Из сумрака веков

Глава 14. Беременна

Варгр, что есть сил, мчался по лесу — гнев не проходил. Свежий воздух хлестал сильными порывами, но успокоение не наступало. Обежал территорию вокруг дома и вернулся. Все спокойно, запаха ламий нет. Тишина, нарушаемая потрескиванием догоравших поленьев не пугала — Катя не сбежала. Она в зале. Опять отдыхала. Странно, раньше за ней не замечал любви столько спать. Хотя, возможно, набиралась сил после Марвинга и укуса Дориана — видимо, тварь прилично высосал. Здесь любому организму трудно, кем бы ты ни был…

Поднявшись в комнату, сбросил одежду и пошел в душ. Лес — больше не спасение, найти успокоение не получилось. Весь мир сузился до крохотного домика в огромной вселенной на большой земле — того, где Катя и единственное, что может помочь в этой ситуации это — она.

Ледяная вода освежала, но бурлящую кровь не остановить — поздно. Сам раздразнился, набросился на девчонку как дикарь. Только себе хуже сделал. Она, как ни в чем не бывало, ушла в зал и… уснула, причем так крепко, что даже не проснулась, когда вернулся с обхода. Вот, что значило «спать сном младенца». Младенца?

— …Нет! — приглушенный женский крик, просочившись сквозь бьющиеся о кафельный пол потоки воды, вернул к реальности. Варгр в несколько прыжков спустился в зал и, подхватив ведьму, быстро поднялся в комнату. Уложил на постель, бережно укрыв одеялом, лег рядом и прижался, прислушиваясь тишине. Озноб пробежал по телу, испуг проходил. Что за хрень? Опять кошмар? Нет, в этот раз точно не будет на Катю кричать — пусть говорит. Хватит ругани, пора узнать правду, которую она пыталась рассказать. Дыхание любимой приносило покой в душу. Девочка утихомирилась, приластилась, будто искала защиты. Мягкое нежное существо с сильно бьющимся многоголосым сердцем. Стоп! Варгр затаился. Вот, что смущало все это время. Он положил руку на живот Кати — легкая вибрация отдавалась в ладони. Никогда прежде не чувствовал такого. Тело этой женщины знал, как свои пять пальцев — каждую родинку, каждый шрам. Призыв, ответ… Раньше оно так не пело.

Она… беременна? Кровь прилила в голову — жар растекался мощными толчками. Точно, это объясняло многое! Зародившаяся жизнь развивалась, набирая силу и выжимая соки из матери. Осунувшееся лицо, бледность кожи и тошнота… Вот почему так сладко пахла. Но зачем скрывала? Нет! Главнее, почему не предохранялась? Она что, глупая? Могла сказать, что ничем не пользуется… Нет, сам не лучше, но ведь женщины давно пьют противозачаточные пилюли. Если бы хоть предположил, что она не… сам бы позаботился, есть же презервативы, в конце концов.

Ребенок! А почему бы и нет?!

Вот только, что делать с Ламией? Стерва открыла охоту, значит, теперь в опасности не только Катя, но и дитя. Варгр уткнулся носом в затылок любимой, вдыхая запах. Она нужна ему сильнее, чем он ей. Вот почему цеплялся за любую возможность прикасаться, да и вообще быть рядом. Нет, отпустить Катю не хватало мужества… А вдруг она не хотела ребенка и поэтому скрывала? Дьявол! Зачем накручивать? Проснется, поговорить — она объяснит, не отвертится. Вместе найдут решение проблемы. Хотя, какая на хрен проблема? У них будет ребенок! Стоп! Кто сказал, что это его ребенок? Сердце болезненно сжалось, в голове появилась дымка приливающей злости. А что если у нее есть другой и поэтому отвергала? Катя, застонав, повернулась лицом и прижалась сильнее, обвив шею руками.

Варгр закрыл глаза, погружаясь в искаженную, но желаемую реальность. Это — конец…

Солнце, пробиваясь сквозь плотные ветви, обжигало лучами, и Катя зажмурилась, подставляя ему лицо. Как хорошо… Листва, от ветра, играющего в кронах деревьев, умиротворяя, шуршала колыбельную — покой убаюкивал. Пролетевший заразительный детский смех, заставил повернуться. На газонной траве в тени большой сосны лежало покрывало, на нем девочка и мальчик играли со щенками. Один белый, а другой черный. Забавные, вертлявые и по-детски упитанные с розовыми носами и языками. Бегая за собственными хвостами, крутились юлой, вызывая очередную порцию задорного смеха от ребятишек.

