Как по книге

Глава 14

— Я СКУЧАЛ ПО ТЕБЕ, — СКАЗАЛ РИК, заключая меня в медвежьи объятия. Он стал загорелым и более блондинистым по приезду с Коста-Рики.

— Ты много писал? — спросила я.

— Тонны. Это было действительно довольно полезно. Жаль, что ты не смогла присоединиться. Как тут все прошло?

— Я совершенно вымоталась, — сказала я. — Мне нужно отдохнуть от каникул. Я не знаю, как ты можешь писать так легко — эта книга убивает меня.

— Подожди, пока не начнешь вторую книгу. Вот это — настоящий убийца.

— Вторая книга? Ха! Позволь мне сначала закончить с этой.

Мы сидели в моем кабинете, готовясь к началу весеннего семестра. У Рика была еще одна стопка заявок на участие в его писательской студии, а я запоздало пыталась закончить свою программу. Обычно мне нравилось составлять учебный план — это было все равно, что заказывать обед из девяти любимых блюд, но сейчас я чувствовала себя перегоревшей, вдохновение ушло.

— А что ты скажешь, если я назову свой курс романистики девятнадцатого века «Женская писанина: возвышение женщины-автора»? — спросила я Рика.

— Ты хочешь знать мое честное мнение?

— Ну конечно!

— Не обижайся, но я бы не хотел посещать такой курс.

— А почему бы и нет? — обиженно спросила я.

— Ну, для начала, я парень. Похоже, все дело в гендере и феминизме.

— Ну, так оно и есть.

— Ты не рассуждаешь как девятнадцатилетний студент. Его не волнуют ни женщины-писательницы, ни возвышение женщины-автора, ни что-либо другое, кроме того, в какое время собирается класс и требует ли он слишком много чтения и письма.

— Неужели? — Запротестовала я.

— А как Ларри называет свой класс Оскара Уайльда?

Я на мгновение задумалась.

— По-моему, когда я в последний раз проверяла, он называл его «Девчонки пошли в разнос».

— Ну вот. Возьми на заметку. Секс продается.

Я вздохнула и повернулась к компьютеру, делая перерыв в работе, чтобы просмотреть публикации в моем любимом блоге о знаменитостях. Я нажала на новый пост, размещенный под большим розовым вопросительным знаком:

С нее хватит?

Они были давними возлюбленными, золотая пара. Он актер, который, наконец, пробился, играя в большом голливудском блокбастере. Она не актриса, но в некотором смысле круче него из-за своей семьи. Думайте о Рокфеллере, а не о Корлеоне. Ходили слухи, что они вдвоем сделали перерыв, сознательный разрыв, так сказать. Главное — осторожность. У него были определенные похождения. Она смотрела в другую сторону. Она решила, что он был похож на одного из персонажей, которых он когда-то играл, на того, чью семью она знала с лета на мысе.

Только он качается в обе стороны. Он любит молодых и пышногрудых, хотя он и не слишком разборчив. Она прекрасно справлялась с ролью бороды до поры. Но он становится безрассудным. Может быть, это слава ударила ему в голову, может быть, отношения просто закончились. Единственная проблема в том, что он нуждается в ней больше, чем она в нем. Она может уйти в любое время и быть в порядке, но у него еще два сиквела и образ, который нужно поддерживать. Она поставила ему ультиматум. Три удара — и ты выбываешь.

Подсказка: Не Брэдли Купер

Я ахнула.

— В чем дело? — спросил Рик.

— Прочти это, — сказала я, указывая на экран. — Ты можешь сказать, кто это?

Рик взглянул и пожал плечами.

— А мне полагается знать? — спросил он.

— Это Джек Линдси. Это очевидно.

— Не могу поверить, что ты читаешь эту чушь, Энн, — сказал Рик, возвращаясь к чтению. — Разве ты не знаешь, что эти бульварные газетенки просто выдумывают всякую ерунду? У тебя есть докторская степень — ты должна это понимать.

— Некоторые из этих блогов со сплетнями действительно хорошо написаны, — возразила я. — И они оказываются правы, очень часто!

— Значит, если они напишут, что снежный человек был обнаружен на Марсе, ты им поверишь?

— Это просто смешно. Эти блоги сосредоточены на знаменитостях.

— Ну ладно, если они напишут, что Том Круз гей, ты им поверишь?

— Том Круз — гей.

— А как насчет Джона Траволты?

— Он тоже гей.

