Катастрофа в академии магии (СИ)

Глава 9

Вздрогнув, я выпрямилась и потрясенно уставилась на тетушку.

Моих родителей я почти не помнила: они погибли, когда я была маленькой. Я помнила, что у папы был колючий подбородок, когда он меня целовал, от мамы всегда пахло чем-то резким — красками или растворителем. Тетушка говорила, что я была очень на нее похожа.

Мои родители погибли во время несчастного случая. Они были художниками, расписывали стены, рисовали портреты — тетушка говорила, отец был настолько талантливым, что даже какой-то аристократ нанял их с мамой расписывать стены загородного поместья, которое он только-только построил. Во время работы потолок рухнул: должно быть, ошибка строителей, может, несчастный случай. И отца с мамой завалило камнями, они оба погибли.

Потому меня растила тетушка Гертруда — сестра мамы, которая, по ее словам, вообще не хотела детей.

— Что именно? — спросила я, выпрямляясь.

Выражение лица у тетушки было самое официальное.

Она протянула вперед раскрытую ладонь, на которой лежала подвеска, состоящая из нескольких переплетенных колец с гравировкой.

— Портальный артефакт? — удивилась я. — Откуда он у тебя?

Такие артефакты были довольно дорогими и помогали молниеносно перемещаться в нужное место. Радиус их действия был разным, чем он больше — тем дороже артефакт. Некоторые аристократы — например Кайден, чтоб его, Грей, — могли себе позволить самые лучшие варианты. У Селии был артефакт попроще, как и у Денни.

— Лори, чем ты слушаешь? — возмутилась тетушка. — Принадлежало твоему отцу, я ведь сказала!

Я моргнула. Все-таки кому-кому, а моей тетушке бы не помешало немного сентиментальности и деликатности.

— А у него откуда?

Она дернула плечом.

— Кто-то из богачей заплатил за работу. Я собиралась тебе отдать, когда ты будешь готова. Так ты берешь или нет, Лори? У меня рука затекла тебе его протягивать!

Я поспешно схватила артефакт и нахмурилась. Кажется, он был довольно дорогим: цена зависела от количества колец, из которых состоял артефакт, а здесь их было больше десятка.

Кому придет в голову платить таким? Как странно. Почему отец его взял?

Прищурившись, я посмотрела на гравировку. Формулы, расчеты, руны… Буквы. “К. Г”.

Кайден Грей? И здесь от него покоя нет!

Наверняка это значит что-то другое, конечно, просто почему-то этот наглый дракон не идет у меня из головы.

И… я вдруг поняла, что чувствую себя как-то странно. Меня как будто… тянуло куда-то. Сильно. Ощущение было таким, как будто за правое запястье меня зацепили петлей — и куда-то тащат.

Похоже, мне просто нужно хорошенько выспаться.

— Вот и отлично. Я решила отдать его тебе, когда ты будешь готова, — сказала тетушка, вытирая руки о платье.

— Готова?

— Наконец-то начинаешь смотреть на женихов — значит, совсем выросла, — абсолютно серьезно заявила она, а потом вздохнула. — На самом деле, я просто не знаю, как им пользоваться, а у тебя с этого года есть артефакторика в академии. Раньше я боялась тебе его отдавать: вдруг бы он сработал — и тебя унесло куда-то не туда? Как бы я тебя потом искала?

Она с подозрением покосилась на подвеску в моих руках.

Я кивнула. Тетушка, как и большинство бедняков (как и я сама, в целом), о работе портальных артефактов имела весьма смутное представление.

Но в учебнике наверняка что-то должно быть по этому поводу! Или в одной из библиотечных книг.

И все-таки — что за “К.Г.”? Откуда вообще взялся этот артефакт?

Как бы то ни было… это принадлежало папе. От родителей у меня осталось совсем немного: почти все пришлось продать, да мы и никогда не жили богато, так что из наследства у меня были несколько холстов, краски и мамино платье.

— Спасибо, — выпалила я и крепко обняла тетушку.

— Нет, нет, только давай без этого! Вот кто придумал эти объятия, Лори!.. Ладно. — выдохнула тетушка и погладила меня по голове. — Все, а теперь иди спать, я сама здесь закончу. Как первый день в академии? Ничего не… не сломала? Ты ведь постепенно учишься справляться с даром?

Нет, только копотью испортила древнейшую фреску. Но, может, ее еще можно отмыть?

