Кавказский отчим. Девочка монстра

Глава 21

Есть моменты, когда твоя жизнь делится на "до" и "после". И этот момент стоит две полоски на тесте для беременности.

Сижу на полу в ванной комнате и смотрю на пластиковую палочку, которая только что перевернула мой мир. Две яркие розовые полоски. Четкие, безжалостные, неопровержимые.

Беременна.

Руки дрожат так сильно, что тест выпадает и звонко ударяется о кафель. Звук как выстрел в тишине пустой квартиры.

От Камрана.

Воздух застревает в горле комом. Легкие отказываются работать. По телу прокатывается волна такого ужаса пополам с экстазом, что кожу покрывает холодный пот.

Я беременна от человека, который считает меня предательницей.

Ношу под сердцем ребенка мужчины, который запретил мне себя ждать.

Какая чудовищная ирония судьбы.

Встаю на подкашивающихся ногах, хватаюсь за раковину. В зеркале на меня смотрит бледное лицо с огромными глазами. Лицо женщины, которая только что узнала, что станет матерью в двадцать лет. Одинокой матерью.

Материнство — это любовь к тому, кого еще никто не знает. Но что делать, когда отец этого "кого-то" не верит в твою верность?

Опускаюсь обратно на пол и обхватываю живот руками. Там, внутри, уже растет маленькая жизнь. Частичка Камрана, которая будет со мной всегда, даже если он сам меня отвергнет.

Слезы начинают течь сами собой. Не от горя — от переполняющих чувств. Радости, страха, отчаяния, любви — все смешалось в один ком, который распирает грудь изнутри.

Что я ему скажу?

Как объяснить мужчине, который мне не верит, что беременна его ребенком?

Он подумает, что вру. Что придумываю беременность, чтобы разжалобить его.

Представляю его реакцию и становится физически дурно. Тошнота поднимается к горлу — то ли от токсикоза, то ли от ужаса перед предстоящим разговором.

Достаю телефон, открываю контакты. Номер гинеколога. Надо записаться на прием, подтвердить беременность, встать на учет. Все как у нормальных людей. Только я не нормальная — я женщина, которая беременна от зека.

"Отец ребенка отбывает срок за убийство", — скажу врачу. Интересно, что она подумает?

Звоню и записываюсь на завтра. Голос дрожит, но слова произношу четко. Актерское мастерство — полезная штука, когда нужно скрыть, что твой мир рушится и отстраивается заново каждую секунду.

Вечером сижу за письменным столом и пытаюсь написать Камрану. Исписала уже десяток листов, но каждый раз получается одно и то же — жалобное нытье беременной женщины.

"Камран, я беременна. От тебя. Пожалуйста, поверь мне…"

Комкаю лист. Он не поверит. Скажет, что пытаюсь его обмануть ради снисхождения суда или досрочного освобождения.

"Любимый, у нас будет ребенок…"

И снова в корзину. Он больше не любимый. Он мужчина, который написал мне: "Считай, что Камрана Байрамова больше нет".

"Мне нужно с тобой поговорить. Это важно…"

Тоже хрень. Он решит, что я готова на все, лишь бы вытащить его из тюрьмы.

Откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза. В животе что-то трепещет — не ребенок еще, слишком рано, но само осознание того, что там внутри зарождается жизнь.

Если расскажу — он не поверит.

Если не расскажу — он никогда не узнает, что у него есть сын или дочь.

Безвыходность. Идеальная, математически точная безвыходность.

Беру новый лист и начинаю писать обычное письмо. Без упоминания беременности. О том, как скучаю, как жду его, как верю в нашу любовь. Пустые слова, за которыми скрывается самая важная новость в моей жизни.

"Камран,

Каждый день думаю о тебе. Представляю, как ты проводишь время в камере, с кем общаешься, о чем думаешь перед сном.

Хочется быть рядом. Разделить с тобой этот ад, хотя бы морально. Но ты запретил мне приезжать на свидания.

Понимаю твою злость. Понимаю, почему ты мне не веришь. На твоем месте я тоже бы сомневалась.

Но время все расставит по местам. Рано или поздно ты поймешь, что я тебя не предавала. И тогда…

Тогда, может быть, ты мне ответишь."

Подписываю: "Твоя Арина" и запечатываю в конверт. Самое лживое письмо в моей жизни. Потому что умалчиваю о главном.

Но что еще остается делать?

На следующий день иду к врачу. Гинеколог — женщина лет сорока с усталыми глазами и мягкими руками — подтверждает то, что я уже знаю.

