Искупление Атлантиды

Глава 31

Первый разряд молнии пронзил его мозг, и сознание Бреннана взорвалось мириадами осколков, разлетающихся в разные стороны, лишая его способности дышать. У него не было сил обрести душевное равновесие. Калейдоскоп видений заполнил его сознание: Атлантида, Тиернан, Алексиос, Тиернан, Конлан и Райли, младенец, Тиернан.

Он всегда мысленно возвращался к Тиернан. Он знал, что должен держаться за ее образ, за воспоминания о ней. Должен ясно представлять ее в своем сознании, не смотря ни на что.

— Увеличь напряжение, — сказал чей-то злорадный голос, и он узнал его, и помнил, кому он принадлежит. Это был Литтон. Доктор Литтон. Бреннан был отчаянно рад, что смог вспомнить имя, но следом за этим получил еще один разряд молнии и мысль пропала.

Кто-то кричал или визжал совсем близко, но лишь попытавшись сглотнуть, Бреннан наконец-то осознал, что это он вопил истошным голосом. Он испытывал такую неимоверную боль, что казалось, его череп вот-вот расколется пополам.

Чье-то лицо появилось в поле его зрения, и боль прекратилась, даруя благословенное облегчение. А потом обладатель этого лица заговорил, голосом незнакомым и в то же время таким, к которому он неосознанно испытывал ненависть.

— Я ваш друг, мистер Бреннан. Я здесь, чтобы вам помочь, — произнес этот голос, но лицо принадлежало плохому парню, Литтону, и Бреннан кинулся на него, забыв о том, что он связан.

— Не достаточно, — сказал обладатель лица, коварный и разыгрывающий сожаление, которого он на самом деле не чувствовал. Тот Литтон не был способен на какие бы то ни было чувства, нельзя терять связь с реальностью. Теперь ему не казалось, что с ним разговаривает лицо, лишенное тела. Он точно знал, что этот монстр — Литтон, а Тиернан все еще у них, и поэтому он должен терпеть.

Должен все это вынести.

Молния ударила вновь, наполнив ревом его мозг, и он попытался удержаться за лица и воспоминания о своей семье и друзьях. О…женщине. Эта женщина — он видел ее лицо. Прекрасные темные глаза и кожа цвета сливок. Темные шелковистые волосы, которые ему захотелось вновь обернуть вокруг пальцев, и вдруг он осознал, что это — Тиернан. Он сложил ее имя из тех частей головоломки, на которые распался его мозг и вознес молитву Посейдону — нет, не Посейдону.

С чего бы ему молиться Посейдону? Проклятие Посейдона — что-то связанное с проклятием Посейдона.

Молния ударила еще раз. И снова, и снова, и снова.

Каждый раз, когда это прекращалось, лицо нависало над ним снова. Лицо говорило с ним. Твердило, что является его другом.

И каждый раз он отвергал это.

Наконец, лицо исказилось яростью. Оно закричало на Бреннана и отдало приказ увеличить молнию до максимального уровня.

Иногда слышался другой голос, произносящий разные вещи. Красная зона. Опасность. Те слова определенно должны были что-то означать, но единственно, что он понимал — это молнию. Женщина. Какая женщина? Молния убила женщину?

Лицо вернулось. Оно было странно пунцовым с глазами навыкате.

— Запомни это. Я — твой друг, и ты будешь делать то, что я тебе скажу. Ты помнишь это?

Бреннан не мог вспомнить ничего, даже женщину. Женщину? Но давно бездействующая память вернулась к нему и он кивнул.

— Да, — сказал он, но его голос был слабым и сорванным, и он не знал, слышало ли его слова лицо. — Я помню.

Лицо расплылось в улыбке. И молния вернулась, разрушая весь мир, пока тот не превратился в черное пятно.