— Мамочка, посмотри, — большие темные глаза дочки смотрели вопрошающе. — Пожалуйста, возьмем их себе?

Черный щенок, оторвавшись от игры, усердно завилял и лизнул нос девочки. Она, прижав зверя к груди, завалилась на спину, и по поляне полетел новый перелив колокольчика.

— Ма… — протянул молитвой мальчуган, на его лице застыло жалостливое выражение. — Ну, пожалуйста, пожалуйста…

Катя не сдержала улыбки — счастье охватывало. Как можно отказать, когда на тебя так глядят? Как можно отказать, когда прекрасные создания просят о такой мелочи? Мальчишка, подняв за подмышки белого щенка, запинаясь, подбежал к ней. Катя присела и потрепала по мохнатой макушке зверя:

— Конечно…

Слезы радости покатились по щекам. Пес встал на задние лапы, передними уперся в ее колени — его шершавый язык скользнул по лицу, утирая предательскую влагу. Горячее дыхание коснулось кожи. Давно не ощущала такого спокойствия и умиротворения, словно в колыбели — в самых любящих объятиях. Лишь бы не заканчивалось это состояние. Хочется его продлить как можно дольше, ведь, наконец, сон принес хорошее настроение, вот только жар остался. Он разрастался, накрывая сильнее — по телу прокатывали трепетные волны, и оно откликалось, прогибаясь ему навстречу. Губы обожгло сладко и пьяняще, голова кружилась — кислорода убийственной не хватало… Тошнотворный ком, вымещая разгоревшееся желание, стремительно приближался к горлу — Катя распахнула глаза. Варгр! Он сжимал в объятиях и его руки подрагивали, бесцеремонно скользя по спине, бедрам… Крепясь из последних сил, она отпихнула оборотня, скатилась на край постели и, соскочив, бросилась в ванную. Дверь, как назло, распахнулась со стуком. Запнувшись за порог, Катя влетела в комнату, едва не растянувшись на кафельном полу. Упав на колени возле унитаза, обняла его, выплевывая то, что желудок считал лишним.

— Не заходи! — шикнула она, услышав приближающегося Варгра.

— Странно, тебя раньше от меня не выворачивало, — задумчиво протянул оборотень. — Что-то ты — бледная и зеленая. Неужели так плохо? Хм, наверное, совесть изнутри гложет…

— Пошел вон! — бросила Катя, не оборачиваясь.

— У… — полетел его голос, — огрызаешься? Значит, все не так плохо — жить будешь! — за спиной раздались шлепающиеся шаги. Тошнота прекратилась. Катя обессилено опустилась на пол и прислонилась спиной к стене. Кафель опалил холодом через футболку, и кожа покрылась мурашками. Подтянув ноги к груди, обхватила их руками, спасая остатки тепла. Варгр присел на корточках напротив. В его глазах мелькнуло сочувствие, лицо посерьезнело — он бережно коснулся ее щеки, аккуратно убрал прилипшую прядь, заправив за ухо. — Ты собиралась мне рассказать о беременности? — Катя, вынырнув из убаюкивающей неги столь трепетного внимания, нехотя кивнула. Он устроился рядом, подперев стену, и притянул — его крепкие руки держали осторожно. Горячие губы коснулись виска, и Катя, закрыв глаза, прильнула в груди любимого, вновь погрузившись в мир спокойствия. Родной запах обволакивал. — Если обещаешь рассказать всю правду без утаивания даже самых, как тебе кажется ненужных моментов, я выслушаю — ни слова упрека.

Его монотонный тихий голос усмирял.

— Я так устала, — прошептала она, прервав долгую паузу. Повисшее молчание ласкало слух и возвращало силы. Объятия Варгра — вот та самая колыбель, умиротворяющая спросонья. Мыслей нет, в голове приятная пустота. Хорошо, когда можно спокойно лежать — никуда не торопишься, ничего не боишься, ни о чем не думаешь.

— Киса, ты выглядишь…

— …чудовищно, знаю, — Катя, силясь, оторвалась от Варгра и встала. Подошла к умывальнику и, упершись в него руками, взглянула в зеркало. Сероватая кожа натянула заострившиеся скулы, губы потеряли яркость — посинели. — В вашем городе, все кого ни встречу, считают своим долгом мне об этом сказать.

— Так говорят те, кому не наплевать на тебя.

Катя включила воду: приглушенное шипение струй не нарушало наступившей тишины. Смочив лицо, прикрыла глаза.

— Что ты знаешь о книге?

