Измена. Без права на дочь (СИ)

Глава 11

Последние слова Влада холодом выморозили все внутри. Воздуха перестало хватать, и я нелепо распахнула рот, но тут из-за угла дома появился сосед. Толичка покачал головой и подпихнул меня в бок.

— Поднимайся уже, невезучая. Ничего этот паяц тебе не сделает, — Толичка фыркнул и пропустил меня впереди себя, а зайдя в квартиру, первым делом наябедничал:

— Валерия Ивановна, тут снова этот болезный объявился! — из-за двери соседки сначала вынырнула Аделаида и, подбежав ко мне, повисла на шее, шепча на ухо, что сегодня в садике… Только потом вышла Валерия Ивановна и покачала головой.

Ниночка и Варвара, две сестры, что занимали угловую комнату, тоже вышли на крик, и Варя, которая обожала кружевные платья и волосы кудряшками, а ещё работала официанткой в ресторане французской кухни, уточнила.

— Надеюсь, Толичка подышал на него и тот упал замертво, — при этом у Варвары, которая внешностью обладала ангельской: светлые волосы и правильное кукольное личико, так злорадно прозвучало последние словно, что её сестра заметила:

— Вот дурная ты, Варя. На него не дышать надо было, а сразу в ментовку звонить и жаловаться, что снасильничать хотел… — Нина была преподавателем русского языка и литературы, а ещё брала репетиторство, поэтому почти всегда была занята, но даже от неё не ускользнула история моего расставания с Владиславом. В противоположность сестре Нина была брюнеткой с более кряжистой фигурой, которую часто скрывала под бесформенными платьями тёмного цвета, как вдова какая-то. А ещё я знала, что иногда Нина читает современные любовные романы и мечтает однажды написать свой.

В коммунальной квартире был один недостаток: как бы вы ни хотели что-то утаить от соседей, они рано или поздно становились родственниками, с которыми всё же стоило делиться. Так, например, я знала, что Толичка переехал в коммуналку после развода и того, как жена отсудила у него часть квартиры. Сестры Колосковы, как и я, приехали из маленького городка и купили одну комнату на двоих. Варвара мечтала съехать хотя бы на съёмную, потому что хотела хорошей жизни, но понимала, что платья модные сможет позволить себе изредка. А Нина хочет замуж, причём не за физрука, а за министра образования. Валерия Ивановна продала свою трёхкомнатную квартиру и дала двум сыновьям на первоначальные взносы, а сама переехала сюда, в комнату, которую купила на оставшиеся деньги.

А вот пятая комната принадлежала Марку. Он не жил здесь и вообще появлялся раз в год, сверять счётчики и проверять наследственное имущество от троюродной тётки. Он всё хотел продать комнату, и одно время Нина думала её купить, но потом что-то не сложилось, и в итоге пятая комната так и стояла закрытой. Марк работал сценаристом на одном из каналов, но очень часто жил за границей, потому что пандемия сделала своё дело и многие профессии перешли на удалёнку.

Полвечера квартира гудела о недобросовестности и бессовестности Владислава, а я сжимала зубы и старалась затаиться. Аделаида станцевала мне разученный в детском саду танец, спела песенку с утренней зарядки, а потом попросила мультики.

Поздно ночью я лежала и смотрела в потолок. Мне хотелось понять, что от дочери нужно Владу, ну не донора костного мозга же он ищет, правда? А ещё было какое-то противное липкое чувство — разочарование.

Уснула я далеко за полночь и весь следующий день бродила на работе сомнамбулой, но звонок из детского садика заставил взбодриться:

— Аглая, добрый день, это Мария Викторовна, — нервно и быстро затараторила воспитательница Аделаиды. — Что-то странное сегодня происходит. На прогулке к Иде подошла пожилая женщина и стала рассказывать, что она её бабушка и отведёт к папе. Хорошо, что через забор и что я быстро заметила…

Я бежала в детский садик с такой скоростью, которую не развивала на уроках физкультуры никогда. Я сначала бросилась к начальнице, но как только Наталья Владимировна поняла, в чём дело, порывалась ехать со мной, но я вовремя заверила, что не стоит.

И вот, пропикав пропуском, я залетела на территорию садика и поспешила в группу. Второе здание, третье крыльцо. Воспитательница была сама бледнее мела и, видимо, боялась, что я начну скандалить, но я стала расспрашивать подробности.

— Ида каталась на коне, который в левом углу детской площадки, и вот тогда женщина… Нет. Не бабушка, просто женщина лет пятидесяти пяти, шестидесяти, стала её подзывать, что она её бабушка. Это нянечка услышала, быстрее отвела Иду в центр площадки, и мы стали заводить детей в группы.

Внешность обычная, и она мне ни о чём не говорила. Но, судя по контексту приходила мать Влада, и если это так…

Почему он прицепился к нам? Что мы с Аделаидой ему сделали? Зачем он носится со своим никому не нужным отцовством и ещё мать свою приплёл. Господи, а на что она вообще надеялась? Вся территория садика под камерами, да и выйти ребёнок сам не может со двора. Везде забор по периметру.