Бреннан открыл глаза, обнаружив, что лежит на стуле. Он помнил этот стул. Из него била молния. Его сознание представляло собой путаницу разрозненных образов и противоречивых импульсов, разрываясь между настоятельной необходимостью вознести молитву Посейдону и желанием поверить этому лицу. Нет, не лицу. Доктору Литтону. Другу Бреннана.

Он повернул голову и увидел Литтона, сидящего на стуле около ряда компьютеров и разговаривающего с другим мужчиной. Этот второй был ему знаком. Опасный. Смит. Нет, Смитти. Смитти. Тот, кого следует остерегаться.

Слишком поздно. Он снова медленно, болезненно обретал душевное равновесие, хотя его сознание все еще оставалось хаотичным кошмаром. Он знал, кто он и где находится.

Он знал, что должен подыграть.

Литтон обернулся и увидел, что он очнулся. Он и Смитти поднялись и прошли через всю комнату и уставились на Бреннана, который осознал, что все еще привязан к стулу.

— Вы знаете, кто вы? — спросил Литтон.

— Бреннан, — прохрипел он. — Воды.

Литтон кивнул и один из его лакеев принес стакан воды с соломинкой и позволил Бреннану сделать несколько глотков, прежде чем унести.

— Вы знаете, кто я? — Литтон впился в него взглядом и затаил дыхание.

Бреннан какое-то время внимательно на него смотрел, выжидая, и стараясь, чтобы его ответ прозвучал правдоподобно.

— Литтон, — проскрежетал он. — Мой друг.

Лицо Литтона преобразилось, и он на самом деле захлопал в ладоши.

— Я знал это. Я знал, что он поддастся, Смитти! — Он похлопал Смитти по спине и только Бреннан заметил отблеск желание убить, на мгновение промелькнувший в глазах наемника.

— Неужели? Не очень-то я в это верю, — сказал Смитти, внимательно глядя на Бреннана. — Слишком уж все гладко.

Литтон фыркнул.

— Гладко? Ты идиот и ничего не понимаешь в науке. Ни одному человеку прежде не требовалось так много. Он принял столько же, сколько и самые сильные оборотни. Какими бы сильными ни были мутационные изменения его мозга, мы смогли их преодолеть. Он наш.

Мужчина протянул руку и потрепал Бреннана по щеке. Ему потребовалась вся его отточенная двумя тысячами лет дисциплина, чтобы не оттяпать кусок от руки Литтона.

— Разве вы не мистер Бреннан? Мой друг? — задал вопрос Литтон, снова тем же мурлыкающим голосом, от которого Бреннана охватывала злость.

Воздействие машины не прошло бесследно и его затошнило. Вместо этого он улыбнулся.

— Да. Мой друг, — сказал он уже громче. — А теперь спать?

— Да. Теперь вы должны спать. Мы приготовили ваше помещение. — Литтон кивнул Смитти, который приказал охраннику освободить Бреннана.

Они помогли ему подняться, но Бреннан заметил, что Смитти и другой охранник, держатся несколько особняком, вне пределов его досягаемости, хотя они снова целились в него. Поначалу они должны были помогать ему идти, но ему удалось доковылять обратно по коридору.

Когда они вошли в ту же самую комнату, где он провел всю ночь, то понял, что они собираются снова посадить его в камеру.

— Клетка? — сказал он, упираясь в дверях. — Не комната? А кровать?

— Мы поставили туда койку, да и ванная тоже есть, — мягко сказал Литтон, и Бреннан обернулся, чтобы взглянуть. Конечно же, кровать в комплекте с одеялом и подушкой стояла с одного боку клетки. Охранник держал дверь клетки открытой, пока другой открывал дверь в задней части камеры, которую он не заметил минувшей ночью. Вероятно из-за того, что это была просто часть стены. Очевидно, в ней был скрытый механизм, с помощью которого она и открывалась. За ней была видна небольшая ванная комната.