— Большая, кожаная, металлический переплет. Я нашел ее еще в детстве — дом строил не только отец. Любой тайник для меня — не тайник, а любопытство не только женская привилегия. Что внутри не знаю, ее не открыть.

— Там текст на древнем языке и красочные картинки. В подкладке твоей куртки зашит ключ от ячейки на автобусном вокзале Марвинга. Там хранится копия «Хроник». Уезжая… хм…

— К Белугову, Катья… — она бросила взгляд на оборотня — Варгр серьезен. — Я просил, без утайки.

Она вымученно кивнула. Почистила зубы, заплела хвост… Отражение не радовало — похлопала по щекам, но жизненных красок не прибавилось, и Катя поморщилась:

— В общем, я спрятала одну копию там. Если вдруг… — наступившая пауза вновь привела к неловкости.

— Тебя поймают… Ты погибнешь… Умрешь… Тебя убьют… — хлестал правдой Варгр, услужливо подбирая верные слова.

Катя раздраженно выключила воду и, обернувшись, прислонилась к мойке.

— Если со мной что-то случится, ты бы мог ее найти. Может быть, ты бы даже заинтересовался и попробовал расшифровать, что там написано…

— Cei care iau această carte, amintiţi-vă că se condamnă la moarte!

— Что это значит? — опешила она.

— Всяк, взявший книгу, помни, ты обрекаешь себя на смерть! Это написано внизу книги с обратной стороны мелким шрифтом. Языка не знаю, но схитрил. Так же — через Марешей. По закорючке. Слово тут, слово там. Вот так и перевелось, — горько усмехнулся Варгр.

Катя опустилась на колени напротив и пожала плечами:

— А я не додумалась перевернуть книгу. Вторая копия у Марешей. Они подвергли себя смертельной опасности, помогая мне. Но я этого не хотела — их решение — их выбор. Жаль, что у нас времени мало. Им тоже пришлось сорваться с места. Ламия больше не допустит оплошности, если найдет их и меня — пощады не ждать… В общем, связь с Ваиком через инет. Мы придумали разные схемы. Как в старых шпионских фильмах, когда в газетных объявлениях оставляли друг другу сообщения. Мареши обещали помочь — расшифровать, что успеют. В книге должна быть информация, как убить королеву, а еще обо мне… Я видела там картинку — женщина очень похожа.

— Как открыла?

— Ключ…

Вновь повисло молчание.

— Мне опять вытягивать рассказ? — Дыхание Варгра теплым потоком долетало до лица, щекоча кожу. — Вот только такому кобелю как я, известна всего пара способов, как это сделать. Первый с оскорблениями и хамскими приставаниями на грани изнасилования, а второй — причинить боль. Второй к тебе не применю, потому что безумно люблю, а первый больно дается мне самому. Ты из нас двоих более хладнокровная.

Сердце едва не выпрыгивало из груди. Глупые слова застряли в пересохшем горле. Да и что сказать? Фраза, которую мечтала услышать от Варгра, только что прозвучала — слетела с губ легко и непринужденно, как должное. В голове гулко запульсировала кровь, реальность будто остановилась. Здесь и сейчас! Есть волшебный момент — момент долгожданного признания, за которое отдала бы жизнь. Хотя уже… а страшнее становилось от того, что цена вырастала и предсказать какой будет выбор — невозможно. Из-за Варгра пошатнулось все, во что верила и с чем жила. Ради него умрет, пожертвует всем. Катя присела на корточки и натянуто улыбнулась:

— Надеюсь, это не я тебя раздела?

На оборотне только наспех надетые джинсы с расстегнутой молнией, откуда показывались, приковывающие взгляд, черные завитки волос. Стыдобища! Самоконтроля ноль! Как только оказывалась рядом с Варгром, все разумное испарялось — оставались инстинкты, причем далеко не выживания. Мучительная пауза смутила. Серьезность Варгра смягчилась кривой ухмылкой:

— О таком не мечтаю, — он с преувеличенным сожалением покачал головой. — Это я еще оделся, пока ты тут с унитазом обнималась. Побоялся. Если уж от меня во сне воротит, что случится, появись я, в чем мать родила?

Нежность хлынула в сердце. Катя медленно подползла к оборотню, села сверху, сжала его бедра ногами. Обвила шею и, смотря в дьявольские глаза, уткнулась носом в его нос. Больше сил нет противостоять притяжению. Если Варгр способен только на такие чувства, плевать, пусть даст хоть их. Для него оказалось проще пареной репы раскидываться признаниями. Это чуждо пониманию, болезненно для самолюбия Кати-полукошки, но приемлемо для… Выходцевой Кати — женщины, жаждущей любви. Ведь будущее все равно не для нее! Конец близок и он известен, даже книгу не надо переводить. Сон дал исчерпывающий ответ на вопрос: «Быть или не быть». Так есть ли смысл, отказывать в последнем желании? Стальное тело напряглось. Волны желания накрывали, поднимаясь выше. Оборотень, притянув ближе, перестал дышать.