Я потёрла лоб и присела на лавочку в раздевалке.

— Я могу забрать Иду?

Однозначно день сегодня не удался, и на работу я уже точно не вернусь. Наталья Владимировна успела крикнуть, чтобы я сегодня разбиралась с дочерью и внезапными родственниками.

Дорога до дома была быстрой, потому что на такси. Аделаида крутилась и спрашивала, почему так рано домой, я талантливо врала, что получила выходной. Ида кивала и поворачивалась к окну.

А дома…

— А мне кажется, надо написать на него заявление о преследовании или изнасиловании, — высказывала свою ценную идею Ниночка и вытаскивала из холодильника ванильный сырок и печенье. Я уныло ковырялась ложкой в своём борще и краем глаза присматривала за Аделаидой, которая, успев уже пообедать, развлекалась с кукольным домиком на детском коврике.

— А я думаю, надо его заставить страдать, — с придыханием сказа Варя, от которой я этого никак не ожидала, романами любовными у неё всё же сестра увлекалась.

— Зачем? — ворчливо уточняла Валерия Ивановна и забрасывала почищенную картофелину ну в тазик с водой.

— А он пострадает, поймёт, какая Аглая, и замуж позовёт, и переедут они в двухэтажную квартиру…

На Варвару все посмотрели как на дуру. Даже Толичка, который сегодня был в отгуле и поэтому развлекался в ванной — менял смеситель. Толичка почесал заросшую щетиной щеку разводным ключом и, плюнув под ноги, фыркнул:

— Дура!

— Ещё какая, — поддакнула Нина и подсунула Аделаиде печеньку. Дочка повертела её в руках и попыталась скормить кукле. Кукла противилась и сыпала крошками себе на платье. Все заворожённо смотрели на это, пока Валерия Ивановна не произнесла ужасную фразу:

— А может, действительно пусть знает, что он отец…

От одной мысли, что Влад будет иметь хоть какие-то права на дочь, внутри всё сжалось. Я отодвинула тарелку с супом и постаралась не вернуть содержимое желудка на стол. Ладони вспотели, и ложка, которую я продолжила держать, чуть не выскользнула из пальцев. По спине пробежал озноб. И я помотала головой.

Просто посмотрите на Влада? Ему ребёнок только как факт нужен. Я с ума сойду, если он начнёт забирать Иду на выходные или водить в садик. Он не знает Аделаиду, он не сможет с ней общаться, а она не будет понимать, что происходит, и из-за этого начнёт нервничать и плакать. А её слёзы… Мне так страшно, когда Аделаида плачет…

— Хотя он бы алименты платил, — резонно заметила Варя, уходя в свою спальню.

— Не нужны никакие алименты, — поддержала меня, сама того не зная, Ниночка. — Они копейки бросают как подачки, а бедные матери должны ещё и отчёты делать по ним.

Ниночка знала это не понаслышке. В её классе было предостаточно детей, которые воспитывались без отцов, и из-за этого на родительских собраниях, когда речь заходила о том, кто может поможет подвинуть шкаф или повесить новые люстры, всегда отдувались несколько отцов, которые случайно перепутали класс с гаражом. Ну ещё и Толичка. Он безотказно помогал Нине с классом, Варваре с покупками, Валерии Ивановне с мешком картошки и мне с Аделаидой.

Хоть Толичка и любил выпить, но человеком он был хорошим. И вообще, все наши жильцы были хорошими, правда, со своими тараканами.

Утром следующего дня мы с Аделаидой отчаянно опаздывали в садик. Ида с утра была не в духе и закатила истерику сначала о том, что хочет остаться с бабушкой Лерой, потом, что платье жёлтое не нравится, дальше ей надо было обязательно взять с собой улитку на колёсиках и вести её по асфальту или газону.

Дело в том, что утром Аделаида идёт в садик с моей скоростью, то есть мы почти всегда опаздываем, а вечером должны идти домой с её скоростью. Это значит катить улитку на колёсиках по земле, смотреть на червяка, который побелел от воды в луже, и кататься на качелях. И мы обе принимали эти правила игры. Только вот мне не всегда удавалось выполнить свою часть уговора, потому что временами Аделаиду забирала Валерия Ивановна, а иногда мы ехали на такси, поэтому ничего удивительного, что за два дня без принадлежащей Аделаиде дороге до дома, с утра меня настигла кара небесная.

— Точно вечером будем гулять? — недоверчиво уточняла Ида и застёгивала ремешок балеток. Я кивала, целовала сморщенный носик и провожала в группу. А выйдя с территории садика, нелепо замерла, увидев женщину, которая вылезла из авто. Дойдя до меня, она сказала:

— Добров утро, Аглая. Надеюсь, мы можем поговорить по поводу моей внучки?