— Господи, неужели ты думаешь, что все геи?

— Не все. Просто Джек Линдси. И Том Круз. И Джон Траволта. И Брэдли Купер. И…

— Ладно, хватит, — сказал Рик. — Ты просто доказываешь свою точку зрения.

Я побежала в кабинет Ларри, чтобы показать ему блог. С порога я заметила, что его плакат Киану «Скорость» больше не висел на стене, а был заменен плакатом Джека в его вампирском костюме из «Вампир Джейн».

— Ты порвал с Киану? — воскликнула я.

— Пора было, — печально сказал Ларри. — Я сказал ему, что, по-моему, нам надо повидаться с другими людьми.

— Ты бессердечный!

— Сейчас мы просто идем двумя разными путями. Знаешь, если ты действительно любишь кого-то, иногда ты просто должен отпустить его.

— Я не могу поверить, что говорю это, но Киану намного лучший актер, чем Джек.

Ларри зажал уши ладонями.

— Эй, смотри, — сказала я, открывая запись в блоге на его компьютере. — Я только что прочитала это. Что думаешь?

— О, Фадж, — сказал он, просматривая статью. — Похоже на Джека, не так ли?

— Мне кажется, что многие детали совпадают… жена из известной семьи, ссылка на Кеннеди, сиквелы.

— Но там написано, что он любит молоденьких и пышногрудых. Это не я. Я стар и худощав. — Ларри для пущего эффекта напряг бицепс. — О, Боже, а что, если он бросит меня?

— Ладно, погоди, тут еще сказано, что он не слишком разборчив.

— О, замечательно. Потрясающе. Спасибо, Энн. Это заставляет меня чувствовать себя намного лучше. Он любит молодых и грудастых, но он согласится и на толстушку-пампушку средних лет.

Я проигнорировала Ларри.

— А еще есть ссылка три удара, и ты выбываешь, — продолжила я. — Джек играл в бейсбол в колледже. Это должен быть он.

— Ух ты, — восхищенно сказал Ларри. — Ты говоришь так, словно читаешь стихотворение. Твои ученики будут в восторге.

— Интересно, кто сливает информацию. Как ты думаешь, это кто-то из его съёмочной группы?

— Я должен написать ему, — сказал Ларри, потянувшись за своим одноразовым телефоном.

— Не надо! А что, если твой телефон взломан?

— Боже мой, Энн! Ты еще хуже, чем Джек. Я просто хочу проверить, ничего особенного.

— Ты должен быть осторожен, — сказала я. — Никогда не знаешь, кто может взломать твой телефон.

— Ладно, Маленькая Мисс паранойя, — сказал он, откладывая телефон в сторону. — Что такое небольшой гейский слух? Джек должен быть в восторге. Каждый великий актер был заподозрен в гомосексуализме — это значит, что он наконец-то сделал это!

ЛАРРИ УДАЛОСЬ СКАЧАТЬ пиратскую копию «Вампир Джейн» из интернета, и в течение следующих нескольких недель мы вдвоем смотрели и пересматривали «Вампир Джейн» в импровизированном кинотеатре, который Ларри устроил в своей гостиной. Он задергивал шторы на всех окнах, проецировал фильм на пустую стену и выкладывал свежий попкорн, который ставил между нами в ведерке. После третьего просмотра я попыталась отпроситься, но Ларри отчитал меня.

— Но это же исследование! Для твоего эпилога! — воскликнул он. На нашем следующем просмотре он назначил себе роль помощника по субтитрам, приостанавливая видео, чтобы я могла записать диалог, пока Ларри оглядывал Джека.

— Ты можешь снова нажать на воспроизведение, — скомандовала я Ларри.

— Что? О! Ты уверена, что тебе не нужно увидеть это снова?

— В этой части нет никакого диалога, Ларри. Ты можешь перемотать вперед.

— Что?! И пропустить все самое лучшее? Ни в коем случае.

Вскоре я обнаружила, что в стенограмме диалогов нет никакой необходимости, потому что Ларри запомнил все реплики.

«Разве я ужасен, Джейн?» — Джек/Рочестер вопрошал на экране, а Ларри отвечал дрожащим голосом: «Очень, сэр, Вы всегда были таким».

— Ты должна остаться! Клянусь тебе! — Джек/ Рочестер чуть не плакал.

