Измена. Ты разбил мне сердце

Глава 12

Весь день я не могу найти себе места. Весь день хожу как в тумане, механически выполняя свои обязанности в клинике, улыбаясь пациентам, консультируя коллег. А внутри всё кипит, бурлит, требует ответов.

Группа крови. Вторая группа крови у Макара.

Я проверила информацию десятки раз. Перечитала учебники, сползала в интернет, изучила все возможные комбинации групп крови. Результат один и тот же: при первой группе у Вики (О) и третьей у Кирилла (В) у ребёнка может быть только первая или третья группа. Никогда вторая.

Значит, Кирилл не отец Макара. Это факт, неопровержимый.

Но тогда кто?

И главное — знает ли об этом сам Кирилл?

Эти вопросы не дают мне покоя. Весь день хожу, прокручивая в голове разные сценарии. То представляю, что Кирилл знал с самого начала, что ребёнок не его, но взял на себя ответственность из каких-то своих соображений. То думаю, что Вика его обманула, и он три года платит алименты чужому ребёнку, даже не подозревая о подмене.

Оба варианта кажутся безумными.

Пыталась дозвониться до Вики. Звонила раз десять — она не берёт трубку. Писала сообщения — игнорирует.

К вечеру, когда терпение моё окончательно лопнуло, я написала: «Вика, мне срочно нужно с тобой встретиться. Это касается Макара. Если не ответишь, приеду к тебе домой».

Ответ пришёл через полчаса: «Прости, была занята. Давай встретимся сегодня? В восемь, в нашем любимом кафе на Тверской?»

«Любимом кафе». Мы ходили туда раньше, до той их ночи с моим мужем, когда мы были просто сёстрами, когда между нами не было этой пропасти из лжи и предательства.

Я согласилась.

Остаток вечера я репетирую, что скажу. Как начну разговор, какие слова подберу. С одной стороны, хочется сразу выложить всё как есть, ткнуть её носом в медицинскую карточку и потребовать объяснений. С другой — понимаю, что нужно действовать осторожно. Вика умеет врать, умеет выкручиваться. Если я дам ей время сориентироваться, она придумает какую-нибудь новую историю.

В половине седьмого я уже сижу в кафе, заказываю чай, который даже не собираюсь пить. Руки дрожат, и я прячу их под столом. Внутри клокочет смесь злости, обиды, растерянности.

Три года. Три года я жила с мыслью, что мой муж изменил мне с моей сестрой и у них родился ребёнок. Три года винила Кирилла в разрушении нашей семьи. За три года в конце концов простила сестру.

А если всё было совсем не так?

Вика появляется ровно в семь. Одета безупречно, как всегда — строгое чёрное платье, высокие каблуки, волосы уложены волнами. Макияж идеальный. Она улыбается, подходит к столику, целует меня в щёку.

— Привет, сестрёнка! Извини, что пропадала. Работы по горло, даже голова кругом идёт.

Садится напротив, заказывает латте. Ведёт себя легко, расслабленно. Она пока не подозревает, зачем я хотела встретиться.

— Как дела? — спрашивает она, помешивая кофе. — Что случилось с Макаром? Сегодня заберу его от мамы. Вроде у них всё нормально.

Я смотрю на неё долго, изучающе. Она спокойна, открыта, даже слегка обеспокоена.

— Вика, — начинаю я медленно, — я возила Макара к врачу на прививку. Вместо мамы.

— Да, спасибо тебе огромное! Мама написала мне, — она кивает с благодарностью. — Всё прошло хорошо? Он не плакал?

— Всё прошло нормально, — продолжаю я, не отводя взгляда. — Но я заметила кое-что в его медицинской карте.

Вижу, как её лицо на секунду застывает. Только на секунду, но я это заметила. Потом она снова улыбается, но улыбка уже не такая естественная.

— Что именно? — спрашивает она, и голос звучит чуть выше обычного.

— Группу крови, — говорю я ровным тоном. — У Макара вторая группа крови.

Пауза.

Долгая, тяжёлая пауза.

Вика смотрит на меня, и я вижу, как в её глазах загорается понимание.

Она знает, к чему я веду.

— Ну и что? — пожимает она плечами, но движение получается дёрганым. — У многих вторая группа.