— Все отлично! Учусь! — бодро совпала я. — Спокойной ночи! Я только с посудой закончу!

— Лори, какая посуда! Тебе разве не нужно готовиться к занятиям?

Тетушка все еще надеялась на то, что из меня выйдет толк.

Пока я прибиралась на кухне, странное ощущение внутри усилилось. Меня… тянуло вперед, правая рука как будто горела. Еще и это странное пятно на запястье никак не желало оттираться. Это слегка пугало. Впрочем, это далеко не самое страшное, что со мной случалось: спрошу завтра совета у лекаря при академии, а сейчас в самом деле стоит открыть учебники.

Я не могла управляться с моей магией. Но у меня была отличная память, так что я старалась до начала каждого занятия прочитать то, что мы будем проходить, а лучше — выучить новую тему на зубок.

Может, я, как и моя тетушка, я еще надеялась на то, что из меня выйдет толк.

Уже ночью, лежа в кровати в своей комнате, я вертела в руках артефакт. А потом он вдруг мигнул в руках красной вспышкой, меня как будто зацепило петлей за руку, сжало и — я оказалась на полу. В комнате вспыхнул свет.

КАЙДЕН

— Кайден, — шепот Аделии коснулся уха, — ты такой напряженный…

Она положила маленькие когтистые ладошки мне на плечи. Я хмыкнул и прикрыл глаза, позволяя ей промять мои мышцы, или что она там собиралась делать.

Было много плюсов в том, чтобы быть главой рода Греев, одного из самых древних и влиятельных, а также быть одним из самых богатых людей в столице.

Например, во время учебы академии мне полагалась отдельная комната с собственной ванной в мужском крыле.

Не все были довольны тем, сколько привилегий получают древние семьи.

Но я, по понятным причинам, в число недовольных не входил.

— У тебя золотые руки, — сказал я, касаясь крепкого запястья Аделии и целуя ее в центр белой мягкой ладони.

У Лори Гринс руки были совсем другие. Со смуглой шершавой кожей, покрытые царапинам и мозолями — это были руки девушки, которая привыкла много работать и у которой не было денег на волшебные крема, делающие кожу нежной.

А вот запястья у нее были тонкими и хрупкими, с выступающими боковыми косточками. Почему она так много работает? Где ее родители? И разве Алан перестал платить стипендии?

Аделия, сидящая у меня за спиной на кровати, потянулась вперед. Я повернул голову — и она меня поцеловала.

На секунду мне показалось, что я вижу перед собой катастрофу Лори Гринс, что это именно ее я целую, но спустя секунду иллюзия развеялась.

Я потянулся и погладил Аделию по волосам. Она в самом деле ждала меня сегодня, и мы отлично провели время, прогуливаясь по столичным улочкам неподалеку от академии. Аделия лакомилась сахарными рогаликами, которые продавал уличный торговец, много смеялась (обычно невпопад), а я…

Чтоб все в бездну провалилось.

Я думал о том, почему Гринс такая тонкая, почти истощенная, если уж она работает в таверне. И может, она бы тоже хотела сахарных рогаликов?!

Усилием воли мне удавалось поддержать разговор, но перестать думать о Гринс у меня не получалось. Хуже того — несколько раз я ловил себя на том, что сворачиваю с привычного маршрута и направляюсь в сторону бедных кварталов — только возражение Аделии, которой “страшно туда идти” меня останавливали и приводили в чувство.

Провались все в пекло! Что со мной происходит? Какого-то магического внушения не было, я бы почувствовал. Ничего, я обязательно разберусь с этим. И тому, кто в этом виноват, не поздоровится.

Как бы то ни было, сегодня у меня будет отличный вечер!

И катастрофа Гринс этому не помешает. Кто она такая, чтобы я думал о ней больше пяти минут?

Аделия была привлекательна и не лишена впечатляющих достоинств — в отличие от Гринс. У нее были манеры леди — в отличие от Гринс, которую как будто растили ругару. Она была веселой, образованной и нежной — в отличие от Гринс.

Тогда почему я не могу выбросить из головы эту мышь?!

Нет, хватит.

Надо положить этому конец.

Если Гринс думает, что я буду за ней бегать, то глубоко ошибается.

В ней нет ничего особенного. Забавная дикарка — и все. В конце концов, это головная боль Алана — то, что она не умеет обращаться с магией и опасна для окружающих и для себя самой.

