Кавказский отчим. Девочка монстра

Глава 13

В доме было шумно — десятки родственников, гул голосов, смех детей. Но я слышала только стук собственного сердца, который отдавался в висках барабанной дробью.

— Садись, — приказал Камран, усаживая меня на диван. — Дыши глубже.

Я подняла на него глаза, и он впервые за все время выглядел… виноватым? Нет, скорее раздраженным тем, что его планы пошли не так, как хотелось.

— Ты не сказал мне, — прошептала я.

— О чем?

— О том, что у тебя есть жена.

— Есть много вещей, о которых я тебе не говорил.

Его равнодушие резануло больнее любого ножа. Я ожидала объяснений, оправданий, хотя бы попытки как-то сгладить ситуацию. Вместо этого получила холодную констатацию факта.

— Почему? — голос дрожал так сильно, что я едва узнавала его.

— Потому что это не твое дело.

— Не мое дело? — Я встала, качнулась, но устояла. — Как это не мое дело? Я же… я думала, что мы…

— Что мы что?

— Что мы будем вместе. Только мы.

Камран рассмеялся. Коротко, без тепла.

— Ты много чего думала. Но я тебя не обманывал. Просто ты сама додумала то, что хотела услышать.

"Додумала. Я додумала, что он меня любит. Додумала, что я особенная. Додумала, что у нас будет счастливая семья."

— Но ты же говорил, что я твоя…

— Ты моя. Но не единственная.

Слова падали как камни, каждый оставлял синяк на душе. Я смотрела на этого мужчину, в которого была влюблена до безумия, и не узнавала его. Где была нежность? Где хотя бы попытка объяснить?

— Арина, познакомься с тетей Зулей, — сказал он, подводя ко мне пожилую женщину в черном платке. — Она жена моего дяди.

Женщина оценивающе посмотрела на меня, что-то сказала Камрану на чеченском. Он ответил резко, и тетя Зуля кивнула.

— Что она сказала? — спросила я, когда женщина отошла.

— Спросила, умеешь ли ты готовить.

— И что ты ответил?

— Что научишься.

"Научишься. Как будто я домашнее животное, которое нужно выдрессировать."

К нам подошла Малика. Она переоделась в домашнее платье, но все равно выглядела как королева. Рядом с ней я чувствовала себя самозванкой.

— Камран, нам нужно поговорить, — сказала она тихо.

— Не сейчас.

— Сейчас. Дети задают вопросы.

— Тогда отвечай на них.

— Как? Что я должна им сказать?

Камран повернулся к жене, и я увидела в его глазах вспышку раздражения.

— Скажи правду. Что папа привез вторую маму.

— Вторую маму? — Голос Малики дрогнул. — Они не поймут…

— Поймут. Дети все понимают.

— А как же наш брак? Наши клятвы?

— Ислам разрешает мужчине иметь до четырех жен. Ты это знаешь.

Малика побледнела, но держалась с достоинством.

— Знаю. Но я думала… надеялась…

— Надеяться — не твое дело. Твое дело — принять мое решение.

"Принять мое решение. Он говорит с матерью своих детей, как с собакой."

Я смотрела на эту сцену и чувствовала, как внутри все сжимается от ужаса. Вот он, настоящий Камран. Жестокий, эгоистичный, не считающийся ни с чьими чувствами. Даже с чувствами женщины, которая родила ему детей.

— Извини, — тихо сказала Малика и ушла.

Камран проводил ее взглядом, и на секунду его лицо смягчилось. Но только на секунду.

— Она расстроена, — сказала я.

— Переживет.

— Как ты можешь так с ней? Она же мать твоих детей.

— Именно поэтому она и останется в доме. Но это не значит, что я должен спрашивать у нее разрешения на свою жизнь.

Его хладнокровие пугало. Я поняла — для него мы обе были просто функциями. Малика — мать детей, хранительница дома. Я — новая игрушка, которую хочется сломать.

— А если бы она ушла? — спросила я.

— Не уйдет.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что ей некуда идти. И потому что дети останутся со мной.

"Дети останутся со мной. Он использует детей как оружие против их же матери."

К нам подошел его отчим. Высокий, седой, с лицом, высеченным из камня.

— Сын, нужно поговорить.