— Говорю Вам, я должна идти! — завопил Ларри, бросаясь на диван и разражаясь рыдающим монологом. — Вы думаете, что я зомби? Нежить без чувств? Неужели Вы думаете, что из-за того, что я бедна, темна, проста и мала, я бездушна и бессердечна? Вы ошибаетесь! У меня столько же души, сколько и у Вас, и столько же сердца! Отпустите меня! — Он с отчаянием смотрел на Джека/Рочестера на экране и изображал, как он вонзает себе нож в сердце.

— Я чувствую себя так, словно нахожусь на шоу ужасов Рокки Хоррора, — сказала я в середине одного из таких выступлений.

— Продолжай работать над своим эпилогом, — сказал Ларри, успокаивая меня.

— Фу, не напоминай мне, — простонала я. — Мне еще нужно написать свои благодарности.

— Лучше бы тебе постараться с ними, — сказал Ларри, не отрывая взгляда от экрана. — Это единственная часть твоей книги, которую я гарантированно прочту, слово в слово.

Я всегда считала, что благодарности будут самой легкой частью в написании книги, долгожданным перерывом от интеллектуальной тяжелой работы, которую я делала. Вместо этого, когда до истечения срока оставалось двадцать четыре часа, я сидела в своем кабинете, уставившись на пустой экран и размышляла, как не показаться занудой, банальной или, что хуже всего, неблагодарной. Я потратила несколько ночных часов, чтобы закончить рукопись, и чувствовала себя одурманенной от усталости. Глубоко вздохнув, я начала с того, что поблагодарила своего редактора и издателя, затем всех библиотекарей и архивариусов, которые помогли мне в моих исследованиях и отыскали источники. Я поблагодарила комитет по стипендиям, который выделил мне небольшой грант на исследовательские поездки, а также заведующего кафедрой и декана. Далее следовали Эллен Рассел, мой отец и сестра. Я была благодарна всем студентам, которые посещали мои занятия и помогали мне обдумывать мои идеи.

Затем я перешла к «хорошей части», как назвал ее Ларри.

Наконец, я должна выразить особую благодарность следующим людям, — написала я. — Прежде всего это мой любимый коллега Лоуренс Эттингер. В течение многих лет Ларри был моим доверенным лицом, партнером по просмотру ТВ и другом. Если бы он не верил в меня, я бы давно отказалась от этого проекта, и я обязана ему своей карьерой и, что еще важнее, своим рассудком. — Я несколько минут размышляла над тем, что написала. Это не совсем отражало мои отношения с Ларри, но что есть, то есть. Я двинулась дальше. — И последнее, но не менее важное: я хочу выразить свою благодарность Ричарду Чейзену, который появился в моей жизни в самый нужный момент. — Я поколебалась, потом добавила: — Ты помог мне поверить, что я могу стать писателем.

Последнее предложение было довольно банально, но, в конце концов, я решила оставить его.

Удовлетворенная, я отправила рукопись по электронной почте Урсуле Бертон, почувствовав при этом легкое головокружение от облегчения. Моя роль была завершена. Рукопись сдана, моя часть контракта выполнена, условия Става соблюдены. Несмотря на то, что еще предстояло завершить переписывание и индексирование, основная часть работы была выполнена. Примерно через год у меня в руках будет вещественное воплощение книги.

Я заперла свой кабинет и направилась в кабинет Рика за углом, чувствуя одновременно восторг и усталость.

Дверь была закрыта, и я слышала, как Рик с кем-то тихо беседует. Я быстро постучала, и через минуту Эмили появилась в дверях, таща теннисные ракетки и школьный рюкзак.

— Эмили! Что ты здесь делаешь? — Удивленно спросила я.

— В этом семестре я снова посещаю семинар Рика, — сказала она, счастливо улыбаясь.

— Она никак не могла насытиться мной, — пошутил Рик, появляясь в дверях позади нее. — Обычно я не принимаю студентов повторно, но в прошлом семестре она проделала такую фантастическую работу, что я сделал исключение.

Эмили покраснела от комплимента.

— Я работала над несколькими рассказами, — сказала она. — Рик помогал мне переработать их для подачи в некоторые журналы.

— Я думаю, что у нее есть хороший потенциал, чтобы попасть в лучшую программу магистратуры искусств, — сказал мне Рик. — Профессор Кори была той, кто настоял на твоей кандидатуре в прошлом семестре. Она назвала тебя суперзвездой. Я рад, что послушал ее!

Эмили просияла. На секунду она напомнила мне ребенка, купающегося в одобрении своих родителей.

— Что-нибудь слышно от университетов? — спросила я.