Он хочет ее несмотря ни на что. Это согревало душу и будоражило кровь. Неразборчиво блеющий разум умолк, сердце забилось в унисон с сердцем Варгра. Вот оно — единение! Обладать таким мужчиной — мечта любой и сейчас он принадлежал ей. Это дар или наказание, но однозначно, лишиться ни того ни другого не хотелось. Прильнув к горячим губам, Катя погрузилась в омут дурмана страсти. Головокружение словно затягивало в вихревой поток урагана и поднимало над землей. Как же давно не чувствовалось пожара внутри. Уже позабылось, каково это, когда горишь в огне вожделения — полноценного, на который способна ответить. Когда тлеешь в руках под неистовым натиском.

Руки нестерпимо заныли от грубого хвата Варгра — он отпихнул, усадив рядом.

— Ну вот, опять! — хрипловатый голос выдавал возбуждение. — То хочешь, то не хочешь. Киса, если ты так и не определилась, нужен я тебе или не нет, зачем меня мучаешь? Зачем дразнишь? Определись в своих чувствах. Мне нужен окончательный ответ.

Он вскочил и устремился к выходу.

— А ты сам-то определился? — бросила она вдогонку и затаилась — Варгр остановился резко, будто налетел на стену.

— Катья, ну ты и дура! — без злобы прошептал он, не оборачиваясь. — Я выбрал тебя. Давно! С первой нашей встречи, еще тогда… в лесу.

— Только мне об этом забыл сказать! — бросила Катя вслед стремительно покинувшему комнату Варгру. Обхватив ноги руками, положила голову на колени. Опустошение окутало, словно кокон гусеницу, вот только результат — жди, не жди, бабочкой не станешь и так просто не улетишь.

— Вот видишь, у нас ничего не получается! — Катя остановилась в дверном проеме кухни, наблюдая за Варгром. Он доедал обед, точнее то, что приготовлено утром. Если рассказать все, что известно — потеряешь много времени и так уже засиделись, давно пора в дорогу. Да и не нужно это, некоторые детали все же должны остаться в секрете, ведь реакция на них непредсказуемая, а это страшно. В тоже время понятно, что отношения, в которых сейчас находятся, ни к чему хорошему не приведут — придется разобраться, найти компромисс. — Ты злишься и убегаешь. То же делаю я, — она умолкла, подбирая правильные слова. — Мы несовместимые, как огонь и вода! Ты меня подавляешь силой, напором. Заставляешь чувствовать себя маленькой и беззащитной. Я к этому не привыкла, поэтому и брыкаюсь. — Оборотень продолжал кушать с невозмутимым видом. Возмущение нагнетало кровь в голову, и Катя шагнула на кухню: — Я уехала, ничего не сказав, не потому, что ты мне противен…

Она остановилась, пригвожденная дерзкими темными глазами.

— Твой словарный запас быстро иссяк. — Варгр вновь, как ни в чем не бывало, принялся за еду.

— У нас не хватает терпения и доверия, — тихим голосом продолжила она. — Мы импульсивны и своевольны. Даже на компромисс не идем, и очень… очень плохо слушаем, что говорим друг другу.

Оборотень отодвинул тарелку — взгляд направлен вперед. Он замер, будто каменная глыба. Катя переступила с ноги на ногу — видимо, затея поговорить неудачная. Варгр все еще не остыл — зол. Уйти? Опять бежать? Это не выход, уже пробовала. Оказалось сложнее, чем предполагала.

— Если ты все так хорошо понимаешь, зачем отталкиваешь? — нарушил он мучительно долгую паузу. — Смягчайся! Почему постоянно закрываешься? Доверься! Почему увиливаешь от ответов? — Он шумно выдохнул и, вскочив, бросил посуду в мойку. Катя вздрогнула — тарелка звонко стукнулась о металлическую мойку, рядом брякнулась вилка. Варгр включил воду и напенил губку.

— Я помою, — Катя приблизилась — оборотень и бровью не повел, продолжал намыливать посуду. Пыхтел, с усердием натирая жирную поверхность — раздражение сквозило в каждом его движении.