— Срок маленький, недели четыре. Планируете сохранять беременность?

— Да, — отвечаю без колебаний.

— Отец ребенка в курсе?

— Пока нет.

— Почему?

— Он… далеко. Трудно связаться.

Она кивает понимающе. Наверное, думает, что он женат или работает вахтовым методом где-то в Сибири. Если бы знала, что он сидит за убийство…

— Вставайте на учет. В вашем возрасте первая беременность обычно проходит легко.

Легко. Если бы она знала, насколько все сложно.

Выхожу из поликлиники с кипой направлений на анализы и ощущением нереальности происходящего. Иду по улице, а в голове крутится одна мысль:

Я буду мамой.

Мамой ребенка Камрана Байрамова.

Маленького человека, который будет иметь его глаза, его упрямый характер, его горячую кровь.

От этой мысли становится одновременно страшно и радостно. Радостно — потому что частичка Камрана будет всегда со мной. Страшно — потому что придется растить ребенка одной.

А если он никогда не выйдет из тюрьмы?

А если выйдет, но не захочет знать ни меня, ни ребенка?

А если поверит, что ребенок не от него?

Эти мысли грызут мозг день и ночь. Просыпаюсь от них, засыпаю с ними, живу в их постоянном сопровождении.

Токсикоз начинается на шестой неделе. Тошнит по утрам так, что хочется умереть. Рвет от запаха еды, от вида мяса, от одной мысли о жареном. Худею на глазах, хотя должна поправляться.

— Девочка, ты больна? — спрашивает соседка по лестничной площадке, встретив меня бледную и осунувшуюся.

— Просто устала на работе, — вру я.

Если бы она знала, что меня "изматывает" беременность от убийцы.

Каждый день хожу на работу в кафе и улыбаюсь клиентам. Разношу кофе и пирожные, принимаю заказы, болтаю о погоде. Нормальная жизнь нормальной девушки. Только внутри меня растет ребенок, о котором никто не знает.

Секрет, который разрывает изнутри.

Иногда ловлю себя на том, что разговариваю с животом. Шепчу малышу, что люблю его, что буду хорошей мамой, что папа — замечательный человек, просто сейчас он не может быть рядом.

Вранье. Папа может быть рядом. Но он выбрал недоверие вместо любви.

На восьмой неделе покупаю книгу для беременных. Читаю о развитии плода, о том, что происходит с ребенком каждую неделю. У него уже бьется сердце. Уже формируются ручки и ножки. Уже есть зачатки всех органов.

Маленький Камран растет во мне.

Или маленькая Камила.

А может, назову сына в честь отца. Пусть носит его имя, раз больше ничего от него не получит.

Эта мысль приходит внезапно и поражает своей правильностью. Камран-младший. Продолжение рода. Мальчик, который будет похож на отца и никогда его не увидит.

Дети — это мосты между прошлым и будущим. Мой ребенок станет мостом между мной и Камраном. Живым напоминанием о нашей любви.

Пишу Камрану очередное письмо. Без упоминания беременности, но с надеждой, что когда-нибудь все изменится.

"Камран,

Знаешь, что я поняла за эти месяцы? Что любовь — это не только радость. Это еще и боль. Боль ожидания, боль неопределенности, боль от мысли, что любимый человек страдает.

Но эта боль — особенная. Она не разрушает, а очищает. Делает сильнее, мудрее, терпеливее.

Раньше я была избалованной девочкой. Думала, что любовь — это красивые слова и подарки. Теперь знаю: любовь — это готовность идти через огонь ради другого человека.

И я иду. Каждый день. Каждую минуту.

Жду того момента, когда ты поймешь: я тебя не предавала.

Когда этот момент наступит — я буду рядом.

Всегда твоя, Арина."

Запечатываю письмо и думаю: а что если добавить приписку? "У меня есть новость, которая изменит твою жизнь"?

Но тут же отбрасываю эту мысль. Не время. Пока он мне не поверит, говорить о ребенке бесполезно.

Подожду. Время — лучший союзник правды. Рано или поздно он поймет, что я его не предавала.

И тогда расскажу ему о сыне. О мальчике, который носит его имя и его кровь. О ребенке, который станет смыслом его жизни. А пока — терплю. Жду. Несу эту тайну одна.

Потому что материнство начинается не с рождения ребенка, а с момента, когда женщина решает защищать его любой ценой. Даже ценой собственного счастья.

Глажу живот и шепчу:

— Мамочка все сделает правильно, малыш. Обещаю.

А за окном начинается дождь. Словно небо плачет вместе со мной.