Крестная внучка мафии 2

Глава 33

Франция. Париж. Опера Гарнье

24 июля. 23.00

Виктория Лукрезе

За окном бушевала гроза, но в оперном театре Гарнье царила величественность и не побоюсь этого слова, ощущение вечного могущества силы искусства.

В холле играл струнный оркестр, заполняя все пространство до самого небосвода звуками музыки. А в старинных канделябрах и люстрах сверкали светодиодные свечи, отражаясь в позолоте и натертом до блеска мраморе.

В закрытом серебристом платье я стояла на балконе, положив руку на перила, и, словно младшая хозяйка мероприятия, холодно смотрела на стремительно прибывающих гостей, которых лично встречает миссис Эшфорд.

— Синьора, желаете грушевую газировку вместо шампанского? — тихо спросил меня мой начальник службы безопасности Рино.

— Благодарю.

Взяв бокал, я вернулась к наблюдению за тем, как дамы в шикарных вечерних платьях, сверкая бриллиантами, поднимались по роскошной лестнице, держа под руку влиятельных мужчин в смокингах.

Я думала, что это над моим образом Эшфорд прикольнулась. Но нет… Она прикольнулась над всеми дамами, придумав особенно роскошный дресс-код.

Вечерние платья могут быть любого фасона, но наличие корсета, перьев в прическе и на сумочке — обязательно. И карнавальная маска, конечно. На всех без исключения. А незамужние дамы, еще и прикрепили к своим запястьям карточки со свободными танцами, как в 19 веке.

Не удивлюсь, что они еще и менуэт выучили ради ее приглашения. При чем танцевать и играть на каком-нибудь инструменте одновременно.

— Синьора, вы сегодня прекрасно выглядите, — вдруг произнес Рино. — Синьор Виктор Лукрезе, увидев ваше фото, прислал вам очень лестный комплимент. Прочитать?

— Спасибо, но если там только комплимент, оставим это на потом. Алессандро уже прилетел?

— Пока нет.

Заметив на лестнице знакомую фигуру Лоренцо Бальдини, я холодно произнесла:

— Передай моему мужу, чтобы ждал в машине на парковке, пока я не подам сигнал, что ему нужно подняться.

Рино кивнул, а я вернулась к наблюдению за гостями. Очень непросто найти китайца и его дочь, если все гости в масках, скрывающих лица.

Хотя под описание Эшфорд подходит не так много девушек. Ланфэн Ю должно быть 25 лет и она очень хрупкая по телосложению. А вот ее отец чуть меньше моего дяди Миши. То есть мужчина ростом примерно 170–173 см и средней комплекции.

— Волнуетесь? — еле слышно спросил Рино. — Синьора, миссис Эшфорд дала вам неплохие уроки в самолете, но вы не должны сомневаться в себе. Вы отлично справлялись и без этого…

Я чуть не рассмеялась.

Ну, после всех моих приключений за меня можно не волноваться. Как сказал Доменико Дольче, моя марка: «В огне не горит, в воде не тонет.» В общем я удивительно живучий экземпляр.

Даже хочется пожалеть гостей аукциона.

Теперь-то я точно могу не сомневаться, что каждый, кто меня обидит — огребет. И за словом в карман я не полезу. Но так и быть, гости дорогие, сегодня я не по ваши души и буду милостиво закрывать глаза на все ваши косяки.

Шутки-шутками, однако словами не описать, как же мне на самом деле страшно. Просто коленки трясутся из-за лежащей на мне ответсвенности.

Как женщина может сорвать сделку двух мафиози и не спровоцировать при этом конфликт?

— Синьора, постарайтесь насладиться вечером… — произнес Рино. — Вы всем понравитесь…

— Рино, — твердо оборвала я его. — Я благодарна тебе за поддержку, но лучше просто не отвлекай. Я приехала сюда не ради признания или чьих-то восторгов.

Пригубив газировку, внешне не отличимую от шампанского, я уверенно двинулась в малый зал.

В самолете я волновалась, как я тут буду одна без мужа и вдруг что-то случится. Но стоило принять тот факт, что мужа рядом нет и не будет, а светлое будущее моего ребенка под вопросом, как словно что-то щелкнуло внутри.

На миг я остановилась у распахнутых дверей роскошного малого зала.

Все-таки уроки Эшфорд пошли мне на пользу.

Чувствую себя, как пантера перед прыжком. Сосредоточенная и сфокусированная настолько, что пролети рядом со мной муха, я ее поймаю на лету.