— Пока нет, — ответила Эмили. — Думаю, я узнаю об этом в следующем месяце. Я дам Вам знать, как только что-нибудь станет известно!

Эмили извинилась и побежала на тренировку, а я последовала за Риком в его кабинет, устраиваясь на кожаном диване. Огромное количество книг громоздились на полках, а также в стопках на полу, некоторые даже балансировали на подлокотниках его дивана. Похоже, издатели каждый день присылали ему гранки в надежде, что он согласится напечатать какого-нибудь нового молодого автора. Остальная часть кабинета Рика была заполнена разнообразными игрушками и гаджетами, которые помогли ему «войти в творческий настрой». В углу лежал футбольный мяч, акустическая гитара, прислоненная к табуретке для медитации, и модифицированный скейтборд-скутер, который Рик любил использовать, чтобы передвигаться по кампусу. Я подняла книгу, которая упала на пол, и осторожно положила ее обратно на одну из стопок.

— Я только что отослала свою рукопись! — объявила я. — Давай праздновать!

Рик увлеченно смотрел что-то на своем компьютере. Он поднял палец вверх, изучая экран, затем поднял глаза.

— Что ты сказала? — спросил он.

— Я только что закончила свою книгу, — сказала я, обескураженная холодным ответом Рика. — Я отослала ее твоей подруге Урсуле пять минут назад.

— Хорошо, — сказал он. — Слава богу! Это замечательная новость. Извини, что я такой странный — только что получил письмо от моего агента. Ему нужно, чтобы я как можно скорее вылетел в Нью-Йорк.

— Что случилось?

— О, еще одна чушь, связанная с нашим добрым другом президентом Мартинесом. Несмотря на все мои усилия, похоже, я не приблизился к тому, чтобы получить постоянную должность здесь, в Фэрфаксе. Мой агент пытается разжечь огонь под его задницей. Он только что организовал мне интервью с Нью-Йоркским университетом и хочет, чтобы я немедленно приехал. Может быть, перспектива потерять меня заставит Мартинеса наконец прийти с реальным предложением работы.

— Нью-Йоркский университет? — сказала я удрученно. — Это так далеко отсюда.

— Это игра, Энн. Не беспокойся. Мы поиграем с Мартинесом в гляделки, и я знаю, он моргнет первым.

Я почувствовала новый прилив негодования к Адаму. Я знала, что он не любит Рика, но это было смешно. Он играл не только с жизнью Рика, но и моей. Я так много работала последние несколько месяцев, писала до поздней ночи, сосредоточилась на том, чтобы закончить свою книгу, и теперь все это казалось бессмысленным. И вообще, для чего вся эта работа? Если Рик в конце концов уедет из Фэрфакса… Я почувствовала, как у меня задрожали губы.

Рик поцеловал меня.

— Не смотри так разочарованно, — сказал он. — Обещаю, все будет хорошо. А теперь пойдем перекусим.

В СЛЕДУЮЩИЙ ПОНЕДЕЛЬНИК РИК вылетел в Нью-Йорк на собеседование. Перекинув через руку тяжелое зимнее пальто и накинув на шею кашемировый шарф, он выглядел бесстрашным и энергичным, когда направлялся в аэропорт. Несмотря на то, что уже рассвело, я встала с постели, чтобы попрощаться с ним, вышла на улицу в пижаме и смотрела, как он загружает свои сумки в ожидающее такси.

— Удачи, — пожелала я. — Я уверена, что у тебя все получится.

— Я вернусь, ты же знаешь, — рассмеялся Рик. — Я еду в Нью-Йорк, а не в зону боевых действий.

— Я знаю, — сказала я печально. — Я просто хотела бы поехать с тобой.

— Ты ничего не теряешь, — сказал Рик. — Я уверен, что это будет цирк с конями. Кроме того, как я могу отказаться от всего этого? — Он обвел руками меня, свой очаровательный арендованный дом и горы Сан-Бернардино, окрашивающиеся в персиковый цвет в свете раннего рассвета. Я смотрела, как отъезжает его такси, чувствуя себя опустошенной и покинутой.

Когда моя рукопись была наконец представлена, Стив переслал мой новый трудовой договор в отдел кадров, и я зашла в их офис, чтобы подписать окончательные документы. Я, наконец, была внесена в штатное расписание, и с публикацией моей книги я буду иметь право на досрочный карьерный рост и пожизненную гарантию занятости. Глядя на выполненный контракт, подписанный Адамом и Стивом, я с трудом верила, что документ настоящий. Угроза безработицы миновала. У меня была карьера. У меня была книга. Моя жизнь становилась на свои места, за исключением одной важной вещи. Я сунула копию контракта в сумку.

