Кольца Мирты. Книга 2

Глава 1

— Инаугурацию надо провести как можно скорее, — Марен сидел за столом, по правую руку от Мартина. — Люди любят праздники и зрелища. Это снизит напряжение…

— Ну, зрелище мы только-только организовали, — мрачно хохотнул Алекс, устало откинувшись на высокую спинку стула. Перевел на него многозначительный взгляд.

Ройс скупо усмехнулся в ответ на эту реплику соратника и кивнул, во многом соглашаясь.

Он сейчас мало говорил. Только там, где без этого действительно не обойтись. Берег нервы и психику друзей, потому что даже им было сложно долго выносить звук его голоса нынче, хоть он никогда и не обращал против этих людей приобретенную силу.

Они все устали за последние дни, буквально забыв об отдыхе и толковом сне. Разумеется, себя Ройс в это «они» не включал, он не имел ни права, ни моральных сил на усталость… Только глубокая темнота, наполненная его болью. Но такое состояние уже стало привычным, воспринимаясь как данность.

Его кресло, по левую руку от нового Герцога, пустовало. Ройс стоял у окна, наблюдая за тем, как внизу, во внутреннем дворе дворца, тренировались отобранные им лично люди. Те, кому он отдал мизерную часть дара Морта, но и этого оказалось достаточно, чтобы подавить всех заговорщиков, да и «мирное население» Мирты теперь контролировать…

Сейчас они отрабатывали спарринги два на два. Интересное зрелище.

Зрелище… Да, это Ройс сполна обеспечил пару дней назад всем жителям и гостям столицы. Такого «зрелища» в Мирте столетиями не видали.

Казнили заговорщиков.

Публично, на главной площади. ОН казнил. Лично. Не оставляя им ни гордости, ни какой-то претензии на достоинство. Грязно, кроваво, показательно. Чтобы на века запомнилось, и никто больше не смел и подумать о том, стоит ли поднимать руку на герцогский дом… На принцессу…

Мартин не вмешивался, хоть и знал, что захватчица номинально приходилась ему старшей сестрой. Марен прилюдно вынес обвинительный приговор, который Ройс и привел в исполнение как Канцлер и советник Герцога.

Он мстил, да. И никто не посмел ему ничего сказать…

Теперь против Ройса, в принципе, никто не выступал. Даже Марен и Марти позволяли себе лишь советовать или «обсуждать» ситуацию… Но окончательные решения в вопросах, которые Ройс брал на себя, принадлежали только ему. И, откровенно говоря, он не смог бы предугадать, как отреагировал бы, попробуй кто-то вмешаться. С каждым днем тьма все плотнее окутывала его мысли и сущность, вызывая у Ройса такие стремления, потребности и порывы, которые ранее он и представить себе не мог. Жестокость подобной мощи, которая никогда не была ему свойственна…

Это пугало? Окружающих, точно улавливающих нарастающее напряжение, — однозначно. Самого Ройса… он не знал.

Потому и казнить заговорщиков — казалось самым простым способом хоть немного снизить градус внутреннего тления, сбросив на них часть этой нужды в чужой пытке. Заслужили.

Для Ройса они еще легко отделались, он и не использовал максимум того, что смог бы выжать из вновь полученной силы, и что вынесли бы их тела…

Однако, к ярости Ройса, кара настигла не всех. Бывшая Герцогиня сбежала, очевидно, заранее прослышав про него и поняв, что ее война проиграна. И сейчас несколько отрядов отправились в разные концы и закутки Мирты, разыскивая сбежавшую мать Мартина и Инди. У них имелся четкий приказ доставить Катализу к нему живой…

Ройс не сомневался, что распоряжение окажется беспрекословно выполнено в максимально сжатые сроки. Было что-то в том, насколько просто ныне оказалось держать всех под контролем.

Искушение всевластием, которое Ройс с радостью променял бы на один вздох любимой. А понимание что, при всем своем теперешнем могуществе, на это он неспособен, крушило разум ежеминутной пыткой.