Мои шаги, будто сами по себе, стали легче. Походка стала более мягкой и вкрадчивой, а взгляд цепко и быстро оценивал каждого в малом зале.

У самой дальней стены играл оркестр. В центре зала кто-то и правда танцевал, как на самом настоящем балу. Но большинство тут просто культурно тусовались, собираясь возле лотов аукциона или столов с напитками и закусками.

Дядя Миша еще в холле отошел кому-то позвонить, а потому пользуясь минутами одиночества, я незаметно прогуливалась по залу. Останавливаясь, как и многие гости, у каждого «лота», стоящего на постаменте с подсветкой за пуленепробиваемым стеклом.

Главные шедевры вечера — это две скрипки, виолончель и альт Страдивари. Но тут представлено на продажу много и других предметов 17–18 века связанных с музыкальной тематикой.

Картины. Какие-то уникальные портсигары или шкатулки. Книги. Статуэтки. Вазы.

Ценник исключительно скромный и аскетичный. Даже как-то неловко видеть крохотную шкатулочку со стартовой ценой от 50 тысяч евро. Подумаешь коробочка для обручальных колец стоимостью, как Mercedes-Benz?

Уверена, каждый здесь не сомневается, что дешевле — только украсть.

А вот музыкальные инструменты дороже. Самую чуточку.

Рояль — 1 миллион евро. Скрипки от 2−3х. Виолончель от 9 лимонов.

Остановившись возле альта Страдивари в самом центре зала перед сценой с музыкантами, я мысленно вспоминала все уроки от Эшфорд, как не показывать свои истинные эмоции.

И все-таки, я не могу поверить, что считаю нули правильно…

Сколько-сколько стартовая цена на аукционе?

21 миллион евро⁈

За скрипку⁈

— М-да… Это не зарплата твоей мамы в консерватории… — неоднозначно произнес рядом со мной дядя Миша по-русски. — Прикинь… И за этой скрипкой уже целая очередь из покупателей.

И правда. Народ потихоньку подтягивался, сканировал qr-код на постаменте и регистрировался на аукцион.

Невольно я непонимающе посмотрела на дядю Мишу. Как Энн вообще согласилась выйти за него замуж? Он же до сих пор ест на обед суп с хлебом!

Чтож… Зато теперь понятно, откуда у моей тетки деньги, чтобы арендовать на мероприятие оперный театр Гарнье ЦЕЛИКОМ.

— Надеюсь, дивизия скрипачей к ней идет комплектом? — не удержалась я от сарказма, указывая на альт.

Вместо ответа, дядя Миша указал на подпись на постаменте:

«Один из трех лучших по звучанию альтов мастера Страдивари из 19 сохранившихся в наши дни». Ну, и прочие хвалебные, рекламные слоганы для оправдания такой цены.

Неожиданно рядом со мной прошмыгнула девушка очень маленькой комплекции с телефоном и деловито отсканировала qr-код для участия в онлайн-аукционе. Но она упорхнула обратно в толпу так быстро, что я и не успела рассмотреть ее.

Взяв дядю под руку, я медленно прогуливалась по залу, выискивая ее взглядом. Вряд ли это дочь Цзяо Ю, но сотрудницей, которая участвует в аукционе от его имени вполне может быть.

Дядя Миша вдруг указал на рояль:

— Ты еще помнишь, как играть? — любопытно спросил он.

— Естественно, — усмехнулась я. — Именно музыка в свое время вытащила меня из папиных долгов.

— Каким образом?

На самом деле сейчас вообще не до этого. Но видя по глазам насколько дядю мучит совесть, я решила честно рассказать:

— Ну… На работу меня без опыта не брали и я попыталась устроиться уборщицей в консерваторию. Там же мамина подруга заведующая. Она меня с детства знает и помогла оплатить похороны, — тихо прошептала я. — Зоя Павловна меня пожалела. Послушала мою игру и сказала, что для тренировок скрипачей первого курса — сойдет. Оформила нагрузку на другую мамину подругу и дала мне скромную зарплату. Целых 14 тысяч рублей.

— Этого же даже на коммуналку за вашу трешку не хватит… — изумился он.

— Зато спустя два месяца мне повезло… — улыбнулась я. — Скрипачки, с которыми я занималась, устроились музыкантами в твой любимый ресторан. Взяли и меня. Вскоре их пригласили куда-то гастролировать, а я осталась в ресторане одна и все чаевые доставались только мне.

Наклонившись к дяде, я указала на оркестр и безразличных к нему гостей, а после с гордостью прошептала:

— Никому из отличников консерватории не давали столько на чай, сколько оставляли мне. А администратор меня еще и кормила на халяву.

