Инъекция безумия

Глава 9. Призрачные прикосновения

Я резко открыла глаза, и пальцы инстинктивно впились в кожу на шее —именно в то место, где во сне Элай прошептал: «Ты моя». Сон был настолько живым и реалистичным, что кожа до сих пор горела, словно его губы касались меня всего несколько минут назад.

— Это бред какой-то, — прошептала я, с силой сжимая переносицу. Сердце бешено колотилось в груди, а где-то глубоко внизу живота теплилось странное, почти забытое чувство. За все годы работы вместе, Элай никогда не снился мне в таком ключе… так откровенно. Обычно это были кошмары, где я теряла его навсегда, где он исчезал в пучине опасности, и не было возможности его спасти. Но этот сон… Он был до странного приятным, как и прикосновение Элая к моей шее. Его губы были настолько горячими, что мне хотелось испытать это ещё раз, но уже в реальности. Этот сон, словно искра, взбудоражил мою кровь, заставляя вспомнить, как давно я не чувствовала мужских прикосновений. Возможно, именно поэтому я ощущала всё так остро.

Комната была погружена в предрассветную тишину, наполненную лишь слабыми тенями и ожиданием нового дня. Я встала с кровати, и холод пола моментально просочился сквозь кожу босых ног, заставив меня невольно вздрогнуть. Ванная встретила меня мерцанием тусклого света, а в зеркале отразилось моё растерянное лицо: растрёпанные волосы, раскрасневшиеся щеки, глаза, неестественно яркие для только что проснувшегося человека. И на шее…

Я невольно наклонилась ближе к зеркалу, стараясь разглядеть получше.

Засос.

Тот самый, что оставил Леон вчера. Но сейчас он выглядел… свежим. Более выраженным, словно его только что оставили. Подушечка пальца осторожно коснулась воспаленной кожи — лёгкая боль, едва заметная припухлость.

Наверное, просто расчесала во сне, — попыталась я убедить себя.

Но тогда почему я так отчетливо помнила его дыхание? Его голос, произносящий эти два слова, от которых внутри всё сжималось? Почему это прикосновение ощущалось таким реальным?

Я резко отвернулась от зеркала, не в силах больше смотреть на своё отражение.

Соберись, Картер, — прошипела я себе, пытаясь унять дрожь в руках.Это просто сон. Всего лишь сон. Не позволяй ему сбить тебя с толку.

Горячий душ не смог смыть это странное ощущение. Вода обжигала кожу, но на шее всё ещё чувствовалось призрачное прикосновение, словно след от его губ никуда не исчез. Одеваясь перед тренировкой, я намеренно выбрала топ с высоким воротом — не столько чтобы скрыть след от Леона (его всё равно было видно), сколько чтобы не чувствовать этот странный жар, оставленный… сном? Или всё же не сном?

— Чёрт, — я тряхнула головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли, и начала завязывать кроссовки. — Хватит выдумывать небылицы. Сосредоточься на тренировке.

Дверь открылась почти беззвучно. Охранник, дежуривший снаружи, бросил оценивающий взгляд и буркнул:

— Грей ожидает в спортзале. Двигай за мной.

Я взяла ключи с тумбочки, которые вчера дал Леон, хотя до сих пор не понимала, зачем они мне, если охранники ни на секунду не спускают с меня глаз. Я даже своим ходом не могу добраться до их спортзала, не говоря уже о том, чтобы куда-то сбежать.

Мы шли по лабиринту бесконечных, похожих друг на друга коридоров, пока охранник не остановился у массивной металлической двери. Его жест был краток и не допускал возражений: «Входите».

Спортзал оказался неожиданно просторным и минималистичным. Вместо привычных зеркал — голые, серые стены. Пол был устлан профессиональными матами, предназначенными для смягчения ударов, в углу стоял боксерский ринг, а вдоль стен выстроились ряды современных тренажеров. Отсутствие привычного запаха пота, свойственного спортзалам, и свежий воздух, свободно поступающий через приоткрытое окно, выдавали наличие хорошей системы вентиляции.

В центре зала, у тяжелой боксерской груши, работал мужчина. Его движения были точными и мощными — каждый удар демонстрировал годы упорных тренировок и безупречную технику. Обтягивающая чёрная футболка, явно на размер меньше необходимого, плотно прилегала к телу, подчеркивая каждый мускул на его торсе. Широкие плечи, рельефный пресс, проступающий сквозь тонкую ткань, руки — он выглядел как живое воплощение силы и выносливости.

— Наконец-то, — раздался его низкий, слегка хрипловатый голос, прежде чем он повернулся ко мне. — Думал, никто так и не придёт.

