Лидия. Головная боль академии (СИ)

Глава 13. Моё сердце остановилось…

Лидия

Грохотнуло так, что, казалось, потолок осыплется нам на головы. Голуби спорхнули с гнёзд и хаотично закружились в воздухе.

В Оросе есть такой обычай: после бракосочетания отпускать белых, розовых или голубых голубей в небо. И хотя у нас до свадьбы не дошло, голуби всё же полетели. Только сизые, дикие, сорные.

Дядька Ромери целился в меня наверняка. С такого расстояния промазать сложно, особенно в центр груди.

Понял, зараза, что магическими артефактами меня не возьмёшь, и решил: «Не доставайся же ты никому!»

Пальнул и даже не моргнул. Видимо, ему не впервой.

Признаюсь, не ожидала. Не подготовила ни блокирующего заклинания, ни силовых потоков, чтобы выбить оружие из его руки.

— Нет!!! — одновременно с выстрелом послышался чей-то отчаянный крик.

Я сама не заметила, как оказалась в горизонтальной плоскости, а сверху меня придавило чем-то тяжёлым. Точнее, кем-то.

За себя я не боялась. Силовые щиты у меня ого-го какие. Пушечное ядро, может, и не выдержат, но пулю или картечь — запросто.

Мой взгляд встретился с безумным взглядом Ромери. Он хотел что-то сказать, но из горла у него фонтаном полилась кровь. Прямо на меня.

— Ты зачем подставился, дуралей? У меня же щиты! — взвизгнула я, сбрасывая его тушу с себя и переключаясь на магическое зрение, краем глаза отметив, как в сторону застывшего в шоке вонючки размытой тенью мелькнул папин силуэт.

Так и знала, что папуля следит за мной. Чуяла, что неудачную горе-свадьбу не удастся скрыть.

Да что уж теперь! Зато папуля разберётся со своим недругом. А я пока займусь Ромери.

Он захлёбывался собственной кровью, кашлял, бился в судорогах и пытался убрать от себя мои руки.

— У тебя пробита трахея, Ромери, — озвучила ему. — Если не срастить ткани, ты умрёшь.

«Не лечи. Дай мне умереть», — одними губами произнёс он, а мне стало жутко.

Вот же отчаянный!

Усыпила его от греха подальше, чтобы не говорил ерунды и не мешал мне его лечить.

Кровь и так уже залила весь его дорогущий шоколадно-коричневый с золотом костюм. Да уж, зря Ромери так разоделся. На одежде у него теперь две дырки: сзади и спереди. Одежду после такого только выбрасывать.

Впрочем, не это главное. Пуля прошла через рёбра наискосок и прошила трахею в аккурат посередине. Попади она чуть ниже, угодила бы в сердце, и тогда Ромери труп. Хотя… не будь у меня эльфийской целительной магии, он окочурился бы за минуту.

На прошлой неделе наш поток проходил распределение, где сфера показала у меня двойную предрасположенность: к целительству и боевой магии. Ясень пень, я пойду на факультет целительства, кафедру зельеварения, но и от физических тренировок мою тушку никто не освободит. Вот оно как в жизни пригождается! Неровен час, меня снова похитят или организуют нападение.

Сегодня я впервые спасала человека от смертельного ранения. По иронии судьбы это оказался Ромери, заслонивший меня собой от пули. Почти герой.

Похоже, Ромери в самом деле меня любит. Ну, или влюблён, одержим мной.

Но я уже говорила: некоторые поступки никак не загладить. Моих чувств уже не вернёшь.

Я давно уже не жажду отомстить ему. Кончится эта история, и я оставлю его в покое. Даже дам показания в его пользу, если понадобится, чтобы не ломать парню жизнь. Прощу ему, что он поддался влиянию своего родственника и пошёл на преступление. Всё-таки семейка у них ещё та.

Спасибо Лорене, что отвела.

На этом всё. Большего великодушия и всепрощения Ромери от меня не дождётся. Не война, не мир — безразличие.

Закончив с исцелением, я подняла голову и огляделась.

Папуля мудро «заморозил» рот вонючке и силовыми нитями приковал его к стене. Сам стоял, не вмешиваясь в мои дела, и просто контролировал ситуацию.

Священник, который должен был провести свадебный ритуал, так и не вышел к нам. То ли спрятался, то ли убежал через другой выход.

Вокруг было подозрительно тихо, если не считать звона в ушах после выстрела.

— Я закончила. Теперь его нужно в госпиталь. Он потерял много крови, — сказала я, чтобы хоть как-то преодолеть чувство неловкости и стыда перед папой.

Интересно, с какого момента папуля присоединился к нашей компании? Что успел услышать и какие сделал выводы?

На мою реплику папуля с очень серьёзным видом кивнул и сухо ответил:

— Я отправил сигнал. Сейчас сюда прибудут жандармы.