— Слушаю, папа.

— Наедине.

Камран кивнул мне.

— Жди здесь. Никуда не уходи.

Они отошли в сторону, и я осталась одна среди чужих людей. Все смотрели на меня с любопытством, но никто не подходил. Я была чужой. Незваной гостьей на семейном празднике.

Через несколько минут вернулся Камран. Лицо мрачное, движения резкие.

— Что случилось? — спросила я.

— Ничего особенного. Семейные дела.

— Что сказал твой отчим?

— Что ты слишком молодая. И что не понимаешь наших традиций.

— А что ты ответил?

— Что это мой выбор. И что он должен его уважать.

Камран сел рядом со мной, взял за руку. Его пальцы были холодными.

— Арина, я знаю, что тебе сейчас тяжело. Но ты должна понимать — здесь все по-другому.

— По-другому как?

— Здесь мужчина — глава семьи. Он принимает решения, а женщины их выполняют. Без споров, без истерик.

— А если женщина не согласна?

— Тогда ей лучше научиться соглашаться.

В его голосе прозвучала угроза, завуалированная, но понятная.

— Ты меня пугаешь.

— Не пугаю. Объясняю правила игры.

— А если я не хочу играть по этим правилам?

Камран повернулся ко мне, и в его глазах мелькнуло что-то опасное.

— Ты уже играешь. С того момента, как согласилась поехать со мной.

— Но я не знала…

— Не знала что? Что у меня есть семья? Что я не собираюсь менять свою жизнь ради двадцатилетней девчонки?

Его слова били как пощечины. Каждое слово оставляло след, каждая фраза добавляла боли.

— Ты называешь меня девчонкой.

— Потому что ты ею и являешься. Наивной девчонкой, которая насмотрелась сериалов про любовь.

— А что тогда я здесь делаю?

— Учишься быть женщиной.

— Какой женщиной?

— Моей.

Он поцеловал меня — жестко, требовательно, не обращая внимания на то, что за нами наблюдают десятки глаз. Это был поцелуй хозяина, метящего территорию.

Когда он отстранился, я увидела в углу комнаты Малику. Она стояла с дочерьми и смотрела на нас. В ее глазах не было ненависти. Была усталость. Смертельная усталость женщины, которая поняла — борьба бесполезна.

— Иди к ней, — сказал Камран. — Познакомьтесь поближе. Вам придется жить в одном доме.

— Я не знаю, что ей сказать.

— Скажи, что будешь ее уважать. Что не собираешься занимать ее место.

— А чье место я буду занимать?

— Свое. Место второй жены.

"Второй жены. Как это звучит унизительно."

Я подошла к Малике. Она смотрела на меня спокойно, без выражения.

— Привет, — неуверенно сказала я.

— Привет.

— Я… я не знала. О тебе и детях. Он мне не говорил.

— Знаю.

— Прости меня.

Малика усмехнулась.

— За что? За то, что ты молода и красива? Или за то, что мой муж решил привести в дом вторую жену?

— За то, что разрушаю твою семью.

— Ты ее не разрушаешь. Ты просто… добавляешься к ней.

В ее голосе не было злости. Только горькое принятие неизбежного.

— Как ты это переносишь?

— А у меня есть выбор?

Малика посмотрела на своих дочерей, которые играли неподалеку.

— Видишь их? Для них я готова на все. Даже на то, чтобы делить мужа с другой женщиной.

— А если бы не дети?

— Тогда бы я давно ушла. Но дети — это навсегда. А мужья… мужья приходят и уходят.

"Мужья приходят и уходят. Но я же не хочу, чтобы он ушел. Я хочу, чтобы он был только моим."

— Малика, а ты его любишь?

Она долго молчала, глядя куда-то в сторону.

— Любила. Когда-то очень сильно любила. Думала, что умру без него.

— А теперь?

— А теперь знаю, что любовь — это роскошь, которую не все могут себе позволить.

К нам подошла младшая дочь Камрана. Красивая девочка с огромными темными глазами.

— Мама, а кто эта тетя?

Малика взяла дочь на руки.

— Это Арина, солнышко. Она будет жить с нами.

— А почему?

— Потому что папа так решил.

— А ты не против?

Малика посмотрела на меня, потом на дочь.