Несмотря на колкость в его словах, они не звучали грубо или оскорбительно, скорее, как неудачная попытка пошутить. Я лишь слегка усмехнулась в ответ и подошла ближе. Теперь его можно было разглядеть получше.

Передо мной стоял мужчина лет тридцати с волевыми, жёсткими чертами лица. Тёмные, почти чёрные волосы были небрежно собраны в низкий хвост, открывая высокий лоб и резкую линию скул. Но больше всего поражали его глаза — тёмно-карие, почти чёрные, с пронзительным, изучающим взглядом. На руках красовалось множество шрамов, рассказывающих о прошлом, полном опасностей и борьбы, добавляя его образу оттенок опасного, непредсказуемого человека.

— Меня зовут Грей, — представился он, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони.

— Лэйн, — ответила я, чувствуя, как его пальцы сжимают мою руку с чётко отмеренной силой — не слабее, чем нужно, но и не на грани боли. — Почему здесь никого больше нет? По слухам, люди Леона не вылезают из этого зала.

— Появятся, когда мы закончим, — его ладонь резко ослабила хватку.

— А в чём, собственно, проблема? — я нарочно оглядела пустые тренажёры. — Леон боится, что его псы начнут пускать слюни?

Грей резко развернулся, и в его глазах мелькнуло что-то опасное:

— Лэйн, в составе «Шторма» нет женщин, — каждый звук в его голосе был отточен как лезвие. — И если ребята начнут отвлекаться на твои выходки... — он сделал паузу, медленно проводя языком по зубам, — мне придётся лично сломать им челюсти. Ты ведь этого не хочешь?

Меня пробрало до мурашек — не от страха, а от осознания: он не блефует.

Грей небрежно бросил полотенце на скамью, его взгляд скользнул по моей фигуре, словно оценивая меня с профессиональной точки зрения.

— Леон сказал, что ты хочешь поддерживать форму. Но я не нянька, — его голос звучал жёстко, но без злости или презрения. — Если сомневаешься в своих силах — скажи сейчас.

Я скрестила руки на груди, демонстрируя уверенность:

— Опасения излишни.

Уголок его рта дрогнул в лёгкой, едва заметной улыбке.

— Тогда начнем с разминки. Покажи, на что способна.

Мы начали с базовых упражнений — отжимания, приседы, планка. Грей наблюдал молча, лишь изредка поправляя, указывая на ошибки:

— Локти прижаты. Колени не выходят за носки. Спина прямая.

Его замечания были точными, без лишних слов. Через полчаса мышцы горели от напряжения, но я стиснула зубы, не собираясь показывать свою слабость.

— Неплохо, — наконец произнёс он, когда я закончила последний подход. — Но это только цветочки.

Он подошел к стойке с оборудованием и достал две пары бинтов для рук.

— Надевай. Сегодня работаем на груше.

Я молча намотала бинты, чувствуя, как ладони начинают потеть от волнения. Грей стоял рядом, его присутствие ощущалось как наэлектризованный воздух перед грозой, наполненный скрытой силой.

— Бей.

Первый удар вышел неуверенным и слабым. Груша едва качнулась.

— Соберись, — его голос прозвучал прямо у моего уха, обжигая кожу горячим дыханием. Он встал сзади, поправляя мою стойку. Его руки на моих плечах были твёрдыми, но не грубыми. — Ты бьёшь, как испуганный кролик. Разозлись. Выпусти свою ярость.

Я сжала кулаки сильнее, чувствуя, как в груди поднимается волна гнева. Вспомнила Леона. Его ухмылку, его наглый взгляд. Его пальцы на моей шее, оставившие этот несчастный засос.

Удар вышел мощнее. Груша отклонилась в сторону сильнее.

— Вот так, — одобрительно кивнул Грей. — Теперь держи ритм.

Мы продолжили тренировку. С каждым ударом злость придавала мне сил, заставляя двигаться быстрее и сильнее. В голове мелькали образы: Элай с красными глазами, Сиян с ее холодными пальцами, Леон с его "особыми планами".

— Хватит, — внезапно сказал Грей, хватая грушу, чтобы остановить её раскачивание. — Ты выдыхаешься.

Я тяжело дышала, пот стекал по спине, а лицо горело. Руки дрожали от напряжения.

— Завтра будет хуже, — предупредил он, протягивая мне бутылку с водой.

Я сделала большой глоток, чувствуя, как холодная жидкость обжигает пересохшее горло.