Резко остановившись посреди зала, дядя с искренней болью произнес:

— Куся, ты что… Питалась чужими объедками?

— Да, нет! — тихо рассмеялась я. — Блюдами, которые не успели продать, а на следущий день уже были бы не комильфо для важных гостей.

Приложив руку к сердцу, я со всем обаянием от мамы грузинки по-секрету прошептала:

— Ничто в жизни не мотивировало меня играть и петь столь душевно, как трепетно ждущие меня контейнеры оливье с красной икрой.

Дядя Миша с трудом сдержал приступ неприлично громкого хохота, а я чуть не подпрыгнула, услышав рядом голос:

— Как вы можете смеяться над погребальной урной великого маэстро? — картаво произнес кто-то по-английски. — Еще и когда его музыка звучит в этом храме искусства…

М-да… Кажется, конфуз — это у нас семейное.

Мы и не заметили, как остановились у вазы, которая оказалась погребальной урной французского композитора.

Губы маленькой пухленькой женщины в темно-синем платье подрагивали из-за обиды, а я мысленно поблагодарила Эшфорд за все часы «уроков». Ни один мускул не дрогнул на моем лице, пока я напряженно вслушивалась в музыку и готовила подходящий ответ.

— Но мадам… Это мазурка. Маэстро написал ее, чтобы в наших сердцах стучала радость и веселье, — ответила я.

Спокойно. Чувственно. А самое главное с тем же умным видом, какой бывает у Эшфорд.

— Представьте, как бы ему было невыносимо горько, если бы он увидел, что его музыка больше не откликается в людских душах?

Озадаченная мадам пару секунд, будто впитывала смысл моих слов, а после вдруг со всем пониманием мечтательно вздохнула.

— Вы невероятно правы. Музыка моего прадеда достойна лишь самых светлых эмоций. Надеюсь, он счастлив, наблюдая за нами с небес.

Мадам отсканировала qr-код для участия в аукционе, а мы, со всем уважением кивнув, поспешили слинять. Но благодаря ей, я быстро вернулась к цели этого вечера.

Я сюда не развлекаться пришла. А сорвать сделку Бальдини и Цзяо Ю.

— Ты где-нибудь его видишь? — незаметно смотрела я по сторонам.

— Нет, но за нами хвост, — еле слышно прошептал дядя Миша. — Мне кажется, эта дамочка оказалась рядом не случайно. Кто-то за нами следит.

Остановившись у одной из картин, я встала так, будто рассматриваю ее, а сама посмотрела в отражение в стекле.

Дядя прав.

За нами наблюдает три официанта. Двое мужчин и одна девушка. А еще та странная мадам.

И что-то мне подсказывает, что они в курсе кто мы. И в качестве подтверждения, стоящий у стены, Рино незаметно провел ладонью по манжету смокинга, показывая, что за нами идет слежка и мне лучше ничего тут не пить и не есть.

Черт… Кто уже смог нас узнать? На нас же маски.

Это Бальдини следит, чтобы мы не сорвали ему сделку с Цзяо Ю? Может быть Кузнецов отправил своих ребят? Или сам Цзяо Ю, пытается от нас оградиться?

— Дядь Миш, а может купим что-нибудь? — с намеком произнесла я, проходя через толпу.

— Рояль?

— У меня нет лимона в кармане, — ласково, но твердо прошептала я по-русски. — А вон та серебряная шкатулка мне очень понравилась.

— Зато рядом с оркестром стоят мои ребята, — он поставил бокал с шампанским на поднос официанта. — А регистрация на онлайн-аукционе стоит всего пять штук.

— Ладно. Твоя взяла.

Присутствие моей охраны слишком близко — выдаст меня Цзяо Ю раньше, чем я успею произвести на него приятное впечатление. А потому лучше быть рядом с охраной дяди.

Плавно совершив круг по залу, мы направились обратно к оркестру. Эшфорд тоже уже была там и обстоятельно беседовала с каким-то молодым человеком в сюртуке.

Однако заметив взгляд дяди, она быстро подошла к нам.

— Надеюсь, мое скромное мероприятие вам пришлось по вкусу?

Если бы не слежка, я бы отпустила парочку едких комментариев. Если это мероприятие «скоромное», тогда какое будет пафосным?

Спиритический сеанс по вызову Страдивари с того света? Или сразу воскрешение?

Но все колкости улетучились из моей головы, едва я увидела в отражении зеркала за ее спиной хрупкую девушку со скрипкой в руках.

Будто диснеевскую принцессу в образе райской пташки.