А с меня какой спрос? Алан хотел, чтобы я был адептом и вел себя так, как будто мне двадцать два, а не сто два — именно так я себя и веду. Без-от-вет-ствен-но. И все-таки нужно узнать, все ли у Гринс в порядке, если она голодает, то… Я усилием воли оборвал свои мысли. Хватит думать о Гринс! Хотя бы на сегодня.

— Ты невероятно пахнешь, — сказал я Аделии. Она радостно заулыбалась. Вот так девушки должны реагировать! А не как Гринс. Да чтоб тут все провалилось, опять она!

В этот момент меня ослепила вспышка.

Я вскочил, загораживая Аделию собой.

— Спрячься. Это сумрачные твари.

На общежития академии были наложены чары: никто не мог зайти в чужую комнату без приглашения. Никто. Никогда. Так что вариант был всего один. Если это снова сумрачные твари… я не успею всех спасти. Нельзя допустить, чтобы кто-то погиб. Даже если придется принести в жертву себя. Руки сжались в кулаки.

Когда магический свет померк, я удивленно моргнул и поспешно погасил боевые молнии, которые уже прыгали, готовясь вырваться на свободу, вокруг моих кулаков.

У меня на полу, одетая в плотную белую ночную сорочку до пят, сидела катастрофа Лори Гринс собственной персоной. Босая, с волосами, заплетенными в косу, хрупкая, красивая. Она щурилась и часто моргала от света ламп.

Стоп.

Как?! Как она сюда попала?!

И что она здесь забыла?

Шоколадные глаза уставились на меня. Внутри что-то дернулось, исступленно и счастливо.

Мне не нравилось так реагировать на нее. Мне не нравилось, что мои эмоции выходят из-под контроля.

— Что ты делаешь в моей комнате, Грей? — возмутилась мышь, вставая.

В руке у нее был зажата какая-то подвеска на тонкой золотой цепочке.

Катастрофа Гринс была полна такого искреннего негодования, что я даже на секунду усомнился в том, моя ли эта комната. Огляделся. Кажется, моя.

Расплылся в ехидной улыбке.

Остатки напряжения из-за того, что я принял катастрофу за очередной визит сумеречных тварей, улетучивались, зато внутри поднимала голову непонятная радость из-за того, что Гринс — рядом, вот, на расстоянии вытянутой руки. Ощущение правильности затапливало с головой. Здесь ей самое место. Рядом со мной. О том, откуда у меня такие мысли, я предпочитал не думать.

— А чему ты улыбаешься, Грей? — возмутилась катастрофа. — Что ты здесь забыл?

— Я улыбаюсь, потому что ты у меня в комнате, — ухмыльнулся я шире. — И ты в ночной сорочке.

Она ойкнула, побледнела, бросила взгляд по сторонам — а потом покраснела. Все это произошло за пару секунд — наблюдать было забавно.

Потом Гринс бросила взгляд мне за спину и замерла.

— Что…

Аделия! Если они начнут драться и меня делить — то академия может и не выстоять, учитывая запас сил катастрофы и то, что она их не контролирует совершенно.

Так что защищать придется Аделию, несмотря на то, что я, в целом, болел за Гринс.

Она пролетела мимо меня к кровати.

— Гринс… — начал я и обернулся.

Шутливое настроение тут же улетучилось.

Аделия была без сознания.

— Я за лекарем, — бросил я. — Присмотри за ней.

Гринс села на край кровати рядом с Аделией и принялась растирать ей ладонь.

— Ты что делаешь?

— У нее обморок, — бросила Гринс. — От испуга. Ты что, не знаешь, с кем встречаешься?

— То есть?

Я ощутил непонятный укол обиды из-за того, что Гринс так безразлично это произнесла.

— Мне Денни рассказал, — ответила Гринс, принимаясь за ее вторую ладонь. — Что с ней такое бывает из-за сильного испуга. Видимо, испугалась вспышки портала. Ты ей что-то сказал? Сходи за лекарем, лучше используй свой портальный артефакт. Второй этаж, левое крыло…

— Я помню.

Гринс потянулась к вискам Аделии и начала аккуратно их массировать. Ее движения были легким и точными.

— И окно открой. И воды принеси, — скомандовала она.

Выполнив короткие указания и приготовившись активировать мой собственный портальный артефакт, я замер. Мозг привычно анализировал информацию, за доли секунды вычленяя из происходящего главное.