— Почему ты здесь? — спросила я, нарушая молчание. Этот вопрос мучил меня с тех пор, как я впервые увидела его в спортзале. — Ты не похож на тех, кто служит Леону. В тебе есть что-то… другое.

Его глаза на мгновение стали непроницаемыми, скрывая все эмоции.

— У каждого свои причины, Картер, — он отвернулся, начиная подбирать разбросанное по полу снаряжение. — Не стоит судить о людях, не зная их истории.

Я не отступила, чувствуя, что должна узнать правду, или хотя бы попытаться понять, что его привело сюда.

— Но ты мог бы быть где угодно, делать что угодно… Почему ты выбрал именно это? Неужели деньги? Или Леон насильно держит тебя здесь?

Он резко выпрямился, и в его глазах мелькнула тень — гнев, боль или что-то ещё, чего я не могла разобрать.

— Не задавай вопросов, на которые не готова знать ответы, — прорычал он, его голос стал угрожающим.

Он сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться, и продолжил уже более ровным тоном:

— У каждого свои причины, Картер, — он снова отвернулся, наклоняясь за бинтами. — И свои демоны, которые заставляют нас делать то, что мы делаем. Не все решения в жизни принимаются по доброй воле.

В дверь постучали. Охранник выглянул внутрь:

— Время вышло.

Грей кивнул в знак согласия, не глядя на меня.

— Завтра в шесть. Не опаздывай, — сказал он, и в его голосе не было ни тепла, ни дружелюбия, только холодный профессионализм. Его слова прозвучали как приказ.

Когда я вышла в коридор, в голове крутился только один вопрос — чьи демоны страшнее: мои, Элая или этого загадочного тренера? И что скрывается за его непроницаемым взглядом?

Внезапно я вспомнила о ключах, которые тяжело лежали в кармане. Я достала их и обратилась к охраннику:

— От чего эти ключи?

— От частного тира с оружием, — ответил он, невозмутимо глядя прямо перед собой.

Интересно… Значит он доверяет мне настолько, что не боится пустить меня в подобное место,— подумала я, сжимая холодный металл.

— Хотите потренироваться? — спросил охранник, заметив мой взгляд на ключах.

— Да, — ответила я, не раздумывая.

— Хорошо, пройдёмте за мной, — и он двинулся вперёд, показывая мне дорогу.

Этот охранник (тот самый, что постоянно дежурил у моей двери) … оказался нормальным. Относительно. По сравнению с другими громилами Леона, он хотя бы не грубил и не бежал применять силу за малейшее непослушание.

Тир оказался скрытым за потертой дверью в подвальном коридоре. Внутри — приглушенный свет, создающий атмосферу секретности, слабый запах пороха и машинного масла, витающий в воздухе. Стены были обиты звукопоглощающим материалом, что делало это место почти полностью изолированным от внешнего мира. На стеллажах было выстроено впечатляющее собрание коллекционного оружия: от компактных Glock до массивного Desert Eagle, вызывающего трепет своим видом.

Я прошла мимо стеллажа, внимательно рассматривая оружие, и выбрала привычный SIG Sauer. Взвесив его в руке, почувствовала, что он кажется слишком лёгким и непривычным. Магазин с щелчком выскользнул из пистолета. Пусто.

— Сейф с патронами слева, — раздался за спиной мужской голос.

Я резко обернулась, инстинктивно напрягаясь. В дверном проёме стоял Элай, прислонившись к косяку здоровым плечом, а его левая рука в косыночной повязке была прижата к груди. Вид у него был уставшим и измученным, но в глазах по-прежнему горел знакомый огонь.

— Элай? Как ты… — начала я, удивлённая его внезапным появлением.

— Я уже был здесь час назад, — перебил он меня, словно оправдываясь.

— Ты тренировался?

— Да. Пытался.

— Но разве тебе здесь можно быть? — прошептала я, машинально проверяя затвор пистолета. Его присутствие здесь казалось чем-то невероятным.

— А тебе? — он сделал шаг ближе, сокращая расстояние между нами.

— Леон дал мне ключи и позволил заниматься здесь.

— А, вот как, — сказал он, и резко опустил голову, словно его что-то сильно расстроило.

Тишина. В его глазах читалась досада, смешанная с ревностью. Последняя наша встреча закончилась далеко не лучшим образом. Я отвернулась, вгоняя магазин в рукоять пистолета с немного большей силой, чем требовалось.Сейчас лучше сосредоточиться на оружии, чем на его молчании и на том, что оно может значить.

Послышался едва уловимый хриплый выдох. Он подошёл сзади, когда я уже приняла стойку для стрельбы. Настолько вплотную, что между нашими телами оставался лишь тонкий слой воздуха. Его грудь почти касалась моей спины, вызывая дрожь.