— Так, значит, вы с этим типом знакомы? — поинтересовалась я, хотя и так понятно.

Вонючка страшно по-коровьи вращал зрачками и мычал, но не мог пошевелиться.

— Я бы не назвал это знакомством, — холодно, чуть высокомерно ответил папа. — Это Гвидо де Кальди. Когда-то мы учились в одной группе в академии, — вдруг его ледяной взгляд метнулся в сторону лежащего трупиком окровавленного Ромери. — Теперь, может, просветишь меня, кто это? И почему мой бывший одногруппник пытался устроить вашу свадьбу?

— Это Ромери, — тяжко вздохнула я. — Мы встречались одно время, но расстались. Когда он узнал, что я герцогиня, решил любой ценой жениться на мне, а когда дошло до дела, струхнул и пытался отпустить меня.

— Ясно, — ну, очень недовольно процедил папуля. — Расскажешь обо всём в участке.

Вскоре мы услышали приближающийся топот сапог, а я постаралась сбросить с себя ощущение грядущих больших проблем.

В суматохе день докатился до позднего вечера.

После показаний, данных в участке, меня ждал тот самый разговор с папой, которого я опасалась.

Причём с виду всё выглядело чинно: мы неспешно ехали в арендованном экипаже, якобы любуясь вечерними городскими улочками, а на самом деле…

Папа произнёс слова, после которых сердце у меня оборвалось и ухнуло куда-то под скамейку, разлетевшись в мелкую крошку:

— Лидия, я вынужден забрать твои документы из академии.

Несколько секунд я просто дышала. Очень хотелось визжать, вопить, драть когтями обшивку стен, но ясно-понятно, что это не поможет мне. А посему дышим, думаем и по-императорски держим себя в руках.

— Я понимаю, почему ты расстроен, — начала мягко. Скандалы в карете ведь нам ни к чему, верно? Истина в споре не рождается. Тут нужна конструктивная дискуссия. — Но ты зря переживаешь. Я возьму с Ромери клятву, чтобы никому не проболтался обо мне.

— Даже если он будет молчать, его семья уже знает о тебе, а значит, скоро узнают и другие люди.

Папа прав: слухи — как ветер — в клетке не удержишь.

Но пока рано сдаваться.

— Ну, и что в этом такого? Мама же училась под своим именем. И Никки учится. С толпами альфонсов можно и смириться, и вообще не замечать их.

— Лидия, я отпустил тебя учиться в академию с условием, что твоё имя будет скрыто! — и снова привет, «суровый папочка». — И ты не хуже меня знаешь, почему! Твоя персона и без того привлекает к себе слишком много внимания. Один твой бизнес с зельями делает тебя мишенью для конкурентов. И, поверь мне, в Зоте немало подпольных зельеваров, чей хлеб ты отбираешь. Скоро на тебя начнётся настоящая охота, если уже не началась.

Об этом я как-то не думала. Папуля опять прав. Надо бы прощупать почву: вдруг кто-то уже помышляет избавиться от меня?

Но вслух я произнесла другое:

— У них кишка тонка пойти против родственницы императорского семейства, — фыркнула я. — К тому же со мной ребята, которые меня крышуют. Так что у меня всё схвачено.

— Ты, видимо, забыла, что сегодня в тебя стрелял Гвидо де Кальди, которому твоя высокородная персона в принципе не особо мешала. Не стоит недооценивать конкурентов.

— И меня тоже! — отметила про себя, что моя злость полезла наружу. — Я за полгода достигла того, чего многие не добиваются и за всю жизнь. Трудностей я не боюсь. А этот твой Гвидо де Кальди — не моя забота! Он мстил тебе в моём лице.

— Это уже неважно, Лидия. Этот город слишком опасен для тебя. Мне жаль, но я не готов рисковать единственной дочерью, — сейчас папа безотрывно смотрел мне в глаза, явно показывая, что готов даже к самому бурному конфликту со мной.

Так-так-так! Похоже, это у него тут давние недоброжелатели, а не у меня. Что же такого папуля натворил по молодости, что бывшие одногруппники его так «любят»? И сколько их таких?

Ладно, это позже выясню. Сейчас главное на каждый папин аргумент привести свой контраргумент.

— И что ты мне предлагаешь? — спрашиваю, чтобы обрисовать себе худшие перспективы.

— Я найму тебе лучших учителей и тренеров. Получишь образование дома. Профессор де Грасс очень высоко оценила твой талант к зельеварению, поэтому, уверен, она выдаст тебе углублённую учебную программу и списки литературы.

А вот это уже удар под дых.

До того, как поступить в академию, я училась на дому. С шести лет, между прочим. Это сплошной день сурка и постные рожи преподавателей, считающих меня чокнутой.

Скучно. Уныло. Никакого драйва и ощущения свободы от родительского контроля.

