Измена. Без права на дочь (СИ)

Глава 22

Я съехала на пол по двери.

Мерзко.

Чудодейственного воздействия Ильи как и не бывало. Потому что внутри я понимала, что это всего лишь пластырь, а не настоящее лекарство. И Влад ещё со своими признаниями…

Вот и что делать? Почему с этой честностью Влад не пришёл раньше, я бы точно простила. Я бы вообще не смотрела ни на что, ни на гордость, ни на боль. Просто бы всё перечеркнула. Ради него одного.

А теперь…

Теперь я не знаю, что делать и как быть.

В пальцы впитался аромат роз и сочной зелени. Бесит. Я упёрлась рукой в тумбочку и встала. Пошла в ванну. На обратном пути встретилась с матерью. Она демонстративно меня не замечала. Я даже была ей благодарна.

В комнате мне стало неуютно. Словно это был мой с Идой мир, а теперь в него пришли чужие и натоптали тут. Так не пойдёт. Я вытащила телефон и пробежалась по отмеченным вариантам квартиры на съём. Вот один через дорогу в типовой пятиэтажке нравился. Надо позвонить. Пока мать не вернулась, я быстро связалась с риелтором и договорилась о встрече через час. На всякий случай ещё позвонила двум арендодателям. Встречи были вечером. Я достала кардиган тонкой вязки, с собой возьму, когда пойду смотреть квартиру.

Я залезла в шкаф и стянула с полки спортивную сумку. Стала убирать в неё вещи Иды, которые нескоро нам понадобятся. Просто пусть всё будет хоть немного готово к переезду. Руки так сильно дрожали, как будто я не просто приняла решение, а по меньшей мере согласилась на что-то ужасное. Но на самом деле мне было обидно. Это моя комната. Мать ни разу не заплатила квартплату, ни один налог. Она не покупала на маленькую зарплату сюда обои и не клеила их по ночам. Не она покупала мебель и вставляла окна с отложенных детских.

Я смахнула злые слёзы.

Ничего. Ничего страшного не случилось, а будет потом ещё лучше. У Иды будет своя комната, а не только диван. И в ванную она будет ходить, когда захочет, а не когда там свободно. Всё складывается дерьмово, но правильно. Плевать. Выберемся.

Мать зашла в комнату тихо. Я даже не поняла, что она стояла в дверях и наблюдала за моими пока что маленькими сборами. Но когда я попятилась, чтобы заглянуть на верхнюю полку шкафа, то налетела на мать спиной.

— Когда уберётесь? — недовольно спросила мать, буравя меня взглядом. И формулировку-то подобрала такую, что как будто специально старалась унизить. Я вскинула брови.

— Когда посчитаю нужным, тогда и уеду, — холодно обрубила я и развернулась обратно к шкафу. Мать ещё какое-то время сверлила меня взглядом, от которого я только сильнее злилась. Зачем она поднимает эту тему? Понятно же, что мы съезжаем. Для чего она ковыряется в моей обиде?

Через час я уже стояла в ухоженном дворике с большой детской площадкой, которая, по моим подсчётам, была прямо напротив окон предполагаемой квартиры. Риелтор мне не понравился. Это был молодой совсем парнишка какой-то беспечной внешности. Его жёлтые кроссовки постоянно отвлекали меня от нужных мыслей. Он позвонил в дверь квартиры и заговорщицки сказал:

— Вы только про ребёнка не рассказывайте, а то хозяйка не хотела бы сдавать эту квартиру семье с детьми…

Я не нашлась, что ответить на такую некомпетентность, потому что по телефону трижды сказала, что мне квартира нужна для проживания с ребёнком. И как он себе это представляет? Когда хозяйка будет приезжать, я куда Иду должна прятать? Но, познакомившись с арендодателем, я решила, что такой вариант нам не подходит. Вот просто мерзкая баба, почти как мать у меня. Уходила я молча, хотя риелтор порывался мне показать ещё парочку вариантов, но нет.

После той квартиры я отправилась в банк. Хотя бы узнаю, как всё обстоит с ипотеками. Менеджер, улыбчивая девушка, объяснила все нюансы и всё же рекомендовала ипотечного брокера. Я обещала подумать, но на всякий случай делала пометки в телефоне, вдруг сама разберусь.

В банке я провозилась почти до двух часов дня. Посчитав, что возвращаться домой, а потом идти за Идой такой себе вариант, я прямиком направилась в садик. Успела до обеденного сна. Аделаида быстро переобувала балетки, но воспитательница слишком долго наблюдала за нами, а потом как-то не в тему сказала:

— Аглая, по поводу штор…

Я совсем забыла про эти шторы. Чёрт. Я стянула сумочку с плеча и уже открыла, когда воспитательница продолжила:

— Сегодня с утра к заведующей мужчина приходил. У Аделаиды оплачены все кружки и дополнительные занятия на год вперёд. И все взносы. И шторы…

Я чуть не села мимо скамейки.

— Что за мужчина? — онемевшими губами спросила я, поправляя на Иде платье.

— Не знаю, — пожала плечами воспитательница. — Просто хотела вам рассказать. Чтобы вы не беспокоились.

А я как-то, наоборот, беспокоиться начала сильнее, но, чтобы Аделаида не реагировала на мою нервозность, постаралась спрятать чувства. А дорога до дома опять была полна приключений: одуванчики с белыми головами, потому что отцвели, новое движение с танцев и много-много жалоб на Сидорова, который лук свой вылавливает из тарелки и кладёт на стол. Аделаида была в ударе. Она просто ни на секунду не умолкала. Её несло по кочкам детсадовской жизни. А дома всё началось заново. Я смотрела, как Ида выкладывает всю подноготную Сидорова Валерии Ивановне, и едва сдерживала смех. И даже недовольная мать не могла мне испортить настроения. Ну это я ещё не знала просто, что ей в голову придёт.

Мать подловила меня ближе к семи вечера, когда я собиралась на встречу ещё с одним риелтором.

— Когда вы съедете? — снова вцепилась с тем же вопросом мать.

— Я же тебе уже всё сказала, — процедила я.

— Ты не сказала когда, но знай, как только продавец переведёт залог, чтобы и духу вашего тут не было. А иначе я на тебя в опеку пожалуюсь!