— Локоть выше, — прошептал он, и его дыхание обожгло мою шею.

Шершавые пальцы скользнули по моему запястью, мягко поправляя хват. В тишине тира я отчетливо слышала его неровное дыхание и бешеный стук его сердца — словно пойманный в ловушку хищник отчаянно бился о прутья клетки.

Когда я сделала первый выстрел, отдача резко отбросила меня назад, и я всей спиной вжалась в его грудь. На мгновение мир сузился до одной точки — до ощущения его тела, прижатого к моему. Его бедро непроизвольно упёрлось в мои ягодицы, и сквозь слои одежды я почувствовала, как напряглись все его мышцы. Запах пороха смешался с его терпким ароматом — кедра и чего-то металлического, как будто он сам был частью этого арсенала. Мы замерли в этом странном объятии, где граница между случайностью и намеренностью была почти стёрта.

— Снова… — его голос прозвучал настолько хрипло, что по спине пробежали мурашки. — Стреляй снова.

Мои пальцы сжали пистолет с новой силой. Выстрел. Ещё один. И ещё. С каждым хлопком его руки становились всё увереннее — сначала просто поправляли стойку, затем скользили по моему бедру с намеренной медлительностью. Внезапно я ощутила твёрдое давление его колена между моих ног, заставляющее принять более устойчивое положение. Его дыхание стало горячим и прерывистым у самого моего уха.

— Ты слишком зажата, — его губы едва коснулись моей шеи, вызывая дрожь. — Расслабь пальцы… вот так.

— Так? — я повернула голову и осознала, что между нашими лицами остались считанные сантиметры.

Его взгляд был как прицел — точный, не оставляющий шансов на отступление. Время остановилось. Всё вокруг словно померкло, оставив лишь нас двоих в этом замкнутом пространстве тира. Его обычно красные глаза сейчас горели странным внутренним светом, в них не было привычной агрессии или отстранённости — только глубокая, почти болезненная сосредоточенность на мне, будто он пытался прочитать мою душу. Он едва заметно наклонился. Его зрачки расширились…

Оглушительный стук в дверь, словно выстрел в упор, разорвал момент. Мы отпрянули друг от друга, как обожжённые. Дверь с грохотом распахнулась, и в проёме возникла Сиян. Её острый взгляд, словно лезвие бритвы, скользнул по моему раскрасневшемуся лицу, запечатлевая каждую деталь, затем по Элаю, чья рука всё ещё замерла в воздухе там, где секунду назад была моя талия, словно он не успел убрать её.

— Вот ты где, — её голос звучал нарочито беспечно, но в уголках губ читалось напряжение. — Я тебя уже полчаса ищу. Пора на вакцинацию, не время для… — она намеренно задержала взгляд на разбросанных гильзах, — для тренировок. В её словах прозвучала явная угроза, адресованная скорее мне, чем ему.

Элай отступил на шаг, и его лицо в мгновение ока превратилось в непроницаемую маску. Его взгляд стал отстранённым, словно он снова отгородился от меня стеной. Воздух между нами внезапно стал ледяным, а все невысказанные слова — ненужными и словно повисли в воздухе. Он молча последовал за Сиян, не обернувшись ни разу. Когда дверь захлопнулась, оставив меня одну в звенящей тишине, в груди заныла пустота.

Тренироваться больше не хотелось. Я медленно и машинально собрала гильзы, складывая их в коробку, как будто собирала осколки разбитых надежд. Чувство опустошённости боролось с уязвимостью. Нужно было вернуться к себе в комнату.

С каждым шагом по коридору, на спине медленно остывало тепло его тела. В ушах еще стоял гул выстрелов, смешанный с бешеным стуком сердца. А на губах оставался горький привкус не случившегося.

—Он хотел меня поцеловать, — прошептала я, прижимая дрожащие пальцы к губам, словно пытаясь сохранить то едва уловимое ощущение его близости.

Но правда ли это было взаимностью? Или просто игрой, мимолётным влечением, которое он быстро подавил? Вопросы кружились в голове, когда я заперлась в своей комнате, ища убежища от бушующих эмоций. Зеркало показало раскрасневшееся лицо и глаза, выдававшие слишком много, отражая смятение и надежду.

Я погасила свет, позволяя тьме скрыть мою слабость. Но даже в темноте на шее чувствовался жар его дыхания, словно он оставил там свой знак — призрачное обещание того, что ещё может случиться… Или же это всего лишь игра моего воображения?