Я хочу еще ништяков.

Импульсивно я решила пройти мимо кабинета Адама, чтобы посмотреть, на месте ли он. Кабинет президента занимал все восточное крыло административного здания, через огромные резные двери орехового дерева с девизом Фэрфакса, выгравированным на притолоке золотом: «Veritas et Virtus». Приемная была пуста, секретарша вышла пообедать, и я уже собралась уходить, когда увидела, что дверь Адама приоткрыта.

— Привет, — сказала я, осторожно постучав в дверь и заглянув внутрь. — У тебя есть минутка?

— Проходи, — сказал Адам, улыбаясь и отодвигая стопку бумаг в сторону. — Я просто работаю без обеда.

Я видела офис Адама только в особняке. Этот был больше и более официальным, чем я ожидала, со стеклянными табличками, расположенными на боковом столике, и полками с чем-то похожим на учебники права вдоль стен. Все дипломы Адама в рамках, украшенные золотыми печатями и лентами, висели над полками. Сидя напротив него, я чувствовала себя студенткой, которую только что вызвали в кабинет директора.

— Я только что подписал твой контракт на следующий год, — сказал Адам, потянувшись через стол, чтобы тепло пожать мне руку. — Поздравляю!

— Спасибо, — сказала я, невольно улыбаясь. — И послушай — про Новый год…

— Не думай об этом, — сказал Адам. — Я просто надеюсь, что ты не чувствовала себя слишком плохо на следующий день. — Он бросил на меня понимающий взгляд.

Я нервно рассмеялась, потом глубоко вздохнула.

— Я пришла, потому что хотела попросить тебя об одолжении. Я надеялась, что ты сможешь помочь с ситуацией Рика.

— Его ситуацией?

— Да, — сказала я, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Нью-Йоркский университет пытается переманить его, но я знаю, что он действительно хочет остаться здесь, в Фэрфаксе. Я не знаю, сможешь ли ты помочь ему остаться. .

— К сожалению, решение о найме зависит не от меня, — сказал Адам, внезапно став официальным. — Он говорил с деканом?

— Я не уверена в этом, — призналась я. — Но он говорит, что его агент вел переговоры с вами.

Адам нахмурился.

— Его агент? — сказал он с иронией. — На сколько мне известно, такого разговора не было.

— Послушай, я знаю, что все это конфиденциально. Я просто хотела сказать, что какими бы ни были твои личные чувства к Рику, я надеюсь, ты не позволишь им затуманить твой разум. Он невероятно талантливый, уважаемый писатель — любая школа была бы счастлива принять его.

— Тогда, возможно, Рику следовало поговорить со мной напрямую, а не через тебя, — резко сказал он.

Я уставилась на Адама.

— Просто, чтобы ты знал, он не посылал меня сюда, — огрызнулась я. — Это была моя собственная идея. На самом деле, он скорее всего убьет меня, если узнает, что я разговариваю с тобой.

— Значит, он тебя не посылал?

— Нет! Он никогда бы не попросил меня сделать что-то подобное. Он слишком скромен. — Я резко встала. — Забудь. Я думала, что мы могли бы обсудить это, но, очевидно, я ошибалась.

— Перестань, Энн, прости, если я тебя обидел, — сказал Адам, вскакивая на ноги. — Я просто хотел прояснить, по какой причине ты это делаешь.

— Я в огромном долгу перед Риком, — тихо сказала я. — Он сделал все возможное, чтобы помочь мне опубликовать мою книгу. Я знаю, ты мне не веришь, но он действительно хороший человек. Он позволил мне сделать карьеру писателя и жить своей жизнью. — Я почувствовала, как мое горло болезненно сжалось.

Адам задумчиво смотрел на меня.

— Понятно, — сказал он. — Это все меняет.

— Ты упустишь его, если не сделаешь предложение в ближайшее время, — слабо сказала я.

— Дай мне подумать над некоторыми вариантами, — сказал Адам. — Я не могу ничего обещать, но посмотрю, что можно сделать. — Он проводил меня до двери и протянул руку, чтобы пожать ее. — И тебе не о чем беспокоиться, Энн, — сказал он. — Я вполне способен отделить личное от профессионального. Даю тебе слово.