— Варгр, — сорвалось с губ. Он замер, и Катя, обвив его торс, прижалась к спине. Плевать, что показала слабость, если он оттолкнет, значит, не простит и это — конец. — Прости, что умалчивала. Пойми, я жила сама по себе семь лет. У меня никого нет. Некому довериться. А вся грязь, с которой сталкивалась, закопана во мне глубоко, но она со мной и делиться ею трудно. — Мощно бьющееся сердце Варгра не давало сосредоточиться. Оно отбивало ускоренный ритм, язык за ним не поспевал — предательски запинался, коверкая слова. Слезы душили все разумное, что хотела сказать. — Мне нужно время. Я понимаю, что его нет, но на тот момент я приняла именно такое решение. Может, неверное, но сделанного уже не вернуть. К тому же все, с кем знакомилась, погибали. Я… не переживу твою смерть снова…

Оборотень вырвался из объятий, обдав холодом, и Катя оказалась в кольце загребущих рук — Варгр рывком усадил на стол и рассматривал с живейшим интересом.

— Думал, не дождусь, — он бережно смахнул слезы с ее лица. — Киса, если я тебе небезразличен, тогда перестань себя вести как сука. Знай, независимо от твоего решения, я буду тебя защищать.

— Знаю, — Катя поморщилась. — А еще… битва с ламиями случится, кидайся ты такими обещаниями или нет. Так сказал сон, который видела после аварии, когда меня зацепил Дориан в виде крылатого.

— Хм, — пламенный взгляд, с лукавыми огнями, блуждая по лицу, заставил стыдливо улыбнуться. — Те загадочные сны, о которых стеснялась рассказывать?

— Перестань, — краска прилила к щекам, Катя опустила глаза. — Я не виновата, что в голову лезет всякая ерунда. — Нежное прикосновение Варгра к подбородку вынудило поднять голову. Встретившись с наглой ухмылкой, Катя замялась: — Я — всего лишь сосуд со скопившейся информацией. Она выходит разными видениями, — дыхание замирало. — Которые еще… нужно понять…

— Интересно, — протягивал слова оборотень, его губы неумолимо приближались, — ты о таком еще не говорила.

Катя закрыла глаза и, негодуя, распахнула — Варгр едва коснулся лба, на лице застыло хитрое выражение. Он, шумно дыша, прижался к виску, стискивая в объятиях. Наглец играл — почувствовал власть и теперь забавлялся. Скрыть возбуждение — невыполнимая задача и заранее обреченная на провал. Катя обвила Варгра ногами и притянула за шею:

— Если не прекратишь меня дразнить, — вырвалось нетерпение, — клянусь, отомщу! — жадные губы оборотня впились с такой силой, что душа едва не вылетела из тела. Он смял, не давая шанса на протест. Катя ответила, отчаянно стремясь получить долгожданный жар, даруемый Варгром. Так скучать еще не приходилось, это — телесное рабство, не поддающееся объяснению.

— Ш-ш-ш… — он хрипло рассмеялся. — Давно мечтал о примирении. Мне льстит, что ты хочешь меня. Поверь, киса, я скучал еще сильнее. Даже слов нет как, но боюсь за ребенка…

— Двое, — шепнула она, прикусив мочку уха.

— Что? — Варгр отшатнулся — в глазах застыло удивление. Катя от досады чуть не закричала — глупее лицо еще поискать.

— Мальчик и девочка, — рывком притянула и легкими поцелуями, ласкала его шею, неспешно спускаясь к груди.

— Откуда знаешь? — его бездействие раздражало. Катя ловко справилась с пуговицами на джинсах и скользнула в раскрывшийся разрез.

— Сон…

Ответ не заставил ждать, бархатное рычание коснулось ушей, и оборотень вонзился в губы убийственным поцелуем. Очертания кухни расплылись, пламя охватило. Катя, теряя контроль, требовательно оборвала дразнящие ласки — сейчас нужно получить, все остальное потом, когда утихнет первый запал.

— Что же ты со мной делаешь, киса? — оборотень нежным шепотом ублажал слух. — Сводишь с ума. — Низкий гортанный смех яркими волнами прогонял волну мурашек. — Чокнутая, — Варгр быстро стянул с нее спортивные брюки, и прижался. Катя застонала, прогибаясь навстречу — он стиснул ягодицы и подтащил к краю: — Ты уверена, — учащенное дыхание, щекотало кожу на шее, — что это безопасно?

— Не знаю! — взвыла, негодуя Катя, и прильнула, — другие же занимаются…

Его губы жадно впились, поглотив сорвавшийся стон и унося в другой мир.