Ку-ку! Мне в этом году исполнится восемнадцать! Да я, скорей, сбегу, чем сяду за домашнюю парту.

Папуле, похоже, невдомёк. Удумал запереть меня в четырёх стенах и ждёт, что я буду счастлива.

Ага, вот прям уже бегу собирать вещи и в слезах обнимаю друзей на прощание!

Нет, конечно, в папиных глазах всё выглядит логично и правильно: герцогство Фиарбское — немаленькая территория, и в Фербосе проживает около двухсот тысяч человек.

Но это всё равно клетка, хоть и просторная.

Либо я могу переехать во дворец, пожить у тёти Эвелин и дяди Арда. Амавер будет особенно рад. Однако и там меня ждёт день столь нелюбимого мной зверька. С нынешними правилами во дворце не забалуешь.

И то и другое — не вариант.

— Ты серьёзно не понимаешь, да? — у меня предательски защекотало в носу. — У меня здесь бизнес, друзья, жизнь кипит. В замке я плесенью покроюсь!

— Фербос — большой город. Построишь бизнес там. И найдёшь друзей. В чём проблема?

— А в том, что это всё не то! Мне нравится быть адепткой! Нравится ходить на вечеринки, нравится атмосфера академии! — я перевела дух и сообщила своё окончательное решение: — Я отказываюсь забирать документы. В противном случае откажусь от герцогского титула.

— Перевод на домашнее обучение — это для твоего же блага, Лидия. Не будь на тебе щита, сегодняшняя пуля прошила бы вас обоих. А меня могло не быть рядом.

Я очень и очень недобро покачала головой. Не убедил!

— Лидия, почему ты не хочешь меня понять? Представь себя на моём месте. Всё это я делаю ради тебя.

— Нет, папа, это не ради меня, а ради вашего спокойствия! — вспылила я. — Хватит уже меня опекать! Я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно отвечать за свою жизнь! Если так хочется понянчиться с кем-то, родите себе второго ребёнка и отстаньте, наконец, от меня!

— Ты не хуже меня знаешь, почему у тебя нет братьев и сестёр. Дети — это большая ответственность.

— Ага. И если первый ребёнок бракованный, то нечего плодить на свет остальных спиногрызов. Вы и со мной-то толку дать не можете. Так ведь, папочка?

— Лидия! — о-о-о, как он злится, когда я так говорю. — Никто и никогда не называл тебя бракованной!

Ну-ну, то-то вас с мамой после моего появления резко отвернуло от детей. А я теперь отдуваюсь. Одна.

Видит Лорена, я изо всех сил стараюсь быть паинькой, но как же меня бесят родительская гиперопека с маячащим на горизонте управлением герцогством.

Это, блин, не моё! И мне срочно нужен заместитель, которому я с радостью уступлю бразды правления.

Кстати! А это мысль! Зельевар я или как? Что нам стоит дом построить, в смысле, сварить антидот к заклинанию контрацепции, или чем они там пользуются? Надо бы узнать…

Видимо, в моих глазах что-то такое отразилось, что папуля мучительно тяжко вздохнул:

— Что ты за создание такое бедовое?

— Вот такая я получилась. Ну, или не получилась. Родите меня обратно и переделайте заново, — с издевательски серьёзным лицом предложила я.

А ещё лучше отстаньте.

Но идея залётного зелья мне прям запала в душу, и я решила-таки поинтересоваться:

— Пап, а пап? Подскажи надёжное заклинание, чтобы не забеременеть? Чем вы с мамой пользуетесь? Ну, или артефакт? Чтобы вот прям просто, удобно и железобетонно без последствий?

Лицо родителя надо было видеть. И без того тусклый светлячок под потолком кареты мигнул. А у папули задёргался глаз и до скрипа сжались кулаки — видимо, чтобы побить моего гипотетического любовника.

Ну, надо же, какие мы нежные! Сам-то во сколько лет девственность потерял? Вот только скажи, что после первой брачной ночи! Так я и поверю! Держу пари, это было гораздо — ГОРАЗДО раньше!

— Рано тебе ещё думать о таких вещах! — наконец, отмер он.

— Как это рано? — возмутилась я. — В самый раз! В сентябре мне исполнится восемнадцать, и не ври мне, что вы с мамой ждали совершеннолетия, чтобы по…

— Лидия! — за закричал — взревел! — папуля.

— Ладно-ладно, не кипятись, — я миролюбиво выставила перед собой ладони и добила: — Я же не знала, что у тебя такое отношение к контрацептивам. Так бы и сказал, что скорее хочешь стать дедушкой…

И тут я поняла, что папуля триста раз хорошенько подумает, прежде чем возвращать меня в родные пенаты. Или, что вероятнее, заберёт меня домой прямо сейчас, из этой вот кареты, не дав мне даже собрать вещи.