Легкий шум, подобный тому который производит раненое животное, привлек его внимание и он повернул голову, чтобы посмотреть. В соседней камере, в которой все еще была заперта дверь, стояла женщина, которую била дрожь. Она пристально смотрела на него, и он почувствовал в своем сознании едва заметный намек на узнавание. Он ее знал?

Кто бы она ни была, она была симпатичной. Ее можно было бы даже назвать красивой, если бы не бледное, заплаканное лицо и красные глаза. Наверное, она испытывала страх.

Вероятно, так оно и было.

Но обрывки памяти покинули его сознание, и ему было нечего предложить этой женщине, что могло бы ее утешить или дать надежду. Даже он, опытный атллантийский воин, был не в силах избежать этого кошмара. На что тогда надеялась она?

— Бреннан? — вымолвила она дрожащим от невероятной силы эмоций голосом. — Ты в порядке? Ты…помнишь меня?

Непонятная вспышка озарила его сознание. Имя? Чувство? Но затем исчезла без следа, оставив его в состоянии крайнего изнеможения. Он покачал головой.

— Мне очень жаль. Я очень устал.

Литтон схватил его за руку, уставившись на Бреннана, затем перевел взгляд на женщину.

— Это Трейси Баум. Вы пришли с ней. Ваша долговременная память не должна была пострадать, — сказал он, всматриваясь в глаза Бреннана. Неожиданно ученый отшатнулся.

— Его глаза. Посмотри на его глаза, — сказал Литтон.

Смитти встал напротив Бреннана и уставился ему в глаза, затем медленно попятился и взял его на мушку, держа оружие обеими руками.

— Они светятся, — сказал он решительно. — Может, теперь мы выясним, что за чудо-юдо угодило нам в лапы.

— Он что, не человек? — Литтон спешно отошел назад. — Но…но ведь он и не оборотень.

Смитти полоснул Литтона взглядом полным отвращения.

— В этом огромном, безнравственном мире, есть вещи похуже, чем оборотни и вампиры, знаете ли.

Бреннан хотел спросить человека, откуда он узнал, или что конкретно было ему известно, но внезапно перед глазами поплыли черные круги и он снова споткнулся, чуть ли не падая.

— Устал, друг, — сказал он Литтону.

— Поместите его в камеру, — приказал Смитти, и двое охранников бросились, чтобы помочь Бреннану войти внутрь. Они толкнули его на койку, и он попытался сохранить вертикальное положение, но завалился на бок.

Женщина кинулась к решетке, разделяющей их камеры. Она отчаянно рыдала. Ее страдание отозвалось страшной болью у него в груди, и он не понимал почему.

— Бреннан, я — Тиернан. Ты не можешь меня не помнить. Ты должен.

Тиернан? Что-то промелькнуло, затеплился крохотный огонек в глубине этой черноты его сознания, но очень быстро потух под действием истощения и отголосков боли. Каждый мускул его тела ломило, как если бы он столкнулся с лавиной.

— Что она сказала? — спросил Литтон. — Тиернан? Какая еще Тиернан? Мы знаем вас, мисс Баум. Трейси Баум. Что это за слово Тиернан? Какой-то код?

Женщина рассмеялась, а слезы продолжали струиться по ее лицу. Бреннан попытался стряхнуть с себя сонливость, уверенный в том, что ее слова должны были значить для него что-то очень важное. Но она рухнула на колени, на жесткий-жесткий пол.

— Ага, код, — наконец сказала она. — Он означает, что мы по самые уши в дерьме.

Бреннан хотел помочь ей. Она выглядела очень печальной и испуганной, когда они открыли клетку и пришли за ней. Он знал, в чем состояла его миссия. Он должен защитить человечество. Он был воином Посейдона, и Конлан послал его…

Но дальше зияла пустота. Его миссия была стерта, а сознание представляло собой чистый лист, и, не смотря на то, что он продолжал бороться, его снова поглотила темнота. Погружаясь в пучину черноты, он услышал, как закричала женщина.