Белоснежная кожа кажется еще белее на фоне пурпурного платья. Черные волосы собраны в романтичную прическу, лиф расшит сверкающими камнями, а пышная юбка полностью состоит из пушистых перьев.

А самое главное рядом с ней стоял седой мужчина, чей смокинг был скромнее, чем все убранство оперы Гарнье. Просто с искусной вышивкой на лацканах пиджака.

Просто из золота.

Вот они мои китайцы.

Цзяо Ю и его дочь Ланфэн Ю.

Девушка явно очень нервничала, поглядывая куда-то в зал, а отец, как любой родитель, пытался ее подбодрить.

Она собирается выступать? Но почему Эшфорд не предупредила нас об этом? Мы бы их не искали в зале, а сразу же пришли за сцену!

И, будто желая добить меня окончательно, ведущий мероприятия неожиданно огласил:

— Дамы и Господа! Мы рады приветствовать вас на аукционе «Ashford Genius» при поддержке музыкального дома «Tarisio».

Раздались громкие аплодисменты.

— Здесь собрались только истинные ценители музыки, которые способны…

Чувствуя, что это мой шанс добиться своей цели до того, как Цзяо Ю доложат кто я, я нервно спросила:

— Что она будет играть?

Но быстрее Эшфорд, на мой вопрос ответил ведущий:

— Мы со всем уважением почитаем гениев прошлого и не можем не высказать свое восхищение живой легенде современной классики, который находится сейчас среди нас — Хансу Циммеру. Автору саундтреков, откликающихся в душах миллионов людей в фильмах…

Ведущий принялся перечислять киноленты, а я с горящими глазами спросила у Эшфорд:

— Какое произведение она будет играть? Я сыграю лучше вашего пианиста.

Видя, как испуганно Эшфорд смотрит на меня, я сделала шаг к ней, готовая сейчас душу вытрясти из нее собственными руками. У меня не просто так под платьем спрятан маленький револьвер от нонно.

— Вы мне должны. Помните?

С трудом держа себя в руках на виду у толпы, Эшфорд еле слышно и нервно прошептала:

— Вики, мы не ожидали, что Циммер приедет. Это и так импровизация чистой воды… Она мечтает, чтобы Циммер пригласил ее работать с ним над саундтреками, признав сперва ее талант, а не деньги отца. И это ее шанс…

Я легко махнула на это рукой. Не первая девочка со скрипкой, которую спасет аккомпанемент.

— Циммер и так ее пригласит, — уверенно кивнула я. — Ради этого ее папа и притащил его сюда.

— Анюта, пусти ее на сцену, — настоял дядя Миша. — Не пожалеешь. Она работала в консерватории.

— Но я пообещала им лучшего пианиста! — шепотом воскликнула Эшфорд и стрельнула глазами в сторону парня в сюртуке. — А этот парень гений! И все здесь это знают!

— Не сомневаюсь, но именно я заставлю эту рухлядь ожить, — непреклонно произнесла я и слегка кивнула на старый рояль. — Ставьте шляпу, мэм. С пустыми карманами я отсюда не уйду.

Не давая Эшфорд успеть меня схватить, я решительно шагнула на сцену, глядя прямо в глаза испуганной китаянке напротив. И только услышав аплодисменты зрителей, осознала, что спрашивать название у Эшфорд уже поздно.

Блин… А ведь Ханс Циммер и правда живая легенда. Он и его команда написали саундтреки к десяткам фильмов. Какой именно Ланфэн Ю выбрала, чтобы его впечатлить?

Король Лев? Гладиатор? Бэтмен? Начало? Интерстеллар? Пираты Карибского моря? Код да Винчи? Последний Самурай? 12 лет рабства?

Или может быть что-то не столь известное мне?

— Pirates Of The Caribbean Medley! — огласил ведущий.

Я чуть не запрыгала от счастья. Фортуна на моей стороне. Узнав, среди гостей композитора, я со всей благодарностью ему поклонилась.

Прям от всей души.

Сколько раз я собирала чаевые с этого произведения? Пираты в то время были у всех на слуху. И мои скрипачки очень удачно этим воспользовались. А голодные годы студенчества мотивировали нас играть с таким жаром, чтобы ни один человек не ушел из ресторана с деньгами.

Увидев в первых рядах Лоренцо Бальдини, я хищно усмехнулась.

Он — «пират».

Цзяо Ю — «пират».

И я тоже здесь самый настоящий пират.

Бросив взгляд на оркестр, ждущий первый аккорд, я уверенно села за рояль.

Пора идти…

На абордаж.