— У Кирилла третья, — говорю я тихо. — У тебя первая. При таком сочетании у ребёнка не может быть второй группы. Никогда. Это генетически невозможно.

Вижу, как бледнеет её лицо. Рука, держащая чашку, дрожит. Она ставит чашку на стол, сцепляет пальцы в замок.

— Лена, я не понимаю, о чём ты... — начинает она, но голос срывается.

— Не ври мне, — перебиваю я, и в моём голосе появляется сталь. — Пожалуйста, не надо. Не прибавляй ещё больше лжи к тому, что уже наворотила. Кирилл не отец Макара, так?

Она молчит. Смотрит в стол, на свои руки, куда угодно, только не на меня. Губы дрожат, по щекам начинают течь слёзы, размывая идеальный макияж.

— Вика, — говорю я жёстче, — отвечай. Кирилл отец Макара?

— Я... я… — шепчет она. — Получается, что нет,

Мир вокруг качается. Значит, это правда. Кирилл не отец. Всё, во что я верила три года, всё, на чём строила свою боль и свой гнев — ложь.

— Кто? — выдавливаю я из себя. — Кто настоящий отец?

Вика плачет всё сильнее, всхлипывает, прикрывает лицо ладонями. Я сижу напротив, сжав кулаки под столом, и жду ответа. Официанты начинают оглядываться на наш столик, но мне всё равно.

— Скажи, — повторяю я холодно. — Ты обязана мне это сказать. После всего, что натворила, ты просто обязана сказать правду.

Она поднимает заплаканное лицо, смотрит на меня красными глазами.

— Андрей, — произносит она почти неслышно. — Андрей Сабуров. Деловой партнёр Кирилла.

Я застываю. Андрей. Тот самый Андрей, друг Кирилла? Которого я видела сотни раз на корпоративах, семейных праздниках? Который сейчас женат, у которого двое детей?

— Андрей Сабуров? — переспрашиваю я, не веря своим ушам.

Она кивает, опускает голову.

— Как это произошло? — спрашиваю я.

— Нас познакомил Кирилл, я как-то встретилась с ними на бизнес-ланче в кафе. — шепчет она. — Андрей был таким... внимательным, интересным. Мы начали переписываться, потом встречаться тайно. Кирилл не знал.

Я слушаю, и меня тошнит. Тошнит от этой истории, от лжи, от того, как легко она говорит об этом, будто речь идёт о чём-то обыденном.

— И что, когда забеременела, он отказался? — догадываюсь я.

Она кивает снова, слёзы капают на стол.

— Да. Сказал, что это моя проблема. Предложил деньги на аборт. А я... я не могла. Не могла избавиться от ребёнка.

— И тогда ты решила повесить отцовство на Кирилла, — заканчиваю я за неё, и голос звучит как удар хлыста.

— Я не планировала! — вскидывается она, смотрит на меня отчаянно. — Честно, Лена! Просто... просто так получилось. Та ночь с Кириллом действительно была. Мы правда были вместе.

— Как это всё мерзко, — говорю я холодно.

— Я испугалась! — кричит она, привлекая внимание всего кафе. Понижает голос, но эмоции всё равно бьют через край. — Испугалась остаться одна с ребёнком! Андрей от меня отказался, денег у меня не было, карьера только начиналась. А Кирилл... он был успешным, обеспеченным. И он действительно спал со мной, так что формально мог быть отцом.

— Формально, — повторяю я с горечью. — Ты разрушила мой брак, три года морочила всем голову, заставила Кирилла платить за чужого ребёнка — и всё это «формально».

— Я не хотела разрушать ваш брак! — Вика тянется ко мне через стол, пытается взять мою руку, но я отдёргиваю. — Клянусь, Лена, я думала, что это останется секретом! Что Кирилл будет просто помогать финансово, а ты никогда не узнаешь!

— Ты пришла к нему той ночью! — я чувствую, как внутри всё закипает. — Сама пришла, когда знала, что меня нет дома!

— Это он! — Вика вдруг выпрямляется, и в её глазах вспыхивает что-то отчаянное, защитное. — Это Кирилл затащил меня в постель! Он был пьяный, агрессивный, я пришла за плащом, а он... он не давал мне уйти! Целовал, тащил в спальню, я пыталась сопротивляться, но он был сильнее!