с невероятным усилием, отвёл голову в сторону. Мои пальцы соскользнули с его пылающей щеки, и внезапная пустота, оставленная прикосновением, обожгла сильнее самого пламени. Он больше не смотрел на меня, его взгляд был устремлен куда-то в незримую пропасть между нами, словно он пытался увидеть сквозь меня что-то, недоступное моему пониманию.

— Иди, — сказал он наконец, всё так же не глядя. — Нужно подготовиться к балу.

В его тоне не было прежней ярости или боли. Только пустота солдата, безмолвно принявшего неизбежный приказ. Тот Элай, который ещё недавно дрожал за меня, отчаянно пытаясь защитить, теперь спрятался глубоко внутри, за непробиваемой броней долга и необходимости.

Я опустила руку. Горечь смешалась с упрямой решимостью. Он закрылся, воздвиг вокруг себя неприступные стены, чтобы выжить. Чтобы мы выжили. Я кивнула, зная, что он не видит.

— Ладно. Если не увидимся до... всего этого. То скажу сейчас, — я сделала паузу. — Будь осторожен, Элай.

В ответ он лишь едва заметно мотнул головой — жест, который можно было истолковать как угодно: как согласие, как прощание, как отчаянную просьбу о невозможном. Я развернулась и, не оглядываясь, направилась по длинному коридору к своей комнате, чувствуя на своей спине его пристальный взгляд — тяжелый, пропитанный невысказанной мукой, немым предостережением и отголосками той нежности, которую он отчаянно пытался скрыть. Оглядываться сегодня было бы непозволительной роскошью. Роскошью слабости.

Дверь в мою комнату захлопнулась с глухим, окончательным стуком, мгновенно отрезав меня от коридора, от Элая, от гнетущего, липкого дыхания укрытия Леона. Но тишина внутри зазвенела еще громче — от невысказанных слов и тяжелого предчувствия грядущего бала — события, которое должно было изменить всё.