Ройс снова и снова метался внутри этого замкнутого понимания своей неспособности…

Хотя был один момент при их прибытии в столицу, когда ему почудилось что-то… Некий отголосок невероятного, невозможного… И потом еще, во время той самой казни заговорщиков, чуть яснее, показалось…

Но эти всплески непонятых ощущений исчезли настолько же стремительно, как и возникли внутри него. А Ройс так и не сумел обнаружить ни источника, ни причины…

— В восточных провинциях начались волнения. До каких-то реальных стычек не дошло еще, но непонятные собрания на площадях, жалобы и возмущение участились. Я велел наместнику разобраться и прислать мне отчет в течение двух дней, — Мартин глянул на Ройса, будто в ожидании одобрения.

Он кивнул.

— Да, верное решение. Думаю, стоит еще усилить вес распоряжения небольшим дополнительным отрядом наших людей, как считаете? — тихо произнес Ройс, осмотрев всех участников мини-совета.

Мартин вздрогнул, но быстро это скрыл. А вот Алекс и Марен сумели сохранить невозмутимый вид. Опыта в жизни пока больше. Но ничего, и молодой Герцог нагонит.

Ему это не приносило удовольствия, то, что приходилось доставлять дискомфорт друзьям. Это опускалось грузом ему на плечи. Но Ройс не знал, чем исправить данный факт, кроме как говорить лишь при крайней необходимости, что и делал.

— Думаю, это окажется самым правильным решением, — согласился Верховный Жрец. — Возможно, именно там скрывается Катализа. Или планирует туда перебраться, и кто-то, близкий ей, готовит «почву».

— Да, очень может быть, — задумчиво подтвердил Алекс без недавнего веселья уже.

Мартин промолчал, но они все знали, заведя этот разговор, юный Герцог пришел к схожим мыслям. Только вот так он снимал с себя часть решения за судьбу матери, пусть и виновной в гибели отца и сестры.

Больше не желая пока испытывать их выдержку и терпение, Ройс ограничился очередным хмурым кивком, выражая согласие и с планом, и с подоплекой.

— Хорошо, тогда так и сделай, — велел Мартин Алексу.

Капитан склонил голову, приняв приказ.

— Я бы еще советовал послать с отрядом вашего официального представителя, Ваше Величество, чтобы наместник понимал — вы пристально следите за ситуацией, — позволил себе вмешаться Марен.

Совет был дельным. И Ройс одобрительно хмыкнул, вернувшись к наблюдению за тренировками своих людей. А остальные участники их совещания занялись обсуждением вопросов о пополнении запасов продовольствия в небольших городках тех провинций, где вот-вот мог грянуть голод. Неплохим решением казалось ввести герцогское регулирование и перераспределение запасов между провинциями хотя бы на год, до следующего урожая. Чтобы все смогли дотянуть и без потерь пережить зиму. А там смотреть по новому урожаю…

В углу, в клетке, мирно спал шулим. Тот самый, когда-то подаренный его жене подругой. Одно из немногих животных, которое нормально реагировало на присутствие Ройса. Марен объяснял это тем, что в шулиме практически в равной мере совмещены начала Морта и Мирты, почему — в подробности им тогда некогда было вдаваться. Но потому-то этого зверька не отталкивало и не пугало буйство тьмы в Ройсе, как лошадей, к примеру, которых пришлось тренировать выдерживать его присутствие. Или, тем более, позволить Ройсу сесть верхом. Он мог бы просто подавить их сознание, подчинив своей воле… Однако Ройсу это претило, навязывать даже животным свои желания… Вопрос в том, как долго он будет относиться к подобному с неприятием? У него не было однозначного ответа.

Самого шулима, кстати, спасла от уничтожения все та же Линда… Подруге Инди тоже досталось от заговорщиков. Являясь наследницей одной из самых богатых провинций, она показалась весьма ценным «призом». Тем более что Линда не отказалась от поддержки Инди и прошлого Герцога, не желая признавать власть захватчиков.

Ее отдали в жены тому самому Дрейку в качестве «награды» за участие в перевороте. Вместе с провинцией в приданное. И Дрейк не был нежен со своей женой… Так что Ройс, при первом же появлении в столице казнивший предателя, по сути спас лучшую подругу своей жены от весьма незавидной участи. По правде сказать, он даже не сразу узнал Лин, встретив при дворе уже Мартина. Дрейк действительно оказался жесток… и следы его супружеских «ласк» сошли с лица Линды лишь благодаря целительству Марена.

Она была сломлена, напоминая лишь тень прежней Лин, но счастлива такому исходу собственного брака.

Наверное, потому превозмогла опасения и страх, которые ныне призрачным темным шлейфом вились за Ройсом, и принесла клетку с шулимом.