— Мама никогда не против того, что решает папа.

"Мама никогда не против. Как она приучила себя к покорности."

Девочка потянулась ко мне.

— А ты добрая?

— Надеюсь, — ответила я, беря ее маленькую ручку.

— А ты будешь нас любить?

Вопрос застал меня врасплох. Я посмотрела в эти невинные глаза и поняла — передо мной дети мужчины, которого я люблю. Часть его крови, его плоти.

— Буду стараться.

— А мы тебя полюбим?

— Не знаю. Это зависит от вас.

Девочка кивнула, как будто мой ответ ее устроил.

— Меня зовут Амина. А это моя сестра Ясмина.

— Очень приятно познакомиться, Амина.

— А почему ты плачешь?

Я не заметила, как на глазах выступили слезы. Вытерла их поспешно.

— Просто… просто устала с дороги.

— Мама тоже иногда плачет. Когда думает, что никто не видит.

Малика резко поставила дочь на пол.

— Иди поиграй с сестрой.

Когда девочка убежала, Малика повернулась ко мне.

— Не стоит привязываться к детям. Это только усложнит все.

— Почему?

— Потому что когда он устанет от тебя, дети останутся со мной. А ты уйдешь. И будет больно.

— А если он не устанет?

— Устанет. Мужчины как дети — им быстро надоедают игрушки.

"Игрушки. Значит, я не единственная, кто так себя чувствует."

Вечером, когда гости разошлись, а дом погрузился в тишину, Камран повел меня в спальню. Комната была большой, роскошной, но я чувствовала себя в ней чужой.

— Это наша комната, — сказал он.

— А где спит Малика?

— В детской. С дочерьми.

— То есть ты выгнал ее из супружеской спальни?

— Я никого не выгонял. Она сама ушла.

— Потому что ты привез меня.

— Потому что поняла — здесь теперь живешь ты.

Камран начал раздеваться, и я увидела его тело — красивое, мускулистое, покрытое шрамами. То самое тело, которое еще вчера сводило меня с ума от желания.

— Иди сюда, — позвал он.

Я не двинулась с места.

— Арина, иди сюда.

— Не хочу.

— Я не спрашиваю, хочешь ли ты.

В его голосе появилась стальная нота, которая заставила меня вздрогнуть.

— Камран, мне нужно время. Переварить все это.

— Времени нет. Есть только то, что происходит здесь и сейчас.

Он подошел ко мне, взял за руки.

— Я знаю, что тебе тяжело. Но ты должна понять — я не изменился. Я тот же человек, которого ты полюбила в Москве.

— Нет, — покачала я головой. — Тот человек не имел жены и детей.

— Тот человек просто не рассказывал тебе всю правду.

— Почему?

— Потому что знал — ты не поймешь.

— А теперь я должна понять?

— Теперь у тебя нет выбора.

Он поцеловал меня, и я почувствовала знакомый вкус его губ, знакомый запах его кожи. Все то, что заставляло мое сердце биться быстрее. Но теперь к этому примешивалось что-то горькое. Разочарование. Обида. Боль.

— Я не могу, — прошептала я, отстраняясь.

— Можешь.

— Нет. Не сегодня.

Камран смотрел на меня долго, потом резко отвернулся.

— Хорошо. Но это в последний раз, когда ты мне отказываешь.

— А если не в последний?

— Тогда узнаешь, что бывает с непослушными женами.

Лег на кровать, отвернулся к стене. Я стояла посреди комнаты и не знала, что делать. Лечь рядом? Уйти? Куда?

"Вот она, моя новая жизнь, — думала я. — Жизнь второй жены в чужом доме, среди чужих людей, рядом с мужчиной, который оказался совсем не тем, за кого я его принимала."

"Философы говорят, что самая большая трагедия — это получить то, чего желаешь. Потому что часто желание прекрасней реальности. А реальность оказывается болезненным разочарованием."

"Я получила Камрана. Но потеряла иллюзии. И теперь не знаю, что дороже."

Села на край кровати, не раздеваясь. Смотрела в окно на чужие горы под чужими звездами и думала о том, что дороги назад уже нет.

Я сделала выбор. И теперь мне придется с ним жить.

Всю оставшуюся жизнь.