Рядом с Гринс на покрывале лежала подвеска: с десяток переплетенных колец на тонкой золотой цепочке — портальный артефакт. Дорогой. И, что самое интересное, сделанный рукой неизвестного мне мастера: в столице тех, кто может изготовить такое, было всего человек десять — с их работами я был знаком.

Странно.

Это первая странность.

А вот вторая…

Гринс явно приводила Аделию в чувство — умело и уверенно.

— Не проще ли сделать это магией?

— Не проще, — огрызнулась Гринс, вытягивая ноги Аделии прямо. — Хотя я с удовольствием бы уронила потолок тебе на голову, я не собираюсь колдовать здесь и случайно причинить вред ей.

Я кивнул, наблюдая за тем, как Гринс похлопывает Аделию по щекам тыльной стороной ладони, держа наготове стакан воды.

Я слышал о таком: бедняки, у которых не было магии, изобретали свои способы лечения. Целители в основном смотрели на это свысока, считали игрушками, но кто-то все-таки интересовался.

На чьей стороне была правда, я не знал, но Аделия повела головой и, кажется, открыла глаза.

Невольно внутри поднялась волна восхищения Гринс. Как она быстро сориентировалась в происходящем, как бросилась помогать потерявшей сознание Аделии. Хотя я уже знал, что Гринс в академии не любят, и вряд ли Аделия — исключение.

Но.

Было одно важное “но”.

Вся эта картина… деловитая Гринс, ее выражение лица, интонации — вдруг показались мне ужасно знакомыми, как будто я это все уже видел. К сентиментальному чувству дежа вю я был не склонен, так что пришедшая в голову мысль была довольно странной.

Где я мог ее встречать? Конечно, ее лицо показалось мне знакомым, но буду честным: разве я мало хорошеньких кудряшек повидал за свою жизнь?

Кажется, здесь было что-то другое.

Раньше, чем я успел прийти к каким-то выводам, дверь распахнулась, и в комнату влетел Алан в брюках и в пиджаке, наскоро наброшенном поверх пижамной полосатой куртки.

— Что здесь… — Он окинул взглядом комнату. Меня, Гринс в ночной сорочке, Аделию, которая наконец пришла в себя и открыла глаза. Аделия, к слову, все еще была целомудренно одета в закрытое платье. Несмотря на это, Алан укоризненно произнес: — Кайден.

Гринс покраснела, но упорно повернулась к Аделии и поднесла к ее губам стакан с водой. Аделия, которая, должно быть, не до конца поняла, где она находится и что вокруг происходит, отпила немного.

Нужно показать ее все-таки лекарю. Она всегда так реагирует на испуг? Хорошо, что она не боевик, иначе стала бы самым бесполезным боевиком в мире.

— Что ты здесь делаешь? — тихо спросил я у Алана.

— У меня сигнальные чары взорвались, — рявкнул он. — Взлом защиты академии! Я думал, у тебя здесь…

Он замолчал и сжал губы.

Не было нужды продолжать: Алан, как и я, первым делом подумал о сумрачных тварях, снова прорвавших пространство. Сейчас уже не верилось, что когда-то мы в самом деле считали их сказками.

Издали сумрачных тварей можно было принять за собак — если бы собаки были пепельно-серыми, могли летать, появляться и исчезать, где им вздумается, достигали размеров лошади, имели пустые черные провалы глазниц и… могли выпускать изо рта бесконечно длинные нити-щупальца.

Эти нити-щупальца легко могли поранить хоть обычного человека, хоть дракона. Пропитанные кислотой, они оставляли на коже глубокие раны, ломали кости, рвали сухожилья и убивали за считанные секунды.

— У меня здесь другое, — я кивнул на Гринс, которая поила все еще растерянную Аделию водой.

Несколько секунд понадобилось Алану, что во всем разобраться. “Катастрофа, — пробормотал он. — Добить, чтобы не мучилась. И меня не мучила. На пенсию хочу. Лучше к оркам послом”.

— Адептка Гринс! — рявкнул Алан своим лучшим ректорским тоном, потому что все-таки был кронпринцем и драконом с железной волей. — Как вы умудрились взломать защиту академии?

Мне тоже было интересно.

Это — невозможно!

Гринс вздрогнула и помогла Аделии сесть. Та, наконец придя в себя, огляделась и побледнела, уставившись на Алана. Подойдя ближе, я успокаивающе дотронулся до ее плеча.