— Это ваш… — тихо, сиплым голосом, также слабо похожим на тот звонкий голосок, что был свойственен ей ранее, проговорила она. — Я забрала его из ваших с Инди покоев, когда…

— Да, я узнал… — Ройс смотрел только на зверька, вспоминая то, сколько удовольствия в свое время это небольшое животное подарило его жене.

Но и так заметил, как согнулась, скукожилась Лин от его голоса. Он хотел бы извиниться, как-то уменьшить этот эффект. Однако знал, что начни делать нечто подобное, все станет только хуже.

— Спасибо, — вот и все, что Ройс добавил, осторожно забрав клетку, чтобы не коснуться женских рук, покрытых теперь шрамами подобно тому, как было исполосовано его собственное сердце.

Верховный Жрец пока решил находиться при дворе с молодым Герцогом. Боялся ли он за то, как народ примет Мартина, или же за то, что будет твориться с самим Ройсом далее?

Сложный вопрос. И Ройс не стал бы утверждать, что знает точные мотивы Жреца. Но его помощь им была весьма кстати. Да и явная поддержка последних событий служителями Мирты добавляла законности всему происходящему в глазах народа, судя по доносам шпионов.

Так что, если они все верно решат с запасами и грамотно пересмотрят политику отношений с наместниками, вернув истинную силу центральной ветви власти, уменьшив либеральность, допущенную двумя последними Герцогами, у Мартина все должно выйти, как нельзя лучше…

— Думаю, тебе стоит казнить меня ближе к лету, — не оборачиваясь к соратникам, тихо заметил Ройс. Ему теперь не было нужды повышать голос, чтобы его слышали. — Я возьму на себя всю грязную часть подавления любых волнений. Сосредоточу на себе весь негатив, который все равно накопится за зиму. Любые лишения, даже оправданные, заставляют подданных роптать. Пусть это останется направленным на меня… До лета, думаю, мы должны справиться с этим всем. А потом… — Ройс обернулся и обвел тяжелым взглядом ошарашенные лица Мартина и Алекса. — У меня перспективы в любом случае нет. Не та, что была бы нужна мне или Мирте…

Марен, единственный из всех, казалось, полностью одобрял план. И даже с новым уважением ответил на взгляд Ройса. Пожалуй, жрец единственный здесь, в самом деле понимал, куда его может занести, а потому так же не считал необходимым затягивать с земным воплощением Морта… Не более, чем это полезно в интересах Мирты.

Расчетливо? Наверное. Но Ройс его понимал. Как и Марен прекрасно улавливал мотивы бывшего наемника…

— Ройс!.. — Мартин пришел в себя достаточно, чтобы возмущенно хлопнуть по столу, вскочив на ноги. — Что за чушь?! Я даже слушать такого не собираюсь!

Парень быстро учился отдавать приказы и управлять. Хорошо, еще один довод в поддержку его плана.

— Ты будешь нужен мне и следующим летом, и через год! — продолжал возмущаться молодой Герцог. — И я запрещаю тебе заводить подобные обсуждения…

Взгляд Марти пылал, на обострившихся после всех испытаний скулах горел возмущенный румянец, а вся осанка выдавала истинного правителя Мирты… Нет, все-таки ответственность и пережитые сложности более всего формируют и закаляют характер. И Мартин это испытание прошел.

В глазах Алекса промелькнули облегчение и поддержка настрою Герцога. И Ройсу было действительно приятно знать, что друзья ценят и любят его, не желая терять. Но, кроме человеческих привязанностей, существовала государственная необходимость. Да и другие доводы…

— Со всем почтением, Ваше Величество, — Ройс склонил голову, показывая свое смирение перед волей Герцога. — Со всем моим к вам уважением и привязанностью, позвольте не согласиться. Вы не будете нуждаться во мне через год. Вы уже достаточно сильны, и только полнее постигаете свой долг и ответственность перед вашим миром с каждым днем. Вы становитесь прекрасным правителем, и единственное о чем я жалею, так это о том, что все произошло при подобных обстоятельствах… Но все же мой вариант — лучший. Думаю, и Марен это вам подтвердит…

— И слушать ничего не желаю! — все-таки юный, буйный характер давал о себе знать. — Я запрещаю вам обсуждать подобный план или как-то его осуществлять за моей спиной! Это официальное распоряжение! Ясно?! И Алекс свидетель, что я…

Но до того, как разъяренный Герцог закончил мысль, произошло нечто, что в очередной раз за последние полгода перевернуло жизнь Ройса вверх тормашками.

Татуировка на его правой руке… Та самая, с кровью Инди, что привычно тепло тлела с момента обнаружения Мартина, внезапно вспыхнула так, что ее жар и свечение прожгло кожаную перчатку, которую Ройс так и носил, не снимая.

— Демоны всех миров!

— Мирта Пресветлая!

— Что это?!

Все стулья полетели в стороны, когда друзья повскакивали. Даже вечно невозмутимый Марен в мгновение ока оказался на ногах, возможно, ощутив этот дикий всплеск силы, будто, взвившейся вокруг Ройса…

Его же кисть буквально охватило пламя, если верить ощущению пляшущего по мышцам огня, обгладывающего кости Ройса. А внутренности, словно ледяной сталью обожгло, вспарывая болью душу, сердце, легкие… Только это не имело значение. Вся его безумная боль, казалось, дробью военных барабанов взорвала Ройсу череп. Но он пустил и это по боку.

И не было времени отвечать на вопросы друзей или пытаться понять, что происходит. Дикая, терзающая душу необходимость увидеть, добраться, проверить то, во что уже не мог просто поверить…

Вопреки этой боли, что скручивала каждый его нерв, не замечая окружающего, Ройс пересек кабинет, где все они заседали. Что-то мешало ему, став на дороге. Не останавливаясь, Ройс… или Морт в нем(?) откинул с пути предмет, оказавшийся столом. Тот с грохотом отлетел, врезавшись в стену.

Друзья отступили в стороны, возможно, допуская, что могут разделить судьбу массивного стола. Но Ройсу не до того! Что-то гнало вперед, прочь из этого малого зала, туда, где он эхом в своей крови ощущал пульсацию сердца, которую уже не надеялся почувствовать!

Переходы, коридоры, залы, распахнутые его волей двери… Прижавшиеся к стенам слуги и насторожившаяся охрана, не смеющая стать ему поперек дороги или хоть окликнуть… Позади пытались догнать Мартин, Марен и Алекс.

Их «сопровождали» незаметно появившиеся и следующие за его спиной верные гвардейцы личной гвардии Канцлера, явно уловившие, что с предводителем что-то неладное. Но они не останавливать его собирались, а поддержать, в чем бы ни пришлось… Они, будто стекались к нему по коридорам дворца черными ручейками-венами, которые Ройс тоже внутри себя ощущал, «видел» тем пониманием мира, что даровал ему Морт.

Однако в разы сильнее билось внутри него иное, родное и бесценное, испуганное сердцебиение…

Забавно, но они все пересеклись в том самом восточном проходе, не самом популярном среди обитателей дворца, где Ройс когда-то целовал свою Инди за древними колонами.

Сейчас в этих промежутках под зубчатыми кольцами Мирты, вырезанными на потолке, казалось, не протолкнуться. Слишком весомой ныне была личность Канцлера, чтобы такое стремительное передвижение не вызвало переполох и настороженность у всех. Но и приблизиться окончательно к нему не решались, следуя шагах в пяти позади.

Потому навстречу трем своим самым преданным людям Ройс выступил из-за очередной колоны один… Трэв, Фил и Кайл замерли, удивившись такому неожиданному появлению, однако, сосредоточились лишь на нем. Замер и Ройс, почему-то ощущая, как сжимается в его груди сердце, казалось, давно уже разбившееся на ошметки под холодной скалой.

Застыли и все те, кто следовал поодаль…

И тут его старые друзья расступились в стороны, открыв ту, кого прикрывали своими спинами…

… Тонкая фигурка; растрепанные, неаккуратно обрезанные короткие темные волосы; огромные глаза, слезящиеся и полные страха, прищуренные, будто бы их хозяйка почти не видит происходящее вокруг. В них плескалась боль, казалось, затягивая мутной поволокой изумрудную зелень, которую Ройс всегда обожал, словно впитывая и отражая все то, что его нутро сейчас на части рвало…

Он проигнорировал пораженные вздохи и вскрики за спиной. Знал, что никто не посмеет сейчас дернуться вперед. Ройс убьет… По-настоящему уничтожит любого, кто попытается приблизиться к ней. И те, кто видел его на площади (все здесь, то есть), это понимали.