— Я… — начала Гринс, и я тут же впился в нее глазами.

— Вы?

— Я не знаю, — выпалила Гринс.

Алан глубоко вдохнул и медленно выдохнул, мученически подняв глаза к потолку.

— Завтра — в мой кабинет, Гринс. И не думайте, что я забуду про ваши отработки! А ты… ты! — возмутился Алан, тыкая мне в грудь пальцем. — Про тебя я тоже не забыл! Сошлю! В лес! На границу! Имей в виду! Адептка Блэк, — сказал он вдруг спокойным и дружелюбным тоном, кивнув Аделии. — Не забудьте обратиться к лекарю. Вас проводить? Голова кружится?

Конечно. Ничего удивительного, что Алан был в курсе ее проблемы: он вообще знал все и обо всех. Академия была его любимым детищем, он каждый курс по именам мог перечислить в каждый год обучения.

Аделия испуганно качнула головой и, кажется, попыталась спрятать лицо за растрепанными черными волосами.

Но Алан не был ханжой — уж точно не тем, кто мог бы осудить Аделию за то, что она находилась в моей комнате.

Осуждать он собирался только меня.

И Гринс.

Приятно, однако, быть в такой компании.

— Доброй ночи, — бросил Алан. — Адептка Гринс! Вы собираетесь покинуть комнату, куда вломились без разрешения?

— Я… — Она запнулась, а потом потянулась к одеялу и сжала в руках подвеску-артефакт на тонкой цепочке.

— Пускай остается, — великодушно предложил я. — Раз уж она так хотела попасть сюда.

Гринс метнула в меня убийственный взгляд.

— С радостью. — Она подошла к двери и остановилась. — Знаете, ректор Эрхард. Я бы дорого отдала, чтобы здесь не появляться. Надеюсь, это в первый и в последний раз. Доброй ночи.

Выпалив это, она вылетела в коридор. Алан проводил ее удивленным взглядом и вышел, напоследок одними губами пригрозив мне: “Сошлю! В лес!”

— Давай я провожу тебя к лекарю, — обернулся я к Аделии. — Сможешь встать?

Хотя очень хотелось бросится вслед за Гринс.

Просто быть с ней рядом.

— А что… что произошло? — растерянно моргнула Аделия. — Голова болит.

Некоторое время ушло на то, чтобы все ей рассказать, выслушать извинения, переместить нас обоих в кабинет лекаря и дождаться, пока Аделию осмотрят и скажут, что все в порядке. Потом — сказать ей, что ничего не выйдет.

В груди ныло, как будто тот самый гарпун, которым зацепили мое ребро, снова появился и тянул куда-то. К кому-то. К Гринс?..

Мне это не нравилось: это явно какая-то магия, даже на влюбленность уже не похоже. Но какая? И почему она действует так странно?

Может, если бы у меня был родовой перстень Греев, то я бы лучше понимал, что происходит: он был зачарован для того, чтобы отражать любое воздействие подчиняющей магии и сигнализировать о том, что ее собираются использовать против владельца.

Но перстня не было: его у меня отняли несколько лет назад, и как только я найду того, кто это сделал, — то безо всяких сожалений оторву ему голову.

Уже засыпая, я подумал, что сигнальные чары, которые сработали у Алана, наверняка были настроены конкретно на мою комнату и не имеют ничего общего с тревожными датчиками академии. Возможно, именно они-то и стали причиной того, что магическое поле комнаты буквально взорвалось — и чувствительная к таким вспышкам и к тому же испугавшаяся Аделия потеряла сознание.

То, что такие чары существовали, значило — Алан по какой-то причине ждал, что на меня нападут. Именно на меня.

Почему?

А потом я думал о карих глазах Гринс — и они мне снились всю ночь. А еще — ее руки. И губы, и щекотка кудрявых волос.

Это была первая за много месяцев ночь, когда мне не снились кошмары. Только катастрофа Гринс.

А утром меня ждало невероятно опасное нападение, по сравнению с которыми битва с сумрачными тварями казалась детской потасовкой.

— Еще раз подойдешь к Лори — я тебя убью, понял?! — пыхтел мне в лицо какой-то не в меру смелый адепт и отчаянно пытался толкнуть к стене, чтобы продемонстрировать силу и придать веса угрозам.