Лишь прижал сжатую в кулак ладонь к сердцу, показывая друзьям, что до смерти не забудет и будет им должен… Кайл, Трэв, Фил склонили головы и принимая его благодарность, и отказываясь от такой жертвы.

И в пораженной тишине, звенящей теперь этим огромным человеческим вниманием, он шагнул вперед. Один шаг, второй, третий…

Она вся сжалась, будто никак не могла до конца понять, что происходит. А Ройс был не в состоянии отвести от нее свой взгляд, всматриваясь и впитывая каждую мелочь, словно поглощая все в ней… Не похожа на саму себя… И именно она в одно и то же время!

А Инди следила за ним этим своим полуслепым взглядом, который заставлял его глаза болеть…

Тьма внутри него ревела и рвалась наружу, взламывая изнутри грудную клетку. Морту тоже было интересно… И он хотел получить доступ к силе Мирты, которую ощущал в этой хрупкой и испуганной больной девушке, стоящей перед ними. Но Ройсу было не до внутреннего конфликта в своем разуме.

Между ним и ею остался шаг…

Ройс сделал тот, оказавшись впритык… Чувствовал, что его трясет и корежит от немедленной потребности сжать Инди в своих руках, сомкнуть на ней свои пальцы, так крепко, чтобы никто уже и никогда не смог их разъединить. Но он видел этот страх и боль в ее глазах, и они кромсали его сердце жестче самого острого меча…

Потому ли, чтобы ее не испугать(?), он рухнул на колени перед своей принцессой и женой, с отчаянной жадностью позволив себе лишь обхватить ее бедра руками поверх этой нелепой залатанной юбки ободранного платья, больше присталого какой-то бродяжке, нежели принцессе Мирты? И, прижавшись лбом к ее животу, слыша тихий испуганный всхлип, памятуя о том, в каком состоянии они когда-то нашли ее брата, просто тихо, сипло выдохнул:

— Инди…

И сам ощутил, как придавило всех тяжелое сумрачное эхо этого тихого шепота-стона. Ее тоже…

Он плакал? Это слезы или дикий огонь обжигал его глаза, стекая дорожками по щекам? Ройс не знал, не чувствовал… Все в нем в этот момент было сосредоточено только на ней.

Ощущал руками, лицом, губами, прижатыми к ней, мелкую, какую-то мучительную дрожь, сотрясающую всю Инди. Словно и она терпела некую муку?…

Его самого продолжала мучить почти невыносимая болезненная судорога, которую Ройс просто отодвинул ради того, чтобы познать это невероятное счастье — обнять жену… Но лицо, руки, все его тело и кожу, казалось, жгло. Даже кровь горела в сосудах, обжигая мышцы и жилы… У него шумело в ушах, и в голове плыла изумрудным маревом пьянящая дымка, подернутая клубящейся тьмой приглядывающегося Морта. Он ощущал себя пьяным, безумным, одурманенным ее теплом, присутствием, еле слышным прерывистым дыханием и тонким запахом Инди, который различал во всей этой какофонии толпы. Тихой музыкой ее пульса, теряющегося в шумном дыхании всех других.

Однако это не играло для Ройса никого значения. Как и то, что за всем происходящим, по-видимому, наблюдал едва не весь двор, правда, его друзья пытались хоть как-то прикрыть их своими спинами.

И… Он закаменел, да! Вбирая в себя, всем телом стремясь к легкому теплу в его волосах, когда в те опустились, будто теряясь, тонкие, дрожащие пальцы. Сжал свои руки слишком сильно, кажется, утратив контроль над силой.

С губ Инди сорвался всхлип, она вся дернулась в его объятиях… Вроде как рванулась назад от него…

Но… осталась стоять на месте. Ройс ощутил какое-то усилие воли в ней. Не мог еще понять. Не в состоянии мыслить и анализировать. Оголенные нервы, надорванные, сломленные чувства!

И они застыли вот так, в каком-то пронзительном миге, как будто бы каменные изваяния: настороженные, ошеломленные, настроенные лишь друг на друга…

Пока сзади не раздался чуть насмешливый, но полный откровенного счастья и радостного воодушевления голос молодого Герцога:

— Я так понимаю, вопрос с летней казнью закрыт раз и навсегда, да, Канцлер?